***
Библиотека Чертогов, хоть и была прекрасной, все последнее время, увы, предоставляла информацию «исключительно по запросу». Осязаемо было лишь то, что прочитано, остальное было ровными корешками, и далеко не все поддавались, а когда удавалось достать книгу — это было только тем, что нужно. Да, это было невероятно удобно, экономило массу драгоценного времени, но… Северусу не хватало возможности просто провести рукой по корешкам незнакомых книг, прочитать неизвестные названия, выбирая то, на что отзовется внутри него самого тонкая струна предвкушения. Старый дом отозвался теплом, несмотря на позднюю осень. Закрытая ритуалом на крови предков комната потайной библиотеки оказалась целой анфиладой — прекрасно сохранившейся, с удобной мебелью, а главное — со стенами, целиком заполоненными книгами. Там он и устроился, даже не заходя в свежеотреставрированные после ритуалов Самайна покои. Одиночество в роскошной библиотеке — сколько раз он об этом мечтал… Да всю свою прошлую жизнь. Под внимательным присмотром Аша Северус наслаждался… один день и часть ночи, пока не начали закрываться глаза. Наутро, перекусив взятым из дома, он устроился на месте, что облюбовал вчера, и продолжил чтение, опираясь на высокую боковину дивана и вытянув на нем ноги. Хорошо! Едва стрелки старинных (о, еще механических, магловских!) ходиков миновали отметку в три часа пополудни, Северус ощутил в воздухе странную рябь, словно прошел поток тепла. А потом зашуршало… Кто-то завозился в углу… и в том, что справа… и за дверью… Страшно не было, скорее, интересно. Тихое шлепанье нескольких пар маленьких босых подошв прозвучало совсем близко, и из ряби воздуха буквально соткались большеглазые ушастые создания, шепотом выдохнули «Хозяин!» и дружно склонили перед ним круглые лысоватые головенки. Северус, насмотревшийся на домовиков Хогвартса и Малфой-манора, оторопел: по сравнению с ними эти были похожи на только что освобожденных узников концлагеря. Причем освобожденных путем умерщвления в газовой камере, судя по цвету кожи, шатанию на подгибающихся ножках, трясущимся ручкам и общей полупрозрачности. — Что хозяин может сделать, чтобы привести вас в порядок? — спросил он, не успев даже толком подумать. Еле слышный шепот ответил: — Хозяин так добр… но это опасно для хозяина… прикоснуться к его магии… Дрожащая полупрозрачная ручонка с тонкими пальчиками все же протянулась к нему, Северус коснулся и внезапно ощутил такую слабость, что едва не осел на пол — благо, кресло было рядом, и кто-то удачно скорректировал его падение. Темнота… Тишина. Невозможно не то что пошевелиться — невозможно почувствовать собственное тело. Мягкое движение прохладного воздуха подарило судорожный вдох. Выдох. Вдох. Выдох… Поток усиливается, и вот это уже прохладный ветерок, несущий то ли светлые блики, то ли светящиеся лепестки… Прохладный воздух обрисовывает контуры его тела, и отчего-то начинают ныть рука и бок. Он выпрямился и потянулся, разминая мышцы, и едва не скатился с кресла. В темном воздухе вокруг него бледно светилось семь пар глаз. Едва не шарахнув по ним своей фирменной убойной Сектусемпрой, Северус успел понять, кто это, и остановить движение, переведя его в обычный светящийся шар. Однако вышел не шар, а целая люстра. Он огляделся и чуть не расхохотался. Семеро домовиков могли составить конкуренцию любому комику: щурясь от ярчайшего света, они пытались одновременно таращиться на своего хозяина, при этом корча такие мордочки, на которых смешивались удивление и восторг с испугом и недовольством от яркого освещения — Бурвиль, Аткинсон и Де Фюнес отдыхают…***
Эйлин уронила голову на руки. Визиты Тома ее изматывали: трудно было держать в узде собственные страхи, усиливающиеся, когда она думала о сыне. К счастью, Эбби всегда удавалось вовремя упрятывать к отцу и няне (собственно, там она теперь и жила): Темный Лорд, однажды поинтересовавшись соседями и узнав, что они входят в круг близких Эйлин, больше вопросов о них не задавал. Да, он вел себя практически образцово, но опасения Северуса по его поводу не позволяли матери расслабиться. Помогал Алан, появлявшийся через некоторое время после отбытия Лорда — с восстанавливающим и с амулетами защиты сознания, которые после визитов приходилось частенько менять. Так было и в этот раз. Они пили чай в небольшой гостиной, когда неожиданно явился Том. — Книгу