***
«Всякая ведьма или ведьмак, помни! Встав на учёт, ты не только бережёшь социум от скверны, но и обеспечиваешь себе достойное будущее. Не лишай себя шанса стать полноправным членом общества, которое заботится о твоём благополучии.» Полноправным, как же. Острое лицо в свете фонаря наклоняется и скрывается в тени плаща. Впрочем, нет, не лицо. Маска, длинным птичьим клювом разрезающая ночной туман и сырость. Фигура в плаще отступает в темноту переулка. За её спиной остаётся мигать билборд с агитационным плакатом. Знак Инквизиции в правом углу: всевидящее и всё порицающее око. Туман сгущается, будто кидая плакату вызов.***
Ночка выдалась сырая. Казённый «бобик» подскакивал на брусчатой дороге в центре столицы, заставляя сидящих в ней маркированных инквизиторов биться задами о твёрдые облупленные сиденья. Волков сидел у двери, предпочитая первым выскакивать из машины. Его не останавливали. В Инквизиции не порицается быть инициативной выскочкой. Таким охотнее дают в распоряжение оперативный отряд. Выезжали на ночной вызов. Тревожный. Костры посреди центра города, казалось бы, культурной столицы, где самосудов веков пять не бывало. Да, в захудалых деревнях и далёких областях ещё водились линчеватели, но только во время эпидемий и истерий, когда неумелые или ленивые чиновники не хотели разбираться со сложившимися проблемами и обвиняли во всём ведьм. Вне зависимости от реальной вины оных. С ведьмами не прогадаешь. Они всегда зло. Бобик замедлил ход и остановился. Волков взялся за ручку двери, балансируя на повороте, дёрнул, когда машина остановилась, впуская в тесную кабину прохладный вечер и запах гари. Интуиция Олега вскинулась и тут же опала, будто шланг, работавший до упора, который внезапно пережали. Что это? Он повёл носом, выскочил из машины, оглядываясь. Чутьё инквизитора надёжнее нюха собаки, а потому непонятная глухость, нечувствительность к близкому присутствию ведьмы, сбивала с толку. Он оглянулся на своих оперативников. Те, судя по недоуменным лицам, тоже никого не чувствовали. — «Да погибнет скверна», или как там у вас здороваются? Майор Гром. Из-за плеча Волкова донёсся громкий и привыкший говорить в приказном тоне голос. Инквизитор обернулся и посмотрел на полицейского, стоящего перед ним в цивильном, разве что значок блеснул на внешнем кармане куртки. Олег про себя хмыкнул. — Да погибнет скверна, — ответил он ровно и пожал протянутую широкую ладонь. — Моё имя Олег Волков. Вызов произошёл полчаса назад. Неужели господа полицейские уже всё выяснили без нас? — Ага, — майор смотрел насмешливо и уверенно, передразнивая. — Господа инквизиторы могли не торопиться. Всё равно сгоревшим телам от их присутствия уже не холодно не жарко. Олег только успел подумать, что, слава богу, у него под начальством нет людей с подобным юмором, как тут же один из его подопечных тихо хмыкнул. Волкову стоило больших усилий не закатить глаза. — А мы не бензина подлить приехали. Личности покойников удалось установить? Это были действующие или глухие ведьмы? — Э-э-э, тут то вся и загвоздка. Личности погибших никто не скрывал. Даже плакатик сделали, чтоб каждый знал, кто именно поджарился. Вот только все погибшие были не по вашей части, господин инквизитор. — То есть? — удивлённо вскинул бровь Олег и тут он начал понимать, почему молчало хвалёное чутьё. — Ага. Все они обычные люди. Разумеется, не по профессии, а, так сказать, по сути. Ни глухие и не инициированные ведьмаки. Информация проверяется моим коллегой, но все они были людьми общественными и высокопоставленными, так что сомневаться не приходится. — Значит, обычный теракт? И зачем тогда вызывать Инквизицию? Лицо майора нехорошо искривилось. В отсветах огней пожарных машин оно показалось зловещим, как у заправского злодея из детских мультиков. — Даже если это и теракт, то точно не обычный. Вам лучше самим в этом убедиться. Гром развернулся и пошёл за ограждающую ленту, вдоль которой толпились зеваки. Несмотря на поздний час, зрителей и любопытствующих было предостаточно. Со всех сторон доносились причитания и оханья. Вокруг Олега с его отрядом расступались поспешно, будто стая рыбёшек перед акулами. «Инквизиция… снова эти шакалы… на запах палёного слетелись… ой, мамочки». На площади, окружённые полицейскими и пожарными машинами, виднелись следы недавнего пожарища. Жертв было трое. На одном из обугленых столбов даже висел ещё не догоревший кусочек ткани. У основания дымились три кучи пепла. И возле каждого лежали жертвы, накрытые белыми простынями. Запах горелого мяса втискивался в ноздри. За одной из полицейских машин кто-то с выражением выворачивал содержимое желудка наизнанку.***
