+++
Тайлер дёрнулся и очнулся, словно кто-то толкнул его в грудь. Он рывком сел на кровати и оглянулся: в комнате зияла ночная мгла, Джош дышал глубоко и размеренно, где-то едва уловимо играла музыка. Он потёр лицо и лёг на подушку. Спать резко разхотелось, потому что Тайлеру снилась вязкая, неприятная чушь, и он не жаждал снова погрузится в неё. Хотелось встать, включить свет и убедиться, что всё хорошо, бояться нечего. Он попытался думать о чём-нибудь приятном, отгоняя тяжёлое, как глыба, ощущение, что он не вернулся из потустороннего мира. Кусочки кошмара мелькали перед мысленным взором, но он отогнял их. Ничего страшного не произошло, всё в порядке. Его дыхание выровнялось, и незаметно сон затянул его в дремучие пучины. — Хэй, проснись, — Тайлер с трудом открыл глаза и встретился непроглядной тьмой; голос Джоша звучал испуганно. — Тебе приснился плохой сон? — С чего ты взял? — веки словно налились свинцом и, коснувшись щеки, Тайлер понял, что она мокрая от слёз. Он часто заморгал. Он что, плакал во сне? — Ты всхлипывал и приговаривал что-то неразборчивое, — прошептал Джош, наклоняясь к нему. — Что тебе снилось? — Не помню, — Тайлер повернулся к нему спиной, надеясь, что слёзы остались незамеченными. Джош обнял его сзади, поцеловал в затылок и равномерно задышал в шею. Устроившись поуютней, Тайлер пригрелся в его руках, на душе стало спокойней, но смутная тревога тлела где-то в глубине. Находясь на грани сна и яви, он ясно вспомнил, что видел до этого: Джош махал ему, уходя вдаль по длинному коридору, а Тайлер стоял и смотрел ему вслед парализованный ужасом, бесчувственный ко всему, кроме растекающейся по всей грудной клетке боли.+++
Наступил август. Каждый день светило солнце, лето, казалось, не собиралось заканчиваться, а только-только расцвело по-настоящему. Жизнь снова замедлила свой ход, и Тайлер наслаждался мирным потоком дней. Он работал, встречался с Питом по четвергам, с Патриком на выходных, и с Джошем при любой возможности. Однажды в субботу Патрик проверял задание, которое он выдал Тайлеру неделю назад. В очередной раз восхитившись его талантом, он спросил: — У тебя есть строгий деловой костюм? — он поправил очки. — Нет, — мотнул головой Тайлер. — Послушай, — Патрик сделал паузу, словно готовясь произнести речь, — я не знаю, какое у тебя сложилось обо мне представление, но я весьма почитаемый человек в узких кругах, у меня много связей. — Как интересно, — не скрывая сарказма, сказал Тайлер. — Что ещё новенького? — Думаю, настало время обсудить с тобой то, что я давно планирую, — не обращая внимания на его слова, с расстановкой проговорил Патрик. — Я не просто так занимаюсь здесь с тобой всем этим, — широким жестом он обвёл стол заваленный бумагами. — Ты проявил себя, как очень одарённый, блестящий математик… — Профессор, — перебил Тайлер, — можно ближе к делу? Ты мне каждый раз говоришь о том, какой я замечательный. Я понял уже, давай дальше. — И всё такой же хам, — пробурчал Патрик, с упрёком глядя на него, — ладно. Я хочу, чтобы ты начал думать о работе. У меня есть для тебя несколько предложений. — У меня есть работа, — отмахнулся Тайлер. — Я говорю о работе, где ты будешь использовать весь свой потенциал, — он постучал указательным пальцем по голове, — а не заниматься тупым физическим трудом, как это ты делаешь сейчас, и что совершенно тебя не развивает. — Ты не знаешь, что меня развивает, а что нет, — сложив руки на груди, ответил Тайлер. — Окей, дай мне объяснить с другого боку, — не теряя терпения, продолжил Патрик. — На тебе судимость. Очень богатая история побегов из