оставил, — улыбнулся он половиной лица так, что стало жутко. И… Алан, мягкий, добрый Алан, взял Темного Лорда под локоток и вышел с ним… Эйлин замерла и похолодела. Спасти, защитить Далтона можно было лишь одним способом — введя его в семью. Женщина собралась с духом и вышла за ними. Темный лорд был удивлен. Он мог бы одним движением руки оставить от этого мужчины мокрое место, но… Во-первых, тот об этом знал. Но сделал то, что сделал. А во-вторых, несмотря ни на что, не хотелось портить палисадник Эйлин, тут много интересного росло. В-третьих, Том кое-что узнал. И, хоть ему это знание не понравилось, принял к сведению и почувствовал что-то вроде уважения — и к этому мужчине, и к мисс Принц. Оказывается, его все же с трудом выносят здесь — надо же, как хорошо умеет держаться эта женщина, которую, оказывается, так выматывает его визит, что после него она на ногах не стоит. Конечно, если верить этому… Но в мыслях невозможно солгать. Не ему. Когда Эйлин появилась на крыльце, он заметил, как его визави инстинктивно попытался загородить ее своим плечом, но она… — Лорд Гонт, я бы хотела познакомить вас с моим будущим мужем… По реакции Далтона Том прекрасно понял, что к чему, и ему… стало смешно и грустно. Поднявшейся было злости вдруг оказалось недостаточно, чтобы захлестнуть его: волна взметнулась, но он оказался над ней. Или так сработал обет? Или все же он правильно сделал, убрав в первый крестраж изрядную часть злобы, ожесточения и пафоса (без них ему стало много легче быть «идеальным старостой», да и жизнь в целом стала как-то поприятнее). — Я вас понял, — ответил Том, слегка наклонив голову. — Мистер Далтон, поздравляю. Вы действительно достойны этой удивительной женщины. Мисс Принц, мои поздравления. Он посмотрел на удивленные лица и… убрал щиты — ненадолго, всего на минуту, невероятно длинную минуту, когда они смотрели друг другу в глаза. А потом развернулся и хотел было аппарировать, как женщина вдруг дотронулась до его рукава: — Том… Приходи еще. Если, конечно, хочешь. Он обернулся, чтобы срезать ее порыв, но наткнулся на взгляд и понял: она была без защиты… И сразу, не смущаясь никого, достала из-под платья кулон, сняла, отдала Далтону, сжавшему амулет в кулаке до побеления костяшек, и теперь снова смотрела Тому прямо в глаза, раскрывшись уже полностью. И тот опять чуть не повелся: искушение узнать все и сразу было велико, — но все же вовремя перевел взгляд на озадаченного Алана: — Вы позволите? — он протянул руку и получил амулет. — Это ваше творение? Мужчина утвердительно кивнул. Том посмотрел на него с большим интересом: — Отличная работа. — Я не самый сильный маг. — И не слабый. Притом очень искусный. Уж поверьте, я видел немало подобных вещей, — он обменялся кивками с Далтоном и вернул амулет Эйлин. — Что ж, если никто не против… мистер, мисс, — он поворотом головы обозначил адресатов и получил от каждого утвердительный же кивок, — я все же буду иногда заходить. Но сперва подожду приглашения. На свадебное торжество не напрашиваюсь, просто чая вполне достаточно. Мягкий — не значит слабый, — произнес он, глядя на Эйлин. И наконец аппарировал. Эйлин смотрела на Далтона, словно не узнавая его. Тот, кого она считала слишком добрым и кротким для мужчины, оказался вовсе не таким. Нет, она не хотела бы потерять и того, деликатного, откликающегося на любую ее просьбу, не обижающегося на ее многочисленные отказы, возвращающегося к ней, несмотря ни на что… Но то, что она увидела, отличалось разительно. Он мог быть — он был! — каменной стеной, в самый тяжелый момент став тем, на кого можно опереться. — Алан… — Эйлин. Ответь, только правду. Ты сказала, что готова стать моей супругой, только чтобы прикрыть меня от гнева лорда Гонта? — Я так за тебя испугалась… — она взяла его за руку, прижалась щекой к его ладони и прикрыла глаза. — Прости меня… За все, что я творила. За все обиды и капризы. Я так не хотела подвергать тебя опасности, но теперь уже поздно. — Я готов умереть за тебя… — Я знаю, я видела. Только ты мне нужен живым. Только ты. Нужен. Довольно долго простояв, обнявшись, они, наконец, прошли в дом. — Темный Лорд впечатляет… Ты как? — Ощущение, что мы ходим по краю… а еще странное чувство: то, что мы это делаем, — правильно.***
