Кашель

- Да. Мори-доно?! - Хигучи подскочила как ошпаренная, скидывая с себя одеяло и судорожно садясь на край кровати. - Хигучи, добрый вечер, - бархатный тембр босса Мафии невозможно было спутать с кем-то другим, поэтому Хигучи затаила дыхание. - Я обдумал твою просьбу, Хигучи. Как ты понимаешь Акутагава настолько ценный сотрудник для дела мафии, что нам было бы очень не выгодно лишится такой фигуры. У меня есть предложение, Хигучи. - Да? Конечно, я слушаю Вас. - У меня одно условие. Недавно Юкичи Фукузава лично встречался с министром Японии, - Мори на мгновение замолчал, но тут же продолжил: - Он передал боссу Агентства флешку, с очень важной для нас информацией. Ее нужно добыть во что бы то ни стало. Вы с Акутагавой должны были атаковать их, но по причине отсутствия Рюноске на шахматной доске в настоящее время, как ты понимаешь тебе придется разобраться с ними самой, Хигучи. - Но...- на глаза Ичие стали набегать не прошенные слезы от всей безысходности сложившейся ситуации. Она и представить себе такого не могла. Как она - девушка без способностей и особых физических преимуществ разберется с Агентством, кипящим сильными одаренными?! - Я...поняла, Мори-доно. Когда...состоится операция? - тихо шепчет в трубку девушка, стараясь сжать сильно телефон в дрожащих до ужаса руках. - Через два дня, Хигучи. Можешь взять сколько тебе угодно оружия со склада номер 4, впрочем ты и сама знаешь. Если ты...сможешь выполнить поставленную задачу - я вручу тебе деньги прямо в руки. Все в твоих прелестных ручках, Ичие, - через секунду послышался звонкий смех Элизы, рядом с Огаем Мори, а через мгновение трубка была положена. Так Хигучи и осталась, сидеть одна в темноте ночной комнаты, судорожно сжимая в руках телефон и не моргая смотря в одну точку. Что же делать?! "Все в твоих руках, Хигучи" - звучит мягкий голос пропитанный наигранным теплом. Хигучи тошно, жарко и до жути обидно. Сердце будто медленно сдавливают тисками, специально растягивая "удовольствие" от лопающихся капилляров. Хигучи смотрит на тускло-светящийся экран телефона, сейчас уже три ночи. Не имеет смысла будить Гин и рассказывать ей печальные известия, обрекая и ее на долгую и мучительную бессонницу. Хигучи знала, знала и не хотела верить в то - что у нее не получится. Девушка ни на миг не задумалась о себе, о том выживет ли она после этой по настоящему невыполнимой миссии? Да какая разница! Перед глазами яркими буквами светилась красная надпись "Спасти Акутагаву-сенпая". Ей не зачем жить без Рюноске, поэтому лучше уж пусть живет он. Зато она умрет с улыбкой, и с чувством успокоенной совести. Завтрашний день Ичие собиралась провести в думах по обработке плана нападения, и размышлениях о том, как сообщить Черным Ящерам о предстоящей миссии. Разумеется сон как рукой сняло, поэтому Ичие не видела смысла вновь ложится в постель и делать бессмысленные попытки провалится в спасительный сон. Поэтому Хигучи решила все же включить небольшой свет на кухне и постараться как можно тише сварить себе кофе. Благо у Гин с Рюноске была небольшая турка, явно повидавшая лучшие времена. Тихо включив плиту и налив в сосуд воду, Хигучи поставила турку на разогретую плиту и с усталым вздохом опустилась за кухонный столик. Подперев казалось бы чугунную голову рукой, Ичие вновь погрузилась в раздумья. На этот раз в ее голове промелькнула смертельно отвратительная для нее мысль: "А стоит ли сенпай этого?". Что за мысли, Хигучи? Разве это не твое сердце заходится в быстром ритме, словно танцуя Аргентинское танго? Разве это не ты покрывалась ярким румянцем под его тяжелым взглядом? "Стоит ли он того?". Стоит. Налив в кружку горячий, дымящийся напиток, девушка на дрожащих ногах дошла до дивана, и на миг отставив кружку подальше - зашлась в тихих рыданиях. Громко всхлипнуть и оторваться от мокрой подушки Хигучи заставили тихие мужские шаги. Протерев мокрые от слез глаза, Хигучи увидела Акутагаву, опершегося на дверной косяк, и смотрящего на нее с удивлением. - Не буду спрашивать почему ты спишь у меня в доме, Хигучи. Почему у тебя глаза красные? - тихо говорит парень, стараясь не разбудить диалогом младшую сестру. - Я...