Кашель

Спустя пол часа с лишним, машина затормозила у высокого, кирпичного здания. Хигучи, бывшая в этом районе впервые, поежилась. Настолько неприятным и мрачным была эта часть города, что даже у сотрудницы Мафии вызывала дрожь в коленках. — Благодарю, — икнул напуганный водитель, принимая из рук девушки бумажную купюру. Гин, с секунду помедлив, отворяет дверь машины и обходит машину, открывая дверцу Хигучи. Вместе взвалив тело Рюноске на плечи, девушка поднатужились и приподнялись с сиденья. — Девушки! Может мне помочь вам? — послышался дрожащий голос водителя такси. Тот вцепился побелевшими руками в руль, и немного дрожал, не каждый день встретишь сотрудниц Мафии. Таксист сам не понимал, что двигало им когда он решился вставить слово и разбавить угнетающую улицу тишину. — Спасибо, мы сами, — кивает на прощание Хигучи, и снова повернувшись лицом вперед, продолжила движения. Как только девушки добрели до входной двери, Гин ненадолго оставила Хигучи одну держать бессознательного брата, пока сама дрожащими от волнения пальцами искала ключи и вставляла их в замочную скважину. Наконец дверь была открыта, и Гин вновь подперла Акутагаву плечом и помогла Хигучи внести его в дом. Дом Рюноске и Гин не оказался как думала Хигучи холодной, мрачной пещерой с летучими мышами на потолке, скорее наоборот. Это была небольшая, светлая квартирка, с бежевыми обоями и совершенно обычной мебелью. Гин указала на дальнюю дверь и Ичие кивнув двинулась дальше по коридору. С трудом отворив дверь, девушки вогрузили парня на постель, и наконец смогли отдышаться. — Спасибо что помогла, — пробормотала Хигучи, тяжело дыша, а перебирая рукой мокрые волосы. Гин задумчиво кивнула. — Я пойду чай сделаю и лекарство найду. Вам черный или зеленый? — спрашивает Гин, на мгновение остановившись в дверях. — Черный если можно, — кивает Хигучи и проводив взглядом удаляющуюся Акутагаву, присела на край кровати. Рюноске выглядел ужасно беззащитно, когда лежал с плотно закрытыми глазами. На лбу парня выступили испарины, и тот тихо застонал. Хигучи закусила губу. Какой же она телохранитель, если ее сенпай лежит перед ней в приступе, такой беззащитный, поглощенный страшными видениями, а она ничего не способна сделать. Хигучи проклинала сама себя, еще немного и она начнет рвать на себе волосы от безвыходности. Решив сделать хоть что-то, Ичие коснулась ладонью лба Рюноске. Она вздрогнула, у юноши явно очень высокая температура, о чем свидетельствовал ненормально горячий лоб и легкий румянец, на скулах. Ичие не могла спокойно сидеть сложа руки, так что девушка решила хоть как-то облегчить состояние сенпая, Ичие быстро справилась с удушающим платком, и аккуратно отложила его в сторону. Она стянула с парня и черный плащ, предусмотрительно откинув Расемона подальше, в угол. Как только парень остался в одной шелковой рубашке и брюках, он задышал ровнее. Да и румянец с щек спал теперь было не так душно. На мгновение задумавшись, Хигучи сама не поняла что проводит ладонью по груди парня. Быстро отдернув руку, Ичие почувствовала как вспыхивает румянец уже на ее щеках. Руки будто не слушались хозяйку, продолжая ползти выше, к тонкой шее, пробегая по ней пальцами. Проводили по линии подбородка, скул, коснулись плотно сжатых век. — Хигучи-сан, — девушка быстро отдернула руку, когда услышала уже знакомый женский голос сзади. Гин стояла в дверях с чашкой чая в руках и еще не распечатанным шприцом в другой. Хигучи очень надеялась, что Акутагава не заметила ее сомнительного занятия, но блеснувшая на мгновение улыбка на лице киллера, свидетельствовала о другом. Тем не менее девушка не стала развивать эту тему, и спокойно отдала кружку в руки Ичие, присела возле брата. — Что ты собираешься делать?— поинтересовалась Хигучи с опаской наблюдая как Гин открывает капсулу и достает от туда шприц с какой-то синеватой жидкостью. — Это лекарство помогает брату выходить из приступов. Оно дорогое, но зато очень сильное, — начинает рассказ Акутагава, одновременно надавливая на шприц, заставляя тонкую иглу проткнуть болезненно белую кожу эспера, девушка надавливает на шприц и вводит жидкость в вену. — Но, почему? Что за приступы? — Хигучи залпом допивает остатки чая, и сжимая кружку в руках пристально смотрит на Гин, ожидая ответа. Девушка молчит, не моргая и не двигаясь смотрит на вмиг успокоившееся лицо Рюноске, а после тихо, но четко произносит: — Из-за нашего тяжелого детства в трущобах Йокогамы, из-за антисанитарии, Рюноске подхватил туберкулез.