Лебедь Рохана

《3019 год Т.Э》 Прекрасный белый конь с громким топотом несся по мокрому песку, разбрызгивая его во все стороны. Порывистый солёный ветер трепал его длинную гриву и волосы его наездницы. — Быстрее, Бериад! — крикнула Лотириэль. Она внимательно вглядывалась вперед, на приближающийся замок. Девушка пришпорила коня. Тот заржал и еще быстрее заработал ногами. Бериад считался одним из самых быстрых коней в Дол-Амроте. Его обгонял только конь лорда Имрахиля. Он подарил Бериада Лотириэль на четырнадцатые именины. У коня был норовистый, темпераментный нрав, с которым могла справится только сама дочь лорда. Она смогла оседлать коня, после того, как он сбросил конюха и Эрхириона. За шесть лет они сделались неразлучны. Часто Лотириэль уезжала с братьями на охоту или кататься по берегу, но сейчас она скакала в замок после патруля. Лотириэль осматривала берег, и, хотя она говорила Ивриниэль, что высматривает врагов, на самом деле девушка ждала отца и братьев. По призыву наместника Денетора они отправились в Минас-Тирит со всадниками и с семью сотнями пеших воинов. Но не было видно ни пеших, ни всадников, ни кораблей. Лотириэль затормозила у самых ворот замка. Бериад недовольно заржал и привстал на задние ноги, девушка только натянула поводья посильнее. Конь успокоился и остановился. Лотириэль спрыгнула и бегом помчалась в замок. Подошвы с широкими маленькими каблучками отбивали ритм, громко стуча по камню, ладонь лежала на набалдашнике меча. К двадцати годам Лотириэль считали одной из самых красивых девушек во всем Белфаласе. У неё была светлая чистая кожа, серые глаза, словно море, пухлые губы, мягко очерченные скулы и длинные древесные волосы. Самым главным её достоинством был голос — низкий и глубокий, он завораживал и очаровывал. — Ивриниэль! — воскликнула Лотириэль, вбежав в тронный зал. Удивительно хрупкая и тонкая женщина с огромными голубыми глазами сидела за столом в кресле. На коленях у неё был двухлетний малыш — сын Эльфира и одной из дочери князя Толфаласа, Алфрос. Ивриниэль подняла взгляд, и на ее лицо набежала тень. Она передала ребёнка кормилице. — На границах все хорошо, я сама проверила. Отец и братья ещё не пришли, — выдохнула девушка и опустилась в соседнее кресло. Ивриниэль шумно вздохнула и несколько раз моргнула, чтобы не заплакать. — Нас не могут так просто победить. Мы выиграем. Кто бы не стоял на нашем пути — мы его уничтожим. Если они хотят забрать нашу корону, то им придется забрать её вместе с нашими головами. И пусть мужчины будут воевать. Мужчины всегда идут в битву, женщины же ведут войну. Помни, alf, иногда женщины намного смелее мужчин. Лотириэль посмотрела на свою тетушку. Та улыбалась самыми краешками губ, так что на ее пергаментной кожей появились морщины. — Я хочу отправится в Минас-Тирит, тетушка. Ивриниэль посмотрела на племянницу и вскочила. — Нет! Нет, это опасно, милая, ты не можешь, — запричитала она и чуть не заплакала. — Пожалуйста, — прошептала девушка и опустила взгляд. Больше всего на свете она мечтала отправиться в Минас-Тирит, узнать об отце и братьях. Неведение убивало её. Ивриниэль подошла к ней и прижала к себе, сев на ручку кресла. — Ваша матушка… — начала женщина. — Ваша матушка не просто бы отпустила вас, она бы отправилась вместе с Вами. Лотириэль усмехнулась и встала. Ивриниэль смотрела на неё, и сердце дочери лорда её сжалось от жалости. Митра погибла четыре года назад, когда вся семья отправилась на охоту. Её убила орочья стрела. И тогда все женские заботы свалились на хрупкие плечи Ивриниэль. Она оберегала, растила и учила Лотириэль, хотя и не заменила ей мать. Девушка взяла в свои руки холодные ладони тетушки. — Со мной все будет хорошо, обещаю, — и постаралась, чтобы её улыбка вышла искренней. Ивриниэль протянула обе руки, протянула к себе голову Лотириэль и поцеловала в лоб. Девушка отстранилась, коротко улыбнулась и вышла из зала. Корабль был маленький, легкий и быстроходный. Из команды на нем присутствовали только старик, который был уже слишком слаб, чтобы держать в руках меч, и юноша, который не мог ходить. Лотириэль