приютов и приёмных семей, комитет по опёке до сих пор тебя «добрым» словом вспоминает, — он не сводил с Тайлера глаз, и это начинало бесить. — Я предлагаю тебе уникальную возможность навсегда избавиться от этого, и всё, что тебе нужно сделать, это выбрать из того, что я предлагаю, — Патрик приосанился. — Да, я тысячу раз говорил, какой ты умный, ты умнее меня, если хочешь знать! — в круглых глазах мелькнула досада. — И столько же раз я говорил, что не верю, что такому, как ты, нравится убирать грязь в сортирах. Такой как ты должен преподавать, вести исследовательскую деятельность… — А что если я не хочу всю жизнь ковыряться в этих бумажках? — разозлился Тайлер. — Сидеть здесь с напыщенным видом и решать элементарные уравнения? Или объяснять недоумкам, что дважды два — четыре. Ты не представляешь насколько это скучно! — Хорошо, — Патрик снял очки и потёр веко, — чего ты хочешь? Ты можешь сказать конкретно, чем бы ты хотел заниматься? Я подберу что-нибудь, исходя из того, что тебе интересно. Тайлер сменил гнев на милость, заметив, что довёл его до белого каления. Конечно, он сопротивлялся, чего ещё ожидал Патрик? Что он будет целовать ему пятки потому, что в местной школке нужно заменить учителя по математике, а Тайлер лучшая для этого кандидатура? Но видя, как упорно и искренне он хочет ему помочь, Тайлер смягчился. Кроме того он чувствовал подобие благодарности: Патрик помог ему, вытащив из тюрьмы, и теперь он предлагал работу, которая гораздо интересней, чем работа уборщиком. Ладно. Посмотрим, что у него там за вакансии. В конце-концов это ни к чему не обязывает. — Окей, — он нехотя кивнул, — что у тебя есть для меня сейчас? — Огромный выбор, — будто обрадовался Стамп и с готовностью извлёк лист бумаги из-под груды папок. — Начнём с одной престижной компании, — он протянул его Тайлеру. — Ознакомься. По-моему, весьма неплохо. — Ну так, — Тайлер поморщил нос, читая условия: ничего сверхсложного, но зато девяносто тысяч долларов в год и премия. — Согласен пообщаться с ними? — Ладно, — Тайлер бросил лист обратно на стол. — Тогда предлагаю пойти и выбрать тебе приличный костюм, — Патрик вытянул руки вперёд, и Тайлер заметил, что на его манжетах вместо пуговиц были запонки. — А в понедельник сходить на собеседование. — Ты мне ещё и одежду покупать будешь? — он перевёл взгляд с запонок на лицо Патрика. — Я несу за тебя ответственность, и поэтому хочу проконтролировать, что всё пройдёт должным образом. А по одёжке, как ты знаешь, встречают, — он поднялся. — Пойдём. Они прошлись по модным магазинам в центре города. Как и следовало ожидать, Патрик оказался любителем покопаться в шмотках, и Тайлер едва ли не выл, когда примерял шестой костюм за два часа. Он не видел разницы между ними, тогда как Патрик не унимался и тщательным образом разглядывал его с ног до головы, каждый раз отрицательно качая головой. Серый был слишком нарядным, коричневый — слишком старомодным, чёрный был только больших размеров. — Я как будто не на собеседование собираюсь, а на выпускной бал, — бубнил Тайлер, залезая в очередные брюки от тёмно-синего костюма. — Ну разница не так уж велика, — приговаривал Патрик, стоя рядом с кабинкой. — Я хочу, чтобы он пригодился тебе на все случаи жизни, чтобы он был и практичным, и нарядным, и строгим… — Понял я, понял, — он вышел и встал перед зеркалом. — Любуйся. — О, этот гораздо, гораздо лучше, — Патрик обошёл его со всех сторон, потирая подбородок. — Тебе-то нравится? — Нравится, — кивнул Тайлер, разглядывая себя: он никогда не носил костюмов, никогда не думал, что они так преображают. Жаль, что