«Говоря об Инквизиции и природе их власти над ведьмами, мне представляется, что и те и другие есть частью одной большой силы, движущей, или тормозящей развитие человечества. Уж сколько было исторических подтверждений тому, что в период наибольшего расцвета Инквизиции, во времена, когда каждый человек трепетал при одном упоминании этой организации, пугая ею детей по ночам, человечество пребывало в наиболее плачевном своём состоянии, переживая застой и упадок. Благо, современное общество, избавившееся от предрассудков, а так же отделившее Инквизицию от религиозного аспекта её происхождения, лишило оную большого количества прошлых привилегий. Современная Инквизиция не лишена многих минусов своей предшественницы, однако сейчас уже не имеет того уровня злоупотребления полномочиями, которым страдала ранее. Ведьмы и ведьмаки же, никогда не имевшие за всю историю законодательства ни единой привилегии, лишённые большую часть истории каких-либо гражданских прав, имели огромное влияние на развитие и становление человечества как такового. Многие талантливые, а порой и гениальные представители данной нечисти (разумеется, не действующие), имели возможность принести много радикальных и интересных идей и влияний. Нельзя, впрочем, не упомянуть и того факта, что влияния эти в большей части имели разрушительный характер, нежели созидательный. Итак, говоря о природе ведьмовста и природе Инквизиции, ведущих непримиримое и нескончаемое противоборство, мне представляется, однако, что оба они являются двумя сторонами одной медали. Так же как нам неизвестна природа возникновения сил и знаний, которыми обладают ведьмы после инициации, так и власти над этой самой силой у инквизиторов не поддаётся осмыслению и какому-то научному объяснению. И если же ведьмы, носители хаоса и абсолютной свободы, являются тем самым необходимым для истории „злом во спасение“, то чем становится Инквизиция с её порядком и ограничениями? Знаменитый философ писал…»***
Все жертвы оказались связаны с ведьмовством так или иначе. Но не в том смысле, в котором можно было себе представить. Обычно те, кто ратует, чтоб ведьм сжигали активнее, а ограничений им было побольше, не ожидает сам закончить свой век на костре. Олег стоял возле обгоревших останков и разглядывал вещь-док номер один: плакат с печатными буквами. «ОГОНЬ ОЧИСТИТ НАСТОЯЩУЮ СКВЕРНУ!» Под крупным заголовком значились имена жертв и то, в чем они были обвинены создателем плаката. Это были: сын прокурора, сбивший на машине пятнадцатилетнюю ведьму; полицейский, прославившийся своими жестокими выходками на митингах, посвящённых протесту против притеснения прав ведьмовского сообщества; доктор, делавший незаконные операции, обманывая несведущих клиентов, что лишит их ведьмовства, тем самым превращая их в овощи. Все они остались безнаказанными, а потому теперь понесли своё законное наказание. Так гласил плакат. Волков хмурился, читая текст, освящённый фарами машин. Что-то продолжало его беспокоить. — Вы думаете, убийства могли быть совершены руками ведьм? — У нас есть веское основание так думать, — ответил Гром, стоящий за его правым плечом. — Показание свидетеля. Он там, в скорой. Майор указал в сторону белой машины и Олег, обернувшись, увидел щуплого дворового пацанёнка, сидевшего на скамейке внутри кабины. Мальчик был бледен и сидел, сгорбившись. В глазах застыло непередаваемое выражение, а волосы были абсолютно седыми. Даже издалека, сквозь туман приближавшегося утра, Волков мог разглядеть это ясно как днём. — Мальчик видел? — Он видел человека в маске. В большой птичьей маске с красными глазами. И утверждает, что этот человек и пальцем не коснулся жертв. Они сами взошли на костёр и бросили спички. Определённо такое мог сделать только ведьмак. И довольно сильный, надо заметить. Почему же Волков абсолютно ничего не может почувствовать? Он повёл плечами, ему становилось не комфортно под пристальным, требовательным взглядом полицейского. — Видите ли, майор, — сказал Волков, — мне бы не хотелось вести вас