***
— Ну что, юный лорд Принц, до вечера, — Эйлин потрепала сына по голове и аппарировала. Северус был озадачен. С кем она собирается встречаться? Определенно, он не знает этого человека, и высока вероятность, что это мужчина. Его ментальная магия по-прежнему была нестабильна, и покопаться в материных мозгах, увы, не получилось: перед ним стояла мощная стена. «Да и, скорей всего, на ней защитные амулеты», — подумал он и успокоился. Он проиграл собственные воспоминания и понял, что для матери это деловая встреча, не свидание — она была не то чтобы совершенно спокойна, скорее, не очень-то хотела идти. И… словно чего-то опасалась? Или кого-то? Мда, пока мать не вернется, уснуть он не сможет. Хотя… Северус позвал Аша. «Воронья» оборотка еще оставалась, и он отправил за матерью надежного защитника. «Магловская часть города?» — удивился Том, но быстро сообразил, что это, скорее всего, «тест на лояльность». Он успел навести кое-какие справки, так что вполне представлял себе скандал в благородном семействе Принцев. Но, несмотря на все свои мысли по поводу «чистой крови», он не мог и не хотел в чем-либо обвинять Эйлин. Ведь она сделала точно то же, что когда-то — его собственная мать. Ему было интересно узнать, как она выжила, а главное, как достигла теперешнего уровня. Как она смогла сохранить достоинство? Увеличить магические способности? А ребенок — он нашел, что у нее есть сын, — если проводить аналогию, может оказаться достаточно перспективным. Как он сам. Отсутствие обручального кольца он тоже заметил. И решил заодно поухаживать — влюбленная женщина сама сделает для него все, что ему нужно. «Встреча в верхах» прошла в дружественной, но слегка прохладной обстановке… Том в очередной раз чуть не сломал себе голову: все его способности к легилименции оказались бессильны перед защитой этой… этой… Он даже не смог понять, держит она эти барьеры сама по себе или ей помогают амулеты. И эта ее удивленно-вежливая улыбка в ответ на все его ухаживания. Единственное, что он отметил: женщина почувствовала облегчение и слегка расслабилась, когда он сказал, чем она может быть ему полезной. Наконец, мужчина не выдержал: — Что же ты так меня боишься, Эйлин… И был награжден молчаливым прищуром. Леди поднесла к губам бокал и сделала крошечный глоток. Том старательно изображал ожидание. — И что, по-твоему, я могла бы тебе ответить? — Эйлин держала образ Леди, несмотря на пробежавший по спине холодок. «Она и это сделала красиво», — подумал Том, а вслух посетовал: — Даже мои ухаживания не принимаешь. Я что, совсем потерял навык? Или недостаточно хорош для тебя? Эйлин на долю секунды прикрыла глаза. Вызывает на откровенность, дергает за ниточки, прекрасно зная, что он — опасен. Скорее всего, он знает о ее бегстве к маглу — все же в прессу в свое время просочился скандал с ее исчезновением. А потому последняя фраза была прямым вызовом и даже угрозой, и медлить было нельзя, а перевести в шутку уже невозможно. Хотя она сделала все, что могла: — Ухаживать за мной? Не слишком ли это лестно для меня? О, если бы я была той же соплячкой, как во время учебы в Хогвартсе, то, возможно, поверила бы, чтоб тут же на месте умереть от счастья. Или от зазнайства. Но сейчас? Том, уволь… Во мне нет ничего такого, что бы могло спровоцировать ваш интерес, милорд. По крайней мере, интерес такого рода. — А если меня интересует твое наследство? Эйлин рассмеялась, а потом горько вздохнула: — Все, о чем я говорила в Министерстве, вы же слышали тогда, правда? Это истинное положение вещей. Зачем милорду полуразрушенный и разоренный замок у черта на куличиках? Она посмотрела прямо в его глаза и неожиданно приоткрылась, так что он увидел: обшарпанные