Джошик не видел его сейчас — он бы в обморок хлопнулся. Надо как-нибудь удивить его и прийти в таком виде в кампус. Эта мысль так развеселила Тайлера, что он улыбнулся. — Вот, другое дело, — удовлетворённым тоном сказал Патрик. — Берём. — Я похожу здесь ещё, — сказал Тайлер, загоревшись идеей поразить Джоша в самое сердце. — Присмотрю что-нибудь. — Отлично, тогда купи себе ещё приличные туфли, — Патрик указал на его замызганные кеды. — В этом я тебя ни на одно собеседование не пущу. — Ладно, — со вздохом согласился Тайлер. — И фотку мне вечером пришли, — наказал Патрик и, пожав ему руку, вышел из магазина. Тайлер всегда одевался просто: футболки и скинни-джинс составляли львиную долю его гардероба, но сейчас, гуляя между витрин и перебирая вешалки, он поймал себя на том, что мог бы надеть вот этот цветочный кардиган, или вот эту безразмерную майку, больше похожую на платье. Вау, он оказывается может быть весьма экстравагантным, похлеще того же Стампа. Он чуть не потратил кругленькую сумму на то, чтобы купить тонкую прозрачную рубашку с красными розами по бокам, но сдержался. Как-нибудь потом и через интернет. А вот футболочку Джошу можно подарить и сейчас. Тайлер долго выбирал и решил, что принт с котиками — самое странное, что изобрели дизайнеры, но самое подходящее для Джоша. Тайлеру не терпелось увидеть его лицо, когда он вручит ему это хлопчатобумажное чудо с мяукающей во всю пасть кошкой на груди. Надо ещё записочку приложить — «Моему тигру». Идеально. Он так и сделает. Улыбаясь, он выпорхнул из торгового центра и, не касаясь земли, побежал на остановку.+++
Джош сидел за столом и усиленно писал, периодически вздыхая. Тайлер валялся на кровати уже битый час и не знал, чем себя занять. Он пересмотрел все видео, перечитал все новости, почистил телефон от приложений, которыми больше не пользовался. Он хотел бы пойти с Джошем в планетарий, или погулять по парку, а вместо этого он тратил время на то, чтобы дождаться, когда будущий астрофизик решит внеплановую задачку. — Нужна помощь? — Тайлер подошёл к нему и начал мягко массировать плечи. — Нет, — отрезал Джош, жуя кончик ручки. — Когда-то ты говорил по-другому, — он взял со стола листочек с условием задачи, но Джош вырвал его и положил обратно. — О, вау. Сколько жажды знаний. — Именно, — Джош снова уткнулся в решение. — Ой, да ладно, — Тайлер наклонился к нему и оставил крошечный поцелуй на шее, — мы так весь день дома просидим. — Если потребуется, то просидим, — совершенно не поддаваясь соблазнам, задумчиво проговорил Джош. — Мне важно разобраться, что здесь к чему. Улавливаешь? — строго спросил он, поворачиваясь к Тайлеру. Тайлер обиженно фыркнул, но не отступился и продолжил вкрадчиво разминать упругие мышцы. Где это видано, чтобы Джош Дан сам делал домашнюю с кучей вычислений. Что это у него там? Синхрофазотроны и пучки протонов? Он решил бы это за пять минут, если бы Джош не был таким упрямым. Боже, он никогда не думал, что будет умолять его сделать за него домашнюю. Забавно. — Ладно, всезнающий бог математики, — Джош развернулся на стуле, притянул к себе и усадил на колени, — ответь мне на один вопрос. — Окей, — Тайлер обнял его за шею, радуясь, что ему наконец-то уделили внимание. — У тебя фотографическая память? — спросил Джош, и улыбка медленно сползла с лица Тайлера. — О чём ты? — он наморщил лоб. — Если я дам тебе ручку и тетрадь, то ты решишь эту задачу по теории относительности, даже не взглянув на неё второй раз. Как ты это делаешь? Откуда ты знаешь теорию относительности вообще? — Да мне как-то скучно было и я прочитал