Мой старый друг, мой верный Дьявол, Пропел мне песенку одну: — Всю ночь моряк в пучине плавал, А на заре пошел ко дну. Он слышал зов, когда он плавал: «О, верь мне, я не обману»… Но помни, — молвил умный Дьявол, — Он на заре пошел ко дну.
***
Меня окружал ледяной мрак. Он колыхался и подрагивал, словно живой. Я вязла в нем, как старая разбитая телега в ноябрьской жиже. Сознание просыпалось краткими вспышками и вновь ускользало, пугаясь зудящей боли. Холодные щупальца замерли у сердца в нерешительности. Я потерялась во времени, и мне начало казаться, что эти мрак и холод были со мной всегда и будут впредь. В пустоте не было места мысли, однако какая-то искра ещё теплилась, и в ее мерцании было ожидание. В один момент что-то изменилось. Цепкие щупальца начали медленно таять. По мере их истончения стало возвращаться сознание. Оно трусливо выглядывало из крохотной темной комнатки, снова залезало обратно, нервно озиралось и сутулилось, а потом, тяжело вздохнув, поплелось к выходу. «Наверное, я все-таки умерла», — подумала я, почувствовав, что снова могу мыслить. От этого осознания, как ни странно, я вовсе не пришла в ужас. Сейчас, когда холод отступал, мне было почти приятно лежать в неведении и бездействии. «Пусть там сами разбираются как хотят», — решила я, но остановить разрастающийся поток сознания не смогла. «Интересно, как там Тонкс и Гарри? Смогли ли они спастись? А Нарцисса и Драко? Успели трансгрессировать или их тоже коснулся бой? Не знаю, чему Беллатриса научила Драко, но утонченная Нарцисса в такой мясорубке… Хотя я совершенно не знаю ее потенциала. Жив ли Барти? И что там… Лорд?» — Ну и долго ты ещё будешь прикидываться египетской мумией? Симулянтка из тебя, как из Хагрида профессор, — раздался внезапно знакомый голос. От неожиданности я вздрогнула и распахнула глаза, обнаружив себя лежащей в пещере на каменном уступе у самой воды. В паре шагов от меня, закинув ногу на ногу, сидел юный Лорд. Он явно был чем-то очень доволен, и напускная серьезность не коснулась его хитро искрящихся синих глаз. Я нехотя села, ощущая тяжесть и ноющую боль в груди. — Я умерла? — Пф, стал бы я тогда с тобой разговаривать? — фыркнул юноша. — С мертвецов толку мало, хотя, умеючи, можно и их употребить… — Жаль, — только и смогла выдавить я. Лицо юноши странно дрогнуло, он напряжённо воззрился на меня, очевидно, решив, что ослышался. — Очень жаль, — повторила я, — снова придется сидеть тут и терпеть твое общество. — Потерпи уж последний разок, — ответил юный Лорд с лёгкой усмешкой, — ещё скучать будешь. — Не дождешься, — буркнула я и коснулась груди, пульсирующей болью. Юноша проследил за моим жестом и чуть нахмурился. Я понятия не имела, знал ли он что-нибудь про бой, но спрашивать не хотелось. Его проницательности не было границ, мне даже временами казалось, что эта ипостась Лорда была ещё более прозорливой и внимательной, чем та, к которой я привыкла. — Не ожидал от тебя такой глупости. Зачем было в это ввязываться?! У тебя был идеальный момент, чтобы уйти! — Так ты видел? — хрипло спросила я. — Почувствовал… Ты хромаешь даже в защите. Как это унизительно, терпеть и не дать сдачи, — задумчиво отозвался он. Его бледные правильные черты казались выточенными из белоснежного мрамора. — А ты можешь? — удивилась я. — Если бы мог, то последние двадцать лет посвятил бы уничтожению проклятых домовиков. Мерзкие твари. Наверное, даже хуже грязнокровок. — Мне они тоже не особо нравятся и, похоже, это взаимно, — усмехнулась я, — хотя… один был ничего, даже помог мне сбежать от тебя. — Недалеко. — Зато надёжно, если бы осталась в доме, ты бы ни за что меня не нашёл. Улыбка тронула губы юного Лорда. Он кинул на меня долгий пронизывающий взгляд, который я с честью выдержала. — Если ты не заметила, я тоже был в том доме. После того, как ты попала туда, мое и твое возвращение было лишь делом времени. А сидя здесь, невольно становишься терпеливым. Ты могла спрятаться и лучше, если бы хотела, — на последних словах он сделал ударение и снова усмехнулся. Мысленно поморщившись, я решила отплатить той же монетой и, напустив на себя небрежности, ответила: — Ты прав, я вовсе не хотела уезжать из страны. Мне было хорошо с друзьями. — С друзьями? У каждого, конечно, свои мерила, но мне всегда казалось, что друзья не должны бросать друг друга в беде. Я что-то пропустил? Тот лохматый со шрамом дрался вместе с тобой? Конечно