Бабочка

      Я сижу на диване и, постепенно отходя ото сна, пытаюсь осознать произошедшее около полуторы минуты назад событие, параллельно придерживая пальцами левой руки кружку с горячим чаем, а правой всё ещё нервно ощупывая собственные губы. Очень надеюсь, что это был кошмарный сон, не более того, но все факты оборачиваются против меня, ибо ощущения были слишком уж приближены к реальности. Таких правдивых сновидений не существует.       Если это был не сон, то всё очень плохо, потому как нет ничего хорошего в том, что одного парня поцеловал другой, даже если они — лучшие друзья. Напротив, данный факт усугубляет ситуацию ещё больше, вдвойне затрудняя поиски выхода из неё. Даже смешно. Впервые передо мной поставлена задача, к которой я не могу подобрать решения: она не поддаётся ни математическим законам, ни здравому смыслу…       Чон Чонгук, какая к чёрту математика?! Тебя только что поцеловал твой лучший друг, с которым ты знаком с самого детства. Я от кого угодно мог бы ожидать подобного, но точно не от Чимина. Какую цель он преследовал? Чем руководствовался? Совершенно ничего не понимаю, даже предположить боюсь, чего этим хотел добиться мой друг.       Ситуация до боли странная и пугающая, но если разобрать её «по полочкам», то становится ещё страшнее. Чимин не просто поцеловал меня. Он сделал это, пока я спал. Не слишком верный способ выражения дружеских чувств, если, конечно, они именно таковыми являлись. Откуда мне знать, вдруг у моего друга совсем крыша съехала после разрыва с Суан, и он сам не ведает, что творит? Может, он невменяем? В таком случае обвинять его бесполезно. Как говорится, на больных не обижаются.       Если мне показалось, и это действительно был всего лишь сон, то Чимина я сейчас обвиняю совершенно зря. Сновидения тоже разные бывают, иногда ты спишь, но тебе в то же самое время кажется, что всё, происходящее с тобой, — реальность. Да, скорее всего так и было. Я очень устал сегодня, Хуан нехило так потрепал мне нервы, так что вполне могло привидеться. Мало ли, какая чушь на свете не случается…       Глупо отрицать очевидное. Поцелуй Чимина не был сном. В какой-то момент я открыл глаза и заметил лицо друга вплотную к моему, а своими губами явственно чувствовал его. Повезло, что хён не заметил, как я проснулся. Неловко бы получилось…       Если я всё видел и ощущал ярую неприязнь к данному процессу, то почему не оттолкнул Чимина? Мне ведь… Совершенно не было приятно. Не было же? Или я в который раз пытаюсь обмануть самого себя и снова сослаться на юношеские гормоны?       Нет! Ничего приятного в этом не было. Фу, даже вспоминать противно! Не слишком хорошие впечатления от первого поцелуя. Я себе его совсем по-другому представлял: более нежным, с любимой девушкой и в романтической обстановке, но никак не с лучшим другом, когда я буду спать, да ещё и у меня дома! Мной воспользовались? Да, по всей видимости. Можно ли считать поступок хёна предательством? Даже если нельзя, то с его стороны это было подло и очень не красиво. Положительных эмоций, обычно присущих поцелую, я не получил, более того, данное событие разозлило меня до невозможности. Даже вчера, во время спора с сестрой, я не был так агрессивно настроен, как сейчас.       Чёрт… Я так много думал об этом, что совершенно забыл о Бон Лан. Такое ощущение, что какие-то высшие силы решили переложить все проблемы человечества на мои плечи. И я даже не знаю, что на данный момент хуже: что Лан-и ушла из дома и по меньшей мере двенадцать часов от неё нет ни единого намёка на жизнь, или что Чимин украл мой первый поцелуй. Оба сделали своё дело по-тихому, решив не ставить меня в известность, но я-то в конечном итоге всё равно обо всём узнал! Правда никогда не остаётся скрытой, даже если над её маскировкой работали профессионалы, коими ни хён, ни моя сестра не являются.       Я чувствую, как пальцы левой руки начинает сильно жечь. За всеми этими размышлениями я совершенно забыл, что имею дело с кипятком, далеко не с прохладительным напитком. Шикнув от боли, я резко поставил ёмкость с горячим чаем на находящийся неподалёку журнальный столик и немного потряс в воздухе левой рукой, чтобы остудить обожжённые пальцы. Этого хватило, чтобы я смог проснуться окончательно.       