Помешанные

***

      Сиэтл. Мегаполис. Пробки. Текучка. Слабому здесь не место. Устоять на месте здесь невозможно. Если ты не будешь двигаться вместе с общим течением, ты будешь затоптан. Как ничтожество. Ты ничтожен. Оно, словно стадо степных оленей, обезумевше промчится, протопчется, промнет твои кости, изничтожит личность. В сторону не сойти, остановиться на пути у всех — самоубийство. Влейся и выживи.       Девятое авеню. Широкая дорога. И днем, и ночью все гудит, все гудят, все живут. Громадные здания давят на голову чужеземцу, но не местному: он привык. Ему кажутся родными эти небоскребы, бетонные высотки. Такие величественные. Они тянутся и, кажется, не прекращаются ни на мгновение. Будто они бесконечны. Бутики, отели, бизнес-центры, рестораны и безвкусные, но отчего-то уютные забегаловки. Минимум зелени, максимум громоздких стен. Аптеки, супермаркеты, именитый Старбакс — все рядом, все вместе, по соседству. Жилые, мрачные дома, которые можно спутать с чем угодно: их не отличить от дешевого хостела. Нет свободного пространства, все застроено, заставлено, нагромождено. И вот еще одно. Больница Вирджинии Мейсон. Медицинский центр. Она огромна, но столь впечатана в остальное множество зданий, что кажется, не можешь задержать на ней долгий взгляд — теряешь из виду. Здание, в двери которого постоянно кто-то снует. А ведь оно такое родное кому-то.       Вот она, прекрасная, неуловимая леди, мчит, пытаясь обойти на своих туфлях-убийцах самых нерасторопных. Она ненавидит их за эту медлительность. В одной руке сумка, в другой — картонный стакан черного, бодрящего кофе: она, кажется, снова не спала всю ночь. Ну и пусть. Даже если бы и спала, она все равно пила бы его, плюнув уже на свое здоровье. «Такая уж мне выпала доля, — говорила обычно она, — не о своем здоровье беспокоиться». Еще совсем рано, но она все равно ускоряет шаг, пытаясь пересилить себя. Поправляет свое незастегнутое пальто цвета мокко и чуть отдергивает свою узкую и предполагаемо не короткую юбку, ткань которой с каждым шагом назойливо ползет вверх. Она ненавидит, когда какие-то мудаки пялятся на нее, еле успевая подбирать слюни. Но сегодня, благо, все шли угрюмо, уткнувшись взглядами в многострадальный асфальт.       Девушка уже видит заветное, но в то же время осточертевшее здание на той стороне улицы и понимает, что уже через пару минут будет там. Она бежит вместе с остальным народом, пересекающим проезжую часть, не оглядываясь, как всегда, по сторонам. И это сыграло с ней злую шутку. Водитель слишком поздно затормозил, но, на его счастье, девушка быстро отскочила, негодующе, в крайней ненависти глядя прямо в лобовое стекло. Она все еще чуть наклонилась, находясь в более устойчивой позе.       — Смотри, куда прешь, козел! — гневно прокричала она, пытаясь крыть сверху весь шум-гам улиц. Она со всей силы ударила по бамперу черного Мерседеса рукой, зная, что ей будет легче, свершись эта отместка.       Водитель, видимо, все это время был в шоке, но к этому моменту отошел, посигналив ей пару раз, мол, не задерживай движение. Она была крайне возмущена, пыхтя себе под нос.       — Пошел ты к черту, гребаный урод! — воскликнула девушка, не забывая жестикулировать средним пальцем на прощание.       