стены, побитые и растрескавшиеся лестницы, дико выгнутое какими-то вандалами кружево перил, разбитый рояль, ледяной ветер, сквозящий через разбитые окна, и остатки книг, разваленные по полу. Книги его чуть не добили — про библиотеку Принцев в свое время только ленивый не слышал… И ее боль. Нет, Боль. И сейчас на бесстрастном, только слегка побледневшем лице жили лишь черные глаза, а в них словно хрустело битое стекло ее прошлой жизни. В непонятном для самого себя порыве Том накрыл ее руку своей ладонью: — Я ведь действительно могу помочь, Эйлин. У меня достаточно силы. Она не убрала руку, но оторвала взгляд, и он почувствовал, как она напряглась, а щиты встали на место. Еще одна загадка… — И что я за это буду должна? Она спросила так жестко, что он понял: его тоже видят насквозь. Почти насквозь. А вот он ее — нет, недостаточно. Он, черт возьми, строит предположения, но поведение женщины в очередной раз показывает ему, что все его измышления гроша ломаного не стоят. Это раздражало, но и странным образом притягивало. И не отвертеться: она слишком хорошо представляет, какой может быть цена. И он пошел ва-банк, просто используя свою силу. Не-по джентльменски и даже не по-мужски, но он никогда не утруждал себя тем, что называется «совесть» и «такт». По крайней мере, когда это ему не было выгодно. — Твои тайны. Ты будешь мне должна твои тайны. — Том, зачем тебе нужна история домохозяйки? — взметнулась тонкая бровь. Мужчина усмехнулся: — Я хочу знать, как ты стала той, кто ты сейчас. Ты на порядок сильнее, чем была, а я всегда охотился за силой. И я хороший охотник, Эйлин. Она почувствовала себя загнанной дичью, но… Стук по стеклу окна. Ворон с глазами цвета расплавленного серебра. Аш. Эйлин даже физически ощутила поддержку и… собственный гнев. Что он себе позволяет, этот лорд Волан де Морт самозваный, лорд Гонт свежеиспеченный?! Считает, что она ему уже что-то должна — по праву силы? Она чуть вздернула подбородок и ответила, холодно и неторопливо: — Милорд считает, что я выверну перед ним всю свою душу, расстелю всю боль и грязь, через которые мне пришлось пройти, вытрясу на его обозрение все ужасы, кошмары и безвыходность, — ее голос резал, словно стекло, по живому, — за то, что он просто починит мне дом? Я не продаюсь, милорд, как и мое прошлое, и моя память. Ни за мэнор, ни за трон Британский, ни даже за жизнь. — То есть, проще тебя убить, чем разговорить? — Да. Это короткое слово Том внезапно ощутил, словно удар под дых. Он мог убить ее. Мог сломать. Пытать. Он мог все, но при этом оставался — ни с чем. Бледное лицо, прекрасное в гневе… И она. Его. Не. Боялась. Он никогда не сталкивался с подобной силой. Он даже не подозревал о существовании таких женщин. Он не может позволить, чтобы это было последнее ее слово, адресованное ему, потому что это ее «да» — это конец. Финал для всего, что он хотел получить от нее, его проигрыш. А она уже поднималась из-за стола, еще пара секунд, и — уйдет. Волшебник вскочил, успев отодвинуть даме стул. Если он ее не отпустит, то… «Ничего хорошего», — шепнул внутренний голос. Но если отпустит, могут быть варианты. По крайней мере, время подумать. Эйлин сухо кивнула, прощаясь. Не очень-то верилось в то, что Том смирился с ее отказом, но надеяться хотелось. Она трижды аппарировала и только потом добиралась до дома обычным транспортом, путая следы, как только можно, дополнительными пересадками. Вот только одного она не учла…***