Что ж, с Чимином я разберусь в школе. На завтра отменю тренировку, а в понедельник выскажу хёну всё, что думаю о нём. Сейчас меня волнует немного другое, а именно, где и с кем в данный момент находится Лан-и. Родители не затем доверили мне младшую сестру, чтобы я упустил её за столь короткий промежуток времени. Главные мои цели теперь — не потерять доверие семьи и, разобравшись со всеми проблемами, спокойно поговорить о произошедшем с Чимином. Необходимо будет не перегибать палку и ни в коем случае не затевать споров, хоть я и сомневаюсь, что у меня это получится. Сейчас я невероятно зол на друга. Где гарантия, что в понедельник что-то изменится?       Обречённо вздохнув, я поднимаюсь с дивана и, захватив с собой кружку с горячим чаем, отправляюсь в свою комнату, где оставил телефон, чтобы его не отыскал и не «запустил в полёт» мой драгоценный племянник. Достигнув пункта назначения, я плотно закрыл за собой дверь и, поставив ёмкость с кипятком на поверхность компьютерного стола, вновь принялся звонить сестре. Вторая попытка, третья, четвёртая, и вскоре я уже сбиваюсь со счёта, но результат каждый раз остаётся неизменным, ставший неприятным примерно после десятого повторения одинаковых слов голос диспетчера постоянно твердит одно и то же на двух языках: «Аппарат вызываемого абонента не отвечает или находится вне зоны действия сети». Я столько раз пытался связаться с Бон Лан, что наизусть зазубрил фразу диспетчера на английском языке. Сомневаюсь, что это как-то поможет мне на выпускном экзамене, но одним маленьким достижением стало больше. Конечно, если бы я дозвонился до Лан-и, было бы ещё лучше, но, как говорится, хорошего понемногу.       С каждым новым звонком я становлюсь всё более обеспокоенным. В голове невольно начинают всплывать страшные сюжеты из криминальных новостей и фильмов ужасов, когда молодых девушек сначала жестоко насилуют, а потом не менее жестоко убивают. Мне внезапно стало очень страшно. Если до этого у меня была хоть малая, но надежда на встречу с сестрой, то сейчас она исчезла вовсе. А вдруг Лан-и мне больше никогда не ответит, и я видел её вчерашним вечером в последний раз? От таких мыслей по телу пробегают мурашки, а воображение с каждой минутой моего бездействия начинает рисовать всё более страшные картины, одна хуже другой. Совершенно отчаявшись, я снова беру в руки телефон и, грустно вздохнув, в очередной раз набираю номер сестры, хотя прекрасно знаю, каким будет исход.       Вопреки моим ожиданиям, длинные гудки вскоре прерываются, а это значит одно: на том конце провода, наконец, соизволили ответить. Но я не слышу абсолютно ничего, лишь тихое шипение, если быть точнее, то молчание. Спасибо тебе, Бон Лан, что хотя бы взяла трубку. Теперь я знаю, что ты жива. Этого достаточно, чтобы я смог успокоиться, но я всё ещё негодую, ведь ты ушла из дома. Это неуважительно по отношению ко мне. Ты совершенно не думаешь о моих чувствах.       А думал ли я о твоих вчера, когда обвинял тебя во вранье и сказал, что ты можешь больше не возвращаться? — Лан-и? — тихо произношу имя сестры в надежде на то, что она всё-таки поговорит со мной. В ответ — тишина. — Наконец-то ответила, — тон моего голоса меняется с обеспокоенного на более строгий. Будь спокойнее, Чонгук, не создавай новых проблем. Вчерашнего было вполне достаточно. — И долго ты собиралась игнорировать мои звонки? Не бойся, можешь возвращаться домой, тётя с племянником давно уехали, так что ты больше не должна утруждать себя. Ты ведь из-за этого свалила, верно?       Снова молчание. Я глубоко вздыхаю в попытке успокоиться, поскольку чувствую, что наш разговор, точнее, мой монолог, вновь сводится к обвинениям, возможно, беспочвенным. Не нужно усугублять ситуацию. Хуже уже некуда. — Ладно… Допустим, я снова поверил тебе. А теперь заканчивай выпендриваться и возвращайся домой. Знаешь, как я волновался? Ты бы ещё из окна выбросилась! Думаешь, у меня нет чувств? А я тебе так скажу, сестрёнка, не стоит всех судить по себе. Если тебе на всё плевать, это ещё не значит, что все люди вокруг тебя — бесчувственные существа, думающие только о себе! Заканчивай свои глупости и немедленно приходи домой.       Тишина на том конце провода прекратилась, и в следующую секунду я услышал короткие гудки. Вероятно, сбросила вызов. И снова я пустился в излишние обвинения… Что мешало мне поговорить с сестрой спокойно, без глупых споров? Мой идиотский характер мешал… У меня был единственный шанс вернуть Бон Лан домой, но я и им не смог правильно воспользоваться. Неудачник. Самый настоящий…       Устало потерев переносицу, я взглянул на экран телефона и решил вновь связаться с сестрой. Хорошо, Чонгук, считай, что судьба даёт тебе второй шанс, поэтому используй его правильно и постарайся на этот раз справиться без всевозможных оплошностей.       