Не думаю, не жалуюсь, не спорю. Не сплю. Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю, Ни к кораблю. На, кажется, надрезанном канате Я — маленький плясун. Я — тень от чьей-то тени. Я — лунатик Двух темных лун.
Я, конечно же, никуда не уехала, потопталась на платформе, посмотрела на желтый болезненный свет фонаря, искрящийся под ним снег, блестящие рельсы и, решив, что все это пустое, пошла домой. Лорд все так же сидел в кресле, кутался в черную тряпицу и смотрел на огонь, змея лежала на ковре рядом. — Далеко ходила? — хрипло спросил он. — На станцию, — честно ответила я. — Не замечал в тебе раньше рвения к ночным прогулкам. Хотела сбежать? — меланхолично поинтересовался он. — Бросить меня одного, беспомощного и обессиленного? Он, конечно, преувеличивал, но моя совесть была уязвлена. Я промолчала. — Всегда знал, что ты слабая и трусливая, — продолжил он после паузы. Это замечание задело меня. — Вы правы, была бы храбрая — сбежала бы давно, — ответила я. — Тогда бы ты была не храбрая, а глупая, — отрезал он. Я не видела дальнейшего смысла в пререканиях, поэтому промолчала, глядя на его демонический профиль на фоне огня, и не заметила, как меня сморил сон.***
Большая круглая комната заставлена книжными стеллажами и странными серебряными устройствами, издающими тихий перезвон. На золотой жердочке сидит крупная ярко-красная птица, которая, склонив голову, внимательно наблюдает за происходящим. Рядом с высоким стрельчатым окном стоит старик с длинной белой бородой и в серебристой мантии. Он задумчив и взволнован. Голубые глаза его смотрят в пустоту. Позади него на стуле сидит человек в черном сюртуке, левый рукав его расстегнут и закатан до локтя, обнажая выпуклую, непрерывно шевелящуюся татуировку в виде змеи, выползающей из черепа. На бледной, воспаленной по ее краям коже человека она выглядит, как тяжкая болезнь, как смертный приговор. Он сидит сгорбившись, низко опустив голову так, что черные волосы скрывают его лицо. — Ты уверен, Северус? — мягко спрашивает старик. — Абсолютно. Еще вчера она была едва заметна, — раздраженно отвечает человек, в голосе его, однако, чувствуется отчаяние. — И не было никаких изменений за последнее время? Может, хоть что-то? — настаивает старик. — Ничего. Я бы сразу доложил вам. — Да… этого следовало ожидать, но я, как всегда, надеялся на лучшее. Однако, жаль, что так скоро, Гарри еще совсем ребенок, — еле слышно говорит старик.— Теперь выиграть время вряд ли получится… Ах, как же не вовремя! — досадливо восклицает он и качает головой. — Беда не бывает вовремя, Альбус, — обрывает его человек, — что мне делать? — Что делать? — удивленно переспрашивает старик. — Ничего, мы ничего не можем сделать, Северус, нам остается только ждать. Ждать, когда Он сделает первый ход в этой страшной партии… — Я не о том, — перебил человек, — я спрашиваю вас, что мне делать, когда Он призовет меня. — То, что должен делать, — твердо сказал старик. В глазах человека на мгновение мелькнул страх, сменившийся мрачной решимостью. — А теперь ступай, Северус, отдыхай, пока есть возможность. У меня теперь много дел, надо будет решить вопрос со штаб-квартирой, где будет собираться Орден, переговорить со своими друзьями в Министерстве. Если Он правда вернулся, то они должны были зафиксировать что-нибудь, надо оповестить всех наших об опасности. Человек кивнул на прощание и вышел, а старик все хмурился, бродил по кабинету, бросал взгляды на большие позолоченные часы и живые портреты в рамах, которые тоже не спали в этот темный предрассветный час. — Ну, что вы на это скажите, Финеас? — спросил старик. — Скажу, что тот, кто предупрежден об опасности, уже наполовину спасен, — ответил ему мужчина с портрета.***
