О филинах и воронах

Ничего, представляющего интерес для коллеционера, в землях клана Сайка не нашлось, но возможность в любой момент приехать к морю сама по себе была ценным приобретением. Море являло собой материальное воплощение всех идеалов Мацунаги Хисахиде: бесстрастная древняя сила, которой нет дела до мелких дрязг, происходящих на суше. Даже пиратские корабли, то и дело появляющиеся на горизонте, тревожили лишь поверхность — морская глубина всё равно оставалась средоточием вечного покоя, а переливы света на воде радовали глаз независимо от того, что было источником этого света: ночные ли светила, дневные, или рукотворные огни. Некогда в юности, впервые попав на морской берег, Хисахиде провёл не один час, любуясь вольной стихией; теперь это вернулось, и даже с лихвой — некому было ждать его обратно с выполненным поручением, он сам распоряжался своим временем и мог тратить его как заблагорассудится, что и делал, до глубокой ночи блуждая по берегу. Море мерно шумело, отражая изменчивым ликом медленно темнеющее небо. Хисахиде уже изучил оттенки, которые принимает вода перед закатом в разную погоду; сейчас она говорила о скором шторме, и верно — когда солнце скрылось за горизонтом, вместо звёзд на небе очертились контуры сгущающихся туч, поднялся ветер, и по песку забарабанили первые тяжелые капли. — Мацунага-доно! — по воде протянулась огненная дорожка — к Хисахиде торопливо шагала Сайка Магоити с фонарём в одной руке и зонтом с другой. — Вы б зашли в дом, сейчас такое грянет — не смоет, так сдует. — Иду, барышня, — кивнул он, разворачиваясь к союзнице. Та, даром что ни возрастом, ни ростом на такое именование давно уже не тянула, даже бровью не повела. Собственно, что Хисахиде нравилось в этой женщине (кроме железного характера, деловой хватки и, грех не признать, весьма выдающихся внешних данных) — так это полная непробиваемость в подобных вопросах. Всё, что интересовало Магоити — это соблюдаются ли условия договора, а уж как её называет наниматель, которого за глаза кличут «нашим филином» уже все вороны Сайки — не всё ли равно? Она протянула ему зонт, он подставил ей локоть, и они пошли в дом. А море продолжало шуметь.