Вновь набираю номер Бон Лан и трясущейся от волнения рукой подношу устройство ближе к уху и слышу от диспетчера то, чего ну никак не ожидал: «Набранный вами номер не обслуживается». Это вообще возможно? Лан-и ведь отвечала мне всего лишь каких-то две минуты назад. Подобная фраза от диспетчера бывает лишь в одном случае: номер телефона был по тем или иным причинам заблокирован. Как правило, блокировка следует за неуплату денежных средств по тарифному плану или ещё что-нибудь в этом духе, в общем, мою сестру не могли заблокировать за столь короткий промежуток времени. Это невозможно. Или я не настолько уж и хорошо знаком со всеми тонкостями телефонной связи?       Обречённо вздохнув и нахмурив брови, я откладываю телефон в сторону и, осторожно взяв немного остывшую ёмкость с чаем, подхожу ближе к открытому окну. Отодвигаю белую прозрачную занавеску в сторону и, закрыв глаза, глубоко вдыхаю тёплый весенний воздух. Успокоиться это мне не помогает. Немного отпив из кружки, вновь обращаю взгляд в сторону улицы за окном и слабо улыбаюсь. Зелёный чай без сахара, полюбившийся мне ещё во времена начальной школы, да ещё и в моей любимой кружке. Иногда складывается такое впечатление, будто хён знает меня лучше моих родителей. Он всегда учитывает мои вкусы и предпочтения, старается поддерживать их в любом случае. Приятно, что Чимин так хорошо разбирается во мне.       Приятно? Чонгук, ты ведь ещё около получаса назад почти проклинал друга за тот поцелуй, а сейчас расхваливаешь его и чуть ли не называешь совершенным. Что за странные контрастные чувства? Только не говори, что ты его простил.       Конечно, нет! Он — мой лучший друг, но такие вещи даже друзьям не прощают. Если человек оступился один раз, нет никакой гарантии, что этого не случится в дальнейшем. В понедельник у нас с хёном состоится серьёзный разговор. Очень надеюсь, что среди толпы спешащих на занятия студентов мне удастся встретить сестру и с ней также прояснить ситуацию, уговорить вернуться домой, потому что дальше так продолжаться не может. В данный момент я ненавижу и Чимина, и Лан-и, хотя всегда считал их своими самыми близкими людьми. Пройдёт ли эта агрессия за два дня? Надеюсь, что да, иначе я рискую такими темпами остаться вскоре в полном одиночестве.       Хоть я и был невероятно зол на хёна, но горячий напиток, приготовленный им, выпил до конца, и сделал я это не потому, что мне стало жаль потраченные граммы зелёного чая и двести пятьдесят миллилитров воды.

***

      07:36. Я направляюсь в нашу с парнями аудиторию под номером 119, по пути обдумывая всё, что собираюсь высказать Чимину. Как я и предполагал, чувство злости никуда не ушло, напротив, возросло в геометрической прогрессии. Не уверен, что моему другу после нашего с ним разговора удастся остаться в живых. Спокойнее, Чонгук, если ты сорвёшься на Чимина, то будет ещё хуже. Надо быть выше этого, мудрее, в конце концов…       Бон Лан, кстати, домой так и не вернулась, и на звонки после того случая не отвечала. Единственное, что я слышал из телефона каждый раз: «Набранный вами номер не обслуживается». Обращение к Юонг-нуне, Ми Ён и Лиен также не дали положительного результата: ни одна из девушек не знала о местоположении моей сестры, соответственно, Лан-и либо не у них скрывается, либо подговорила всех молчать. Ты зашла слишком далеко, дорогая Бон Лан. И с каких пор ты стала такой строптивой? Привыкай, Чонгук, твоя сестра взрослеет, переходный возраст никому не даётся легко.       Достигнув аудитории, я тихо вошёл внутрь и заметил всех парней на их прежних местах: за партами и на них. Сегодня наша компания, по всей видимости, не в полном составе. Чимина среди друзей я не вижу. Невольно в голове всплывают воспоминания о том дне, когда Суан бросила хёна. Тогда-то всё и началось… — Привет, — обращаюсь к парням, занимая своё привычное место рядом с Юнги-хёном. — Чимина сегодня снова нет? — Он в школе, — отвечает Намджун-хён, — просто в классе остался. Сказал, что ему нужно подготовиться к контрольной работе по математике.       