же нет, вот какая она — хваленая гриффиндорская храбрость… — припечатал он, очевидно, прочтя ответ на моем лице. — Гарри тут ни при чём… — начала оправдываться я. — Ты неразборчива в выборе друзей, раз готова назвать так всех разгильдяев, алкоголиков и глупцов… — Оставь свои дурацкие нотации для более благодарных слушателей, — огрызнулась я. Боль в груди усиливалась, и мне приходилось терпеть ее, стискивая зубы. — На твоём месте, я бы был более учтивым с тем, от кого зависит моя жизнь. Я ничего не ответила, пытаясь сложить два и два. — Ты знаешь, где мы сейчас? — Точного места назвать не могу, но, вероятно, в доме волшебников, здесь много магии. — Малфой-мэнор… — протянула я и с глухим стоном легла снова. — Возможно… — И что там происходит? Камеру пыток уже приготовили? — усмехнулась я. — Ты же знаешь, я не могу слышать и видеть то, что снаружи… Только воздействия. Я вдруг в полной мере осознала свое положение, и слова призрака обрели смысл. «Быть более учтивым с тем, от кого зависит жизнь… Интересно, что Он сделает? Будет пытать сам или доверит это кому-нибудь вроде Беллатрисы?» От мысли, что я могу быть растерзанной этой фурией, меня бросило в дрожь. — Правильно делаешь, что боишься, за проступки будет наказание и, полагаю, серьезное, даже несмотря на смягчающие обстоятельства, — просмаковал юный Лорд. — Какие ещё обстоятельства? — без интереса спросила я. — Главное из них — Я. И если ты будешь хорошо себя вести, то, может, я даже похлопочу за тебя, в знак нашей… дружбы. — Думаешь, Он станет слушать? Сомневаюсь. Не знаю, какие заслуги помогли бы в моем положении, — покачала головой я, и на несколько минут в пещере повисло молчание. Боль в моей груди казалась живой, она пульсировала и прокатывались по всему телу, лишь усилием воли я заставляла себя не стонать. — В любом случае ты не можешь остаться здесь, тебе надо просыпаться, и чем скорее, тем лучше, — тихо сказал призрак. В его голосе мне вдруг почудилось волнение. — Главное, не делай глупостей. Я хотела ответить, но вместо этого сильнее сжала зубы. Пещера перед моим взглядом начала плыть и мутнеть, все вокруг подернулось дымкой. Мне подумалось, что я, быть может, теряю сознание. Но когда пещера полностью растворилась, мои чувства изменились, и тяжесть, ощущавшаяся как лёгкое недомогание, придавила мое тело тысячетонным грузом. Резкий запах лекарственных зелий ударил в нос. Вокруг было тихо. Я лежала, не решаясь открыть глаза, и прислушивалась. Внутри поселилось ощущение, что меня все покинули. Призрак Лорда вселял в меня какую-то незримую уверенность, которая теперь бесследно растаяла. Некоторое время ничего не происходило, только мое тяжелое дыхание и стук сердца звучали в ушах. Потом мне почудился еле различимый газетный шелест и тихий звон, словно кто-то поставил на поднос чашку. Снова воцарилась тишина. Но теперь я знала, что вовсе не одна здесь, — где-то неподалеку, вероятно, в смежной комнате, был человек. Время текло медленно, а я терпела жгучую боль и неподвижно лежала на кровати. Следующим звуком, донесшимся до меня, был торопливо приближающийся стук каблуков по коридору. Хлопнула дверь. — Ты прочла? — донёсся до меня приглушённый грудной голос, от которого меня бросило в дрожь. — Да. — Это крах… — глухо простонала Беллатриса. Послышался шорох, скрипнули пружины в кресле. — Все могло быть и хуже. Главное, все… живы, — сдержанно отозвалась ее сестра. — Это только пока… Господин не простит мне такой оплошности. Он ждёт лишь, когда Крауч оклемается, чтобы наказать нас обоих. — Я знаю, Он зол, вы наделали много шума и спугнули мальчишку, но зато Она теперь здесь, думаю, это важнее прочего. — Важнее?! — взвилась Беллатриса. — Ты смеешь считать паршивую девчонку важнее собственной сестры?! — … Да, потому что ему будет не до вас; уверена, что ее наказание будет хуже вашего, сама посуди, — поспешно объяснила Нарцисса. — Ты полагаешь… Но зачем, зачем тогда ему было тащить ее сюда и заставлять тебя сидеть с ней тут день и ночь? А?! Не проще ли было просто дать ей сдохнуть на улице. Она это заслужила! — Вот именно, что проще — быстрая смерть, — веско отозвалась Нарцисса. — Ну, может, ты и права, — прицокнула Белла, — жаль только, что я не смогу просить Его о чести пытать предательницу. Кстати, я слышала, что ее ранили тем же, от чего скопытился Трэверс? — …точно не знаю, но след очень похож… Ответ Нарциссы я уже не