Северус в это время… веселился. Проштрафившиеся домовые, рьяно желающие жить и служить, а в результате чуть не вытянувшие все силы из Хозяина («А-а-а, о-о-о, прищемите мне уши печной заслонкой!»), начали активно и громко «убивацца ап стенку», что, безусловно, очень быстро ему надоело. Увы, попытка как следует рявкнуть на них детским голосом даже у него самого вызвала иронию, а заходящиеся в слезах-страданиях домовики и вовсе ничего не услышали. В шуме-гаме от рыданий, приправленных ударами разной степени звонкости обо что попало, глас Хозяина тонул, как лодчонка в ураган. Мальчик плюнул, схватил ближайшего эльфа, потряс… Тот закатил глаза, но так их и не сфокусировал, продолжая стенать что-то об ушах. Ну, по крайней мере, идею подал. Северус мысленно сплюнул и как следует цапнул того за кончик уха. Эльф замолчал на секунду и вновь заголосил, но эта песня, к счастью, была уже совсем другой, а во взгляде наконец появилась осмысленность: — Хозяин! Хозяин Северус наказал Амера! Хозяин самолично укусил его ухо! — Молчать! — прошипел Северус тому прямо в лицо. — И всех заставить замолчать! Амер напрягся… и в комнате наконец установилась благословенная тишина. — Хозяин сер… — попробовал пискнуть самый мелкий эльф, но, встретив красноречивый взгляд Хозяина, замолк. — Совершенно одичали! — прошипел Снейп интонационно не хуже василиска. — Встали все в ряд и назвались! Глэсти, Дорти, Клатти, Ресси, Летчер, Динки и Амер… Во всех эльфячьих глазках сквозила явная сумасшедшинка, разве что Амер выглядел более вменяемым. — Хозяин окажет честь… укусить меня? — пропищал самый крупный из семерки, кажется, Дорти, и развесил свои уши. Северус фыркнул, но посмотрел на Амера, и… — А ну быстро сами друг друга по одному разу перекусали! Через пару секунд перед ним стояла та же шеренга домовиков, но уже вполне вменяемая. «Мазохисты шизанутые», — подумал мужчина, но вслух произнес: — Тупые любители самоистязаний мне не нужны. Глупым, ненормальным, неуравновешенным — подарю одежду! Наказывать себя будете только по моему распоряжению. Хвалить себя и меня — тоже. Быть умными, собранными, адекватными и аккуратными. Все ясно? В тишине слышалось невероятно скромное сопение и тихо колыхались покусанные уши. — Я спросил, все ясно? — Да, хозяин, — в этот раз хор домовиков прозвучал наконец-то слаженно. — Хозяин, а можно? — Что? — Можно, я ухо помечу? На память? — Да делай ты с ним что хочешь, только не прищемляй. Ты мне целым и вменяемым нужен, ясно? — Да! Спасибо, Хозяин! Северус повернулся к остальным домовикам, не заметив промелькнувшего в глазах Амера торжества… А зря. Домовик за пару дней оформил себе ухо в лучших африканских традициях... — Список ваших имен и напротив них — ваших обязанностей в замке должен лежать вот на этом столике к вечеру. Сколько времени я проспал, Амер? — Чуть меньше суток, Хозяин. — Дома все в порядке, — встрял на ментальном уровне в разговор Аш. — Тебе ничего не грозило, эти дурики быстро спохватились. Но одичали, да, тут ты прав. Воспитывай теперь. Кстати, ты бы стряс с них что-нибудь за провинность. Северус хмыкнул, задумавшись, но идея посетила его почти мгновенно. Торжественно эскортируемый эльфами мальчик лет десяти на вид инспектировал замок на предмет… тайников. Улов был хорош. Хозяин доволен. Поголовье эльфов счастливо. Прекрасно понимая, что поскучать в одиночестве пока не получится (да вроде и не нужно), Северус буквально впитывал в себя историю рода: раз приказал домовикам быть умными, то и получил. Чистая и грамотная речь, масса интереснейшей информации и полезных сведений не только о Принцах, но и обо всех, кто был с ними так или иначе связан и бывал в доме. Поток данных пришлось приостановить, пока голова не лопнула. Зато пришла новая отличная идея: — Все, что мне рассказывали, все сведения с того времени, как здесь появился первый из вас, представьте в виде фамильной книги, открывающейся только в руках членов семьи. Недели достаточно? — Хозяин так верит в наши способности… В одну книгу это не уместится, а уложиться мы сумеем, наверное, за год. Ведь дому более четырехсот лет, и почти каждый день что-то происходило. — Все подряд не нужно. Меня совершенно не интересуют процессы умывания и принятия пищи, например. Записать надо только то, что так или иначе влияло на судьбу живущих здесь людей… а также эльфов, фамилиаров и других живых существ. — Хозяин, вот еще, — Ресси, кажется, обратил его внимание на совершенно гладкую стену. — Это