Сколько помню Чимина, он никогда не оставался в классе, если все мы собирались в нашей аудитории. И математике мой друг особого внимания никогда не уделял, даже если дело касалось контрольных работ или ещё чего-нибудь в этом роде. С каких пор хён стал интересоваться учёбой? Наверное, с вечера субботы. Ну да, конечно, к контрольной он готовится… Время идёт, Чимин становится старше, а убедительно врать так и не научился. — А вам это не кажется странным? — спрашиваю друзей, поочерёдно переводя взгляд с одного парня на другого. — Что именно? — отвечает вопросом на вопрос Джин-хён. — То, что Чимин готовится к контрольной работе. Это… Странно для него. — Ничего особенного, — отзывается Юнги-хён. — Он поступает как любой нормальный ученик, претендующий на хорошую оценку. Все студенты сейчас находятся в классе и тоже зубрят материал. Ну… За исключением нас с Намджуном. — парень переводит взгляд на друга. — Зачем заучивать наизусть, когда можно сделать намного проще? — тихо произносит Намджун-хён, хитро улыбнувшись и достав из кармана брюк небольшой бумажный листок с некоторым количеством информации. — Очень оригинально, — съязвил Тэхён, откинувшись на спинку стула. — И как ты себе это представляешь? «Здравствуйте, я Ким Намджун, сейчас я на бумажке ответы гляну, перепишу и сдам вам контрольную работу без единой ошибки». Так, что ли? — Ты слишком примитивно мыслишь, — вновь хитрая улыбка, после чего Намджун-хён опускается к своей обуви и закрепляет шпаргалку в ботинке таким образом, что она сливается с белым носком парня. Если не приглядываться, то заметить что-либо подозрительное практически невозможно. — Гениально, — восхищённо выдохнул Хосок-хён, на лице которого застыло искреннее удивление. — Когда-нибудь ты точно спалишься, — скептически произносит Юнги-хён, нахмурив брови. — Точно говорю, твоя изобретательность ни к чему хорошему не приведёт. — Ты просто завидуешь, потому что у меня есть возможность списать, а у тебя нет, — отвечает парень, возвращая листочек с информацией на прежнее место, в карман брюк. — Зато я точно могу рассчитывать на удовлетворительную оценку, — парирует Юнги-хён, — и она будет заработана с помощью знаний, а не твоей «гениальной» изобретательности. — Юнги-я, с каких пор ты стал таким честным? — задаёт вопрос Намджун-хён, пристально глядя на друга. — Я всегда таким был. И вообще, не забывай, что я старше. — На пару месяцев. — А вот это уже не важно, я всё равно твой хён, и ты должен соблюдать формальное общение.       Далее я и слушать перестал, о чём спорят парни, полностью погрузившись в собственные размышления. Чимин никогда не придавал особого значения учёбе, но, несмотря на это, он умудряется оставаться хорошим учеником. Хён никогда не заморачивался по поводу контрольных работ, так почему сейчас он предпочёл остаться в классе, чего раньше я за ним никогда не замечал, и оставшееся свободное время посвятить подготовке? Уверен, мой друг вовсе не охотится за высшим баллом. Он наверняка избегает меня после случая, произошедшего субботним вечером, потому что ему стыдно за свой поступок. Другого объяснения поведению хёна я найти не могу.       Но с другой стороны, может, Чимин и вправду решил начать учиться усерднее? Я ведь не знаю о его намерениях наверняка, мои предположения вполне могут оказаться ошибочными.       Как бы там ни было, с другом я всё-таки обязан поговорить. Я не успокоюсь, пока не узнаю, какую цель хён преследовал и чем руководствовался, когда крал мой первый поцелуй. Фу, как вспомню, противно становится…

***

      12:30. Ещё один урок подошёл к концу. С самого начала учебного дня с Чимином мне встретиться так и не удалось. Вероятно, хён решил поиграть в шпионов, но меня эта игра начинает не по-детски выводить из себя. Нет, ну серьёзно, настоящий мужчина никогда бы не стал избегать встреч и разговоров с кем бы то ни было, да ещё и так неубедительно врать. Раздражает даже не тот факт, что мой друг не желает пересекаться со мной, а вся эта ситуация в целом. Она до невозможности глупа и неправильна…       Мне не понравилось то, что произошло субботним вечером. Может, потому, что меня целовал парень? Если разобраться, то разница между полами не так уж и велика, от поцелуя можно получить одинаково приятные ощущения независимо от того, девушка твой партнёр или парень…       Чонгук, прекрати ходить вокруг да около и придумывать глупые отговорки. Это было не настолько неприятно… Нет смысла врать, этот поцелуй был лучшим в моей жизни, хоть и чувствовал я его сквозь сон. Конечно, я никогда не расскажу хёну правду. Не знаю, почему, но мне кажется, что тогда я покажусь безвольным и слабохарактерным. Лучше уж промолчать… И с каких пор я стал настолько неуверенным в себе?       