Потерянный во тьме

      На следующий день Рамси встал рано, умылся и переоделся в свою одежду. Он чувствовал себя лучше, но всё ещё немного растерянным. Сложно было поверить, что этот кошмар закончился. Джона куда-то ушёл, наверно, с собакой гулять.       Рамси взял в руки телефон, который успел зарядиться за ночь. Стоит ли звонить Теону, чтобы выразить свою благодарность? Он посмотрел в окно, за которым собиралась пасмурная морось. Нет, ещё слишком рано. Теон наверняка будет дрыхнуть до обеда — каникулы всё же. Пока Рамси размышлял, глядя на кремовое здание вокзала и блестевшую вдалеке ленту реки, в замке заворочался ключ.       Рамси вышел в коридор.        — Привет.       Джон улыбнулся, отстегнув поводок от ошейника Призрака. Пёс радостно крутился рядом в предвкушении своей порции утренней каши. Собак обычно кормят после прогулки.       — Доброе утро. Как настроение? — брат выглядел бодрым и позитивным. Он вытащил из кармана и протянул ему зубную щётку. — Вот держи, купил тебе. Сейчас накормлю Призрака и приготовлю завтрак.        Рамси покивал, но не стал отвечать на вопрос, лишь пожал плечами. Поблагодарил.       Джон позвал Призрака мыть лапы. Они удалились в ванную, а Рамси остался торчать в коридоре. Поглядел на куртку брата, покрытую капельками воды, словно стеклянной крошкой.        — Там дождь?       — Да, — отозвался Джон из ванной. И почти сразу в коридор выскочил пёс, тряся мокрой шкурой.       Рамси засмеялся, хоть он его всего обрызгал. Присел на корточки и погладил Призрака по влажной шерсти. Пёс уселся на пол и забавно склонил голову на бок.       — Он знает команды? — спросил Рамси, когда брат вновь возник в прихожей.       — Совсем немного. Как-то не было времени его учить, — развёл руками Джон, затем обратился к псу: — Призрак, дай лапу.        Пёс с готовностью выполнил команду, и Джон похвалил, погладил его по голове.       Пока Джон занимался завтраком, Рамси включил телевизор. Призрак тут же прыгнул на диван и примостился рядом, положив тяжёлую голову на колени.       — Ты хороший, — сказал Рамси.       Бездумно переключая каналы, он прокручивал в голове варианты диалога с Джоном. Брат ведь точно начнёт расспрашивать об отце. И что же сказать? Появилась одна неплохая идея. Возможно, если отец захочет пообщаться с Джоном, позабудет о нём. По крайней мере, на какое-то время.       Стоит ли «разрекламировать» отца как хорошего человека, или же просто оставить всё как есть? Это было бы совсем уж по-свински так врать Джону. Брат всё-таки вытащил его из психушки. Совесть боролась с эгоистичным желанием улучшить свою жизнь.Что же выбрать? Рамси не успел определиться, так как Джон позвал завтракать.       Брат поставил на стол две тарелки с овсяной кашей и сел у окна. Рамси замер с кислым выражением лица. Каша была ещё горячей, и кусочек сливочного масла таял на поверхности серой массы.       — Я не голоден, — заявил он, отодвинув тарелку.       — Ты даже не ужинал вчера. Завтрак — самый важный приём пищи, — настаивал Джон. Сам он с удовольствием уплетал кашу.       — Не хочу, — Рамси от одного запаха воротило. В больнице на всю жизнь привили отвращение к овсянке, которую он и раньше-то терпеть не мог.       — Хотя бы немного поешь. Это очень полезная каша, — убеждал Джон.       — Ты, что глухой? Или доходит трудно?! Сказал — не хочу! — кажется, после психушки нервы совсем износились. Рамси зашвырнул тарелку в стену и вскочил из-за стола.       Джон, похоже, такого не ожидал, выглядел удивлённым. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но Рамси быстро его перебил:       — Сам уберешь, — повернулся и вылетел в коридор, стиснув кулаки.       Теперь Джон вряд ли не полезет с разговорами. Вот только сам он успокоиться никак не мог. Прижавшись лбом к стеклу, Рамси смотрел на струящийся внизу поток разноцветных машин. К глазам подступили непрошеные слёзы. И чем он лучше «обезьянок» из психушки? Только они кидались едой ради веселья. Наверное.       Руки снова дрожали, как у старого алкаша, и от самого себя стало тошно. Рамси всхлипнул и вытер лицо подолом футболки. Может, ему и правда место в психушке?       Джон подошёл минут десять спустя, взял его за плечи развернул к себе.       — Мне не нравится, как ты себя ведёшь. Ты меня очень расстроил. Будь добр, приберись на кухне, — строго произнёс он.        Рамси пренебрежительно фыркнул:       — Вот ещё! Тебя что-то не устраивает — ты и убирай. Расстроился он, какая досада!       Джон оторопел, долго молчал, изучая его лицо. Рамси попытался изобразить усмешку, вот только не вышло, и он отвёл глаза. Ресницы до сих пор были мокрыми.       