Акутагава-сенпай...- замялась Ичие, теребя в дрожащих пальцах мокрую ткань подушки. - Ты что...плакала? - Рюноске кажется немного ошарашенным. Не думал он, что Хигучи может проявлять чувства таким трогательным и сентиментальным образом. Немного прихрамывая, парень добрел до дивана, где сидела Хигучи. Забрав у нее из рук мокрую подушку, Акутагава цокнул языком. - Еще и подушку всю намочила, что на мокрой спать теперь будешь?! И вообще, - разглядев наконец Хигучи в сумраке комнаты, Акутагава с удивлением обнаружил, что Хигучи спит в его домашней футболке. - На тебе моя футболка или мне кажется?! - Я...Акутагава-сенпай, простите...Гин...- лепетала Ичие, не зная что ответить своему начальнику. Она действительно с удовольствием спала в футболке Рюноске, которую ей любезно одолжила Гин еще в первую ночь ее пребывания в доме Акутагавы. - Ох уж эта Гин, - тяжело вздыхает парень, тут же заходясь в приступе кашля, прикрыв плотно рукой рот. Хигучи помогает Акутагаве откашляться, наклоняя парня чуть вперед. Выудив из кармана лежавших рядом брюк белоснежный платок, с красными цветами вышивки, девушка аккуратно протерла кровавые следы с тонких губ Рюноске. Парень словно завороженный следил за ее движениями, не смея их прервать. - Хигучи, - юноша резко перехватывает ее кисть, чуть сжимая хрупкую ручку в ладони. - Почему ты плакала? - Хигучи замялась. Что же ответить, неужели придется рассказать правду? В любом случае, она умолчит об испытании данном ей Мори. - Он не согласился, ведь так?! - горько хмыкает Акутагава, отводя взгляд от закусившей нижнюю губу девушки. - Чего и следовало ожидать. - Н-нет! Акутагава-сенпай, Мори-доно еще не звонил, - восклицает та, подаваясь чуть вперед, чтобы различить в темноте комнаты выражение лица парня. Обладатель Расемона поворачивает голову в сторону Хигучи, и тут же случайно натыкается своими губами об ее нежные губы. Ичие взвизгивает от неожиданности, но застывает точно так же, не зная куда деться. Рюноске быстро прижимается вплотную к губам Хигучи, заключает ее лицо в ладони, нежно перебирая мягкие губы. Но вдруг неожиданно разрывает сладкий поцелуй, быстро вскакивает с дивана, и откашлявшись в сжатый кулак, желает Ичие доброй ночи и нетвердым шагом покидает гостиную. А Хигучи так и остается сидеть в том же положении, проводя тонкими пальцами по чуть влажным губам, и со счастливом вздохом падает на подушку. - Спасибо, Акутагава-сенпай, спасибо... "Стоит ли он того?", теперь Хигучи уверена - Стоит. Хигучи поднялась буквально через пару-тройку часов после ночного происшествия. Девушка хорошенько поразмыслила о том, что произошло, и пришла к выводу, что Акутагава-сенпай был не в себе из-за вновь поднявшегося жара. Точнее сказать девушка таким образом отогнала от себя мысли на эту тему. Сейчас было очень важно разработать план, по которому она постарается действовать во время предстоящей миссии. Вскоре ей на мобильник пришла карта помещения и краткие биографии всех сотрудников Агенства. Изучив данные, Хигучи пришла к мысли, что это война войска на одного... мало того, что в помещении, где находилось Агенство камер был вагон и маленькая тележка, так и в назначенную дату, ее раз был день работы этого Дазая, чьё имя, постоянно произносимое Рюноске, уже давно вызывало и у Гин и у Хигучи дерганье глаза. Вскоре к изучению плана помещения присоединилась и вставшая Гин. Она предлагала всевозможные варианты, которые давали хоть какой-то