Ступая по направлению к столовой, я замечаю возле одного из подоконников Бон Лан с подругами. Выглядит моя сестра также, как и всегда, с радостной улыбкой на лице обсуждая что-то с девушками. Ни капли грусти во взгляде. Вероятно, Лан-и не жалеет о том, что случилось вечером пятницы. Радует, что моя сестра жива и невредима. Теперь надо каким-то образом заставить её вернуться домой, но в этот раз я должен быть спокойнее и не творить больше глупостей. Достаточно того, что я уже сделал.       Кивнув самому себе в знак согласия, я глубоко вздыхаю и уверенным шагом направляюсь в сторону сестры и её компании. Как только я оказываюсь рядом с девушками, их весёлый смех мгновенно затихает, и улыбка постепенно сходит с лица Бон Лан, её сменяет хмурый взгляд и обиженно поджатые губы. Ещё злится… Надо как можно скорее исправить ситуацию и в итоге выйти победителем, а не неудачником, как это обычно происходит со мной. — Всем привет, — вежливо обращаюсь к девушкам. — Дамы, вы не будете против, если я украду вашу подругу на пару минут?       Сразу три подозрительных взгляда обращаются в мою сторону. Девушки некоторое время молча смотрят то на меня, то на Бон Лан, после чего Лиен неуверенно произносит: — Нет, не против…       Лан-и бросает укоризненный взгляд в сторону подруги и обречённо вздыхает. Лиен понимает, что, по всей видимости, сболтнула лишнего и смущённо отводит глаза в сторону, нервно сжимая губы. Неловко получается. — Ладно, мы будем в столовой, если что, — наконец, произносит Ми Ён, разорвав повисшее в воздухе напряжение. Когда Бон Лан оторвалась от подоконника и начала приближаться ко мне, Лиен резко остановила её, взяв за плечо, и шепнула на ухо: — Если что, зови.       Хоть девушка и произнесла это достаточно тихо, но я всё услышал. Вероятно, подруги моей сестры осведомлены о нашем с ней пятничном разговоре. Лан-и кивает Лиен в знак согласия, после чего девушка отпускает её плечо, и через несколько секунд мы с Бон Лан остаёмся возле подоконника один на один. Чонгук, права на ошибку у тебя нет. Используй этот шанс правильно, его может больше и не быть. Исхода данной ситуации два: либо мы с сестрой спокойно придём к компромиссу, и она вернётся домой, либо я усугублю своё и без того шаткое положение и окончательно испорчу отношения с Лан-и. Очень надеюсь на первый вариант, поскольку он для меня сейчас, да и в принципе, самый оптимальный. — Так и будешь молчать? — задаёт вопрос Бон Лан, сложив руки на груди. — Кажется, это ты поговорить хотел. — Всё ещё обижаешься? — как можно более спокойно отвечаю вопросом на вопрос, глядя девушке в глаза. Она ничего не говорит, лишь отворачивается в сторону, обиженно надув губы. Я обречённо вздыхаю. Разговор с самого начала не заладился. Необходимо направить его в нужную сторону, чтобы в конечном счёте мы с сестрой расстались друзьями. Почему-то сейчас мне как никогда сложно разговаривать с ней. Раньше такого никогда не было. — Ладно, я действительно хотел поговорить, — тихо произношу я, заставляя Лан-и вновь обратить на меня внимание. — Но сначала мне очень хотелось бы узнать, где ты была всё это время, и что у тебя с телефоном? Что такое ты с ним сделала, из-за чего я постоянно слышу: «Набранный вами номер не обслуживается»? — Где я была, и что с моим телефоном — тебе знать совершенно не обязательно, — грубо отвечает мне Бон Лан, после чего собирается уходить, но я не даю ей этого сделать, резко хватая за руку. Ну уж нет, Лан-и, тебе больше не удастся сбежать от разговора. Раз я начал это, то обязательно доведу до логического завершения. — Мы, кажется, ещё в пятницу всё выяснили, — нетерпеливо произносит девушка, пытаясь вырвать свою руку из моей. — Ты ясно сказал, что мне следует делать, так оставь же меня теперь в покое. И отпусти руку, в конце концов, мне больно вообще-то! — Да, извини… — опомнившись, я отпускаю Бон Лан, нервно сжимая губы. Я должен помириться с сестрой, а не усугублять наши отношения, так почему продолжаю так паршиво вести себя? Нельзя больше ошибаться, категорически нельзя… — Если не хочешь отвечать на мои вопросы, то не делай этого. Просто выслушай.       Потерев запястье правой руки, за которое я крепко держал Лан-и ещё около полуминуты назад, девушка вновь сложила руки на груди, взглядом выражая полную готовность выслушать то, что я собираюсь сказать. — Да, я поспешил с выводами, когда обвинил тебя во вранье, но согласись, что и ты поступила нечестно, оставив меня одного в такой ситуации. Я, конечно, не знаю, какое событие послужило этому причиной, но оно ведь было не настолько важным, верно? Мне в любом случае жаль, что наш конфликт зашёл так далеко, поэтому… Извини. Да, я признаю, что был отчасти не прав. Признай же это и ты и заканчивай, наконец, свой глупый спектакль. Возвращайся домой. Ты продемонстрировала гордое самолюбие, я уже понял, что у тебя тоже есть гордость, достаточно на этом доказательств. Я не хочу волноваться по ночам и гадать, жива ли ты ещё, или можно начинать обзванивать больницы и морги. Думаешь, мне всё равно? Нет, Лан-и, не всё равно. Надеюсь, это когда-нибудь дойдёт до тебя… Я всё сказал.       