слушала, потому что весть о гибели Трэверса подействовала на меня, как ведро холодной воды, и я распахнула глаза. Утренний свет пробивался из-за неплотно зашторенных окон. Я лежала в незнакомой комнате на небольшой кровати без балдахина. Рядом с ней был столик, сплошь уставленный темными склянками с какими-то зельями. А прямо надо мной в воздухе висела бледная серебристая сфера, которая стремительно окрасилась голубым. — Что это? — разорвал наступившую тишину хрипловатый голос Беллатрисы. — Она… очнулась… Послышался торопливый стук каблуков по паркету, который замер перед дверью комнаты, в которой лежала я. — Доложи Ему, Белла. — Вот ещё! Я не девочка на побегушках! — огрызнулась та. Дверь отворилась, и ко мне в комнату вошла собранная и, по-видимому, смертельно уставшая Нарцисса. Мы встретились с ней взглядами, и я попыталась привстать, чтобы поприветствовать ее, но, задохнувшись от боли, рухнула обратно на подушки. — Не стоит этого делать, если станет хуже — пеняй на себя, я и пальцем не поведу, — заметила она ледяным тоном, который никак не вязался с ее взглядом. Хлопнула входная дверь, и послышались отдаляющиеся шаги. — Слава Мерлину, — еле различимо шепнула Нарцисса и, метнувшись к столику, начала методично вливать в меня зелья. — Мм… Мис… Миссис Малфой… — выдавила я из себя хриплый шёпот. — Молчи. Тебе пока нельзя говорить, — оборвала она мои попытки и начала деловито расстёгивать воротник моей ночной рубашки. Я машинально опустила взгляд и вздрогнула. На груди от того места, куда угодило неизвестное мне проклятье, расходились тонкие темно-фиолетовые лучи, они переплетались и напоминали чьи-то щупальца. Я наблюдала за тем, как Нарцисса мажет меня какой-то мазью: когда она касалась странных рубцов, по телу пробегали неприятные холодные импульсы. — Тебе повезло, что ты осталась жива. Не знаю, кто придумал это проклятье, но снять его полностью мы не смогли, Милорд остановил его распространение, думаю, зелья должны помочь, — тихо и быстро говорила она. Множество вопросов крутились в моей голове, я попыталась задать их, но Нарцисса нахмурилась и пригрозила мне наложением немоты, если я не прекращу свои попытки. Закончив с процедурами, она собралась уходить, но, заметив мой жалобный взгляд, смягчилась и призвала из соседней комнаты стопку газет. — Я зайду позже, — тебе стоит отдохнуть, — с этими словами Нарцисса тихо удалилась, и я осталась одна, удивлённо косясь на самую верхнюю газету. С ее передовицы на меня смотрела… я сама, в бальном платье и с прической. Взгляд получился немного надменным, наверное, я переживала в тот момент и инстинктивно копировала Нарциссу. Фотография была явно сделана на Святочном балу в Хогвартсе. Заголовок газеты гласил: «Преступница или святая?!» Этой строчки мне хватило, чтобы понять, что действительно стоит ещё отдохнуть, но дальше мой взгляд скользнул по дате. Десятое сентября. «Десятое! Я провалялась без сознания почти две недели! Нет уж, спасибо, наотдыхалась», — подумала я и схватила газеты. Стрелки на каминных часах прилично переместились, когда я откинула последнюю газету и прикрыла глаза. Нельзя сказать, чтобы мое любопытство полностью удовлетворилось этим чтивом, но текущее положение дел стало мне более-менее понятно. Я официально была в розыске. «Хм, надо же, одни нашли, другие потеряли». Кто-то из авроров дал показания, и меня опознали. Напрасно Гарри давал интервью в мою защиту; неизвестно, что он говорил на самом деле, но если судить по статье Скитер, он получался безнадежно влюбленным обманутым героем, а я — коварной и опасной преступницей. В газетах были фотографии вызванной мною метки, имена погибших и раненых, соболезнования и различные распоряжения Министерства. Появление Барти, давно считавшегося погибшим, произвело поистине выдающийся эффект, так что его имя тоже фигурировало почти в каждой свежей газете. В одной из статей даже предполагали, что Тот-Кого-Нельзя-Называть воскресил своего верного приспешника из мертвых. Там же писали о якобы пойманных и допрашиваемых Пожирателях, о том, что в Хогвартсе будут усилены меры защиты, и о прочей возне, которая явно имела основной целью скорое успокоение общественности, нежели реальное противодействие преступникам. Во время изучения газет я безотчетно, но постоянно прислушивалась, бросая взгляды на дверь. «Что бы она ни говорила, но Беллатриса не упустит возможности доложить, а значит, Он должен прийти», — думала я, скользя взглядом по строчкам. Но моё ожидание не оправдалось, вокруг была тишина, а Лорд, по-видимому, вовсе не спешил на расправу со мной. Раздумывая над этой странностью, я не заметила, как уснула.***