Я проснулась, ощущая на себе холодный сверлящий взгляд. Кресло было развернуто в сторону дивана, на котором я спала, пламя в камине не горело, но угли были еще красными. — Вставай, я не намерен больше ждать, — хрипло сказал Лорд. Я приподнялась на локте и посмотрела в окно, там было сумрачно, солнце еще не встало, и мир казался сделанным сплошь из серого цвета. — Немедленно отправляйся за едой и ингредиентами, — ледяным тоном продолжал Лорд. — В такую рань? — изумилась я. — Где же я найду все это, магазины сейчас не работают. — Я голоден и слаб, — прошипел Лорд, в его голосе прорезалась угроза, — не знаю где, но лучше тебе найти, если ты не хочешь узнать, как я наказываю нерадивых слуг. — Я не записывалась к вам в слуги, — тихо процедила я. — Зато ты всегда можешь записаться ко мне во враги, — просипел он. Я опрокинулась обратно на подушку, пытаясь осознать свой сон, мне это казалось очень важным, но смысл ускользал от меня, просачивался, как песок сквозь пальцы. — Ты не слышала, что я сказал тебе?! — хрипло прикрикнул Лорд. Меня словно холодом обдало, я вскочила и начала собираться. Выписав рецепт зелья из книги и схватив сумку, я поспешно исчезла в камине. «Дырявый котел» встретил меня тусклым светом и тишиной, за прилавком похрапывала толстая Дейзи — сменщица Тома. Я тихонько прошмыгнула мимо и вышла в Косой переулок. Как я и ожидала, лавки были закрыты, светился только Гринготтс, здесь делать было нечего, но я прошлась на всякий случай взад-вперед, заглядывая в темные оконца витрин. Домой с пустыми руками возвращаться не хотелось, что-то мне подсказывало, что про наказание он не шутил. Соваться в Лютный тоже было рискованно, к тому же едва ли там можно было найти что-то съедобное, но тут меня осенило, я помчалась обратно в «Дырявый котел» и вышла через боковую дверь в Лондон. Даже в столь ранний час на улице было много машин, серое зимнее небо и пронизывающий ветер с мелкими капельками не то дождя, не то снега встретили меня по эту сторону. «Даже погода у маглов хуже, чем у нас», — подумала я. Интересно, каким образом волшебники сделали это? Я побрела по улицам, высматривая продуктовый магазин. Он и правда нашелся. Большой супермаркет находился на углу, у меня оставалось немного магловских денег с моей прошлогодней прогулки. В этом году все праздники прошли незаметно, может, оно и к лучшему. Я взяла несколько пачек каши, пакет молока и пошла на кассу. Сонная продавщица подозрительно на меня посмотрела, но ни слова не сказала. Я довольная вышла из магазина и отправилась восвояси. Вернувшись домой, я увидела Лорда. Он, скрючившись, спал на кресле, узкая костлявая нога торчала из-под тряпицы. Дома было холодно, камин давно погас. Поддавшись порыву жалости, я сняла с себя мантию и, укрыв его сверху, стала готовить первую в жизни кашу. Налив воды в котел и поставив его на огонь, я насыпала туда овсяные хлопья и стала ждать, изредка помешивая. Кашу я ела раза два в жизни и не жаловала ее. Через некоторое время обнаружилась первая оплошность — я насыпала слишком много крупы, она начала развариваться и увеличиваться в размерах, приходилось подливать воду, но она быстро исчезала, а каши становилось все больше, пока она не заняла весь котел. Я начала откладывать ее в миску для сухих ингредиентов. За этой манипуляцией меня и застал проснувшийся Лорд. — Не знал, что у нас сегодня гости, — ехидно прокомментировал он, — не меньше десятка, по всей видимости. Смотри, чтоб они не слишком объедались твоим деликатесом. Я проигнорировала эту шпильку и продолжила помешивать густую плотную