Исход известен заранее

Мавен сидела за большим дубовым столом и перечитывала условия договора с брумской таверной. Её заботила парочка вопросов: как бы заставить их закупать мёд только у неё, да ещё и за двойную цену. Уловки в условиях контракта, сноски на обратной стороне, большой процент за долги, шантаж… Всё в этом мире решается точным расчётом и хорошими связями. Глава семьи улыбнулась своим мыслям и откинулась на спинку кресла, которое в точности копировало ярлов трон.  — Знаешь, что делает людей богатыми, Сибби? — она даже не посмотрела на своего сына. Молодой человек сидел напротив матери, закинув ноги на стол. Он не считал себя виноватым в произошедшем инциденте и не желал слушать нравоучения своей матери. Сибби презрительно поморщился и ничего не ответил.  — Ум, сынок, — женщина резким движением отложила контракт и гневно взглянула на норда. — Ум делает человека богаче. А ты поступил очень глупо. Понимаешь, к чему я веду?  — Глупо? — рассмеялся Чёрный Вереск. — Подумаешь, зарезал какую-то чернь.  — Ты зарезал своего шурина! А твоя невеста сбежала! — повысила тон мать, встав со своего трона и оперевшись руками о стол. — Но на них-то мне абсолютно плевать. А вот твоя репутация от этого очень и очень пострадала, вот к чему я клоню, Сибби.  — Куда уж больше? — наигранно удивился парень, пытаясь скрыть самодовольную улыбку.  — Ты мой наследник, Сибби, — хмурилась Мавен. — Ты и только ты. Хемминг — бесхребетное животное, а Ингун, сам знаешь, не рождена для интриг, — она вышла из-за стола и отвернулась к окну. — Тебе стоит задуматься о том, своей репутации. Подумай, кто захочет работать с жестоким ублюдком?  — Но с тобой же кто-то работает, мам. Мавен Чёрный Вереск бросила озлобленный взгляд на своего непутёвого сыночка, который расхохотался от остроумия собственного ответа. Так никуда не годится. Дерзкого мальчишку надо проучить, чтобы знал своё место. Она молча села за стол, схватила кусок пергамента, и принялась что-то быстро писать. Сибби сначала никак не отреагировал на действия матери, но потом с любопытством вытянул шею. Ему удалось различить приветствие «Ануриэль». Зачем его матери так срочно понадобилось писать ярловому управителю? Он прищурился, но никак не мог разобрать витиеватый почерк Мавен. Нордка быстро дописала письмо, со скрежетом отодвинула кресло, скатала свежую писанину в трубочку, и, твёрдой походкой дойдя до двери и распахнув её, передала сообщение привратнику, прошипев «Как можно скорее!».  — И что это было? — Сибби изумлённо проводил мать взглядом от двери до окна.  — Воспитательные меры, — нежно улыбнулась заботливая мать.  — В смысле? — не понял молодой человек, по привычке гримасничая. Он забавно сводил губы и картинно хмурил брови, но Мавен и не думала смотреть на его спектакль.  — Ты посидишь месяцок-другой в тюрьме и подумаешь над своим поведением, дорогой, — Мавен была очень довольна своим решением. А то иш, смельчак нашёлся, думает, что на него не найдётся управы.  — В тюрьме?! — Сибби вскочил со своего места, опрокинув стул. — Я?! Ты не можешь!..  — Могу, — спокойно перебила его глава клана.  — Но я ещё не разобрался с этой сучкой Свиди! — закричал на мать капризный сын. — Она моя, я хочу её вернуть! И проучить! И…  — Оставь девчонку в покое, — Мавен говорила тихо, заставляя собеседника прислушиваться. — Она будет молчать, как рыба, потому что боится тебя. А мы создадим легенду о том, что коварные брат с сестрой устроили заговор против несчастного тебя. Ты пытался защищаться, и в результате твой шурин погиб, а невеста не выдержала позора и сбежала. А ты, мой дорогой, раскаялся, сам сдался в руки правосудия и понёс наказание. Выйдешь из тюрьмы обновлённым человеком. Сибби уже набрал воздуха в грудь, чтобы возразить своей матери, но вдруг раздался настойчивый стук, и из-за двери показалась чья-то голова. Мавен бросила на незваного гостя и испепеляющий взгляд и процедила:  — Надеюсь, что это очень важно, иначе я отрежу тебе язык.  — Это о клане Ледяная Волна, — дрожащим голосом произнёс гонец, показывая свиток в своей руке. — Господин Бьорли изволил… предстать перед Шором.  — Ого, старик наконец-то отбросил копыта? — хмыкнул Сибби, забирая письмо из рук мальчишки и выгоняя его за дверь. Младший сын Чёрного Вереска услужливо принёс матери письмо и сел обратно на свой стул. — Ну что, приведёшь свой план в действие? А моё наказание отменяется, так?  — Нет, — надменно улыбнулась Мавен, разворачивая свиток. — Так просто не отделаешься.  — Но я нужен тебе, — начал торговаться норд. — Кто же тогда поедет выражать соболезнования детишкам Ледяной Волны и вести с ними переговоры? Мы же это давно обговорили!  — Я пошлю доверенное лицо, — невозмутимо ответила женщина, водя взглядом по тексту.  — Кого же? Может, Хемминга? — расхохотался Сибби, но вдруг увидел, что мать оставалась серьёзной. — Постой, неужели и правда Хемминга?! Он же не справится! Ты же знаешь, что в этой ситуации я незаменим! Мавен молчала, перечитывая письмо снова и снова. Сейчас её мысли занимал совсем не Сибби. Тупица Бьорли! Он выбрал наследником своего сына, а не дочь. Получается, что даже госпожа Чёрный Вереск знает Овелли и Огнельфа лучше, чем их собственный отец. И вот в завещании этот пень трухлявый посмел указать своего мягкотелого сынишку?! Он без помощи сестры и шнурки завязать не сможет, не то, что управлять таким серьёзным бизнесом, как кораблестроение. Вот Овелли — другое дело, у этой девицы есть и характер, и амбиции. Она, вместе с корабликами своего отца в качестве приданого, стала бы отличной партией для одного из сыновей Мавен. Женщина морщилась, обдумывая дальнейшие действия.  — Что там? — с любопытством спросил Сибби. — Всё пошло не по плану?  — У Бьорли совсем сыр вместо мозгов? — пробормотала нордка, не отрываясь от бумаги. — Мои птички напели мне, что верфи в Виндхельме достанутся Огнельфу!  — Придётся убрать мальчишку с дороги, — Сибби вынул из-за пояса кинжал и вычищать им грязь под ногтями. — Нам ещё повезло, что он не оказался умнее, чем ты рассчитывала. А то представляешь, какими бы проблемами нам обернулось, если бы наследником стал братец Бьорна! Дядюшка Эрбер не дал бы нам даже приблизиться к его драгоценным верфям. Хорошо, что он торчит в Данстаре и собирает свои кораблики.  — Ты прав, — кивнула Мавен, протягивая сыну письмо, чтобы тот сам прочёл его. Глава семьи ушла в раздумья, в комнате воцарилась тишина. Сибби с серьёзным, впервые за весь вечер, лицом читал о последних новостях мятежной столицы Скайрима. Вдруг дверь в комнату распахнулась и внутрь зашли два стражника. Госпожа Чёрный Вереск не соизволила даже поднять на них взгляд. — Именем ярла! — пафосно воскликнул один. — Мы вынуждены арестовать Сибби Чёрный Вереск и сопроводить его в тюрьму до выяснения обстоятельств убийства Вульфура! Сибби натянуто улыбнулся, но, не поймав взгляда своей матери, положил бумажку на стол, бодро вскочил со стула, не спеша поправил свой кафтан и издевательски раскланялся перед стражей.  — Отдаюсь в руки справедливого суда ярла Лайлы! — он развёл руками и обернулся к Мавен. — Маменька, вы же обещаете мне потом рассказать, как мой братец с треском провалил возложенную на него миссию? Стража заломила руки Сибби и только ждала команды Мавен, чтобы покинуть помещение. Госпожа Чёрный Вереск молчала.  — Разрешите идти, мэм? — поинтересовался один из стражей порядка. Второй дал Сибби ощутимый пинок, чтобы тот не пытался вывернуться из захвата.  — Что же вы, маменька? — жалостливо пропищал норд. — Не хотите даже попрощаться с сыном? Я буду скучать по ваааам, — парень усиленно делал вид, что вот-вот разрыдается.  — Прекрати паясничать, — бросила Мавен. — Стража, оставьте нас. Передайте Ануриэль, что я передумала. Двое разочарованно отпустили Сибби из жёсткого захвата и покинули комнату. Чёрный Вереск отряхнулся, потёр запястья и с восторженной улыбкой посмотрел на мать.  — Так значит, я еду в Виндхельм?  — Мы едем в Виндхельм.