В уютной комнате, украшенной к Рождеству, сидели двое молодых людей. Оба они радостно улыбались, в бокалах искрилось вино. — Я тут думал… Знаешь что? Пусть хранителем будет Хвост. Это же гениально, Джеймс! Ты только прикинь, кто ж подумает на этого мелкого трусливого засранца? Уверен, Волдеморт вообще не знает о его существовании! — взбудораженно говорил юноша, откидывая со лба вьющиеся волосы. — Сириус Блэк! Не смей оскорблять Хвостика в моем доме! — донёсся женский голос, а через мгновение с подносом в комнату зашла симпатичная рыжая девушка. Она поставила поднос на стол и села в свободное кресло. — Да ладно тебе, Лил. Речь-то не о том! — отмахнулся парень, его глаза блестели как-то лихорадочно, словно он задумал прекрасную шалость. Джеймс вдруг расхохотался. — Представь морду Хвоста, когда ты ему предложишь такое?! Не хочу присутствовать, но лучше отведи его перед этим в туалет! Блэк тоже хохотал, согнувшись пополам. — А чего ты радуешься, Джеймс?! — вновь возмутилась девушка. — Ты что, не видишь, что он только и ждёт повода подставиться, держу пари, что ты, Сириус, предлагаешь это, только чтобы была возможность лезть на рожон и мозолить глаза Пожирателям, только до добра это не доведет. Вы оба просто дураки! Джеймс перестал смеяться и проникновенно взглянул на девушку. — Идея-то хорошая. Мы на самом деле не найдем хранителя лучше, чем Хвост, боец из него никакейный, так пусть делает то, что ему на роду написано — прячется в темном углу, — рассудительно начал объяснять Джеймс. — Да, да! Блеск! — поддакнул Сириус. — А за меня не беспокойся, красотка, — он шутливо подмигнул девушке. — Ладно, тогда пойду, надо сегодня ещё к МакКиннонам заскочить, завтра тогда притащу сюда Хвоста. Джеймс поднялся и пошел провожать друга. — Не кисни, Сохатый, ей-Богу, не могу смотреть на твое лицо. — Посмотрел бы я на твое, если бы тебя заставили сидеть дома, когда вокруг такое… — Ну неужто у вас совсем нет никаких занятий? — многозначительно протянул юный Блэк и, подмигнув другу, скрылся в зимних сумерках.***
Открыв глаза в следующий раз, я вновь обнаружила себя в той же комнате: ничего не изменилось, разве что газеты были убраны, а на подносе стоял завтрак. Нарциссы не было, и я принялась поглощать его в одиночестве под тихое тиканье часов. «Странно… Он так и не пришёл. А я вновь вижу сны…». Мысль о том, что мой странный талант вернулся ко мне, отчего-то очень взбодрила меня. Сон, хоть и короткий, вновь всколыхнул во мне целый рой смутных догадок, которые никак не желали складываться ни во что вразумительное. Покончив с завтраком, я вновь оглядела свое пристанище, заметив, что на стуле аккуратной стопкой сложена моя одежда. «Хоть не придется шнырять по Мэнору в ночнушке — и на том спасибо», — кисло подумала я, вспоминая свои вещи, оставшиеся в доме Блэка. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы встать с кровати. Фиолетовая сетка проклятья на груди никуда не делась, как и саднящая боль. Одевшись, я инстинктивно запустила руку в карман, палочки там не обнаружилось, зато медальон был в целости и сохранности, вместе со своим странным обитателем. Обшарив всю комнату на предмет наличия палочки и окончательно выбившись из сил, я вновь рухнула на кровать. «А ты что думала? Тебе дадут палочку, может, ещё и с почестями встретят? Странно, что до сих пор не отравили… и что Его до сих пор нет». Всю следующую неделю я редко выходила из комнаты, маялась от скуки и слабости. Боль действительно затихала под действием зелий, но следы проклятья не желали покидать моего тела, каждое утро я критически оглядывала их в зеркало и не находила никаких изменений. Никто не приходил ко мне, кроме Нарциссы, она пару раз принесла какие-то косметические мази, с помощью которых спасались от морщин пожилые волшебницы, но они также не возымели эффекта. Единственной радостной новостью для меня стало возвращение Бекима. Однажды утром я просто обнаружила его, хмуро сидящего на подоконнике с моим дневником в клюве. Не сдержав радостный вскрик, я кинулась впускать его. Но Беким никаких нежностей не потерпел, лишь смерил меня полным порицания взглядом и уселся на шкаф, демонстративно не смотря в мою сторону. В дневнике нашлась коротенькая записка, которую я с великим волнением прочитала.***
