Время уходить

      Тень от вершин Железных гор уже скрыла еле заметную тропу ведущую к узкой долине, когда всадник показался на вершине перевала. Нижнюю часть его лица скрывал грубый шерстяной шарф, промерзший от дыхания, ставший жестким и одновременно хрупким, как пергамент. Меховая шапка была надвинута на самые брови. Пальцы путника утратили чувствительность и едва сгибались в толстых кожаных рукавицах на меху. Ему оставалось еще около трех часов пути и он намеревался успеть до того, как на небе прорежутся первые звезды.       К ночи стражники долины возвращались в укрытые среди леса сторожки и отогревались у огня. Их верные северные псы шумно вдыхали морозный воздух, готовые подать сигнал к началу охоты. А охранные амулеты были частью окружающего пейзажа и ни маг или даже фейе, а тем более обычный человек не успел бы и глазом моргнуть до того, как меткие лучники отряда Эрбадос оборвут его жизнь. Всадники имели право убивать без предупреждения. Многие века и столетия такой порядок вещей сформировал особенное отношение к служению у молодых Хазадриельфейе. Неминуемо в течении времени и вдали от истоков своего народа, изгнанники незаметно для себя творили свои новые традиции. Всадники видели воплощение желания Ауры в своем изгнании и не испытывали вины от убийства нарушителей их границ. Другие из них предпочитали видеть в своем изгнании укор Светоносному. И раз уж мир, созданный им для своих детей, оказался несправедлив, то они разрешили себе вершить суд на своих землях.       Путник не опасался стражей. Он двигался сквозь промерзший лес уверенно и не скрываясь. Наконец, сквозь чащу показалось приземистое деревянное строение с покатой крышей, уходившей в снег по двум сторонам от бревенчатых стен. Узкое пространство между кровлей, укрытой сосновыми ветками и крупными стволами было заполнено плотно уложенными рядами дров для растопки. Путник спешился и, открыв широкую дверь, зашел внутрь вместе с уставшей и замерзшей кобылой. Одно из трех стойл в сенях не пустовало, а у внутренней двери в медном футляре тлела лучина.       Стряхнув снег и подложив сена в ясла, человек отворил дверь. Хозяин уже ждал гостя, опираясь спиной о гладко стесанную деревянную стену. - Добро пожаловать домой, Ильяс, - проговорил он. - Благодарю за гостеприимство, Ризер и Стеллен, – подчеркнуто вежливо ответил гость. - Ну, хорошо, будь по-твоему – не домой, – кивнул нетерпеливо хозяин. - Давай уже, проходи быстрее. Холодно.       В скромно обставленной комнате жарко горел очаг. На широких сосновых лавках были разложены грубо отделанные медвежьи шкуры. Стол был убран – лишь пузатый чайник парил на глиняной подставке. Ризер сел на лавку и рассматривал гостя пока тот освобождался от тяжелых одежд. Снег и лед в их складках оттаивали в тепле избы и от шубы шел пар. - Я так рад, что ты все-таки пришел сегодня. Я угощу тебя крепким чаем и расскажу зачем вызвал из дому в такой холод. - Я увидел твой сигнальный знак на вершине лишь по воле случая – ты выставил зеркала на три дня раньше нашего расписания. Что-то нарушило твои планы? - Завтра надо мной будет суд. Меня ждет Дваи Шоло, – вопреки произнесенному смертельному приговору, Ризер сохранял видимое спокойствие. - Так я пришел в ловушку? Эрбадос сейчас вломится в эту дверь чтобы схватить меня с посланиями от человеческого мага? - Нет, не стоит так волноваться. Как ни печально, но лишь теперь я узнал, что у меня есть единомышленники в клане, – Ризер чуть заметно улыбнулся. – Они и смогли устроить нашу встречу. Да и в дозоре сегодня, как всегда, те, кто мне верен. - Те сплочённые молодцы, с которыми ты вернулся тогда из похода? - Не все. Лишь те, кто по юности не возненавидел и меня, и вместе с тем весь внешний мир, - Ризер горько вздохнул, вспоминая Рейна и Контуса и его мертвого брата. - Но я уверен в благоразумии первых. Хоть и опасаюсь скудоумия вторых. - Не думай, что я стану помогать им после твоей смерти. Тебе - я обязан, но никому более. - Нет, я не в праве просить тебя о помощи. Все что мог - ты уже сделал. Никто не спросит с тебя большего, – Ризер положил руку поверх кожаной сумы гостя, что лежала теперь на столе между ними. - Что вообще заставило тебя пойти на такую явную провокацию? Ты вернулся из похода без яшела и лишь с половиной книги. В ответ на разумные обвинения ты заявил, что связь с