Впрочем, через пару секунд она уже забыла его, продолжая переходить дорогу. Вот, наконец, нужная сторона. Девушка сделала последний глоток бодрящей жидкости и избавилась от упаковки. Немедля она отправилась к зданию больницы. Нет, не потому, что организм не принял ее кофе или чертов Мерседес задел ее, просто ради своей жизненной цели. Наша знакомая незнакомка — доктор. Этот вход был входом в отделение неотложной помощи, поэтому сначала нужно было пройти мимо емкого зала ожидания, где толпилось много людей, а некоторые из них пытались пробиться к застекленной стойке регистратуры, иногда и неприлично крича в приемное окошко. По привычке, именно идя здесь, она поправляла свои светлые волосы, которые начали кудрявиться из-за влажного воздуха на улице. Ох эта осень в штате Вашингтон.       Мимо быстро, как пчелки-труженицы, пробегали медсестры и медбратья в своих голубых, серых или бежевых монотонных костюмах. У некоторых и стетоскоп висел на шее. Они здоровались обычно с докторами так, будто мимо проходят божества, смотря на них с высока. Но это касается не всех. Когда успевает, она приветствует в ответ. Еще минута, и взору ее карих глаз открывается широкая дверь в отделение травматологии. Да, именно оно на первом этаже. Блондинка быстро прошмыгнула туда, стараясь двигаться по стеночке, быть незаметной пока, чтобы ей дали время переодеться и прийти в себя, прежде чем всучить жирную стопку карт пациентов. Как всегда здесь кипит жизнь. И ей нужно быстрее, скорее, потому что через две минуты кончается смена доктора Алибарда. А он, черт бы его побрал, до тошноты пунктуален. Немец, что сказать еще.       В распоряжении девушки был маленький, как и у всех, без изысков, кабинет с безвкусными стенами, но со стеллажом, с которого уже падают разные папки, и с рабочим столом, на котором значились новенький совсем компьютер и большая куча все тех же папок. Она быстро забегает в свое убежище, кидает сумку на небольшой диванчик и порывисто натягивает белый халат, схватив его со спинки кресла. Она также берет стетоскоп со стола, вешая его на шею. Прихорашивается в небольшом зеркале, найденном в сумке, поправляет волосы, а заодно и воротник халата. Чувствует, что готова и, расправив спину, выходит из кабинета. Это уже она, с бейджем «Dr. Isabella Swan». Надев этот халат, она уже не кто-то из стада, мчащего по девятой авеню. Теперь она стала кем-то, стала самой собой.       Теперь пора влиться в другую коалицию. В травматологии всегда шумно, почти никогда никто не стоит на месте. Она с легкостью подстраивается под ритм этой жизни. Как сообщила ей медсестра мгновение назад, доктор Алибарда оставил пост уже как три минуты назад, и ей не престало бы так медлить сейчас. В следующую же секунду от их разговора последовала новая волна оживления — в помещение на каталке ввезли искалеченное тело в кислородной маске. Люди скорой помощи в своих черных костюмах действовали профессионально. К новоприбывшим тут же подбежали Изабелла и какая-то решительная медсестра. Один из людей в черном тут же затараторил:       — Парень, двадцать лет. Ехал на велосипеде по дороге, врезался в открывшуюся дверь такси. Прочередил асфальт, несколько метров. Предполагаем сотрясение мозга, гематому в грудной области, обширное кровоизлияние в правой ноге. Дыхание почти отсутствует, пульс еле прощупывается.       — Давайте его на пятую, там свободно, — подала голос медсестра, забегая вперед процессии и подключая нужные аппараты. Когда пациента доставили к пятой койке, все приготовились перекладывать его.       — Я считаю: раз, два, три! — властно проговорила Изабелла, когда как и все схватилась за края одеяла, на котором лежал бедолага. Все прошло удачно, и бригада скорой помощи исчезла. — Дыхание слабое, в правой груди отсутствует совсем, — прокомментировала доктор, орудуя стетоскопом. Затем оперативно достала фонарик из кармана. — Реакция зрачков есть. Восемь миллиграмм Валиума и живо!       