Всё это время Бон Лан стояла напротив и молча слушала меня. Лицо девушки не выражало абсолютно никаких эмоций. Кажется, моя сестра даже ни разу не моргнула. Ощущение такое, что я со стеной разговаривал. Та тоже никогда не реагирует на твои слова, что бы ты ей не говорил. Интересно, что на всё это ответит Лан-и? Она же не уйдёт вот так просто, оставив мою речь проигнорированной? Впрочем, я уже не знаю, чего ожидать от Бон Лан. С некоторых пор мы с ней совершенно разучились понимать друг друга. — Это так просто, — усмехнулась девушка, нахмурившись, — сначала сказать: «Иди на все четыре стороны», а потом просто подойти и извиниться. Конечно же ты рассчитывал, что я сразу прощу тебя и забуду всё, что было в пятницу? Наивнейший парень. Зато ты мне столько раз позвонил, пока меня не было. Надо было всего лишь уйти из дома, чтобы ты начал волноваться. А я-то думала, в чём секрет привлечения внимания? — Хочешь сказать, что я не уделяю тебе должного внимания? — задаю вопрос сестре уперев руки в бока. Будь спокойнее, Чонгук, это всего лишь провокация, не стоит поддаваться ей. — Дело даже не в этом, — Лан-и немного повышает голос. — Хотя я абсолютно уверена, что тебе на самом деле наплевать на меня! — Ты сама себя слышишь? — раздражённо говорю я, из последних сил стараясь сдерживать агрессию. — Я люблю тебя так, как никого никогда не любил, потому что ты — моя единственная сестра! Сколько раз я помогал тебе в трудных ситуациях? А как часто шёл на уступки, совершенно мне не выгодные? Сколько раз я говорил, что не представляю жизни без тебя и не желаю расставаться?! — наконец, мой голос срывается на крик. Бездушные слова Бон Лан задели меня за живое и одновременно окончательно вывели из себя. — Думаешь, я всё это время врал? Извини, но мне кажется, что это твоя прерогатива! Ты же у нас в семье по обманам и вождению за нос главная! — Ты опять начинаешь?! — теперь и девушка начинает кричать. Краем глаза я замечаю, как студенты, проходящие мимо, с любопытством оглядываются в нашу сторону. Кажется, сейчас мы с сестрой в центре внимания, к сожалению, в плохом смысле этой фразы. — Начала это ты, а я заканчиваю! Хватит с меня твоих выходок! Надоело! Можешь больше не возвращаться! — Ты это уже говорил, — напоминает Лан-и, вспоминая злосчастный вечер пятницы. — Я специально повторил, чтобы ты запомнила лучше! — грубо отвечаю сестре. — У тебя всегда были проблемы с памятью! — Может, хватит на сегодня оскорблений? — раздражённо произносит Бон Лан, всё ещё хмурясь. — Лично я ими уже по горло сыта! — Что у вас тут происходит? — задаёт вопрос появившийся из ниоткуда Хосок-хён, заставляя нас с сестрой обратить на него внимание. — Ничего особенного, — с сарказмом отвечаю я другу, после чего снова перевожу взгляд на Лан-и, — просто выяснилось, что мне, оказывается, совершенно наплевать на собственную сестру! Я верно истолковал ваши слова, госпожа? — Идиот… — шипит девушка, после чего резко разворачивается и уходит в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — И ты ещё будешь упрекать меня в оскорблениях?! — кричу вслед сестре, сжимая руки в кулаки. — Сама не лучше!       В ответ Бон Лан высоко поднимает правую руку вверх и показывает мне «fuck», так же направляясь вперёд и не смотря в мою сторону. Хосок-хён крепко держит меня за плечи, почти не давая возможности шевельнуться. — Тише-тише, Чонгук, успокойся, — тихо говорит мой друг. — Агрессия — не выход. Не надо кричать. Не забывай, что она не только твоя сестра, но ещё и моя девушка, которую я никому не должен давать в обиду. Успокойся и расскажи, из-за чего вы спорили, да ещё и так громко? — Не твоё дело, — грубо отвечаю я Хосоку-хёну, сбрасывая его руки со своих плеч. — Эй, почему ты огрызаешься? — удивлённо спрашивает мой друг. — Раз огрызаюсь, значит надо так! — раздражённо произношу я, вновь нахмурившись. — Не лезь не в своё дело. — С каких пор ты таким грубым стал? — последовал новый вопрос от парня. — Какая тебе разница?! — снова повышаю голос. — Отстань от меня!       