новыми магами Орески может обеспечить Хазадриельфейе лучшую защиту, чем изгнание. Но всего этого не достаточно для Дваи Шоло. Какой еще повод ты им дал? - Видишь ли, из хранилища пропала наша часть книги... - Ты все-таки передал ее человеческому магу? – удивился гость. - Нет, что ты! Я не успел, – горько усмехнулся Ризер. - Я просто очень хорошо подхожу на роль вора. Когда из хранилища пропала привезенная мною часть, кирнари, вполне естественно, и в виду моих прежних повинностей, заподозрила меня. - Тогда тебя ничего тут не держит, раз книга все равно пропала. Так беги! - Я не думаю, что это чем-то улучшит ситуацию. И мой побег может серьезно подставить моих новых друзей… Видишь ли, мне настолько не по нраву положение дел в клане, что я готов пожертвовать своей жизнью ради слабой надежды на лучший исход, - Ризер встал из-за стола и подошел к дальней, холодной стене дома, служившей в зиму схроном для провианта. Едва отвернувшись от гостя он позволил себе сделать глубокий вдох и продолжить. - Мне не нравятся угрозы и действия рета’ноев. Мне не нравятся те изменения в человеческом мире, свидетелем которых я был, - говорил он, доставая из скрытой за пологом полки бутыль с турабом. - Маг воспользовался магией сродства чтобы связаться со мной, пока у меня еще была книга. Он столько успел поведать... Но твердо я усвоил лишь одну его мысль - наша скрытность теперь может нам только навредить, - Ризер надолго замолчал. Он никогда не был словоохотлив, и только мысли о близкой смерти заставляли его прятать беспокойство в потоке пустых теперь размышлений. - Вот скажи мне что ты видишь по ту сторону перевала? – заговорил он вновь, присев за стол и разливая тураб по кубкам. - Вам по-прежнему там не место, - подумав ответил ему Ильяс. - Однако, и в будущем для вас его тоже нет. - И не смотря на это - ты тут. И ты мне помогаешь найти это будущее для нашего клана. - Я помогаю тебе, потому что чувствую себя обязанным. Предательство в твоем клане меня не беспокоит, - тон Ильяса был настойчиво категоричен. - Ты прожил среди людей так много времени, что предательство в наших рядах больше не может тебя удивить? - Я проживу намного меньше чем любой из вас и все же намного дольше простого человека. Жаль, что мне придется пережить тебя… Предательство среди людей одинаково удивительно. Просто вы почему-то предпочитаете думать, что фейе не подвержены этому пороку. Но, разница лишь в том, что предательство в вашем обществе будет иметь более долгие последствия. Жизнь в изоляции для существ которые отмеряют свой срок веками должна была лишить их остатков здравого смысла. Не тебе в обиду сказано, но именно такое общество я и наблюдал, почтенный Ризер, после того как ты меня спас. Ваше общество… - Вы, вас, ваше … - раздраженно перебил его Ризер, - Ты все так же отделяешь себя от нас! Хоть ты и урожденный фейе... - Я больше не фейе и не человек. Мой хозяин был не так искусен, как тот которого убил мальчишка яшел, а точнее - его рекаро! Ворожба мага, в моем случае, дала результат от противного. Только его глупости я обязан своей жизнью! - Ильяс почти потерялся в гневе, но силой воли заставил себя опять надеть маску спокойствия и пренебрежения. - И только поэтому я на свободе. И под свободой я имею в виду не только побег из пленимарского рабства, как ты понимаешь. Я свободен от этой долины. Я рад, что ты заступился за меня и предложил меня в качестве совершенно безопасного способа наладить связь с внешним миром, когда такая понадобится. Меня же ждала более счастливая участь в отличии от того, что могло и ждет теперь этого мальчика и тех, кто его окружает. - Если мне и моим новым друзьям все удастся – они не пострадают, - в голос Ризера все больше просачивалась усталость от спора, который снова и снова возникал между ним и Ильясом. Даже перед смертью ему не удалось избежать этого многократно повторяемого обмена упреками. - Даже если нам все удастся – число пострадавших будет гораздо большим. Они провели несколько следующих минут в молчании. - Я передам твое сообщение магу. Твое последнее слово. Итак, … - Теперь мне не нужно передавать что-то через тебя, - Ризер кивнул на кожаную суму Ильяса. – Но для надежности, пошли весточку в наш дальний лагерь. Книг больше нет в поселении. Ни одной из тех, что собирали Эрбадос в своих скитаниях среди людей. После того как