Пока медсестра начала суетиться, блондинка разорвала рубашку, чтобы осмотреть пострадавшую грудь. Ничего хорошего она не выяснила.       — Помощь нужна? — занавеска отодвинулась, и внутрь зашла высокая, статная доктор, натягивая на руки перчатки.       — Да, займись его ногой, — не глядя произнесла Изабелла довольно напряженным голосом. — Его сердце... Черт. Нужно делать дефибрилляцию.       — Я помогу! — медсестра чуть ли не визжала, но Изабелле откровенно хотелось ударить ее, потому что пациент умирал на ее глазах. А весь пол уже был в крови.       Белла работала продуктивно и слаженно, благодаря чему сердце удалось запустить разрядами электричества. Все нормализовалось, но работы было еще очень много...       — Фух, он остался жив, — доктор, ассистировавший Изабеллу весело пихнула ее локтем в бок, когда девушки выходили из занавешенного пространства койки номер пять, стягивая перчатки.       — Каждый день начинается так весело, Роуз, — она как-то нервно усмехнулась.       — О. Вчера у меня с утра была расчлененка. Какой-то мудак отрубил себе топором ногу. Везли долго, из леса, поэтому пришлось отправлять в хирургию в итоге, — Розали улыбнулась, вальяжно поправив тяжелые пряди волос. — А потом меня заблевал наркоман. А у тебя как вчерашний день прошел?       — На самом деле, не так весело, как у тебя, — сказала Изабелла, оперевшись, как и ее подруга, на стойку. — Я спала, ела и ходила в магазин за прокладками.       — Экшн, — она состроила наигранно-серьезное и даже восхищающееся лицо, но рассмеялась, не выдержав.       — Конечно, куда мне до твоих выходных...       — Я дома не сижу, как клуша, как ты, Белла.       — Я выхожу из дома!       — В магазин за прокладками, — сгримасничала Розали. — Я отдыхаю по-другому.       — Более развратно, — Белла сказала это театрально эротичным тоном.       — Раскрепощеннее, — словно обиженно поправила Розали, пока Изабелла заливалась смехом. В итоге рассмеялись обе.       — Я смотрю, мы на работу хохотать приходим, — девушки стихли, услыхав строгий голос начальницы. Она была статной, не фигуристой женщиной в среднем возрасте. Никто не видел, чтобы она когда-нибудь улыбалась. Все сразу притихли и стушевались под ее гуляющим, твердым взглядом. — Соберитесь все здесь. Кто очень занят, пусть занимается своими делами.       Розали и Белла переглянулись. Собрание? Они редко бывают. Уже через минуту около директора собралась почти вся травматология, хоть и немногочисленная. Женщина, мисс Уйман, еще раз грозно сверкнула взглядом в сторону Изабеллы и ее подруги и начала речь.       — Все мы знаем, что миссис Шульц скончалась пару месяцев назад. Из-за ее ухода у нас серьезные заминки в работе, кадров не хватает. В связи с этим, хочу представить вам всем нового доктора — Карлайла Каллена, — только сейчас Белла заприметила кого-то, кто стоял рядом с директором в белом халате. Он, видно, что-то хотел сказать, но женщина ему и слова вставить не давала. — Он приехал из престижной клиники Лос-Анджелеса, где его очень ценили. В итоге, нам повезло, им — нет.       Мисс Уйман еще что-то без умолку говорила, но Изабелле было не до ее слов. Все ее внимание снова приковалось к этому новому доктору. Кажется, она знала его. Но с его машиной она была знакома лучше. Внутри заклокотала такая ненависть, что девушка начинала кусать свои губы, порывисто и злостно разрывая новую упаковку перчаток, что лежала на стойке. Это действительно был тот самый тип, который вызвал такою неприязнь на дороге утром. Она вдруг поняла, что ненавидит его теперь больше, чем мыло для рук, которое омерзительно стягивает кожу. Это было сильно. Мужчина словно почувствовал ее взгляд на себе и немного покосился. Он