Что бы ни говорили министерские негодяи, мы все знаем, что они врут, и очень надеемся на то, что с тобой все хорошо и мы скоро встретимся. Р.S. Отпускаю твою гордую птицу. Она чуть не повыбивала все окна в доме, когда просилась к тебе. Р.Р.S. Наш дом всегда открыт тебе.***
Записка сгорела прямо у меня в руках, рассыпавшись серебристым пеплом. Я ещё долго смотрела на него, испытывая муки совести и сожаление, а потом решила, что все к лучшему. Дневнику я радовалась не меньше, чем верной птице, он был дорог мне не только как подарок, но и как друг, хранивший мою тайну, — в нем были все сны и важные события за последние несколько лет. Потерять его означало вернуться к началу. За неимением других занятий я решила вновь перечитать его весь. Это оказалось весьма занятно, и я долго вчитывалась в собственные каракули, пока дни проносились мимо. От прочитанного меня обуревали раздумья и, забывая о лекарствах, я бродила от стены к стене, буравила взглядом потолок и время от времени проваливалась в беспокойные сны. Лорда я не видела, Драко уехал в Хогвартс, а спрашивать про Барти я не решалась, так что узнать о происходящем здесь мне было неоткуда. В мэноре по-прежнему проводились собрания, но посещать их я, конечно же, не отважилась, шестым чувством понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Пожиратели сторонились меня, словно зачумленную, когда кто-нибудь из них встречал меня в холле или на втором этаже, то неизменно делал вид, что не замечает меня, и ускорял шаг, а Рудольфус при встрече смерил таким ненавидящим взглядом, что убраться поспешила я. Без палочки было очень некомфортно, чувство беззащитности и неуверенности крайне досаждало мне. Поразмыслив над странным поведением Лорда, я поняла, что Он не придёт. И в этом состояла первая часть несомненно уготованного мне наказания. Не иначе как Лорд со свойственной ему иронией решил, что на казнь я должна явиться добровольно. «Когда за заключённым приходят, чтобы отвести его на плаху, он знает, чего ждать и что делать. По крайней мере, он всегда может броситься на колени или залиться слезами, моля о прощении, но что делать, когда день и час ты должен назначить себе сам? Что можно сказать палачу, смиренно ожидающему твоего прихода? Он знает, что рано или поздно я приду, и что каждый день промедления будет стоить мне дороже… Эх, и почему только проклятый медальон перестал действовать, когда мне так нужно с ним посоветоваться?! Так или иначе, не стоит больше тянуть с этим…». Промучившись от бессонницы до рассвета, я решила, что если мне и удастся выпросить свою жизнь, то Лорд непременно потребует гарантий, и их придётся дать. Весь день мне кусок в горло не лез, зато помылась я целых три раза. За окном бродили тучи, но Беким делал вид, что спит и до моих метаний ему нет никакого дела. Часы неумолимо отсчитывали минуты ускользающего дня, а я все ещё не могла решиться и непрестанно разглядывала старинный медальон — мой единственный реальный шанс на спасение. Наконец, глубоко вздохнув, я окинула комнату взглядом и вышла прочь. Путь на третий этаж показался мне необыкновенно коротким, промелькнули мимо моего взора два беломраморных лестничных пролета и длинный коридор с мерцающими светильниками. Вот дверь. Дверь в комнату, в которой я жила и которую считала своей. Теперь она показалась мне незнакомой. Я замерла, прислушиваясь и собираясь с силами, но не слышала ничего, кроме шумных ударов собственного сердца. Вдохнув поглубже, как перед нырянием, я тихо постучала и, не дожидаясь приглашения, зашла в комнату. В полумраке смутно угадывались очертания гостиной, угли в камине тускло поблескивали красным. На мгновение я решила, что комната пуста и испытала облегчение, но тихий шелест Его слов заставил подскочить мое сердце. — Надо же, все-таки отважилась прийти… А я уже отчаялся ждать. Все задуманные слова разом вылетели из моей головы, но в них и не было толку, ведь я не смогла бы вымолвить сейчас ни звука. Поэтому просто стояла, всматриваясь в еле различимый силуэт и старалась не дрожать слишком явно. — Ну садись, коли пришла… Потухший камин заполыхал ярким пламенем, освещая гостиную и сидящего мага. Я не решилась встретиться с ним взглядом и присела на краешек кресла, сцепив руки перед собой. Повисло тяжёлое молчание, Лорд не спешил прерывать