шанс избежать летального исхода Ичие. Хигучи записывала каждую деталь, предложенную младшей Акутагавой, поскольку из девушки на удивление вышел отличный стратег. Дело оказалась до ужаса сложным и говорить откровенно, абсолютно невыполнимым. Забрать флешку из кабинета самого босса Агенства, да ещё и так что бы 7 одаренных и куча секретарей не заметили. Хигучи едва сдерживала слезы при Гин, но в уголках глаз то и дело скапливалась серебряные капельки. Девушка была в отчаянии, но не простила бы себя, если бы даже не попыталась спасти своего начальника. Хигучи не была глупа, она давно не верила в чудеса, но именно сейчас, в это нелегкий час ей безумно нужно было поверить в хороший конец. Около десяти часов утра, Гин на телефон кто-то позвонил. Как выяснилось позже, это был Тачихара, передавший приказ Чуи Накахары, чтобы все ящеры незамедлительно прибыли к складам, и вооружившись отправились на очередную зачистку. Хигучи не могла понять, какого черта Чуя-сан вообще командует ее разделом, но Гин пояснила что это приказ от Мори. Гин пыталась было попросить Тачихару прикрыть ее, и остаться с братом, ведь Хигучи была полностью погружена в создание плана, а Акутагаве все никак не становилось лучше. — Тачихара, черт тебя подери! Да пойми же ты! Не могу! Не могу я его оставить! Я... а... Хорошо. Не смей на меня кричать. Хорошо, скоро буду, — девушка горько вздохнула и вмиг осела за стол. Черт, как на зло подвернулась эта проклятая зачистка. — Гин, если ты не пойдёшь, тебя отстранят. И мы с Акутагавой-сенпаем сейчас не сможем тебе помочь. Мне очень жаль, но тебе придётся пойти, — вздохнула Хигучи, закрывая крышку ноутбука и до смерти уставшим взглядом смотря на девушку. — Я позабочусь о нем, Правда. Вряд ли я придумаю что-то более приемлемое чем есть сейчас, поэтому.... — тяжело поднявшись со стула и размяв затёкшую шею, Хигучи направилась в спальню к больному. — Ступай, Гин. — обернувшись произносит Ичие, и отвернувшись от закусившей нижнюю губу Гин, отправилась к спящему в лихорадочном сне Рюноске. Девушка аккуратно, стараясь не заскрипеть дверью, проскользнула в комнату к юноше. Сегодня утром состояние Рюноске ухудшилось, температура не сбивалась, и осталась на опасной отметке 39. Парня с утра мучил страшный озноб, поэтому тот лихорадочно притягивал одеяло на себя, что при его температур делать было никак нельзя, поэтому Хигучи то и дело наведывалась в его спальню, чтобы вновь стянуть одеяло с больного. По хорошему нужно было бы раздеть парня до минимума, но девушки решили ограничится лишь снятием футболки, оставив свободные, сероватые штаны на мученике. Как и во все предыдущие разы, Акутагава натянул одеяло чуть ли не до носа, и Ичие, устало вздохнув, подсела рядом и аккуратно потянув за одеяло, высвободила юношу из под него. — Акутагава-сенпай, я же вам говорила, вам нельзя укрываться одеялом! Или температура поднимется ещё выше, вы и так весь красный от жара! — шепчет Ичие, стараясь как можно аккуратнее и нежнее донести до все ещё бывшего в сознании Рюноске. — Хигучи. Можно мне хоть в последний час сделать так как хочу я, а не так как надо?! — бурчит Рюноске, сжимаясь и обвивая руками голые плечи. От этих слов, Хигучи не выдержала. — Да я делаю все! Все чтобы это не был ваш последний час! А вы! — взревела девушка, откидывая одеяло на другой конец комнаты, чтобы парень уже никак не мог достать до него. — Брось, Ичие! Ты же знаешь, что все это бесполезно! Я умру и с концом. Бесполезная! — парень с трудом хрипит последнее слово, а Хигучи будто прошибает килобайтами тока от этих мерзких слов. — Это говорит болезнь, Хигучи-сан, — в дверном появляется Гин, сложившая руки на груди и нахмурившая лоб. — А ты вообще сгинь отсюда! — бросает парень, как вновь заходится в содрогающем тело приступе кашля. Хигучи