кашу. Она стала склизкой и я, памятуя, что такой она и должна быть, решила, что она готова. Выключив огонь и положив полную миску каши, я поднесла ее Лорду. Он даже не посмотрел на нее. — У меня нет зубов, я не могу это есть, — усмехнувшись, сказал он. — Почему вы не сказали раньше об этом? — возмутилась я. — Я не обязан думать за тебя все время, если тебе не хватает мозгов даже на такое плевое дело, то при чем здесь я? — ответил он уже без улыбки, тон его стал жестким. Мороз побежал у меня по коже от его взгляда, я уже хотела убрать кашу, но обнаружила, что не могу встать. — Не торопись, — елейно сказал Лорд, — ешь. — Я? — удивленно переспросила я. — Ну не переводить же зря хороший продукт, — он откровенно потешался, бледные губы кривились в холодной усмешке. Я взяла ложку и, чувствуя себя неуверенно под его пристальным взглядом, попробовала кашу, и глаза мои округлились. Обнаружились еще несколько оплошностей, и главная из них была в том, что я забыла ее посолить, каша была недоваренной внутри, скользкой и безвкусной. Я вновь попыталась встать, но моя попытка не увенчалась успехом. — Доедай, — холодно приказал Лорд. Его тон говорил о том, что всякое сопротивление бесполезно, и мне пришлось повиноваться. Жуя противную кашу, я проклинала все на свете: гадкого Лорда, свою невнимательность и то, что наложила полную тарелку. Когда он сполна насладился моими мучениями, я наконец смогла встать. — В следующий раз будешь лучше стараться, — прошипел он. Я поскорее очистила котел от остальной каши, чтобы он не заставил меня доедать ее всю. — И я все еще голоден, — недовольно отозвался Лорд. В этот раз я подошла к процессу приготовления более обдуманно, поэтому каша была перетерта, сварена на молоке и послащена. Я сделала ее достаточно жидкой, чтобы Лорд мог сразу проглатывать ее. Закончив, я перелила ее в бутылку и протянула Лорду, правда, удержать он ее не смог и кормить его пришлось мне. Я чувствовала себя неуютно рядом с ним, откровенно говоря, мне было противно и страшно кормить кашей из бутылки это уродливое существо, смотреть на сужающиеся при дыхании щели ноздрей и костлявые паукообразные руки, я изо всех сил старалась сохранять самообладание. — Дамблдора хотят сместить с поста директора, — сказала я, чтобы рассеять тишину. — Правда? И кому же пришла в голову такая блистательная идея? — просипел он, оторвавшись от бутылки. — Люциусу Малфою, — ответила я. Лорд поморщился. — К Люциусу у меня будет много вопросов, — сказал он ледяным голосом, — сомневаюсь, что у него найдутся ответы достаточно удовлетворительные для того, чтобы я сохранил ему жизнь. Я почувствовала, как накаляется воздух вокруг, и поспешила сменить тему. — В школе нашли на стене кровавую надпись: « Тайная комната снова открыта, враги наследника, трепещите». Все напуганы, — тихо сказала я. Лорд неожиданно хрипло рассмеялся. — Представляю, какие камни сейчас полетели в Дамблдора, — отсмеявшись, сказал он, — Люциус умеет быть изобретательным, когда захочет. Как жаль, что у меня пока нет доступа к школе, можно было бы сделать все по-настоящему, пара мертвых грязнокровок решили бы проблему с Дамблдором, — шипел он, — но у Люциуса на такое кишка тонка, он не сможет довести дело до конца, — голос его, высокий и холодный, был полон негодования, маленькие руки сжали подлокотники кресла. — В любом случае, эта шумиха нам на руку, пусть Дамблдор бьется с министерскими крысами, пока я становлюсь сильнее, — закончил он. — Пусть сидит в замке, у всех на виду, там он и подохнет, — выплюнул Лорд. Он немного помолчал и вдруг спросил: — Откуда ты узнала об этом? Я вытащила газету и отдала ему, он