Произнеся это, я ухожу в противоположную от Хосока-хёна сторону, совершенно забыв о том, что в начале перемены собирался посетить столовую. Аппетит испарился в никуда, будто его и не было вовсе. Сейчас моя голова занята совершенно другими мыслями. — А ты не боишься такими темпами без друзей остаться? — обращается ко мне издалека хён. — Сомневаюсь, что тебя будут долго терпеть, если ты станешь так ко всем относиться! — Ох, ну, если хочешь, — разворачиваюсь лицом к собеседнику, продолжая свой путь, но терпеть спиной вперёд и медленнее, чтобы удержаться и не расстелиться прямо посреди коридора, — то можешь обидеться на меня как Бон Лан. А что, она же твоя девушка, вы должны всё делать вместе! Ну же, бери с неё пример, она плохого не скажет! Молчишь? Сказать нечего?! — Чон Чонгук, ты точно идиот! — отвечает мне Хосок-хён. — Если у тебя проблемы, не стоит из-за них кидаться на всех подряд. Впрочем, кто я такой, чтобы указывать тебе? Делай, как считаешь нужным, я тебя предупредил! — Вот только нравоучений не надо! Сам как-нибудь разберусь со своей жизнью. А ты давай, скорее догоняй свою девушку и успокаивай её, она же наверняка тебя ждёт! — Придурок… — хоть я и нахожусь на приличном расстоянии от друга, но расслышать его слова не составляет особого труда. Произнеся последнее слово, хён бросает презрительный взгляд в мою сторону и уходит туда, куда не так давно направлялась Бон Лан, то есть, на второй этаж. — А ты подкаблучник! — кричу в спину парню, после чего разворачиваюсь и продолжаю прерванный путь, по дороге расталкивая случайно встреченных студентов. Все они не поскупились на «пару ласковых» в мой адрес, но мне было всё равно. Главная цель на данный момент — достигнуть нужной аудитории и там попытаться успокоиться. В таком состоянии я не смогу нормально работать, мысли будут сконцентрированы совершенно на другом, поэтому мне следует умерить свой пыл и вернуть себе вдребезги разбитое чувство спокойствия.

***

      Учебный день подошёл к концу. Итоги неутешительны: разговор с сестрой, как я и предполагал, не принёс положительного результата, напротив, я похоронил хорошие отношения с Бон Лан и вдобавок к этому совершенно зря поругался с Хосоком-хёном, абсолютно не причастным к данной ситуации. До конца уроков мы с ним не общались, даже взглядами не пересекались, а после окончания занятий хён и вовсе молча покинул аудиторию, не дождавшись меня, как он делал это обычно. Понедельник — день тяжёлый, но что-то мне подсказывает, что завтра будет не лучше. Даже на тренировку с таким паршивым настроением идти не хочется…       Кстати о Чимине, я так и не смог встретиться с ним, как бы удивительно это ни звучало. В конце концов я даже успел забыть о хёне и о том, что собирался серьёзно поговорить с ним, поэтому решил отправиться домой и провести очередную ночь наедине с собственными мыслями. Не знаю, к счастью или к сожалению, но встреча в итоге всё же состоялась, причём в тот момент, когда я этого совершенно не ожидал. Направляясь к лестнице, ведущей с третьего этажа на второй, я проходил мимо нашей с парнями аудитории под номером 119 и, благодаря настежь распахнутой двери, заметил моего друга сидящим за первой партой первого ряда. Хён что-то записывал в объёмную тетрадь, то и дело поглядывая на страницы лежащего неподалёку учебника. Вероятно, пишет конспект. Таким внимательным и сосредоточенным я Чимина ещё никогда не видел. Неужели и вправду решил всерьёз заняться образованием? С каких пор все мои знакомые стали так резко меняться?       Я тихо вхожу в аудиторию и, кашлянув пару раз, привлекаю к себе внимание. Мой друг моментально отрывается от конспектов и переводит взгляд на меня. — Фух, напугал… — облегчённо выдохнув, произносит хён. — Я не слышал, как ты зашёл. Слишком уж был увлечён историей права. — последнюю фразу Чимин говорит с лёгкой улыбкой на лице. Я медленно подхожу ближе к другу и вскоре оказываюсь напротив него. — А ты чего здесь? — задаю самый что ни на есть логичный вопрос. На самом деле, не так уж я в этом и заинтересован, просто не хочу сразу переходить к делу. Я оттягиваю время, хотя жаждал этого разговора с выходных… Какого чёрта, Чонгук? — Решил немного задержаться в школе, чтобы расправиться, наконец, с этими конспектами, — отвечает хён, откладывая в сторону чёрную шариковую ручку. — Наша аудитория — самое спокойное место в школе, тебе ли этого не знать. Поэтому я здесь. — Понятно… — несколько отрешённо произношу я, после чего решаю перейти к разговору, к которому так долго стремился. — Хён, мне надо с тобой поговорить. Это… Серьёзно и очень важно. — Я весь во внимании, — произносит Чимин всё с той же лёгкой улыбкой на лице, устало откидываясь на спинку стула.       