бросается к задыхающемуся юноше и быстро выудив платок прижимает к губам, давая кровавым каплям пропитать белоснежную ткань. Она должна, должна постараться выиграть в игру устроенную Мори, даже если шансы на победу минимальные. Даже если все тузы в рукаве у босса Мафии и его наглой девчонки, она должна победить. Или умереть. Третьего не дано. Вскоре Гин, чуть ли не со слезами на глазах ушла на зачистку, взяв с Хигучи обещание, если что - незамедлительно звонить. Закрыв за торопящейся девушкой дверь, Ичие вновь отправилась на кухню, в сотый раз изучать данные об организации врага. В принципе, если ей удастся незнатной проскользнуть мимо секретарей... главное что бы в этот момент в Агентстве было как можно меньше одаренных. И тогда... возможно ей удастся проскользнуть мимо... Гин перезвонила через несколько часов, оповестив Хигучи, что Тачихару сильно потрепали, а Рюро, поручив ей проследить за ним, ушёл восвояси. Поэтому она едет вместе с ним в больницу, и будет дома не скоро. Хигучи лишь попросила ее сообщить о его самочувствие позже, и пообещав каким-нибудь образом впихнуть в Акутагаву ужин, сбросила трубку. Тяжело вздохнув, Хигучи поднялась с дивана и вытащив из холодильника кастрюлю с недавно сваренным ею куриным супом, поставила греться. Налив тёплую жидкость в тарелку и захватив ложку из шкафчика, Ичие отправилась в спальню к юноше. Акутагава не спал, лишь лежал, все так же обхватив плечи руками, и уткнувшись носом в подушку. Хигучи, поставив тарелку на прикроватную тумбочку, легонько потрясла Рюноске за плечо. — Акутагава-сенпай, просыпайтесь. Вам нужно поесть, — получив в ответ лишь хмурый взгляд, Хигучи устало вздохнула, присаживаясь на край кровати. — Акутагава-сенпай, не ведите себя как ребёнок, — мягко проговорила она, наклоняясь ближе, что бы рассмотреть спрятанное в подушке лицо. — Брысь, женщина. Не хочу я есть, — фыркает Рюноске, стряхивая с плеча ладонь Ичие. — Но вам нужно поесть! Вы сегодня ничего ещё не ели! — Не буду! — Хорошо, тогда я буду вас кормить, — вздыхает Ичие, но сердце замирает, когда она помогает парню принять сидячее положение и подносит к его губам полную ложку с супом. — Что это? — хрипит Рюноске, указывая на тарелку. — Куриный суп. — Ненавижу, — фыркает он, хотя Хигучи прекрасно видела, как он вдохнул вкусный аромат этого блюда, когда она только входила с тарелкой в комнату. — Все любят куриный бульон, а вам он сейчас нужен. Хотя бы он. Ну, не противьтесь! — Хигучи уже прижимает ложку к плотно сжатым губам парня. Тот вздыхает, и поняв что надоедливая девчонка от него не отвяжется, открывает рот и смиренно выпивает содержимое ложки. — Ну вот, какой вы молодец! — Заткнись, Хигучи! Через несколько минут они наконец покончили с супом, и Хигучи вновь померив температуру юноше, облегченно вздохнула. — Уже лучше, Акутагава-сенпай, у вас 38.5, — улыбается Ичие. — Ладно... м... вам нужно отдыхать. Зовите, если что, — почувствовав на себе пристальный взгляд, Хигучи смутилась, когда встретилась взглядом с тихими, разгорающимися огоньками в глубине серых омутов начальника. — Ты чего-то не договариваешь, Ичие. — вдруг говорит Акутагава, вглядываясь в покрасневшее лицо девушки. — Что ты хочешь сказать? — Я... ничего, — мямлит она, хотя на самом деле слов на языке крутится на целую поэму. — Я же вижу, — тихо произносит он. Хигучи резко придвигается к нему ближе, и хватая за плечи, на секунду прижимается губами к его губам и крадет нежный, быстрый поцелуй, желая лишь почувствовать неповторимый вкус губ. Любимых губ. — Зовите, если что, — тихо шепчет она, уже стоя у дверного проёма, вся красная и задыхающаяся от нахлынувших на неё эмоций. Увидев его немного ошарашенное выражение лица, она отводит взгляд и вмиг исчезает за дверью. Завтра вылазка, и девушке некогда думать о мелочах.