бегло пробежался по статье, внизу была маленькая колдография Дамблдора, он прищурился и долго разглядывал ее, на лице его при этом застыло выражение чистой ненависти. — Он постарел, — наконец сказал он, и холодная усмешка скривила тонкие губы. — А что такое Тайная комната и кто такой наследник? — поинтересовалась я. — Помнишь, я рассказывал тебе про основателей Хогвартса? — Я кивнула. — Так вот, трое из них были маглолюбцами, они начали принимать в школу всякий сброд, и лишь великий Слизерин воспротивился этому. Он брал на свой факультет только тех детей, в чьих жилах текла чистая кровь волшебников, отбирал самых способных и талантливых, остальные вскоре воспротивились ему, и тогда он покинул школу, но оставил великий дар для своего наследника, способного продолжить его благородное дело по защите этого мира от засилья грязнокровок. Он создал в школе комнату, найти и открыть которую способен лишь змееуст. Змея — символ Слизерина, и в комнате он оставил опаснейшего представителя всего змеиного рода. Василиск — король змей, способный убивать одним лишь взглядом. Наследник должен выпустить его и очистить школу от недостойных великого знания магии. А наследник — это я, — патетично закончил он. Чего-чего, а театральности Лорду было не занимать. — И ты открывал ее? — спросила я. — Конечно, василиск даже убил одну грязнокровку, тогда школа оказалась под угрозой закрытия, я не мог допустить этого, потому что сам еще учился в ней. Я закрыл Тайную комнату, а после того, как дело замяли, открывать ее снова было опасно. Дамблдор, этот ушлый старик, пристально следил за мной тогда. — Когда это было? — спросила я, история меня очень взволновала. — Пятьдесят лет назад, — прошипел Лорд. — Ничего себе, — воскликнула я, — значит, тебе по крайней мере шестьдесят? — Мой возраст не имеет значения, я — бессмертен. — А почему Дамблдор подозревал тебя? — не унималась я. — Он всегда меня подозревал, потому что боялся того, кем я могу стать. Я всегда был особенным, старик уже тогда испугался моих способностей, что я стану сильней его и отниму власть. Так и случилось. И пусть он двенадцать лет праздновал победу, его хитрости не хватило на то, чтобы понять главное: его самый опасный враг — время. А я, напротив, могу и подождать. Я теперь очень терпелив. С последним утверждением Лорда я согласиться не могла, но, естественно, промолчала. — Мы заболтались, а у тебя еще много дел, — сказал он. Я закупила необходимые ингредиенты и начала варить укрепляющее зелье для Лорда. Оно было несложным, но принимать его надо было часто и только свежеприготовленным, поэтому мне приходилось варить его каждые шесть часов. Одним из обязательных условий для его усвоения было присутствие в зелье биологических частиц организма-создателя, для этого я периодически доила Нагайну, благо, со змеей мы сдружились. Она была понятливая и исполнительная. Жизнь моя теперь превратилась в монотонную череду действий: купить свежую газету, накормить Лорда, сварить зелье, помыть Лорда, накормить, помыть, сварить, накормить-помыть-сварить. Я сбивалась с ног и не высыпалась, потому что нарушать режим приема зелья было нельзя. Я купила ему мантию и палочку, но он почти не колдовал ей. Несмотря на все мои усилия по восстановлению Лорда, он слабел, постоянно мерз и часто спал, а когда просыпался, всегда был не в духе, и мне часто доставалось от него. Первое время он пытался продолжать мое обучение, я даже освоила под его руководством несколько интересных заклинаний, он показывал мне необходимые движения палочкой и заставлял оттачивать их до автоматизма. Я научилась наколдовывать «Смертный снег» над манекеном, Лорд