его, и у меня мелькнула глупая мысль, что он тоже не может подобрать слов. — Итак, ты снова в наших рядах. Как… Похвально, — наконец прошипел он, голос его сочился ядом, — нам всегда нужны такие преданные люди. Я молчала, не поднимая глаз от сцепленных рук, а Лорд после паузы продолжал с сарказмом: — А вот благодетельный Дамблдор, полагаю, будет чуточку разочарован. Убийство авроров… Ай-яй-яй, как нехорошо… Он дал тебе пищу и кров и, верно, возлагал на тебя большие надежды, но вот незадача, ты никогда их не оправдываешь… — Я не была у Дамблдора, — хрипло вставила я. — Разве? В вопросе проскользнуло неприкрытое удивление, я сразу почувствовала на себе пронизывающий до костей взгляд. — И где же, позволь полюбопытствовать, ты была? — В старом доме Блэков, — глухо отозвалась я. Лорд замер, очевидно, обдумывая мой ответ и пытаясь распознать фальшь, а потом вдруг усмехнулся. — Надо же, так вот оно что, а я уж и забыл про него… Значит, тебе не пришлось по душе общество беглого преступника? Сириус Блэк — дамблдоровский прихвостень, наверняка прячется там. Что ж, он, наверное, рассказывал тебе, как прекрасно воевать за Орден Феникса, но вряд ли поведал о том, как блистательный и справедливый Дамблдор не сделал ничего, чтобы спасти его от тюрьмы. Он говорил, как хорошо живётся в Азкабане? Так это к лучшему, ты теперь знаешь, что тебе грозит. А я предупреждал, что твои метания не доведут до добра, но ты не смогла оценить по достоинству ту великую честь, которую я тебе оказал, позволив быть здесь и учиться. Ты предала меня и определила свою участь… Я боялась перебивать, одновременно понимая, что лучше бы переключить его внимание, пока он окончательно не разошелся. Медальон буквально жег меня через карман. — В том доме действительно прячется Сириус Блэк, он совершенно сломлен и способен лишь на пьянство, мы мало общались. Но среди Блэков немало ваших сторонников, например, его брат… Регулус, — осторожно сказала я и бросила украдкой взгляд на Лорда. — Регулус давно пропал… Никто не знает, где он… Или ты хочешь сказать, что он все это время сидел у себя дома? — усмехнулся Лорд. Я поспешила отрицательно замотать головой… — Не думай, что тебе удастся заговорить меня… У меня нет причин тебе верить, ты предала меня! — А если предать — значит спасти? Маг с уже несдерживаемой яростью взглянул на меня. — Значит, не нужно спасать! Ничто не может оправдать предательства! — Я поступила глупо, сбежав, но вы тоже сделали глупость! Теперь этого не исправить; если вы настаиваете, я уйду. Но прежде верну вам одну вашу вещь… — с этими словами я вытянула из кармана медальон на золотой цепочке и протянула его Лорду. Но он не взял его, лишь замер, пожирая старинную вещицу полубезумным взглядом. Секунды тишины, — и вдруг меня обожгло холодом, странный шрам на груди словно ожил, и я, упав на ковер, начала задыхаться. — Где ты взяла его?! Как ты посмела?! — шипел голос Лорда прямо у меня в мозгу, пока я хватала ртом воздух. — Ты не могла бы достать его в одиночку! Дамблдор! Ты солгала мне! Сейчас ты умрешь! — Блэк… Регулус Блэк… В его комнате… — хрипела я из последних сил. — Ты лжешь! — Клянусь… — Никто не знал, где он спрятан… Лорд вдруг осекся, и холод начал отступать от моего сердца. А в следующее мгновение его жилистая рука схватила мою, и мир вокруг растворился в призрачных вихрях и лёгкости. Перемещение быстро закончилось, и в лицо мне ударил свежий ветер, пахнущий солью и свободой. Я оглянулась и поразилась открывшейся картине. Мы с Лордом стояли на узком выступе скалы, а прямо под нами шумел бурный прибой океана. Темные волны пенились, поднимая мелкие холодные брызги. Вокруг, сколько хватало глаз, не было ни единой души, казалось, что никто никогда и не видел этих одиноких черных скал. Но Лорд не дал мне долго наслаждаться пейзажем и, удерживая стальной хваткой, потащил за собой вниз. Он был проворен и с невиданной скоростью спускался по скользким каменным уступам, очевидно, прекрасно зная это странное место. Я не решалась спрашивать, где мы, и старалась не поскользнуться. Вокруг был лишь усиливающийся рокот волн и шум ветра. Лорд провел меня до самой воды, бившейся о темную скалу, не говоря ни слова, выпустил мое запястье и бесшумно скользнул вниз. Я помедлила мгновение и последовала за ним. Вода оказалась ледяная. Мышцы сразу свело судорогой. Дыхание стало рваным. Я тихо охнула и, напрягая все свои