***

Последние недели Бьорли были очень тяжелыми. Мужчину мучил жар, а от головной боли он не мог узнать собственного сына. Впрочем, себя Бьорли тоже давным-давно позабыл. От былого величия и красоты ничего не осталось. Болезнь буквально за пару недель превратила главу клана Ледяная Волна в слабоумного старца. Но вот, в ночь с 12 на 13 Утренней Звезды 4Э201 года гордый Бьорли испустил дух. У кровати мёртвого норда стояли двое — Огнельф и Овелли — дети почившего купца. Их лица не выражали никаких эмоций, они как-то растерянно смотрели на бездыханное тело.  — Он… отмучился, — выдал, наконец, старший брат, чтобы хоть как-то оправдать растекающееся по телу облегчение.  — Отец был тяжелым человеком, Огни, — спокойно произнесла Овелли, рассматривая недвижимое лицо своего родителя, покрытое глубокими морщинами. Взгляд его голубых, почти белых глаз был направлен в потолок; рот глупо приоткрыт; в светлой клочковатой бороде застряли крошки от последней трапезы. Девушка, пытливо вглядываясь в отёкшую тушу, пыталась почувствовать хоть что-то кроме подавляемой радости, но не могла.  — Я знаю, — кивнул Огнельф. Норд отчаянно пытался вспомнить все счастливые моменты, проведённые с отцом, но в голову ничего не приходило. Самым ярким проявлением отцовской любви, в лучшем случае, было полнейшее игнорирование своих детей. Ну, а тот факт, что старый Бьорли всегда срывался на своей жене и детишках был известен всему городу. Их мать, пока глава клана не свёл её в могилу, редко выходила в люди, потому что не хотела показывать свои синяки. Детей заставляли много учиться. Бьорли говорил, что им стоит рано повзрослеть. Он нанимал каких-то очень странных нянек, которые учили детишек, как обманывать, обольщать, втираться в доверие, хитрить. Они учили детей быть решительными и расчётливыми. Как говаривал старина Бьорли, пока ещё мог говорить, «чтобы быть богатым – надо иметь такое же ледяное сердце, как волны в море Призраков». В первую очередь детки применили эту поговорку к своему отцу.  — Теперь ты полноправный хозяин верфи, — Овелли позволила себе улыбнуться и взглянула на брата. Вот, пожалуй, то единственное хорошее, что сделал для своей семьи Бьорли — он завещал им сотни тысяч септимов, множество связей и, конечно же, драгоценные верфи с кораблями.  — Я надеялся, что он перед смертью успеет поменять своё решение и сделать наследницей тебя или дядю Эрбера, — признался блондин. — Ты же меня знаешь, я только и умею тратить отцовские деньги, пока ты занимаешься серьёзными делами.  — Учись быть ответственным, Огни, — сестра взяла его за плечи и повернула лицом к себе. — А я тебе в этом помогу. Помни, я никогда не отвернусь от тебя и всегда буду рядом. Понял меня?  — Ага, — вяло отозвался старший сын Ледяной Волны, обнимая сестру и бросая унылый взгляд на отца. Даже одна мысль об ответственности угнетала его. В комнату вихрем ворвался управляющий с огромным свитком, который в развёрнутом виде одной стороной подметал пол. На щеке у имперца красовалась чернильная клякса, из-за уха торчало перо. Вид у него был ошарашенно-возбуждённый, хотя говорить он пытался серьёзным голосом:  — По моим подсчётам на похороны и поминки должны приехать около пятидесяти человек, комнат ни в поместье, ни в таверне не хватит… — имперец, наконец-то, соизволил оторвать взгляд от бумаги и смутился, осознав, что помешал диалогу «скорбящих родственников». Он сделал пару шагов назад и уже собирался скрыться из комнаты, но Овелли разорвала объятия и протянула слуге руку.  — Дай-ка это сюда, Теон, — она выхватила из рук управителя список и вышла из комнаты. Имперец и норд послушно последовали за ней. — Кто эти люди? Я их не приглашала!  — Можно посмотреть? — попросил Огнельф и тоже пробежал глазами список. — Они сообщили о том, что приедут выразить вам соболезнования и почтить память почившего, — Теон нервно заламывал пальцы.  — Я не хочу их видеть! — закатила глаза Ледяная Волна.  — Это важные люди, Овелли, ты же знаешь, — мягко сказал братец. — Это может помочь деловым связям, — он снова взглянул на список, потом указал Теону на какие-то имена. — Но вот этих можешь вычеркнуть, они меня бесят. Имперец кивнул и убежал решать другие проблемы предстоящих похорон. Овелли направлялась в бывший кабинет отца, а Огнельф равнодушно шёл следом. По-хозяйски она распахнула дверь и плюхнулась в отцовское кресло. С тех пор, как Бьорли заболел, никто не смел заходить в эту комнату. Огнельф как-то неприкаянно остался стоять у порога, не решаясь зайти.  — Присядь, — почти скомандовала сестрица, доставая из ящика стола отцовскую заначку с сиродильским бренди. — Выпьем же за вступление нашей семьи в новую эру! Норд прошёл по комнате, но за стол не сел. Его гораздо больше заинтересовали книги на полках. Большинство из них были о судостроении и мореходстве. Огнельф с детства любил эти книжки за наличие в них цветных иллюстраций. Он взял в руки одну из них и начал увлечённо листать. Тем временем Овелли внимательно осматривала бутылку. Открытая. Большая часть выпита.  — Да, — протянула она с какой-то горькой ностальгией. — Была на свете вещь, которую Бьорли любил даже больше своих верфей — алкоголь, — Огнельф, не отрываясь от книги, покачал головой. — Надо было ему на Мавен жениться, — рассмеялась девица собственной шутке, — умер бы, захлебнувшись в бочке с мёдом! Братец громко хмыкнул. На пороге кабинета снова возник Теон с ящиком в руках, Овелли с жалостливой улыбкой взглянула на уставшего слугу и слащаво спросила:  — Что-нибудь нужно?  — Госпожа Овелли, вы… — он неуверенно запнулся, сверяясь с приложенной к ящику запиской. — Вы точно заказывали столько зелий из «Белого флакона»?  — Ага, это моя посылочка, — кивнула девушка с хищной улыбкой. — Заноси, ставь на стол, Теон, — ласково произнесла Ови, наблюдая, как слуга аккуратно ставит посылку перед ней, а потом с любопытством остаётся стоять рядом. — А теперь брысь отсюда! — тон Ледяной Волны изменился на строго-пренебрежительный, напомнив имперцу о его статусе в этом доме. — Иди-иди, заниматься своими обязанностями!  — Что это, Ови? — удивился Огнельф, откладывая своё чтиво.  — Это, мой дорогой братец, реактивы, которые я заказала несколько дней назад у старика Нурелиона, — пояснила Овелли, с азартом снимая упаковку с посылки. Внутри стояло великое множество разноцветных скляночек с различными ярлычками. Огнельф присел на край стола.  — Зачем? — не понял молодой человек, беря в руки одну из бутылочек и зачитывая вслух описание. — «Выявляет паслёновый яд. При положительной реакции жидкость станет темнеть. При отрицательной цвет жидкости не изменится». Овелли взяла с ближайшей полки серебряную чашу и налила туда несколько капель бренди. Затем, открыла один из пузырьков и капнула в кубок. Ничего не произошло. Тогда лёгким движением руки она выплеснула содержимое сосуда в окно и повторила операцию, только уже с другим реактивом.  — Ты всё ещё думаешь, что отца отравили? — скептически спросил Огнельф, скрещивая руки на груди. — Лекари же сказали, что это разжижение мозга. Болезнь, Овелли, не яд.  — Я внимательно прочитала всё об этой болезни, — сообщила Ледяная Волна, выливая чашу за чашей в окно. — Ею можно заразиться от саблезуба или от ледяного привидения. Напомни, когда последний раз отец контактировал хоть с кем-то из них?  — Он носил шубу из саблезуба, может… — предположил было блондин, но был перебит.  — Этой шубе лет столько же, сколько и нам с тобой, — огрызнулась девушка, не отвлекаясь от своего занятия. — Нет, он заразился совсем недавно.  — Ладно, — вскинул руки Огни. — Даже если мы предположим, что его и правда вдруг отравили, то почему ты так уверена в том, что яд именно в этой бутылке?  — Смотри, — терпеливо начала объяснять сестричка. — Мы делили с ним всё. Мы ели одну пищу, жили в одном доме, умывались одной водой, сталкивались с одними и теми же химикатами на верфях. Только мы почему-то всё ещё живы и даже не срём под себя.  — Ови, как грубо, — протянул осуждающе Огнельф, пытаясь вторить тону их старой няньки. — Ну ты же леди!  — Ты вообще меня слушаешь, болтун? — она рассмеялась и спихнула брата локтем со стола. — Я это к тому, что у нас было только одно различие в рационе, — блондинка показала ему бутылку, которая сверкнула в дневном свете. — Эта стояла ближе всех к его рабочему месту. Открытая. Следовательно, это последняя заначка, к которой он прикладывался.  — Кажется, я понял, о чём ты, — задумчиво кивнул норд. Он немного помолчал, наблюдая, как Овелли снова выплескивала жидкость из кубка, а затем поделился своими мыслями. — Но носители разжижения, говоришь? Саблезуб и ледышка? Попробуй тогда проверить реакцию на яд ледяного привидения. Парень быстренько нашёл нужный пузырёк и протянул сестре. «Выявляет эссенцию ледяных привидений. При положительной реакции жидкость замёрзнет. При отрицательной ничего не произойдёт». Овелли занесла руку над чашей с бренди и на секунду замерла, переглядываясь с братом. Момент истины. Капля покидает горлышко склянки и ударяется о поверхность напитка, моментально покрывая её корочкой тончайшего льда. Двое ещё с полминуты наблюдают, как жидкость продолжает промерзать до самого основания, но затем Овелли так пронзительно зовёт управляющего, что стёкла особняка начинают звенеть. Когда прибегает перепуганный Теон, время снова возвращает прежнюю скорость.  — Теон! — Овелли вскочила из-за стола, сжимая в руке бутылку с алкоголем. — Откуда это?!  — Это… это же из бара вашего покойного отца… — начинает, заикаясь управляющий, но затыкается, глядя на разъярённое лицо хозяйки дома.  — Я спрашиваю, откуда это в баре моего отца! — шипит она, словно змея. — Он купил это? Где? Или, может, это ему подарили?  — Это же сиродильский бренди, да? — Теон почёсывает пером затылок. — Эту бутылку ему прислали в канун праздника Новой Жизни. Подарок от… кого-то из Серебряной Крови, простите, госпожа, не припомню, от кого именно.  — Они приедут на поминки? — спрашивает Огнельф, понимающе переглядываясь с сестрой.  — Да, — кивает имперец, сверяюсь со списком. — Глава их семьи, Тонгвор, сообщил, что явится лично. Он будет здесь завтра к вечеру.  — Чудесно, — елейным голосом вдруг произнесла Овелли. — Тогда, наверное, стоит отблагодарить как-нибудь нашего благодетеля, да, Огни?  — Как ты думаешь, согласится ли он хлебнуть своего бренди? — ухмыльнулся братец.  — А мы устроим ему сюрприз, — поддержала выбор подарка Овелли. — Вот будет сюрприз, когда и в клане Серебряной Крови поубавится людей от разжижения мозга!