по ложному следу, но обычно инквизиторы… чуют ведьм. Даже какие-то остаточные их действия оставляют для нас свои… ощущения. Так же как и самим ведьмам становится дурно в нашем присутствии. Тут… я не чувствую ведьм. Я не могу вам объяснить пока такую причину для группового самоубийства без принуждения, да к тому же… с подобным облекающим плакатом, но может статься, что он является просто провокацией… против тех, у кого и без этого достаточно травли. Будь ведьма инициирована, то не стала бы так подробно описывать причину убийства. Они, инициированные, не утруждаются пояснением… — Да-да, я знаю, что такое ведьма. Обойдёмся без общеобразовательных лекций, — отмахнулся Гром. Олег не стал с ним спорить. — То есть вы утверждаете, что это была не ведьма? Не инициированная, по крайней мере. — Глухих ведьм тоже чувствуем, хоть и слабее, — сухо кивнул Олег. — Может так быть, что вашим ищейкам мог перебить нюх запах костра? Олег запнулся на секунду, думая, не соврать ли? — Может. — Что ж, тогда благодарю за консультацию. Вы, господа инквизиторы, можете быть свободны и уступить место профессионалам. Мы сообщим вам, если понадобиться подвезти преступника до костерка. Олег проводил взглядом Грома и выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы. Показушник. Он нехотя признался самому себе, что только что его самолюбие было больно задето. Думалось ему, что Гром на многих имел такое раздражающее влияние. Он смотрел на плакат и обгоревшие остатки. Представил, как три человека поднимаются, каждый к своему столбу. Ещё и этот человек в маске с красными глазами. Чиркают спички и запах бензина… Олег махнул головой, ему внезапно стало зябко. Захотелось курить. — Волков… — окликнул его один из инквизиторов. Его шрам, полученный при поимке особо опасной воин-ведьмы, пересекал лицо и заканчивался бельмом на глазу. Олег кивнул. — Да, возвращайтесь во Дворец. Я… ещё побуду здесь. Ни о чем больше не спросив, инквизитор кивнул и махнул остальным. Волков провёл рукой по поясу, по пристёгнутой к нему кобуре. Огляделся и пошёл прочь от места преступления. Нашарил сигареты во внутреннем кармане чёрного плаща. Человек в маске птицы. На какой-то момент Волков отчётливо представил его силуэт. Длинный клюв и красные отсветы глазниц. И смех… почему-то явственно услышал, как смеётся этот человек, глядя на своих жертв, заставляя кровь стынуть в жилах и седеть мальчика с мячом, случайного свидетеля ужасной расправы. Нет. Не может быть так, что ведьма или ведьмак не причастен к подобному преступлению… Проулок подмигнул ему отсветом фонаря сквозь густой туман. Только когда он зашёл в него, щёлкнул зажигалкой и затянулся долгожданной сигаретой, то почувствовал… его.***
— Почему не инициированные ведьмы и ведьмаки ходят на свободе? — Хороший вопрос. Что мешает правительству отрубать голову злу в зародыше? Знаете, все эти тонкости в законодательстве, обленившееся и обтолерантившееся общество… Даже матушка-Инквизиция, которая раньше истребляла всю эту бесовскую погань вне зависимости от возраста и совершённого урона, сейчас толкает речи вроде: «Ведьма тоже человек». Да, либерасты вам скажут, что ведьма, которая не прошла инициацию, очень напоминает обычного человека. Некоторые исключения могут прожить всю жизнь так и не став полносильной скверной, бла-бла-бла. Все мы слышали эти сказки по тысяче раз. Однако, хочу вас спросить: легче ли матери ребёнка, которому прицепила цепь-знак влюблённая в него дура-одноклассница, что ведьма, у которой та заказала значок, теперь поймана и будет гореть на костре? Сдаётся мне, что куда радостнее такой матери, да и множеству других, чьи дети пострадали от деятельности всего лишь одной ведьмы, было бы узнать, что её казнили ещё до того, как она успела напакостить. Да, инквизиторы ведут учёт за ведьмовской братией и пытается следить, чтоб их не стало больше, но ха-ха! Сколько ещё неучтённой нечисти бродит по нашим улицам, сидят с нами рядышком в общественном транспорте, едят с нами в одних ресторанах? Статистика говорит против таких мягких методов, посмотрите на прирост инициированных и на уровень преступности. — И каким же будет ваше предложение? — Ясное дело каким. Многие беспозвоночные осудят меня за подобные высказывания, однако я скажу это даже с петлёй на шее: всякая ведьма потенциальный преступник! Дешевле всего бешеных собак усыплять, чем строить для них разные питомники, да ещё кормить всю эту свору, которая их отлавливает и содержит. Это даже гуманнее! — Но вы сами недавно сказали, что не все ведьмы проходят инициацию. — А вы можете пальцем тыкнуть какая из бешеных собак вас не укусит в следующую секунду? Поставите на это свою жизнь? Или жизнь своих близких и друзей? Если вы готовы положиться на авось в подобном вопросе, то это вас нужно ограждать от общества!***