Джон вздохнул и покачал головой, взял за руки.       — Иди умойся, я сам всё уберу. Приготовлю что-нибудь другое. Ты любишь блины? — он ободряюще улыбнулся.       Рамси поспешно кивнул. Теперь уж точно стало стыдно, и он опустил голову. Джон быстро сжал его ладони, а потом ушёл. Загремели кастрюли на кухне.       Видеть зеркало в ванной было непривычно, смотреть на себя — тошно. Уж лучше бы Джон наорал на него. Может, тогда стало бы легче. Видно, с ним и в самом деле что-то не так. Джон смотрел с жалостью, как на какого-то уродца или калеку. Ополоснув лицо холодной водой, Рамси кое-как успокоился. Возился с собакой, когда Джон снова позвал на кухню.       — Завтрак готов, — сообщил брат, заглянув в комнату.       Рамси поднялся с пола и бросил Призраку мячик, который нашёл на подоконнике. На улице играть с собакой веселее, потому что в этой квартире и вовсе негде развернуться.       — У тебя хорошо получилось, — похвалил Рамси, щедро залив блины малиновым сиропом, который нашёл в холодильнике. — Почти как у него, — добавил он чуть тише.       Джон не понял, неловко улыбнулся, вытирая руки полотенцем.       — У кого? — он опустился на стул у окна.       Рамси замолчал. Не знал, как называть отца при Джоне.       — У … папы, — пробормотал он в итоге, опустив взгляд в тарелку.       — Спасибо. А что, отец хорошо готовит? — поинтересовался Джон с улыбкой       — Даже очень. Он любит готовить, — подтвердил Рамси. Разговор принял совсем нежелательный оборот. Сейчас он начнёт расспрашивать об отце.       Джон лишь кивнул.       Рамси доел и поблагодарил, хотел помыть посуду, но брат остановил жестом.       — Отдыхай, я сам.       — Как хочешь. Настаивать не буду, — усмехнулся Рамси.       Джон тоже улыбнулся, а после повторил свой вчерашний вопрос:       — Когда ты видел отца в последний раз?       Началось! Рамси мигом прекратил ухмыляться, пожал плечами.       — Зимой.       — Вот как, — задумчиво протянул Джон. — И что же, такая долгая командировка? Чем он занимается? — составив посуду в мойку, он обернулся.       — Убивает людей, — просто ответил Рамси. — И животных ещё, — добавил, прислонившись к косяку.       — Что? Я тебя не понял, — нахмурился Джон.       — Он военный. Ты же вроде знал об этом?       — Да, конечно. Но люди иногда меняют работу, сколько лет прошло, — растерянно пояснил Джон. — Он не убивает людей, Рамси. Ты, по-моему, немного не так представляешь себе военную службу, — видно, он решил просветить. — Военные защищают нашу страну, границы. В мирное время они проводят учения, чтобы быть готовыми к обороне в случае…       — Это я и без тебя знаю, — оборвал Рамси. — На войне он убивал людей.       Джон попытался возразить:       — Это не совсем верная формулировка. Военные защищают людей…       — Да. Своих. И убивают врагов. Так?       Джон медленно кивнул и открыл рот.       Рамси тряхнул головой и, не дожидаясь корректировки, добавил:        — А враги — это не люди? Может, это космические пришельцы? Или адские демоны? Чем они отличаются от всех остальных?       Кажется, Джон не нашёл, что ответить.       — Что ты имел в виду про животных? — спросил он минуту спустя.       — Он охотник. А это ещё хуже, чем военный, — Рамси презрительно скривил губы.       — Это очень яркое заявление, но всё не так просто, как тебе кажется. В мире не бывает только чёрного и белого, — пустился в объяснения старший брат.       — Хорош заливать. Мне неинтересно. Ты хотел узнать, чем отец занимается — я тебе ответил. И, в общем… — Рамси сделал долгую паузу, пытаясь переключиться на более позитивную волну. Воспоминания об отце окончательно испортили настроение. — Спасибо за всё, думаю, мне пора.       — Куда? — удивился Джон.       — Поеду домой. Хотел навестить друзей, пока лето не закончилось, — пояснил Рамси. Ясно дело, что домой он вовсе не собирался, но брату об этом знать не обязательно.       — Прости, но ты не можешь жить один. Ты же не хочешь попасть в приют? Не думаю, что смогу тебе помочь в таком случае. Останешься у меня, пока отец не приедет, — твёрдо заявил Джон.       — Я тебя не спрашивал, если что! — резко бросил Рамси. Неужели братец возомнил, что может решать за него?! Джон остался на кухне, а Рамси появилось время поразмыслить.       Он рассерженно плюхнулся на диван и сжал в кулаке счастливый амулет. Джон вывел его из себя! Когда вернётся отец, будет уже поздно. Надо сваливать сейчас. Но… Джон прав— долго от опеки скрываться не получится. Теперь уж Рамси знал, к чему это приведёт. И второй круг этого ада он точно не выдержит. Придётся согласиться на предложение Джона.

