***
Пони по имени Октавия Мелоди жила уже семь лет вместе с Винил Скретч в одном домике на северной окраине Понивилля, вдали от шумной суеты центральной части города. С заднего двора можно было увидеть журчащий вдалеке небольшой водопад, над которым постоянно переливалась семью цветами радуга. Там с ранней весны до начала осени цвели вишня и магнолия, вили свои гнёзда множество красивых перелётных птиц. В те места две наши пони часто ходили по вечерам, чтобы почерпать у природы вдохновение для своих музыкальных произведений. Однако с виду не скажешь, что они могли сойтись и сдружится, имея разные вкусы и характеры: Октавия, занимающаяся классической музыкой и по большей части консервативная во взглядах, и Винил, её антипод, увлекающаяся современной музыкой - роком, электроникой и всем в таком роде, готовая к переменам. Но как говорится, противоположности могут быть едины, если на это найдутся причины. Так и здесь. И сблизило их то, что обе они любили музыку и умели находить между собой компромиссы и понимание.***
День рождения Октавии приходился на 21 сентября. В этот раз ей исполнялось 28 лет. Весьма много для пони, которая сама по себе ещё никогда не влюблялась в красавца-музыканта или композитора. Во всяком случае, именно такую кандидатуру рассматривали для неё её родители. А Октавия то ли не очень хотела выходить замуж, то ли у неё были собственные представления на этот счёт, а может, она просто ждала свою судьбу, не особо много чего для этого делая. Музыка для неё была главнее. Она ссылалась на Винил, которая тоже была без венца. Скретч, выросшая сиротой в Мэйнхеттене, тоже не особо волновало замужество.***
28-летие Октавии было решено отметить шикарным способом: виновница торжества спускается со второго этажа своего дома с закрытыми глазами с Винил в гостиную, далее Пинки Пай поёт поздравительную песню-приветствие, Мунденсер и Рарити подкатывают торт со встроенным музыкальным динамиком с любимыми мелодиями Тави, а в конце цветы, подарки... Вечером салют. Таков был план, лично придуманный Твайлайт, и в котором был задействован чуть ли не весь Понивилль. Но, как известно, все планы летят под откос, если о них не знает главное лицо праздника. Октавия этим утром даже не догадывалась о том, что для неё приготовили. После пробуждения она резво подошла к окну, открыла шторы и занавески, и начала лепетать про себя: - Сентябрьское солнце уже не так греет как летнее, но всё-таки оно яркое. День обещает быть хорошим… В этот момент она открыла балконную дверь и вышла на незамысловатый балкончик, с которого открывался прекрасный вид на тихую и умиротворённую окраину Понивилля. Дул освежающий ветер с запахом красных яблок с фермы Эпплджек. Недалеко от дома она заметила Менуэтт, сидящую на изящной скамеечке с какой-то книгой в копытах и смотрящую на водопад. Пони-музыкантша осторожно прыгнула на толстую ветку дуба и медленно спустилась вниз по стволу дерева. Как-никак она была очень резвой и спортивной! Быстрой рысью она побежала к Менуэтт. Отдыхающая пони уткнулась носом в книгу об оленях, найденную в Балтимэре. «В мае 935 году от Затмения Луны, на реке Хельга, после разгрома Третьей Блютайзенской Империи, встретились войска Эквестрии, Ноттингема, Пранции и Второй Кервидерской Империи. Солдаты встретили друга с интересом. Мало кто из пони видел оленя вживую. Наоборот тоже. Закатили весёлые братания, вечером звучала музыка этой неведомой страны», - такой отрывок читала про себя Менуэтт. Она настолько погрузилась в чтение, что не заметила, как к ней подошла Октавия, незатейливо спросив, как у неё дела и что она читает. После того, как Мелоди переспросила, Менуэтт очнулась и промолвила немного испуганным голосом: - А? Дела вроде бы идут хорошо. А книга из Балтимэра, про историю Эквестрии… Октавия удивлённым голосом спросила: - С каких-то пор ты увлекаешься историей? - Честно говоря, с недавних. Ты же помнишь переполох в Понивилле месяц назад? - Ещё как! То, что происходит в Понивилле, сразу становится известным всем ещё до заката солнца. А что там с тобой по-настоящему cлучилось? У каждой пони на этот счёт своя версия… Менуэтт рассказала всю историю того дня во всех мельчайших подробностях. Октавия вначале прикусывала губы, чтобы не рассмеяться. Очень уж была эта ситуация смешной и глупой. Но когда рассказчица дошла до фотоальбома, она резко остановила её: - Стоп! Ты говоришь, что тот дружок твоего прапрадедушки был из Кервидерии? Почему ты сразу не обратилась ко мне? У меня в коллекции нотных записей и пластинок есть те, которые подписаны на каком-то непонятном языке. Есть, правда, подписанные и нормальным ноттингемским