по приказу кирнари я отдал свою половину книги в обитель, мой человек сообщил, что книги исчезли из хранилища. Вероятнее всего, они покинули долину около луны назад. - У тебя есть предположения? - Не много. Но я не могу представить, как кто-то из стражей контактирует с внешним миром, - Ризер наконец озвучил свои давние сомнения вслух. - Со Скалой? Победитель в войне желает укрепить позиции и навсегда закрепить лидерство в оружии? Пленимар? Чтобы отомстить захватчикам? Могу лишь допустить, что не смотря на действия Скалы, у них могли сохраниться нужные знания, а так же маги и некроманты. Все может оказаться еще хуже, если только остались те, кто знал о книге. А уж если были и до сих пор есть другие книги… - Ауренен… – быстро вставил гость. - Ауренен?! – возмутился Ризер, - Ты слишком далеко зашел в своих подозрениях, мой мальчик! - Спустя все это время они смотрят на риски намного иначе. Ну или некоторые из них. Тем более, Ауренен поддерживает так много контактов с людьми, что вполне мог усвоить их взгляд на мир. - Хотел бы я верить, что ты заблуждаешься, - Ризер горько вздохнул и вновь встал, чтобы поправить тлеющую лучину в медном футляре, что дополнительно освещала стол. Ильяс воспользовался моментом и скоро провел рукой над кубком хозяина. Ризер вновь опустился за стол. Он был задумчив и немного рассеян. Наверное, поэтому движение Ильяса осталось незамеченным. - Я счастлив был знать тебя, Ризер и Стеллен, - поднимая свой кубок, произнес гость. - Взаимно, - и Ризер без промедлений осушил свой.       Десятком минут позднее, Ильяс с негромким стуком опустил свой кубок на стол. Предварительно он тщательно промыл его в воде из небольшого бочонка стоявшего неприметно в углу. Затем он подхватил бочонок и вынес его в сени. Вылив воду в лохань из которой пили лошади он вернулся в гостиную, чтобы надеть уже немного просохшую меховую шубу и рукавицы. Перед тем как выйти, он еще раз обернулся. Казалось, что хозяин сруба просто уснул за столом. Все было бы невинно, если бы не два кубка перед ним – один был пуст, другой полон. Пусть вошедшие подумают, что впавший в немилость капитан решил свою судьбу сам, не дожидаясь официального приговора. Пусть так. Это вполне согласуется с его благородными мировоззрениями.       Гость же не испытывал сожаления. В его сознании поступок был скорее милосердием и совпадал с заданием, которое он так или иначе обязался выполнить. Ему казалось немного странным не чувствовать привязанности к человеку, который сделал для него в жизни чуть больше чем все остальные. Удивительным было и то, что сделанное он считал благом безо всяких оговорок. Но Ильяс все равно не ощущал вины. Только холодную решимость, поселившуюся в нем с той поры как он был дважды, или уже трижды отвергнут и растоптан. Что-то сломалось в нем еще тогда, когда ради крови хазадриельфейе пленимарский маг отнимал его плоть, пробовал на нем яды и пытал, срывал ярость и злобу от собственного скудоумия. Он был сломлен еще ранее, когда его отец и мать были жестоко наказаны своим кланом за побег. В их крови было призрачно мало той самой составляющей, которую так ценили хазадриэльфейе и пленимарские колдуны. Они были потомками тех, кто бежал вместе с безумной Хазадриэль, не в силах пережить расставание с любимыми. Они обрекали себя на забвение и скитания. Себя и своих потомков.       Когда родители сбежали, то им не удалось надежно скрыть следы своего побега. Их вскоре нашли - пленимарские работорговцы и отряд Эрбадос. Первые всегда ценили рабов-фейе, которых можно было дорого продать на рынке. Вторые готовы были ожесточенно наказать преступников. Взрослых убили, но пленимарцам удалось схватить Ильяса, тогда еще совсем ребенка. Чтобы все последующие годы беспощадно унижать и пытать, вырывая из души остатки уважения к себе и своему народу, все светлые детские воспоминания и надежды. Пока его не выкупил фейе из Ауренена, и не указал на открывшиеся возможности мести.       Ильяс ведь так на самом деле никогда и не вернулся из подземелий - они остались глубоко в его душе, в пустующей бездне на месте его души. Их образ опалял его мозг безумием и яростью. Умело скрывавший свои чувства за маской дружбы, теперь он чувствовал, что время его отмщения стремительно приближается. - Чума на оба ваши дома, - ожесточенно проговорил он в слух. - Сожрите друг друга!