несколько книг, — Тайлер пожал плечами. — Ты шутишь? Никто не читает книги по теории относительности, потому что им «скучно», — с чем-то похожим на возмущение произнёс Джош. — Это же понимать надо, что там написано. — Я понимаю. — И можешь решить вот это? — он кивнул в сторону листка с задачей. — Да, — плечи Тайлера снова поднялись и опустились. — Как? Ты что, Джонни-мнемоник? * — Окей, попробую объяснить, — Тайлер уселся поудобней. — Знаешь всяких поэтов — Уитман, Элиот, Эмили Дикинсон* какая-нибудь? — Я не вчера родился, — оскорбился Джош. — Так вот, такие как Элиот смотрят на людей, природу, города, у них в голове появляются слова, и они спешат их записать. Иногда просыпаются среди ночи, чтобы пометить ту или иную фразу, и в результате у них рождаются прекрасные стихотворения. — Не понимаю. Ты хочешь сказать, что ты ещё и стихи пишешь? — Джош поднял бровь. — Нет. Когда я смотрю на задачу, уравнение, всё что угодно, что содержит цифры, я знаю, что нужно сделать, чтобы получить результат. Я вижу всю цепочку действий, вот здесь, — он потрогал висок кончиком пальца, — настолько ясно, что мне не составляет никакого труда решить самую сложную задачу по астрофизике или комбинаторике, доказать любую теорему, — он опустил глаза. — Я просто знаю. Несколько секунд Джош смотрел на него с таким обожанием, что Тайлеру стало не по себе. Он часто заморгал, не понимая, что Джош в нём такого углядел: его взгляд, как лезвие, вскрывал лучше любого доктора. Джош видел его насквозь, и от этого Тайлер балансировал на грани паники и желания раскрыться больше, показать, что он способен на многое, и что в этом нет ничего особенного. Он слабо улыбнулся, пытаясь отвлечь его от себя настоящего, от того, что скрывалось внутри. Джош поднял руку, провёл большим пальцем по его нижней губе, вызвав тем самым мгновенно вспыхнувшее томление внизу живота. — Что? — это был выдох, а не вопрос, который он намеревался спросить легко и непринуждённо. — Ничего, — так же тихо ответил Джош. — Просто не верю, что ты мне такой достался, — он потёрся кончиком носа об его нос и затем мягко прикоснулся губами. Откровенно говоря, Тайлер тоже не верил: он не верил, что Джош до сих пор с ним, что они практически живут вместе, и от этого их отношения становятся не хуже, а лучше. Отношения, боже. Неужели это правда происходило с ним? Неужели он правда может быть самим собой, не прятаться, не изображать, что гордое одиночество — это норма в его случае, потому что вряд ли кто-нибудь согласился бы терпеть его характер. Кроме Джоша. С ним у него всё получалось, с ним он не боялся никаких преград. По крайней мере, он так думал несколько дней спустя, когда лежал в постели, лицом в подушку и тихо мурлыкал, когда Джош притрагивался к его обнажённой спине кончиками пальцев, рисовал едва уловимые узоры. Тайлер засыпал на ходу, но что-то удерживало его от полного провала в манящее забвение. — Ты спишь? — спросил Джош, погладив его по волосам. — Нет, — глухо ответил Тайлер; давно забытое чувство тревоги снова подало признаки жизни. — Поехали со мной в Калифорнию, — ласково предложил Джош, наклоняясь к его уху. Тайлер поднял голову: чёрт, Калифорния, он забыл. Точнее, он помнил, что тогда говорил Джош, но Тайлер пришёл к выводу, что он передумал ехать. Джош больше ни разу не упоминал об отъезде, и возможно решил остаться в Колумбусе. Почему нет? Кому нужна эта Калифорния? Там жарко, там полно людей. Здесь тихо, спокойно, и у них есть всё необходимое. — Что думаешь? — Джош заглянул Тайлеру в глаза. — Я очень хочу, чтобы ты поехал со мной. — М, — сказал он