языком, но всё равно указана страна «Cervideria». Менуэтт немного покраснела от этих слов, но сразу честно ответила: - Не знаю. А был смысл? - Думаю, да. В библиотеках не хранят нотные записи и что-то другое из того, что не описано словом. А музыка, как говорили мне и мои родители и все великие, хранит душу народа. Раз ты хочешь почувствовать себя ненадолго оленихой, пойдём ко мне. У меня есть сегодня на это времечко… И тут Менуэтт хотела напомнить Октавии про её день рождения, как вдруг на них налетела Винил с дикими воплями : - Тави!!! Мы тут везде обыскались. Срочно в дом! Твой день рождения нельзя просто так оставлять на дороге! А ну-ка, пойдём! И Винил потащила Октавию домой. Менуэтт поплелась за ней. Там гости с друзьями начали поздравлять её. Мелоди довольно и спокойно улыбнулась, думая про себя: «Хорошо, что мои друзья и знакомые так заботятся обо мне. Каждый год так они организовывают всё так блестяще… Чем же мне их отблагодарить?» Октавия крепко призадумалась, но, не придумав ничего стоящего, решила, что лучше просто дарить им свою добрую натуру и музыку.***
Октавия и Винил, когда-то давно решили поделить дом на две половины, чтобы своими музыкальными инструментами и аппаратурой не мешать друг другу. Это видно и внешне. Половина Мелоди была окрашена в серый цвет и напоминала загородный особняк какого-нибудь богатого родовитого ноттингемского графа, разве что здесь всё было во много раз скромнее. Винил устроила свои «апартаменты» в духе самых последних веяний моды. Это были не только синие стены, но и повсеместное использование только набиравшего популярность пластика в силу своей лёгкости и доступности. К вечеру, когда гости стали расходиться по домам, Менуэтт пошла наверх к Октавии. Они на всякий случай, чтобы не отвлекать от работы Винил, закрыли вход в комнату Мелоди на ключ. - По-твоему басы и скрежет электроники Винил нам не помешают?- cпросила Менуэтт - Нет. Когда строили дом, мы специально сделали звукоизоляцию. Так что волноваться нечего, - ответила с небольшим пафосом Октавия. - Мне играть или поставить на граммофон? - Делай как считаешь нужным. Октавия начала рыться в своём шкафе с нотными записями и пластинками. За окном природа медленно засыпала, погружаясь в ночную осеннюю мглу. Закат в это время года не такой долий и чарующий, как летом или поздней весной, но он столь же привлекательный; он был окрашен в апельсиново-тыквенные тона. Листья на деревьях еще не опали и сейчас тихо шелестели на прохладном ветру, наполняя осеннюю атмосферу таинственными шорохами, похожими на тихий шепот грустных призраков. Некоторые перелётные птицы уже улетели, а некоторые только собирались улетать на юг, поближе к тёплым и обильным пищей местам. В садах плодоносили вишня и ранний персик. Зазвучала музыка Тиаковского. Комната наполнилась восхитительной и приятной душе атмосферой чарующих звуков виолончели Мелоди. Менуэтт была в восторге. - Браво, Октавия! Однако, чтобы почувствовать себя немного оленихой, неплохо бы знать как они выглядят. Не так же, как дикие их сородичи в лесу? - Нет, конечно. Как-то по-другому. Не сохранилось у меня портрета этого композитора. - Что там есть ещё из оленей музыки? Октавия начала дальше разбирать нотные записи. Она включила особый диктофон для записи музыки. Любила она это дело. Когда устанешь, приятно же слушать то, на что требуется много сил. Вдруг налетел ветер, окно с гулом открылось, и ворвавшийся в помещение холодный воздух разметал по комнате все нотные записи. - Ох, вот ведь незадача! - произнесла Октавия. - На улице всё спокойно. Откуда внезапный порыв ветра? - Ну, всякое бывает. Ты закрой окно, пока всё не разлетелось, - сказала Менуэтт. Октавия прошептала про себя, аккуратно закрывая окно: - У меня плохое предчувствие. Странно, что так вдруг налетел ветер. Не знамение ли это? И это чувство не подвело её… В одночасье небо закрыло плотными чёрными как уголь тучами. С небес на землю посыпался град. Окно треснуло, и его осколки разлетелись по комнате, ранив Октавию и Менуэтт. Обе закричали. Вдруг ворвался снежный буран. Поняши увидели в нем синеглазого ледяного оленя с огромными ветвистыми рогами. Он прорычал: - Да свершится воля Великого Князя Верналиса! Я пришёл судить этих двух пони. Они дали начало Великой Тьме, – с этими словами он взял в свои ледяные объятия остолбеневших пони-девочек, и унесся туда, откуда пришёл. По комнате разлетелся снег, мягко кружась и опадая на пол, окраплённый капельками крови. Вскоре он растаял, и вода растеклась по осколкам стекла, похожим на кристаллы горного хрусталя. Природа быстро пришла в себя, и всё стало так, как было.