Умереть, чтобы жить

Целую ночь я не могла заснуть, волочилась в кровати. Уже три часа ночи. И вот когда мои глаза начали слипаться, меня разбудили голоса, которые доносились с улицы, у меня было открыто окно в гостиной. Похоже, этот человек был пьяным, он начал петь, мне стало интересно, кто там. Чтобы удовлетворить свое любопытство, я поплелась в гостиную и посмотрела в окно, сразу заметила Эллиота. Он закинул левую руку Теда себе на плечо и помогал ему ходить, Пол же взял его правую руку. Тед был пьян и пел песни так, что все соседи, наверно, уже проснулись. Меня это немного забавляло видеть, как Эллиот тащит на себе пьяного Теда, похоже, вечеринка удалась. — Хватит, Тед. Всех соседей разбудишь, из-за тебя нас выселят, — зло предупреждал Эллиот. А Пол вообще засыпал на ходу. Такая смешная картина: злой Эллиот, спящий Пол и пьяный Тед. Утром я сидела на ещё одной лекции. Ночью почти не спала, а когда я увидела своих соседей за окном, я наблюдала за ними минут двадцать. А потом услышала за своей парадной двери, как выругался Эллиот. К девяти утра я проснулась никакая, с мешками под глазами, которые я скрыла, благодаря тоналке. За целый час лекции мне захотелось в уборную. Пока я шла по длинным дорогам, до меня доносилась ругань. Я шла в сторону женского туалета, как эти же голоса и ругань становились все чётче. Я потянула за ручку двери и увидела, как две девочки разговаривают на повышенных тонах. Там ругались одна худая девушка, а напротив ее другая, с африканскими локонами. Обеих я не знала, но вот девушку с локонами я видела вчера на лекции. За худой стояли ее три подруги, похоже, та привела собой подмогу. И вот худая, как скелет, девушка схватила за волосы другую и повалила на холодный кафель, в своё время та все отбивалась. Я, как всегда, полезла не в своё дело и начала их разнимать. И знаете что?! Мне тоже досталось, худая взяла и дала мне по лицу. Вот сучка! Не удержавшись дала ей хорошего леща по ее роже. Худая пошатнулась назад. Знаете, я против драк между девочками, но эта сама напрашивалась. И к тому же в своей прошлой жизни домой я приходила с синяками. Кэт знала, что я дерусь с девочками и могла дать им отпор. И не беспокоилась обо мне. Подруги той худой начали оттаскивать эту сумасшедшую от меня. 20 минут после драки. Сидела в медпункте, медсестра принесла мне холодный компресс для моего лица. Черт, только недавно избавилась от другого синяка, а теперь ещё один. Хорошо хоть не под глазом. Девушка с локонами сидела рядом, и ей также поставили компресс. Мы взглянули друг на друга и начали смеяться. У неё был синяк прямо под глазом. — Милли, меня зовут Милли, — она протянула мне руку. — Селия. — Пожала ее руку в ответ. — Я видела тебя вчера на лекции, новенькая? — Ага. — Что там было в туалете? Что за худая девушка с тобой дралась? — тихо спросила я. — Это Ванесса. Вчера была вечеринка в одном братстве. Слышала? Сразу вспомнила Эллиота, может, это его братство. Я медленно кивнула. — Так вот, — продолжала Милли. — Вчера на вечеринке я флиртовала с одним ее парнем. И она точила на меня зуб и вот решила меня поймать, когда я шла на лекцию и, как она сказала, «показать мое место». — Ей Богу, она хоть и худая, но силы в ней. Мы захихикали. — Да, она вроде как модель. Успешна среди противоположного пола. — заметила Милли. Милли выглядела, как легкоатлетка. На голове у неё африканские локоны, тёмный цвет кожи, прямой носик, стройные ноги. В этой девушке было все при себе. — Кстати, где они? Я что-то не вижу ее и ее свору? — спросила я. — Уверена, они сбежали, побоялись, что мы на них нажалуемся. Так мы просидели в медпункте примерно час, к нам зашёл декан и начал свои расспросы. Про драку мы все отрицали, я уже знаю, что будет, если расскажем правду. Приедет обеспокоенная Кэт, начнёт нервничать и заберёт обратно домой. А обратно возвращаться не хотела. Слишком больно. После мы с Милли захотели поесть сладкого, чизкейк и горячие маффины были в самый раз. Я ей рассказала про Кэтрин и как жила с ней последние 2 года. Про парня тети, который не хотел видеть меня у них. Милли была хорошим слушателем. Тему с родителями я трогать не стала, да и она поняла, что это слишком больная тема. Послушав меня, Милли рассказала про себя: родители у неё развелись год назад, и, чтобы быть подальше от них, Милли решила уехать учится в Нортдам. — Здесь свобода, а я люблю свободу. — радостно процитировала Милли. — Я тебя понимаю, тоже хотела быть подальше от всех. И поэтому приехала сюда. Милли начала рассказывать свои самые позорные и одновременно смешные ситуации, в которые она попадала. — Знаешь, в старших классах меня бросил один парень, был ещё тем сукиным сыном, все девушки только и вешались на него. Но я отомстила ему, распускала слухи о его импотенции. Мы смеялись, пока у меня не разболелся живот. На улице потемнело, мы с Милли попрощались. Было приятно познакомится с такой, как она. В душе потеплело. Я шла к своему зданию и почти вставила ключ в дверной замок, как позади меня появился он: — Привет, — мягко произнёс Эллиот. Я обернулась, и его глаза полезли на лоб от увиденного синяка. Он стоял около своего дверного проема в лёгкой белой рубашке, которая подчёркивала его блестящие мускулы и торс, а штаны низко, почти висели, на нем. Черт, я забыла про синяк. Я резко отвернулась. Эллиот подошёл ко мне и взял мое лицо в свои руки. — Кто это сделал? — спросил он. Эллиот сжал челюсть. Я чувствовала на своём лице его дыхание. — Просто за кое-кого заступилась и получила, — буркнула я, отводя свои глаза, только не смотреть на него. — Селия, мы с тобой друзья? — Ну вроде, — не уверено ответила я. — Если тебя кто-то обидит, скажи мне, — серьёзным тоном сказал Эллиот. Он что, беспокоится обо мне? Какое ему дело? Мне оставалось только кивнуть, он опустил мое лицо. Сейчас он выглядел серьёзным. Я быстро вставила ключ в замок, перевела взгляд на Эллиота и бросила, не оборачиваясь: — Спокойной ночи, Эллиот. — Спокойной, Селия, — непринужденно произнёс он. Я зашла к себе и облокотилась на дверь, и глубоко вздохнуло. Боже, и почему мне так жарко?