***

      С полчаса Рамси бродил по комнате, изнывая от безделья. Поглядывал в окно, перебирал книги на полке, вертел в руках телефон. Джон торчал на кухне за ноутом. Наверно, устал от него.       Прогулка на свежем воздухе была просто необходима. В последний раз он находился на улице, ограниченный периметром больничного двора. Хотелось посмотреть, как там выглядит мир без железного забора.       — Гулять пойду, — бросил он Джону, обуваясь в свои привычные кеды с разноцветными шнурками.       Однако братец и тут умудрился впихнуть своё мнение:       — По-моему, ты ещё не очень хорошо себя чувствуешь. Может, подождёшь до вечера? сходим вместе, — предложил Джон, остановившись в дверном проёме.       — Нет. Я хочу пойти один.       — Но…       Рамси не стал слушать возражений, мигом захлопнул дверь и сбежал по ступенькам. Лифт был, но ждать не хотелось. Тем более, братцу хватило бы ума вытащиться на площадку и снова начать нудеть.       Распахнув дверь подъезда, Рамси увидал на блеснувший в луже краешек солнца и улыбнулся, вздохнув полной грудью. Воздух был таким свежим после дождя. А может, казался столь сладким от того, что он впервые за две недели оказался на воле. Наверное, также чувствует себя человек, освободившийся из тюрьмы.       «Большой Бен» пробил одиннадцать, когда Рамси спустился в переход. А Джон прав: до центра всего полчаса. Народу совсем не было, наверное, потому что ещё рано. Одного человека он всё-таки встретил.       Светофор сидел на лужайке за мостом, разложив на траве фотографии. Он зажал в зубах сигарету и внимательно рассматривал карточки. Лицо у него было такое сосредоточенное, что Рамси не мог сдержать улыбку и ускорил шаг.       Панк тут же обернулся на топот, ухмыльнулся своей кривой усмешкой.       — Здорово, Граф!       — Рад тебя видеть. Очень, очень рад! — сообщил Рамси, когда они обменялись рукопожатием, а после панк стиснул его в объятьях.       С момента их последней встречи будто целый год прошёл, хотя на самом деле не больше месяца. Казалось чем-то из ряда вон просто встретить нормального человека, кого-то из тусовки. Пусть к панку и с трудом можно было применить слово «нормальный», но он явно не походил на всех этих психов из больницы.       Светофор собрал фотки и вручил ему всю стопку. Всего два месяца назад он чувствовал себя счастливым. Это ведь фотки с дня рождения. Он отмечал с ребятами из тусовки. Трудно поверить — будто это какой-то сон.       Рамси вновь посмотрел на снимки и вспомнил своё отражение в зеркале с утра. Странно, но фотографиях он выглядел младше. Может, так просто казалось.       — Фениксу я уже отдал. А до тебя дозвониться не мог, думал, что всё равно придёшь сюда, вот и таскал с собой, — пояснил Светофор.       Рамси поблагодарил, но положить фотки было некуда, потому он вернул их панку.       — Подержи у себя, я вечером заберу.       Светофор с готовностью сунул снимки в книгу, которая валялась в торбе. «Три мушкетёра»? Рамси не успел разглядеть.       — Как дела, вообще? — спросил панк. На лице его проскользнула едва заметная улыбка. А золотистые точки на дне карих глаз мелькнули отражением солнца, выглянувшего из-за облаков.       Рамси растерялся: что тут сказать…       — Я живой.       — О, раз так, значит, совсем хреново было, — догадался Светофор. В проницательности ему не откажешь. Его тоже жизнь здорово потрепала.       Рамси опустил голову, разглядывая изумрудно-зелёную траву. По эту сторону решётки она казалась ярче.       — Я в психушке был, — глухо признал он. Кто поймёт его, если не панк? Светофору можно довериться: он не треплет о чужих секретах.       — Бывает, — хлопнул по плечу панк. — Бывает, — чуть тише добавил он и задумчиво посмотрел на пушистые облака. — Так что, мишка-металлист, расскажешь, как тебя загребли?