Погони далеки в реальности от того, как их показывают в боевиках. Да, всплеск адреналина и витиеватые узкие улочки встречаются, внезапные преграды под ноги тоже любят бросаться, но всего этого в процессе ты просто не замечаешь, видя только спину того, кого нужно догнать. Наверно, то, что чувствовал Волков сейчас, мог ощутить только терьер, преследующий лисицу. На глазах будто шоры, видно только мелькающий впереди силуэт, то приближавшийся, то снова отдалявшийся, сворачивая во внезапный поворот. Выкинув на бегу руку вперёд Волков послал мощный волевой импульс: «Стоять!» Впереди послышался грохот. Туман немного рассеялся и Олег увидел, что убегавших было, оказывается, двое. Один лежал на животе, упав под силой толчка, постанывая и пытаясь вывернуться из цепкой волевой хватки. Второй, перескочив через упавшего напарника, продолжал убегать прочь, нисколько не задетый приказом. — Волков! — раздался окрик и майор Гром оказался тут как тут, с пистолетом в руке и в знакомой Олегу охотничьей стойкой. Волков достал из-за пояса наручники с выгравированным знаком. Кинул их Грому. — Вот вам ваш ведьмак. Лежавший действительно был инициированным и дееспособным. Впрочем, Олег не стал задерживаться, чтоб поподробнее разглядеть преступника, когда на воле оставался ещё один. Он втянул носом прохладный ночной воздух и кинулся следом за вторым убегавшим. И куда подевался весь туман? Видимо он был делом рук пойманного ведьмака. Пробежав до конца улицы, Олег увидел взметнувшийся подол плаща. Скрывшись за поворотом, беглец выбежал на широкий бульвар и на секунду застыл, словно загнанный зверь, не зная в какую сторону метнуться. Обернувшись на преследователя, случайно скинул капюшон, обнажая птичью маску и зачёсанные кверху рыжие волосы. Олег нахмурился. Вся одежда преступника была стилизована под его собственную инквизиторскую форму. Он снова вытянул руку вперёд и крикнул: — Не с места! Инквизиция! Блеснули алые стёкла маски. Человек развернулся и ринулся прочь. Волков моргнул и кинулся следом. Однако далеко убежать преступнику не удалось. Из проулка, куда тот надеялся шмыгнуть и снова скрыться, внезапно вылетела старая волга и человек в маске запнулся и перелетел через её кузов, падая на руки и колени. Волков, не ставший утруждаться подобными акробатическими пируэтами, обежал машину и скрутил свою жертву. Из волги выглядывал растерянный водитель. Олег кивнул ему и показал значок инквизиции на плаще, тот кивнул и торопливо уехал. Человек, лежащий на асфальте и придавленный коленом Волкова, зашипел. — Пусти… Я не из этих. Олег приподнял бровь. — Ты из тех, кто любит бегать от инквизиторов в дурацких масках. Волков достал ещё одни наручники и, сдёрнув с рыжего злополучную маску, отшатнулся. — А я думал, что я из тех, кого лучшие друзья не вяжут… На него смотрели слишком знакомые глаза. Голубые и злющие. Растрёпанные рыжие волосы. И тихий-тихий, едва уловимый запах глухого ведьмака. Щёки побледнели, крепко поджатые губы силились скрыть подкатившую тошноту от близкого и тягостного присутствия инквизитора. — Ты… — только и смог выдавить Олег. — Прекрасно, ещё один птенчик пойман. Гром. Снова. Странный комок чувств подкатил к горлу и Олег нервно сглотнул. Он не смотрел на приближавшегося майора, продолжая разглядывать стоявшего перед ним на коленях человека… ведьмака. И лучшего друга, с которым не виделся уже много лет. — Ба, да это же Сергей Разумовский. Богатый улов, нечего сказать. Я связался с подкреплением, как только упакуют подельщика, точно захотят полюбоваться на этого. Да, захотят. Волков смотрел на Разумовского. В глазах у того не было затравленной паники. Только немой вопрос. Очень много вопросов было в голове у самого Олега. И так мало времени. Чувствуя, как в груди все сжимается, Олег протянул руку. — Великая Инквизиция… вы арестованы. Спустя секунду на землю упало тело.