и сел на кровати, спиной к Джошу, — я не поеду. — А если я тебя уговорю, — Джош обхватил его за талию и попытался притянуть к себе, но Тайлер словно превратился в кусок камня. — Хэй, ты серьёзно? — Серьёзно, — он выпутался из его рук и встал. — Зачем мне ехать в Калифорнию? Зачем тебе туда ехать? — Я же говорил, я буду там работать, меня уже включили в проект, — Джош говорил спокойно, но его лицо стало похоже на маску. — И я хочу, чтобы ты поехал со мной, — твёрдо повторил он. — Ты хочешь, — насмешливо проговорил Тайлер, выдерживая его взгляд. — Как насчёт того, что хочу я? — Пожалуйста, — Джош провёл ладонью по лицу, — мы это уже проходили. — Тогда давай повторим, — жёстко сказал Тайлер, чувствуя, как кровь зашумела в ушах. — Ты издеваешься что ли? — его голос дрогнул, и он сглотнул, обвёл взглядом комнату, словно в поисках нужных слов, нужного тона. — Окей, давай рассуждать разумно. Что тебя здесь удерживает? — Я здесь живу, мне здесь нравится. — В Лос-Анджелесе тебе тоже понравится, — примирительно сказал Джош. — Я здесь работаю, — не отступал Тайлер. — В кинотеатре, — Джош вздохнул. — Если тебе так хочется работать в киноиндустрии, в Калифорнии возможностей будет гораздо больше, — попытался пошутить Джош, но Тайлер не думал улыбаться. — Я больше не буду работать в кинотеатре, — сказал Тайлер и сразу пожалел, что начал эту тему. — Патрик устроил меня на работу, — это было правдой наполовину, потому что Тайлер только и делал, что ходил на собеседования, но не говорил ни «да», ни «нет», намеренно тянул резину, надеясь, что Стамп отстанет от него. — Патрик? — Джош нахмурился. — Кто это? — Профессор из университета, он занимался со мной математикой, — сообщил Тайлер, делая вид, что это давно известный факт. — У него много связей, и благодаря ему, я могу найти что-нибудь связанное с научной деятельностью. — Оу, — заморгал Джош, удивлённый новостями, — я не знал. — Ты вообще мало что обо мне знаешь, кроме того, что я «горячая штучка». — Не выворачивай мои слова наизнанку, — предупредительно сказал Джош. — Я знаю тебя достаточно, чтобы позвать в Калифорнию и зажить там вместе. — Если бы ты знал меня по-настоящему, то не стал бы такое предлагать, — злость затмевала здравый смысл, и Тайлеру не терпелось показать ему, что он отнюдь не пай-мальчик, которым казался последние месяцы. — Окей, с тобой бывает трудно, я не отрицаю, и меня это не пугает, я готов узнать тебя лучше, но вряд ли что-то может изменить моё отношение к тебе, — мягко сказал Джош, протягивая руку, но Тайлер отскочил от неё, как от огня. — Даже если я скажу, что всё это время ходил к психотерапевту? — Не смеши меня, — Джош посмотрел на него, как будто он сморозил глупость. — Даже если я скажу тебе, что перетрахал пол-Огайо, пока тебя не было? — не унимался Тайлер, чувствуя, что катится к краю бездны. — Даже если я скажу тебе, что меня совратила собственная мачеха, а в приютах об меня пытались тушить сигареты, тебе тоже будет смешно? — Господи, что ты такое говоришь, — шёпотом произнёс Джош. — Я не знал, правда, не знал, но послушай, — он положил ладонь ему на щёку, и на секунду Тайлер поддался на эту успокаивающую ласку, но опомнился и отступил назад. — Мы со всем разберёмся, всё будет хорошо, пожалуйста, поехали со мной, — Джош пытался поймать его взгляд, но Тайлер намеренно смотрел куда угодно, только не на него. — Нам так хорошо вместе, и там будет весело, я обещаю, всё наладится. Ты найдёшь там работу, я уверен. С твоими-то способностями. — У меня судимость, если ты забыл, — Тайлер оглянулся, ища что-нибудь из одежды. — С ней