***
Ойкава сдержал своё слово. И вот после всех пар баскетболисты уже вовсю разогревались, руководясь наставлениями их тренера, а иногда и командами Куроды. Волейболисты сидели на трибунах и молча наблюдали за всем происходящим, терпеливо ожидая своей очереди. В результате, когда поняли, что тренировка может затянуться, большинство из них разошлись, но клятвенно пообещали вернуться к началу. На скамьях остались лишь Ойкава и Хаджиме. Шатен, подперев кулаком щеку, не сводил изучающего взгляда с девушки, и, самое странное, она перестала казаться ему дурнушкой. Через короткий, спортивный топ и эластичные шортики, в которых она тренировалась, проявилась очерченная, гибкая фигура с присущими ей выпуклостями, где полагается. Проворная, сильная и очень серьезная во время игры, но такая маленькая и дикая в повседневной жизни. Тоору уже давно понял, что её манера речи — это, своего рода, защитная реакция организма на внешние раздражители. Вот только что именно её бесит? Сам Ойкава? Волейболисты? Или же все парни? Но тогда как она может так спокойно общаться со своими сокомандниками? Молодой человек нахмурился, наблюдая за тем, как она разминает ноги. И как только её товарищи не видят гримасу боли, которая искажает её лицо? А она — летает! Прыгает так высоко, что остается лишь завидовать. Приземляется мягко и бесшумно, словно перышко. И никто не видит её страданий? Никто, кроме него? Кроме Ойкавы Тоору — волейболиста, её злейшего врага? Как можно быть настолько слепым?.. Кумико забивает мячи один за другим, легко обводя противника вокруг пальца. Маленькая, с диким характером и дикими нравами, а ещё… с огромной волей к победе. Тоору видел таких и не раз: когда, казалось бы, всё предрешено, когда настало время сдаться, они продолжали бороться, цепляясь зубами за победу. Она летает и не боится сломать свои крылья, которые уже подпалены огнем… — Почему они не видят? — прошептал он, глядя на то, как Курода смеется, шутливо пихну локтем товарища по команде. Они как раз выиграли состязание три на три и теперь радовались. Развеселившийся парень обнял подругу, а та полушутливо отвесила ему подзатыльник. Парень не внял и, ловко подхватив её, усадил к себе на шею, придерживая за ноги. Девушка завизжала, обхватив руками мощную шею. Странно, такая уверенная в себе, а высоты боится… Ещё один из победителей, оттолкнувшись ногами от ладоней своих товарищей, сделал прыжок назад, перекувыркнувшись через себя. Проигравшие не остались в стороне, выполняя такие акробатические трюки, что любая цирковая студия удавилась бы за таких артистов. — Что не видят? — не понял Иваидзуми, поглощенный этим выступлением. Тренер баскетболистов лишь стоял в сторонке, скрестив руки на груди. Суровый и мрачный, лишь губы все время изгибались в любовной, понятливой улыбке. Ойкава не успел ответить, потому что громогласный голос мужчины заставил всех выстроиться в одну шеренгу. — Так, слушаем меня, мелочь! Слушаем и не перебиваем! Ровно через три недели состоится чемпионат! Ну, вы и так об этом знаете… Основной состав — не меняется. Члены комиссии позволили Куроде и дальше возглавлять баскетбольную команду Тохоку, а, следовательно, она будет играть в основном составе в качестве капитана и атакующего защитника. Это окончательное решение! — Чегось? А ей разве запрещали играть? — непонимающе произнес Тоширо, удивленно хлопая глазами и переводя взгляд с тренера на капитана и обратно. — Ну-у-у, — тренер сообразил, что брякнул лишнего, он отказываться от своих слов было уже поздно. — Ходил такой разговор… Но мы уже отсудили все права! — Это нечестно! — возмутился Комацу. — Почему вы нам ничего не сказали? — Райдон, помолчи, — резко одернула его девушка, и парень мгновенно замолк. — Это сейчас неважно! Главное то, что это наш шанс попасть в NBA и встать в один ряд с юниорами. — Она права, Рай. Не стоит вспоминать об этом, — слегла улыбнулся Хамада. Блондин насупился, но смолчать не смог: — Так ты всё знал предатель… — А я против её участия, — вдруг ни с того, ни с сего произнес Джун, хмуро косясь на подругу. Ойкава подался вперед, прислушиваясь к разговору, а Курода побледнела, сжимая руки в кулаки. Баскетболисты непонимающе переглянулись, а Акито, зло прищурившись, решил уточнить: — Ты хочешь занять её место? На сей раз побледнел Китамура, и парень поспешил возразить: — Нет! Я… — А ну выйдем! — рявкнула девушка, напугав присутствующих до икоты.***