может быть интересным для ребенка, хозяин. Северус внимательно присмотрелся и восхитился: нычка была прекрасно замаскирована под плинтус с наложением неслабых чар отвода глаз. Ничего себе был тот ребенок. Открывался тайничок быстро и просто, но не так, как большинство: на родную кровь, то есть, даже на ее «половинку». Тут, как оказалось, нужно было просто быстро побарабанить пальцами чуть выше плинтуса. — И кто это тут крадет мои любимые игрушки? — почти двухметровый призрак крепкого мужчины с аккуратной квадратной бородой словно сконденсировался из наступающих сумерек. — А, внучек, ну наконец-то. Хммм… Какой-то ты странный, внучек, да, странный. Но это хорошо, да. — И как твое имя, дедушка? — Редмонд Принц, двенадцатый по счету лорд Принц. Тебе — прадедушка. — Северус Принц, я… полукровка. — Полукровка, говоришь? — призрак всмотрелся внимательнее и выдал вердикт: — Не похож, — и забормотал странные слова: — Беккросс? Реципрокное? Интересно, да… — Уважаемый лорд Принц, не соблаговолите ли вы расширить словарный запас своего потомка? Призрак нахмурился: — Ты что, малыш, труды Менделя не читал? Ах, ну да, маловат еще, да. Если просто, то могу точно сказать, что твой отец был в каком-то колене нашим родственником, и даже не совсем отдаленным, да, определенно, родственник. — Но этого не может быть! Он… он маглорожденный. — Не может быть как раз того, о чем говоришь ты. Либо его родня не помнит родства, либо его подменили еще в колыбели, либо просто скрывали истинное происхождение. Да. — Но почему вы делаете такой вывод? — Ну что ж, наследник, пойдем пообщаемся. Я рад, что ты взрослый, да-да, я вижу. И нет, это не свойство привидений вообще, это свойство родового привидения. Я вижу тебя насквозь, да. И картина меня радует! Для установления прочных родственных связей хватило пары дней тесного общения (призрак скучал: много лет поговорить было толком не с кем, сынок получился туповат, внучок — и того хуже), и теперь отводил душу с «наконец-то разумным» правнуком. Для того дедушка Ред оказался кладом: увлекаясь естественными науками, он вел обширную переписку со многими ведущими учеными (и показал еще один тайничок размером с небольшую комнату). Окончил Сент-Эндрюс, что немало шокировало Северуса: в те времена?! Магловский университет? Но дед тут же отрезал: — Лучшее образование на то время. И тебе советую задуматься. — Тогда Кембридж, милорд. — А направление? — Наверное, естественные науки. И психология. Или, может быть, социология. Когда был в Селвин-колледже с матерью, слышал кое-что интересное. После чего поведение матери удостоилось глубочайшего одобрения предка. Северус впервые получил старшего родственника и друга. Чело… то есть, призрака, с которым можно было говорить о чем угодно. Который мог понять буквально все. Хотя, надо сказать, многие его рассуждения озадачивали, а то и ошеломляли потомка. К огромному удивлению, Северус спокойно делился подробностями прожитой жизни и с нарастающим интересом следил, как дед ее буквально препарирует, ухитряясь делать так, что самолюбие правнука не страдало. «Или оно уже атрофировалось?» — иногда думал мужчина. Чего только стоили прадедушкины сентенции по поводу его любви, единственной и неповторимой! Старик определял это как невроз и был почти уверен в воздействии на ребенка либо зелий, либо амулетов. В результате сам Северус был уже ни в чем не уверен. А как он проехался по Мародерам… Любо-дорого. А чего стоило презрительное «трус бородатый, дерьмо цыпленка и старый мудак» в адрес Великого Светлого… Темному лорду досталось определение «тупой идиот и хренов дурак». И характеристика каждого персонажа была не только вынесена, но и исключительно четко пояснена, почему она именно такова. Хватило дедушкиного яда и на самого внучка. Однако не было ни больно, ни обидно. Было легко. Время пронеслось незаметно. Северусу казалось, не успели они закончить разговор, как явился Аш, тут же приняв свой собственный вид. Дед оценил, даже восхитился. Но Эйлин звала сына домой: там его ждала довольно важная информация, но Аш, зараза, не стал ничем делиться заранее, мол, мать сама все расскажет. На улице, как выяснилось, стояла глубокая ночь. С трудом расставшись с роскошью общения с фамильным призраком, Северус оделся, прихватил пару книг и пачку дедовой переписки, взобрался на Аша и отправился навстречу новостям.