сложно найти приличную работу в принципе, а здесь это вполне вероятно, благодаря Патрику, — он натянул футболку и взялся за кеды. Джош молча наблюдал за ним некоторое время. Тайлер чувствовал, что он пытался достучаться до него, найти любой способ убедить его поехать в Калифорнию вместе. Тайлер еле соображал, упорствовать в своей глупости доставляло ему сейчас злую радость. Он не отдавал себе отчёт, что его состояние граничило с истерикой, наоборот ему казалось, что он вёл себя невероятно стойко, независимо, в соответствии со своими высокими принципами, быть верным себе до конца. Его бесили попытки Джоша донести до него, что всё в порядке, ибо всё было далеко не в порядке и теперь вряд ли когда-нибудь будет. Его злило, что Джош решил всё без него и за него. Какое право он имел поставить его перед фактом, что он уезжает в свой долбанный Лос-Анджелес? Какого хрена? Что ему здесь не хватает? Что есть в этой распрекрасной Калифорнии, чего нет здесь? — Окей, я понял, — видимо Джош сменил тактику, потому что заговорил совсем другим, отстранённым тоном, — ты снова собираешься сбежать. — Я собираюсь сбежать? — взорвался Тайлер, — это ты улетаешь в свою грёбанную Калифорнию! Ты, а не я! — Я не говорю о побеге в буквальном смысле, идиот! — повысил голос Джош. — Правильно, самое время выражаться метафорами! — Господь, — Джош упал обратно на кровать, — я говорю о том, что ты пытаешься сбежать от проблем. Ты так привык к тому, что имеешь, что боишься что-либо менять. — Я ничего не боюсь. — Тогда поехали со мной в Лос-Анджелес! — Нет. — Почему? — А почему я должен всё здесь бросить и уехать, ради чего? — Ради нас. — А летишь ты туда тоже ради нас? — Боже, ты невыносим! — взвыл Джош. — Именно! Наконец-то ты это признал, — торжествовал Тайлер, но триумф отдавал горечью. — Когда я говорил, что ты трусливый мудак, я не думал, что до такой степени, — качая головой, сказал Джош. — Неужели ты не понимаешь, что я хочу, чтобы ты поехал со мной, потому что я люблю тебя? Почему я должен умолять тебя и приводить нашу любовь, как последний аргумент? — Нашу? Как самоуверенно, — надменно сказал Тайлер. — Ты решил, что я люблю тебя? — А это не так? — Откуда ты знаешь? — Тайлер никогда, даже в самых сильных порывах нежности не признавался в любви, ему казалось, что если он сделает это, то навсегда потеряет частичку себя, навсегда свяжет себя невидимыми узами, которые он ненавидел в любом виде. — Чувствую, — прикрыв глаза, тихо сказал Джош. — И я люблю тебя, и ты это знаешь. — Ты называешь наши кувыркания в постели любовью? — презрительно спросил Тайлер и не успел увернуться, как Джош вскочил, схватил его за плечи и со всего размаху впечатал в стену. — Не смей так говорить, — прошипел он, — слышишь? Ты отлично знаешь, что наши «кувыркания» лишь малая часть того, что происходит между нами, — его щёки горели от ярости. — Как ты можешь быть таким циничным… — Отпусти меня, — с угрозой в голосе сказал Тайлер, игнорируя тупую боль, растекающуюся по спине. — Или на этот раз мне придётся дать тебе сдачи. Джош ослабил хватку и отошёл от него, с трудом переводя дыхание. Тайлера потряхивало, ему хотелось уйти, убежать, чтобы всё наконец закончилось. Почему это происходит? Ведь совсем недавно ему казалось, что он самый счастливый человек, а сейчас всё разваливалось на глазах, как замок из песка во время прибоя. Тайлер не мог остановить клокочущий гнев, не мог контролировать появившееся желание разрушить всё раз и навсегда, без оглядки и сожалений. Почему Джош так поступает с ним? Ведь они правда это уже проходили, и Джош говорил, что