Если бы не травы

             Никогда не заводите от близких секретов. Утаив что-либо однажды, после может быть трудно открыться, если вообще возможно. Тайны порождают отчуждённость и ведут к разрыву отношений. И хорошо, если выйдет преодолеть подобную преграду, а если нет?       Северус вернулся в комнату только через полчаса. Чай можно было заварить и быстрее, но, видимо, он давал время прийти в себя, а может, и сам никак не мог успокоиться. Так или иначе, но когда он ставил передо мной кружку ароматного горячего чая, пахнущего ромашкой и мятой, руки его почти незаметно, но всё же подрагивали. А я почему-то подумал, что в напитке обязательно должны ещё присутствовать и зверобой с душицей. Успокаивающий чай, профессор о нём рассказывал, когда травы перебирали.       Всё-таки интересно работает мозг человека: нас ждал серьёзный разговор, а я думал о подобной ерунде.       Поставив мою кружку на журнальный столик, Северус привычно сел в кресло и обхватил свою руками, словно желая впитать тепло, исходящее от неё. На меня пока не смотрел, задумчиво наблюдая за своим напитком, что тоже дало время перевести дух и взять в руки свою кружку с чаем. При этом я заметил, что мои руки ощутимо дрожат, и, чтобы скрыть этот факт, обхватил её так же, как и Северус. А не потому ли и он держал кружку именно так?       Усевшись удобней в кресле, куда без сил опустился сразу же, как оказался один, я наконец-то нашёл в себе силы посмотреть на Северуса. Не только на его руки, а заглянуть в лицо мужчине, перед которым было ужасно стыдно. За всё. Не только за своё поведение, но и что утаил от него, не рассказал о документах. Не подумал, решил сам справиться, и вот к чему это привело.       Интересно, что пришлось предпринять профессору, чтобы родственники отказались от меня? Только теперь до меня начало доходить, в какую ситуацию я его впутал. С ужасом я подумал о цене, которую Северусу, наверное, пришлось заплатить за моё освобождение. Нет, я, действительно, идиот! Причём клинический.       — Что ж, — вывел меня из задумчивости Северус. Голос звучал ровно, но сам профессор был слишком напряжён, чтобы это могло меня обмануть. Он до сих пор злился. — Теперь, когда вы пришли в себя, может, расскажете о мотивах своего поведения? — Северус сделал небольшую паузу, во время которой я боялся даже вздохнуть, и продолжил ещё тише: — Почему вы решили вместо того, чтобы поставить меня в известность о затруднительном положении, действовать самостоятельно, причём не совсем законными методами? Вы настолько мне не доверяете, что даже совета спросить не удосужились, или считаете, что меня не волнуют или не касаются ваши проблемы? Может, вы и парой нас никогда не считали?       Последний вопрос хлестнул по нервам, заставил вскинуться и впиться яростным, полным боли взглядом в чуть насмешливые глаза напротив.       — Нет, я доверяю вам! Всегда доверял. И никогда не сомневался в наших отношениях! — воскликнул я, дёрнувшись в кресле и чуть не расплескав чай, что меня слегка отрезвило и заставило сбавить обороты. — Я… я просто не думал, что подобный вопрос можно решить как-то иначе, — уже спокойней начал я объяснять. — Родственники любят власть, им нравилось иметь рычаги давления на меня, командовать, распоряжаться. Они добровольно никогда бы не согласились. Да и расстраивать вас не хотелось. Не хотелось, чтобы вы думали обо мне плохо. Что я не способен самостоятельно разобраться, и...       — А вы не подумали, — уже спокойней отозвался Северус, когда я замолчал, стараясь подобрать слова для продолжения речи. Он даже сделал глоток чая, чтобы его голос звучал менее хрипло, — что такое поведение может задеть? Для решения подобных вопросов уже давно созданы отработанные алгоритмы, и из любой ситуации существует как минимум два выхода.       Северус снова отпил чаю, и я наконец-то почувствовал, что и сам могу глотнуть обжигающего напитка. Вкус трав помог собраться с мыслями.       — Нет, сэр. Простите, — наконец-то смог прошептать я. Вроде бы чай должен был смочить горло, а у меня, наоборот, во рту снова пересохло, — Прости меня… прости… — на грани слышимости снова прошептал я. На глаза навернулись слёзы. Было больно и стыдно. Вина готова уже была затопить меня с головой, затянуть меня в свой омут, из которого не выбраться.       — Так вы признаёте, что были неправы? — уточнил Снейп, и я только и смог, что согласно кивнуть. Вцепившись в кружку, как в спасательный круг, я надеялся и молил кого угодно, лишь бы Северус простил меня.       — Что ж, на экзамены мы уже точно опоздали, в этом году никуда поступить тебе не удастся, — совсем по-человечески вздохнул Северус, неожиданно меняя тему разговора, и снова отпил из кружки, а мне не то что пить, дышать стало трудно. Все старания псу под хвост! И винить-то некого — только свою глупость. Называется, решил незаметно проблему, только ещё большую нажил! От стыда захотелось провалиться под землю, и только я набрал воздуха, чтобы снова начать умолять простить меня, как профессор продолжил:       — Так что будешь пробовать в следующем году. А время до поступления используем на подготовку. — И Северус наконец-то отставил кружку в сторону, пристально взглянув на меня. Под его взглядом стало жутко неудобно. Так, что я аж начал ерзать в кресле, пытаясь занять как можно меньше места.       — Не прогоняешь? — еле слышно прошептал я довольно глупый вопрос. Из всего вышесказанного и так следовал однозначный вывод, но захотелось узнать наверняка. Чтобы не гадать и быть уверенным в завтрашнем дне, в нашем будущем, если оно, конечно, есть.       — С чего бы? — буднично хмыкнул Северус, но за нарочитым удивлением была заметна тревога.       — От меня же одни проблемы, — начал я объяснять, как тут же был довольно грубо перебит:       — Проблемы бывают от всех, — категорично заявил на это Северус. — Если бы боялся трудностей, не стал бы и пытаться строить отношения с кем бы то ни было.       Надежда, совсем недавно бьющаяся в агонии, снова несмело подняла голову. Неужели ещё не всё потеряно? Неужели Северус простит меня и позволит остаться? Позволит быть рядом такому глупому идиоту? Глаза снова зажгло.       — Правда, надеюсь, в будущем проблемы, сопряжённые с нашим общением, будут хотя бы на порядок меньше, — заметил Снейп, до сих пор пристально меня разглядывая.       — Никогда! — тут же вскинулся я и, заметив недоумённо приподнятую бровь, поправился: — То есть… ну… не будет проблем. Никогда. Я постараюсь, честно. Если только небольшие проблемки, не стоящие даже внимания.       — Ты и эту считал не стоящей моего внимания, — заметил Северус хмуро, и я прикусил язык, затравленно смотря на человека, дороже которого для меня не было на всём белом свете и которого умудрился подвести.       Снейп тяжело вздохнул.       — Гарри, пойми, не наличие или отсутствие проблем важно, а правильная их оценка и способность попросить помощи или спросить совета, если уж так хочется действовать самостоятельно. Ты бы и сам мог всё уладить обычным разговором, если бы имел больше знаний о законодательстве, психологии и умел контролировать свои эмоции.       — Так значит, — тут же перебил я, — тебе не пришлось идти на страшные жертвы, чтобы вызволить меня? — и столько надежды было в голосе, что Северус вдруг рассмеялся. Легко и непринуждённо, словно эта моя реплика смогла разрядить обстановку.       — Глупый мальчишка, ты чего себе успел навыдумывать? — отсмеявшись, наконец смог он произнести с улыбкой.       — Ничего, — смутился я, хотя парочка довольно-таки неприятных предположений и мелькнула перед глазами.       — Конечно, так тебе и поверил, — всё так же улыбаясь, Северус вдруг встал и подошёл к креслу, с которым за время нашего разговора я, кажется, уже успел срастись. Моё сердце тут же стало биться как сумасшедшее.       Присев на подлокотник, Северус аккуратно вынул из моих ладоней кружку, поставил её на журнальный столик и только после этого наклонился ко мне, чтобы оставить на губах невесомый целомудренный поцелуй. Видимо, боялся, что обольюсь чаем, если кружка останется у меня в руках, и был прав. Точно бы не удержал.       Я замер. Хоть и целомудренно, но Северус поцеловал меня. Простил? Хоть бы это было так! Как же хотелось оставить в прошлом случившееся. Нет, не забыть — такое лучше сохранить в памяти, чтобы не допускать новых ошибок, но вот чтобы копился негатив нет, не хотелось.       — Ты как, пришёл в себя? Успокоился? — участливо спросил Северус, приглаживая рукой мои вихры. Кажется, он действительно больше не сердился. Можно было выдохнуть.       — Не совсем, — честно признался я и вдруг разоткровенничался: — Я боялся больше тебя не увидеть. Что ты, не дождавшись меня, решишь: передумал — и уедешь один. Когда меня заперли в комнате, мне на всё было наплевать, кроме этого. Я даже не знаю, сколько просидел там. Всё словно в каком-то тумане. Я… — с каждым словом моя речь становилась всё более нервной и быстрой.       — Ну-ну, всё уже позади, — тихо отозвался на мои слова Северус, снова проводя рукой по моим волосам, слегка задержавшись на затылке. Успокаивал? Так хотелось прикоснуться? Мне и самому до покалывания пальцев хотелось, но я не решался. Почему-то пока не мог. — Заварить ещё чая или надо что-нибудь посущественнее?       Что? О чём он? Не сразу до меня дошло, что предлагают успокоительное. Действительно, нервничал я изрядно. До сих пор. Но не настолько, чтобы…       — Лучше просто поцелуй меня, — неожиданно вырвалось у меня предложение альтернативного метода лечения. И как только смог осмелиться? Кажется, здравый смысл отключился и речью стали править только желания.       Северус слегка удивлённо с интересом посмотрел на меня и неожиданно исполнил просьбу. Наклонившись, снова поцеловал. В этот раз уже более уверенно и собственнически. Раз, другой…       С каждым новым поцелуем я чувствовал, как пружина страха разжимается, оставляя после себя неимоверное облегчение и ощущение счастья. Постепенно я начинал снова верить, что всё будет хорошо. Зарывшись пальцами в волосы Северуса, отвечая на его поцелуи, я наконец-то понял, что судьба в этот раз смилостивилась над нами и дала нам шанс снова быть вместе.