Джун не сопротивлялся, когда Курода, схватив его за руку, выволокла из спортивного зала подальше, в уединенное место. Ногти её вцепились в кожу, оставляя красные полумесяцы, а на щеках её был лихорадочный, злой румянец. Схватив парня за воротник, она припечатала его к стене, наклонив так, чтобы их лица были на одинаковом расстоянии. Глаза её пылали такой яростью, какую не приходилось видеть прежде. Джун вздрогнул, понимая, что это уже не та Курода, которую он знал с раннего детства. Эта уже не та напуганная до полусмерти девочка, какой она была после изнасилования. Она изменилась, стала уверенней в себе. Даже освоила элементы обороны и нападения, но… Теперь Кумико стала по-настоящему жестокой. Молодой человек стал осознавать, что его помощь может обернуться против него самого. — Какого черта ты творишь? — прошипела она ему в лицо, испытующе вглядываясь в его глаза. — Ты не понимаешь, на что идешь! — Это ты тут не понимаешь! — девушка сильнее сжала ткань майки, и та врезалась краем в шею парня. — Ты пытаешься лишить нас будущего! Не выдержав, Джун вспылил. Резко откинув её руки, схватил за запястья, чтобы не вырывалась. — Кумико, приди в себя! Разве победа так важна? О каком будущем может идти речь, если твои ноги сломаются? Ты ведь так хочешь эту победу, хочешь попасть в лигу, так зачем так рисковать здоровьем, чтобы за раз лишиться всего? — Может хоть так мой отец, наконец, обратит на меня внимание? — закричала она, едва не сорвавшись на позорный визг. — Пусть сломаются мои ноги, но я выиграю этот матч! Мы выиграем его! С тобой или без тебя! — Ты собираешься выгнать меня из команды? — зарычал Китамура, поняв непрозрачный намек. — О других бы подумала! — А чем я, по-твоему, занимаюсь? Всю жизнь думаю о ком-то: о вас, хотя ты… нет, вы все прекрасно знаете, каких усилий мне стоит подпускать вас к себе настолько близко; об отце, хотя после смерти матери ему стало плевать на меня. Тебе ли, Джун, не знать, что я была нежеланным ребенком? И не тебе судить меня! — выдернув из захвата руки, девушка направилась обратно в зал. Но, вспомнив о чем-то, обернулась и сухо произнесла: — Ещё раз заикнешься о моей травме — вылетишь из команды, как пробка. Надеюсь, мне не придется повторять об этом дважды. Возвращаемся. На секунду прикрыв глаза, чтобы прийти в себя, Джун молча кивнул. Да, это не та Кумико, которую он знал, не его родная девочка, но… Она — это она. Он примет её любой и всегда будет на её стороне, чтобы не случилось. Даже сейчас он готов смириться с той, кого прозвали Кумихо. Но в одном она права: он действительно не имеет права её судить. У многих девушек в их пятнадцать сорвало бы крышу, если бы они пережили то, что пережила она.***
Ойкава, который выскользнул вслед за сбежавшей парочкой, скривился. Суть слов девушки не совсем была понятна, но молодой человек чувствовал, что дело здесь не чисто. Что же это у неё за травма такая, от чего она может лишиться ног? Невольно, но у самого парня заныла старая рана на ноге, словно напоминая о том, что он сам когда-то в юности был таким же: безбашенным, целеустремленным и упертым, как баран. Да и сейчас такой же, но зато сейчас он знает себе цену, знает, когда не зазорно и отступить. Проиграть бой — это не значит проиграть войну. Будь то битва в воздухе или на земле, на площадке и с мячом. Откровенно говоря, его по-прежнему продолжал мучить вопрос о том, что произошло тогда на посвящении, и почему преподаватели были в такой ярости от сплетен, умело пущенных студентами Тохоку. Великий Король раздраженно прикусил губу. Она его бесила! Бесила, но… Но то выражение лица, какое он видел сегодня рано утром. Обреченное, усталое, измученное… Казалось, что она уже устала бороться и сражаться, но делала это лишь из принципа, как какая-то марионетка под чутким руководством кукловода. Сейчас она была уязвима как никогда и, кажется, Тоору нашел её слабое место. Одна фраза, брошенная Куродой сгоряча, весьма заинтересовала его: «Вы все прекрасно знаете, каких усилий мне стоит подпускать вас к себе настолько близко». Значит ли это, что она ненавидит собственных друзей так же, как и его самого? Или, быть может, это не ненависть, а кое-что похуже? То, что лежит глубоко-глубоко в подсознании и капает на мозги. Злая усмешка расплылась на губах волейболиста. В любом случае, всё это будет весьма забавно. Он уже видел, что летать ей осталось недолго. А что же будет дальше? Правильный подход, нужные слова, немного понимания, и она никогда больше не захочет покидать землю, боясь вспорхнуть. Что об этом говорит совесть? Молчит в тряпочку, вот только… Почему же на душе так паршиво, и почему сердце предательски сжимается, стоит лишь подумать о том, как ей будет больно приземляться? «И всё-таки… Почему я её так ненавижу? Должна же быть на то причина!..».