больше никогда не хочет терять его, а в итоге он бросает его здесь ради работы? Это называется любовью? — Я хочу, чтобы ты поехал со мной, потому что я хочу быть с тобой как можно дольше, — чёртов Джош никогда не сдавался, господи. — Все твои отговорки про судимость и прочее звучат жалко, тебе страшно, ты не веришь, что между нами всё по-настоящему, что эта та самая любовь, от которой ты постоянно убегаешь и скрываешься, будто тебе от неё плохо, а не хорошо. — Замолчи, — качнул головой Тайлер, борясь с желанием заткнуть уши. — Я не хочу это слушать. — Придётся послушать ещё немного, — его глаза опасно блеснули. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты знал это. И я говорю это не в любовной горячке, после секса, в ночи, а сейчас, — он не отводил от него взгляда. — Я хочу просыпаться рядом с тобой каждый день и видеть твоё лицо, — его слова впивались в Тайлера, как клыки.— Я хочу жить с тобой, путешествовать с тобой, состариться рядом с тобой. И я не верю, что ты не чувствуешь то же самое. Почему ты не можешь признать это и уехать со мной, без всей этой драмы… — Я уже назвал свои причины, — холодно сказал Тайлер. — Что из услышанного ты не понял? — О, вау, — устало произнёс Джош после паузы. — Тогда это последнее, о чём я прошу, — он подошёл к нему, оставляя между ними несколько сантиметров. — Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня, что я тебе не нужен, что всё, что было между нами — просто ошибка, и тогда я больше не буду доставать тебя своими мольбами уехать вместе со мной. Сердце болезненно билось где-то слева в грудной клетке, пальцы мелко дрожали, но Тайлер нашёл силы посмотреть Джошу в лицо. Зачем он загоняет его в угол? Зачем он говорит о любви, а поступает с точностью наоборот, ведь он сбегает от него на этот раз, убегает от того, что они так долго строили вместе. Тайлера тошнило от несправедливости, от того, что ему диктовали условия, от собственной слабости к человеку, который, получается, соврал ему. Ему хотелось хоть раз в жизни дать достойный отпор, хотя бы раз в жизни показать, что он прекрасно может обходиться без него, без этого Джоша, со всеми его причудами. И если не сейчас, то когда? Они смотрели друг другу в глаза, и Тайлер читал в них затаённое отчаяние и готовность принять любой удар. Это всегда восхищало Тайлера, всегда поражала эта способность не бояться боли, с достоинством переносить издёвки, словно у Джоша была вшита броня. Внутренний голос, доносящийся издалека, кричал Тайлеру остановиться, не делать этого, признать, что он тоже любит его, но внутри всё покрылось коркой колючего льда, не осталось ничего, что могло бы усмирить волну саморазрушающего упрямства. Посмотрим, что ты скажешь на это, Джош Дан. — Я не люблю тебя, — безразличие в собственном голосе поразило его, но вместо чувства победы Тайлер ощутил ноющую боль меж рёбер, словно кто-то вонзил в него нож. — И никогда не любил. Джош моргнул. Один, два, три. Потом покачал головой, будто не поверил ни единому слову. Отчаяние сменилось разочарованием, жалостью, он сделал несколько шагов назад, подняв руки вверх, сдаваясь. — Окей, — обычным голосом сказал он, — я понял. Тогда, полагаю, нам больше не о чем разговаривать. Он сел обратно на кровать, предоставляя Тайлеру полную свободу поступать, как он считает нужным. Он молчал и не смотрел на него. В комнате стояла тишина, как после решающего боя, и Тайлер понял, что здесь ему делать нечего. Ни о чём не думая, ничего не чувствуя, он открыл дверь немеющей рукой и, не оборачиваясь, громко хлопнул ею, обрубая все возможные сожаления на корню.