был удивлен, но хорошо скрыл это, и эта его улыбка... Заставила Беллу еще грубее терзать резиновые перчатки в руках. Благо, он тут же отвлекся от нее. Блондинка сразу вычислила его натуру. Наглая, где-то похотливая личность, которая пользуется своей чертовской сексуальностью. Стоп. Что? Она только что признала его сексуальным. Белла раздражительно закатила глаза. Хорошо, что правда, то правда. Он был привлекателен. На вид ему было чуть больше тридцати. И он был в хорошей форме, как показалось Изабелле. Еще он был высокий и светловолосый. Поборовшись с самой собой, девушка признала-таки, что черты его лица правильные и в чем-то аристократичные. А его кожа была не слишком бледной. Это не могло не нравиться. Но не ей!       — Доктор Свон, ответьте мне на милость, может быть, вы оглохли?! — проорала мисс Уйман. Розали захихикала, прикрывая рот рукой.       — Я вся во внимании, — как ни в чем не бывало произнесла Белла.       — Слава Всемогущему, — женщина закатила глаза. — Я делаю вас ответственной за доктора Каллена. Ему предстоит освоиться здесь, и Вы ему любезно поможете.       — Что?! — Изабелла чуть было не задохнулась. Хотелось пойти и лечь на одну из коек для пациентов. Можно притвориться, и никто не заметит ведь... — Почему я? Может быть, мисс Хейл займется этим? — Розали выпучила глаза. — А что? Она заведует отделением.       — У нее достаточно работы.       — А может, я все покажу? — томно спросила какая-то медсестра, облизывая губы.       — Так! Я сказала, доктор Свон, значит, так оно и будет! Чувствуйте себя, как восвоясях, доктор Каллен, — напоследок обратившись к мужчине, она устремилась в один из ответвленных коридоров, где были кабинеты докторов.       Движение вокруг возобновилось, кто-то занялся пациентами, самые дружелюбные врачи и медсестры-прилипалы крутились вокруг новоявленного доктора. В толпе мелькала лишь его светлая макушка.       — А доктор-то горяч, — заметила Розали, сверкнув своими синими, больше фиолетовыми глазами. Но вдруг она поняла, что Белла ее не слушает, поэтому решила привлечь ее внимание. — А Белла-то наша, кажется, запала на нового доктора...       — Что?! — тут же воскликнула блондинка, уставившись своим сверлом теперь на подругу. — Тогда киты выползли на берег, чтобы проголосовать за Фиделя Кастро, который выдвинулся на президента Китая!       — Он же умер, — Розали нахмурилась.       — Тебя серьезно только это смущает?       — Ты пялилась на него минуту назад, — выдвинула свой аргумент девушка, делая голос максимально важным. Она чуть свысока оглядела Изабеллу, так как та даже на таких каблуках уступала ей в росте.       — Ты нажралась Ксанакса? Не можешь отличить мой фирменный, ненавистный взгляд от... Того, что ты сказала? — эмоционально спросила она, взмахнув руками.       — Белла, — Розали подавилась смехом, пытаясь обратить ее внимание на приближающегося доктора. Как только он подошел, она улыбнулась. — Я Розали Хейл.       — Карлайл Каллен. Надеюсь, мы сработаемся, — он ослепительно улыбнулся, пожав ей руку.       — Ой, да непременно, — мужчина принял это за прямой смысл, но сколько ироничных помыслов было в ее голове. Оба перевели взгляды на насупившуюся Изабеллу, скрестившую руки на груди.       — Не отчаивайтесь, я рад сотрудничеству и с Вами, — он посмотрел на ее бейдж, — Изабелла Сван.       Розали уже не сдержала смешок, а Белла не сдержала свой гнев. Она никогда не умела этого.       — Свон. Я Изабелла Свон! Вы англичанин, вот и округляйте! — прошипела девушка, а ему ее светлые завитки показались змеями.       — Не удивляйся, она всегда умела отличать американцев от англичан, — прокомментировала Розали.       — Да ничего, — он ухмыльнулся. — У меня были покровители и построже.       — Сомневаюсь, — Розали вскинула брови. — Пожалуй, оставлю вас.       — Да-да-да, а то я думал: где же видел тебя. Пальто цвета мокко и полный багаж агрессии, — девушка зашлась от дрожи, услышав его слова. Помимо ругательств в ее голове проскользнула мысль: «Боже, да это просто издевательство! Полный комплект охмурения тупых, молодых шлюшек: блондин с голубыми глазами из аристократичной Англии. Проездом через Лос-Анджелес». Только сейчас она поняла, что он заигрывает с ней.       — Аа, ясно. Послушай сюда: эти штучки со мной не пройдут, понял?! Катись к чертям со своими шурами-мурами. Быстро спрашивай, что тебе не понятно, и забывай обо мне раз и навсегда!       — Не думаю, что мы разойдемся за один день, — Карлайл поджал губы в попытке сдержать улыбку.       Блондинка рыкнула и еле воздержалась, чтобы не топнуть ногой.       — Я тебе не легкомысленная девка, с которой можно флиртовать!       — Вот видишь. Ты, кажется, помешалась на мне. А я даже словом флирт не упомянул.       — Да знаешь что?.. Да знаешь?.. — от злобы она не могла подобрать слов, а когда сподобилась, наконец, момент прервали, доставив сразу троих пациентов.       Одного из них, самого тяжелого, по мнению обреченной Изабеллы, поручили ей и доктору Каллену.       — А он сам не справится? Он же такой распрекрасный! — возмутилась громко блондинка, быстро двигаясь параллельно каталке.       — Он на испытательном сроке, — сказала занятая другим пациентом Розали.       — Чувствуешь? Здесь, кажется, запахло завистью, — Белла злостно закатила глаза после слов по-прежнему раздражительного доктора.       — Заткнись и иди к черту! — воскликнула Изабелла, когда они уже переложили тело на койку.       — Второй раз за день, — заметил он.       — Женщина, тридцать два года. Неудачное приземление с парашютом. В легких осталась вода, удар пришелся на грудь, пока ехали, была остановка сердца, вкололи два кубика лидокаина — стабилизировалось.       — Нужно убирать срочно воду из легких, — заявил Каллен, слушая ее грудь. — Я займусь.       — Пульс слабый, нужен Валиум, пять миллиграмм! — сказала Белла, и медсестра тут же подключила пациента к капельнице с наркотиком. Тут же приборы засигналили о том, что сердце дает сбой. Карлайл вопросительно посмотрел на Изабеллу. Она кинулась к приборам. — Керри, мать твою, я сказала пять, а не пятьдесят!       Медсестра чуть было не упала в обморок, пока блондинка положила пациента горизонтально, начав массаж сердца.       — Есть пульс, — спустя несколько секунд сказал мужчина. И тут же поднял корпус женщины. — Держи так. Нужно удалить воду.       — Ты уверен? — немного злобно и серьезно спросила Белла, сомневаясь в силах Каллена.       — Да, — как только она услышала это от него, выполнила все действия. В это время он специальным устройством, миниатюрным и заковыристым, проткнул спину пациента и подсоединил большой шприц, забирая ненужную жидкость.       Уже через несколько минут умирающая не умирала, врачи снимали перчатки, а медсестры звонили родным пострадавших.       — Отличная работа, — произнесла Изабелла, но продолжила, не дав Каллену поблагодарить себя. — На чем я там остановилась? Ах да. Ты меня бесишь. Иди к черту.       Она развернулась, хлыстнув по его лицу волосами. А он остался стоять и, кажется, дышать еще ее запахом, изо всех сил пытаясь не замечать неотрывный взгляд какой-то молоденькой медсестры. Разве интересны такие легкосложные кадры? Вот же она: неподвластная Изабелла Свон. Так почему бы не поэкспериментировать?