Заканчивался октябрь, пора было готовить мэнор к ритуалам Самайна, и Эйлин с Северусом снова, не без предосторожностей, конечно, отправились в старый дом. Из-за того, что хозяева продолжали отсутствовать, восстановление шло очень медленно. И женщина решила выбрать, какую часть замка окончательно «довести до ума» так, чтобы там можно было некоторое время жить. Едва они пересекли магическую границу своих владений, раздался характерный хлопок аппарации. — Алан, — с облегчением вздохнула было Эйлин, но снова вздрогнула, когда из-за ворот вслед за тем появился гость, о котором она даже думать не хотела. Краем глаза она заметила промелькнувший на лице сына испуг, быстро сменившийся обреченностью, но тут Далтон заслонил их обоих от неожиданного и нежелательного посетителя. — С кем имею честь? — осведомился он. Эйлин, всеми фибрами души желая отодвинуть или хотя бы немного смягчить надвигающуюся грозу, представила мужчин друг другу…***
Том был немало удивлен, когда так и не смог выйти на место, где живет Эйлин Принц. Следы ее аппараций уводили куда попало, а оставить после себя хоть что-то, даже салфетку, которой пользовалась в ресторане… Она этого не сделала. Молодой Темный Лорд был немало озадачен: такое поведение подобало скорее тайному шпиону или опытному агенту, свято блюдущему секретность, а не благородной леди, которой та являлась теперь. Через что же ей пришлось пройти, чтобы наработать вот такой образ действий? За эти недели Том перерыл массу информации, но так и не нашел ее врагов. Кроме… себя? Он был опасен для кого угодно. Он был опасен и для нее. И, видимо, женщина это прекрасно понимала. Впервые в жизни осознание этого ничуть не радовало Тома. А как он гордился еще недавно, чувствуя, с какой опаской с ним общаются окружающие, причем чем выше было их положение, тем больше его это… опьяняло? «Эйлин, ты мой абстинентный синдром», — поймал он в своих мыслях странную фразу и поразился ей. Он мысленно разговаривает с этой женщиной, с ее образом?! Одуреть… Она… была нужна ему. Любовь? Он никогда не знал этого и никогда не узнает — таков приговор родовой магии. Он не считает, что много потерял. Он не хотел эту женщину, ему нужен был ее ум. Ее мозг. Ее опыт. Хотелось говорить с ней — он почему-то чувствовал, что ему никогда не надоест просто говорить с ней — открытой. Он хотел — ее душу. Получить это он мог бы только одним путем, а для этого надо было встретиться. И он поставил несколько следилок на границе Принц-мэнора, заодно поняв, что это сделал не он один. И теперь смотрел в глаза другому мужчине, несомненно, более слабому, но закрывшему Эйлин и ее ребенка от него — собой. Ребенок же… Том успел с недоумением прочитать в его глазах ненависть и обреченность до того, как лязгнули щиты, изгоняя, отрезая его от сознания мальчика. «Ему-то я когда и где успел напакостить? — мелькнуло в голове, но недоумение тут же сменилось восхищением силой ребенка. — Сколько ему, лет восемь? А по силе магии он похож на… меня. Как и по происхождению. Интересно». Том холодно усмехнулся: присутствие еще одного взрослого волшебника, хоть и оказалось неожиданным, было ему на руку. — Мистер Далтон, — поклонился он настороженному мужчине, — я хочу, чтобы вы засвидетельствовали Непреложный обет. Мой. Леди Принц, — обратился он к Эйлин, протягивая руку. Она медленно и немного нерешительно подняла свою. И когда запястья соединились… — Я, урожденный Томас Марволо Риддл, лорд Гонт, наследник Певерелл, клянусь никогда не угрожать Эйлин Принц, не вредить ее жизни и жизни ее родных и близких — ни сам, ни через кого-либо или что-либо, — подсказала Эйлин. — Клянусь не вредить сознательно ее жизни и жизни ее родных и близких… — эхом ответил Том, перечисляя семь имен, что подсказывала женщина, и ловя изумленный взгляд ее ребенка. Ребенка? Эти глаза были какими угодно, но не детскими. — Пока они сознательно не вредят мне, — благоразумно закончил молодой лорд.