говорил, что это интересное и редко используемое заклятье может быть очень полезным, если применять его на малоопытных врагах, ведь защититься от колючих снежинок, вызывающих после прикосновения глубокий сон, а при длительном использовании — смерть, было сложно. Еще он научил меня заколдовывать пол так, чтобы он превращался в болото и засасывал врага. Такую ловушку я поставила возле второго входа в наш дом. Однажды утром мои приготовления прервал шум, доносившийся из-за окна. Крупная белая сова стучала клювом в стекло. Лорд проснулся и с интересом смотрел на нее. Я открыла окно, и сова залетела в комнату, уселась на стол и протянула мне лапу с письмом. — Не трогай его, письмо может быть проклято, — прошипел с кресла Лорд. Я посмотрела на адрес, и каково же было мое удивление, когда оно оказалось от Гарри Поттера. Значит, он все-таки вспомнил, что обещал написать. Я начала отвязывать конверт. — От кого оно? — не выдержал Лорд. Я вздохнула, предчувствуя бурю. — От Гарри Поттера, — сказала я. Лицо Лорда было непередаваемо: ненависть, удивление и страх смешались в нем. — Не открывай, это подстава Дамблдора! — вскричал он. — Да нет, — попыталась возразить я, — Гарри обещал написать, когда мы прощались. Лорд прищурился. — Вот как, а мне ты забыла об этом упомянуть? — ядовито процедил он. — Нет, просто я не думала, что он правда напишет, — пожала плечами я и вскрыла конверт. Пока я читала письмо, Лорд буравил меня взглядом, от него по комнате заструились пульсирующие волны энергии, от которых у меня начало покалывать кожу, я подумала, что он сейчас либо лопнет от напряжения, либо добьется своей цели и испепелит меня взглядом. Я решила не испытывать судьбу. — Он пишет о себе и о делах в Хогвартсе, — начала я, — говорит, что после того происшествия везде снуют министерские служащие и обстановка напряженная. Еще он говорит, что Гриффиндор выиграл в двух матчах по квиддичу, остался последний против Слизерина, они много тренируются и собираются выиграть кубок. Арестовали его друга — лесника, он пытается найти доказательства его невиновности, еще в школе открылся дуэльный клуб и ему нравится ходить на занятия, он спрашивает, как мои дела, — пересказала я Лорду и отдала ему письмо. Он взял его и внимательно перечитал несколько раз, помахал над ним палочкой, шепча что-то, а затем брезгливо выбросил в камин. — Ничтожный глупец, похоже, Дамблдор не очень утруждает себя воспитанием «избранного», — выплюнул он. — Мальчишка никчемен. Лорд был явно взволнован, он ерзал на кресле и вертел в руках палочку, которая обычно лежала без дела. — Так это же хорошо, разве нет? — спросила я. — Это нелогично, — через некоторое время ответил он, — возможно, что это письмо — все-таки происки Дамблдора. Сова, сидящая на столе, ухнула, увидев Нагайну. Я пожала плечами и, взяв чистый лист, начала писать. — Что ты делаешь? — раздраженно спросил Лорд. — Пишу ответ, — сказала я. — Не забудь передать от меня привет, — прошипел яростно Лорд, и письмо вспыхнуло передо мной, я едва успела отскочить, зеленая вспышка пронеслась над столом, сметя с него книги, и громыхнула, попав в стену; сова вскрикнула и, взлетев, устремилась к окну. Еще одна вспышка промелькнула рядом с ее хвостом, но птица оказалась проворной и с визгом вырвалась в окно, улетая в серое небо. — Зачем?! — воскликнула я. — Не смей водить дружбу с моим врагом, иначе следующая Авада полетит в тебя! — хрипло рявкнул Лорд. В комнате запахло озоном, как после грозы, сердце колотилось у меня в горле. «А ведь он мог промахнуться и попасть в меня», — подумала я, оседая на стул и глядя, как ветер сдувает со стола пепел моего письма.