силы, постаралась плыть за скользящим по воде, словно змея, Лордом. Вода обжигала. Мне казалось, что тело колет иглами, а мой спутник будто вовсе не замечал ничего. «Если сейчас утону, он не сразу спохватится, что к лучшему…» — подумала я, но тонуть все равно не хотелось, кроме того, я с детства прекрасно плавала. Мы двигались по узкой расщелине в скале, вода была высоко, мне подумалось, что скоро проход совсем затопит приливом, и из грота будет не выбраться. В том, что мы направлялись именно в грот, сомнений у меня не было, на побережье Албании их масса, некоторые столь велики, что вмещают целые корабли. Я совершенно выбилась из сил, когда наконец-то задела ногой дно и выбралась на каменный пол пещеры. Мое ранение все ещё давало о себе знать. Лорд уже давно высушил свою одежду и теперь ходил вдоль темных каменных сводов, всматриваясь в них и, казалось, даже принюхивался, едва слышно шепча что-то. Я отчаянно стучала зубами и непонимающе следила за его действиями. Отсутствие палочки доставляло мне почти физическое неудобство, я постоянно инстинктивно тянулась за ней, но натыкалась лишь на пустоту в кармане. «Проклятый медальон, ну и чем он мне помог? Лорд взбеленился ещё больше… Зачем я только послушала призрака…». — Не может быть… — донесся до меня шёпот Лорда, — уничтожу до единого… Он поднял ладонь и рассек ее едва заметным движением палочки. Его кровь на камне казалась черной. К моему удивлению, стена пещеры исчезла и образовала проход, куда Лорд тотчас устремился. — Чего ты там расселась? Быстро за мной, — холодно кинул он через плечо, и я, тяжело поднявшись, поплелась за ним. Проход за мной сразу закрылся. Я огляделась, насколько позволяло скудное освещение, и замерла. Сердце мое забилось чаще. Конечно, я узнала это место. Именно здесь обитал призрак юного Лорда, в этой пещере я проводила каждую ночь последнего месяца. — Не советую лезть в воду, если не хочешь служить мне целую вечность, — донёсся до меня издалека голос Лорда. Я поспешила за ним, двигаясь практически на ощупь. Он не зажигал свет, прекрасно ориентируясь в темноте. Черная неподвижная вода была совсем близко, но не она волновала меня. Я то и дело озиралась и гипнотизировала взглядом зеленоватый свет на островке в центре озера. «Он должен быть здесь… Неужели он правда здесь? Что это за колдовство?» — вопрошала я сама себя. Лорд поднял руку и, повинуясь его молчаливому приказу, из неподвижных вод поднялся маленький чёлн и неслышно заскользил по воде. — Дамы вперёд, — сделал приглашающий жест Лорд. Я забралась в лодку, а он шагнул следом. Мы оказались так близко, что мое плечо касалось подола его мантии. Лорд снова поднял руку, но чёлн не тронулся с места. Маг недовольно зашипел и сошел на берег. — В чем дело? — удивилась я. — Нас двое, а он перевезет только одного, — недовольно сообщил Лорд, бросая на меня какой-то странный взгляд. Чёлн мягко отчалил от берега, пока я нервно вглядывалась в неясное свечение, исходившее от острова, надеясь увидеть там худощавую юношескую фигуру в старомодном костюме, но он был пуст. Одежда на мне высохла, но я не сразу заметила это. Лорд помедлил на берегу, словно задумавшись о чем-то, а потом взмыл в воздух и быстро оказался на острове. Пещера была странным местом, она словно пропиталась магией, древней и жуткой. Густой воздух звенел от напряжения. А я снова и снова безотчетно проверяла карманы. «Странно все это… Лорд ведёт себя странно… Не грубит, не пытает, почему-то поверил в то, что я нашла медальон в комнате, привел в свой жуткий тайник и даже не лез в мое сознание… Или я просто не почувствовала воздействия… Кто бы мог подумать, что меня ждёт такой теплый прием. Возможно, Беллатриса была права, и он действительно не собирался меня убивать долго и мучительно». Выбравшись на берег, я застала Лорда возле высокой светящейся чаши. Он задумчиво покручивал палочку и смотрел на мутную жидкость. — Знаешь, что за вещь ты мне принесла? — тихо прошептал он. — Медальон? — Это не просто медальон. Реликвия. Когда-то он принадлежал моему предку — Салазару Слизерину. А потом передавался из поколения в поколение, пока однажды не попал ко мне. — Лорд замолчал, словно припоминая что-то. — Я поместил его в эту пещеру, чтобы сохранить. Защита устроена так, что попасть сюда вдвоём практически невозможно, а прийти одному — бессмысленно. Тем не менее, медальон был украден. Нужно быть выдающимся магом