И тут я резко осознаю, что боюсь говорить с хёном о том, что произошло субботним вечером. Мне даже слово «поцелуй» произносить стыдно. Я просто вспоминаю о нём и уже чувствую, как меня бросает в жар, и щёки покрываются ярким румянцем. Я нервно закусываю нижнюю губу и смущённо отвожу взгляд в сторону. Что происходит? Ещё совсем недавно я чуть ли не убить друга собирался, а теперь стесняюсь его и слово произнести боюсь. А всё потому, что мне понравилось, и теперь я стыжусь этого. Не должно так быть. Поцелуй с парнем должен был вызвать у меня лишь чувство отвращения, но никак не заставить захотеть повторить… Что? Повторить?! Нет-нет, вовсе нет! Чёрт, я даже самому себе в этом признаться не могу… Слабохарактерная тряпка. — Чонгук? — из размышлений меня вырвал голос Чимина, и я перевёл взгляд на него. — Ты, кажется, поговорить хотел? — Да… Хотел, — неуверенно отвечаю я, после чего, нервно потерев шею и глубоко вздохнув, продолжаю говорить. — Я хотел… Поговорить о том, что… Было в субботу после того, как… Тётя уехала, и я задремал. — А что было? — в голосе моего друга исчезла прежняя уверенность. Не хочет сознаваться. Поздно, хён, я давно раскрыл твой секрет. Тайна никогда не остаётся скрытой. — Ты сам прекрасно знаешь, — серьёзно произношу я, в упор глядя на Чимина. — Я говорю о… Поцелуе. — последнее слово я проговорил чуть ли не шёпотом. Чонгук, ты почти совершеннолетний, пора бы уже научиться называть вещи своими именами. — Так ты не спал… — с ужасом произносит мой друг, касаясь пальцами правой руки виска, и отводит взгляд в сторону. Хён, а ты на что рассчитывал? Сам ведь знаешь, что у меня чуткий сон, меня разбудить ничего не стоит, тем более таким образом. Тайное всегда становится явным, так что скрываться в любом случае было бы бесполезно. — Зачем ты это сделал? — с обидой в голосе спрашиваю я, продолжая неотрывно смотреть парню в глаза. — Чем руководствовался? Для чего это всё?       Некоторое время хён просто молчал, смотря то на меня, то на вид за окном, изредка нервно покусывая губы. Очень интересно, что он скажет в своё оправдание? Наконец, Чимин многозначительно вздыхает и, встав из-за парты, закрывает тетрадь и переводит взгляд на меня. — Я не знаю, как это объяснить, — признаётся мой друг, убирая учебные принадлежности в рюкзак. — Это было… Помутнение рассудка. Я совершенно не отвечал за свои действия, потому что… Потому что был невменяем. Да, именно так. Я просто… Не ведал, что творил, понимаешь? Такое часто бывает, а для меня в последнее время — вообще не редкость. Это всё стресс из-за разрыва с Су. Времени прошло много, но лучше от этого не становится. Ничерта время, оказывается, не лечит. Только хуже становится… Чонгук-а, мы можем забыть об этом инциденте? Представить, что ничего не было? Просто не бери в голову, хорошо? Забудь этот поцелуй как страшный сон. Ничего не было.       Предложение хёна повергает меня в шок. Внезапно исчезают всевозможные чувства: и стыд, и агрессия, и обида. Я не ощущаю абсолютно ничего, лишь удивлённо взираю на собеседника. Он по-тихому украл мой первый поцелуй, а теперь предлагает просто всё забыть? Это ведь… Неправильно. — А разве что-то было? — я решаю не спорить с Чимином и немного подыграть ему, чтобы он подумал, что я действительно согласен выкинуть этот случай из головы. Честно признаться, я бы рад, но такое не забывается, к тому же… Мне всё-таки понравилось. — Правильный настрой, — нервно посмеиваясь, произносит мой друг, надевая рюкзак на спину. — Ничего не было. Тебе просто показалось. Это был сон. Мерзкий отвратительный сон. С каждым бывает…       Хён направляется к выходу из аудитории. Когда Чимин почти достиг его, я задаю неожиданный для моего друга вопрос: — А как же конспекты? Ты ведь, кажется, не закончил с ними?       Парень оборачивается в мою сторону и наигранно-беззаботно произносит: — Да ладно уж… Дома допишу.       Хён скрывается за дверью, оставляя меня в аудитории совершенно одного, полностью шокированного и абсолютно ничего не понимающего. Я внимательно смотрю в ту сторону, куда ушёл Чимин, и чувствую себя как никогда потерянным. Этот разговор представлялся мне совершенно в ином свете. Чувства после общения с другом неоднозначны, но я ощущаю нечто, похожее на страх. Тело бьёт мелкая дрожь, не то от сквозняка в аудитории, не то от непонятно откуда взявшегося волнения.       Я совершенно не знаю, что делать дальше.