***
Он уже водил мать в Чертоги, объяснив, что это «просто его сон», к счастью, ей этого оказалось достаточно. Он хорошо тогда похозяйничал: мать видела полки с книгами, но не могла их даже потрогать. А он показал, как берет, и даже кое-что прочитал. В частности, отрывок про интуитивную магию. Несмотря на возражения матери, он взял и Эбби, чтобы не рисковать: с ней-то он точно должен был остаться мальчиком. Зато теперь Эйлин была совершенно спокойна, когда сын вдруг надолго замирал или даже засыпал. Мать не лезла в его дела, каким-то шестым чувством понимая: не стоит. Зато полностью открыла для сына все свои небольшие записи и лабораторию. Видимо, уже устала удивляться гениальности своего ребенка. А у того опять были проблемы. Все чаще он не мог достучаться до разума матери и отца — ни разом, ни по отдельности… Он знал уже, что нестабильность ментального дара связана с открывшейся «основной» магией, что они должны как-то уравновеситься и, когда каналы станут одинаковыми, выровняться, тогда стабильность вернется. Но сил будет уходить больше, чем на обычное колдовство. На вопрос, что он может делать для равновесия, получил ответ: быстрее расти в детском теле. Лучше развиваться физически. Он тогда только пожал плечами: время не обгонишь. Хоть и в свои пять лет он выглядит на шесть, а может, и семь… Возраст не обманешь. И вот снова неудача: он не чувствует ни мать, ни отца. Но сейчас будет важный разговор, очень важный! И он должен в нем участвовать… Придется идти. И кое-что раскрыть.***
— Никогда не мог себе такого представить, — усмехнулся Тобиас. — Моя жена приглашает на чай меня и мою любовницу… И мы приходим! — Сидим в гостиной, пьем чай и спокойно разговариваем, — продолжила Эйлин. — Я ничего не понимаю. Такого не может быть. Вы все… мы все такие странные! — Кэтрин все время робела в этом доме и сидела как на иголках. — Но ведь странные — не значит плохие, — раздался голосок из-за двери. — Северус! — Да, мама? — Я же просила тебя присмотреть за сестрой! — Она уснула. — Наш разговор не для детских ушей, — вмешался было Тобиас. — С тех пор как ты ушел к няне Кэти, в нашей семье я единственный мужчина, — отрезал сын, устраиваясь за столом. Отец временно потерял дар речи, а мать поперхнулась чаем. Кэти всхлипнула, и на ее глазах заблестели слезы: — Северус, мальчик… — Няня, успокойся. Всем ведь хорошо. Ну и что, что странно. — Действительно, мужчина, — хмыкнул Тобиас и, получив в ответ довольную улыбку сына, улыбнулся сам. — Он стал таким взрослым… И он такой умница, — нежно проговорила Эйлин. — Мне, конечно, приятно слышать, какой я замечательный, но вопрос-то в другом, не так ли? Мать покачала головой, взъерошив его волосы. — Тоби, Кэти, я должна вам сказать: у Эбби недавно был магический выброс. — Что? И она теперь… — Тоже волшебница, Тоби. Мне жаль. Я знаю, что ты мечтал об обыкновенной дочке. Но природа не выбирает. — Я что, попала в сказку? — выдавила из себя Кэт. — Почти что так, няня. Надеюсь, что в добрую, хотя во многом это зависит от нас, — серьезно сказал Северус. Его родители закивали. Кэти дурочкой не была, так что за час ей объяснили практически все необходимое, показав кое-какие чудеса из области бытовой магии. «Эскуро» привело ее в такой восторг, что Тобиас, несмотря на опыт, никогда не доверявший магии, почувствовал себя неудобно. Но «хэппи энд» отменил сын: — После выброса мне стали сниться странные сны. Я думаю, они чем-то похожи на пророческие. И когда я просыпаюсь, то точно знаю: что-то похожее — случится. — И? — не удержалась Эйлин. — И ничего хорошего. Через год или два, как Эбби пойдет в школу волшебников, будет магическая война. Появится темный волшебник, зацикленный на чистоте крови. Все дети-полукровки и маглорожденные будут в опасности. И нам лучше заранее приготовиться и спрятать ее. Чем раньше мы это сделаем, тем надежнее. Кэти всхлипнула: — Так страшно… Может, как-то спрятать ее магию? — Конечно, мы это сделаем. Но пока надо держать все в глубоком секрете. Надо дать клятву…