или выдающимся глупцом, чтобы пойти на такое… Но вот курьёз — защита на входе осталась нетронутой, а здесь… — он обвел рукой каменную чашу, — кто-то был. И я хочу знать, кто он. Полагаю, ответ должен быть здесь. В этой чаше. И ты поможешь мне его найти. Ведь ты хочешь доказать свою верность, не так ли? «Как будто у меня есть выбор», — ехидно подумала я. — Что мне нужно сделать? Лорд повел рукой по воздуху, и в ней блеснул кубок из тонкого хрусталя. Зачерпнув странной фосфорецирующей субстанции, он протянул его мне. «А вот и наказание… Хочешь доказать верность — отравись. Как иронично, уж не за этим ли он притащил меня сюда? Конечно, эффектная смерть для предательницы, надо было попытаться утонуть…» — с горечью думала я, принимая кубок из рук Лорда. — Его обязательно пить? — Да. Решив не оттягивать неизбежное, я осушила кубок залпом под пристальным взглядом своего палача и замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям, но ничего особенного в первые мгновения не почувствовала. Зелье было странным, чуть сладковатым на вкус. Лорд снова наполнил кубок и протянул мне. Второй раз зелье показалось мне гуще, оно тянулось с трудом и вязло в горле, по телу прокатилась волна дрожи. Я закашлялась. Холодный хрусталь в руке чуть отрезвил меня. Третий кубок был бездонным, мне казалось, что я пытаюсь выхлебать море. Горько-соленый вкус заставил меня поморщиться и отстраниться. Пещера вокруг начала терять четкие очертания и сжиматься, я пригнулась. — Пей, — властно приказал высокий голос. Не смея ослушаться, я выпила все до капли. В четвертый раз блеснул в темноте хрустальный кубок, я протянула к нему руку, но не смогла удержать его, таким тяжёлым он был. Чьи-то бледные руки поднесли его к моему рту. Резкий запах спирта ударил мне в нос, я бы не спутала его ни с чем, слишком часто когда-то чувствовала его. Я сделала глоток. Питье обожгло мне горло. — Не буду, не хочу это пить! — дернулась я, но меня крепко держали. — Я сказал: пей! Сцепив зубы, я замотала головой. Хватка усилилась. — Не смей мне перечить, пей! — раздалось хриплое рычание у меня над ухом. Я подняла взгляд и увидела рядом с собой Арменда с окровавленной шеей. Он протягивал мне бутылку с белой мутью, я зажмурилась, и обжигающее пойло полилось мне в рот. Была лишь краткая передышка, во время которой совсем пропало зрение, а после — вновь холодное прикосновение к губам. — Не буду! Отстань! Я больше не могу! — вопила я, стараясь схватить невидимого мучителя, но руки мои находили лишь воздух. — Осталось немного, ты обещала, что исполнишь мой приказ! Холод лился из гранёного кубка. Меня плотным кольцом обступали оборотни, они протягивали мне стаканы с водой. Дико хохотала Беллатриса, эхом разносился ее безумный смех над сводами пещеры. «Хочешь пить?! На, пей!» — кричала она. — Пожалуйста, пожалуйста, хватит. Я больше не могу. — Последний — и мы пойдем домой, я прощу тебе твою ошибку… Звон бьющегося хрусталя, возвестил конец моей пытки. Мне казалось, что все мое тело высохло и состарилось, я страшно хотела… — Пить… — Это только морок. Здесь нельзя наколдовать воду, но через полчаса прилив спадет, мы выйдем, и будешь пить сколько захочешь, — отозвался Лорд, доставая из чаши ещё один золотой медальон и критично его осматривая. Полчаса! Это было приговором вечности. В тот момент позади меня что-то едва слышно плеснуло, это причинило мне почти физическую боль, я вспомнила, что вокруг нас — целое озеро. Сознание мое помутилось, ни о чем более нельзя было думать, кроме как о том, чтобы зачерпнуть хотя бы горсть холодной воды. Я воровато оглянулась на Лорда, но он меня не замечал, внимательно читая что-то на маленьком клочке бумажки. Я медленно пятилась к озеру, мечтая о прохладной влаге. Лорд так и не повернулся в мою сторону, хотя должно быть прочитал написанное на клочке уже десяток раз. Я припала губами к черной воде. Ледяные скользкие руки резко рванули меня вниз. Сознание мое прояснилось лишь тогда, когда вокруг сгустилась темная глубина, а руки мертвецов плотным кольцом обхватили меня, не давая всплыть. От испуга я хлебнула воды, и она заклокотала у меня в груди. Жаркий ослепительный свет прорезал толщу.***
— Гляди, Магориан! Поллукс умер на небе! — раздался совсем близко в темноте звонкий детский голос. — Да, он долго страдал, но яд отравленной стрелы сделал свое дело. Рассвет грядет, а с ним черед Венеры сиять на небосклоне.