было все равно, она желала добраться до Минас-Тирита как можно скорее. Увидеть отца и братьев. Корабль приближался к Белому городу. Вокруг один дым и разрушения. Орды Саурона уничтожали все на своем пути. Издалека Минас-Тирит выглядел так же величественно, как и всегда, но и его сумели ранить. Лотириэль смотрела на это, и горе душило её. Она не могла дышать этим дымом, смотреть на эти вытоптанные равнины и поля, не могла не знать, что стало с её семьей. Еще совсем недавно все было хорошо, а сегодня Лебедь Дол-Амрота чувствовала, что гибнет. Сколько раз можно погибнуть и все же оставаться в живых? Старик, который вел судно, вдруг крякнул, и Лотириэль обернулась. — Вы слишком прекрасны и юны для войны, моя госпожа, — голос у него был скрипучий, словно старые половицы. Юноша сидел на стуле и смотрел на леди Дол-Амрота. Лотириэль могла одеться в простую одежду, ее лицо могло быть в саже, она могла быть неумытой, или с простой косой, но она всегда оставалась леди. Это было в ее крови. Потому что стать леди или королевой нельзя, ею можно только родиться. — У вашей госпожи есть оружие, — девушка улыбнулась краешком губ и похлопала себя по поясу, в котором был кинжал. Старик усмехнулся и тяжело вздохнул. — Моя мать умела предсказывать будущее. Этот дар достался и мне. Частично, правда. Я могу сказать Вам, что ждёт Вас. Лотириэль обернулась на город, который был все ближе и ближе. — Порой лучше не знать чьей-то судьбы. Моя матушка говорила, что Эру и Валар берегут нас, — девушка пожала плечом и опустила голову, представив Митру. — Ваша матушка была умной женщиной и необычайно доброй. Она права. Весь мир принадлежит Эру и Валар. А они очень непостоянны… Когда корабль причалил к пристани, и Лотириэль сошла на берег и взяла с собой мешок с провизией, старик крикнул ей: — Не доверяйте свою жизнь кому-нибудь другому, моя леди. Они обязательно украдут ее. Рассмеялся и повернул корабль. Лотириэль почти бегом отправилась к Цитадели. Яркое солнце слепило девушку, и хорошая погода казалась насмешкой. Тревогой в Минас-Тирите был пропитан каждый камень. Лотириэль на полпути остановилась. Посмотрела на мешок с провизией и отправилась к госпиталю, в котором наверняка много раненых. У самого госпиталя, в саду, Лотириэль увидела мужчину с волосами цвета тёмного мёда, а рядом с ним тонкую бледную девушку. Вот мужчина повернул голову, так что леди Дол-Амрота увидела его в профиль, и в ее памяти что-то дрогнуло. Она подошла к ним ещё и ближе, не выдержала и воскликнула. — Фарамир! Фарамир обернулся, нахмурился, но тут лицо его разгладилось. Он вскочил, Лотириэль опустила мешок. Пару секунд брат и сестра смотрели друг на друга, а потом одновременно сорвались с места и обнялись. Эовин смотрела на них с вежливым недоумением. — Фарамир! О, мой брат Фарамир! — шептала Лотириэль, и в синих глазах заблестели слезы. — Простите, кто Вы? — спросила Эовин. Она подошла к ним вплотную. — Я Лотириэль Дол-Амротская, дочь лорда Имрахиля. Эовин кивнула и тоже представилась. — Что здесь случилось? — тут же спросила Лотириэль. Фарамир и Эовин усадили девушку рядом и стали рассказывать ей обо всем, начиная с битвы на Пеленнорских Полях. Как умер Денетор, сын Эктелиона, как погиб король Теоден, как вернулся король Арагорн и тут же ушел с армией к вратам Мордора. И не было никаких вестей с тех пор, как гондорское войско вышло из Моргульской долины, и в городе ничего не знали о том, что происходит в окутанной Тенью восточной земле. И сейчас в городе распоряжается Хьюрин, Хранитель Ключей. Лотириэль внимательно слушала и только потом задала свой главный вопрос: — Лорд Имрахиль и его сыновья — живы ли они? — Лорд присутствовал на совете, который собрал король Арагорн, и потом отправился к Мордору. А про его сыновей ничего не известно, — ответил Фарамир, сжав ладонь Лотириэль. Она прижала пальцы к губам. — Всех погибших уже похоронили или сожгли. Можно посмотреть в госпитале, леди Лотириэль. — Эовин положила свою ладонь девушке на плечо. Лотириэль несколько раз кивнула и встала. — Благодарю вас, Наместник Фарамир и леди Эовин, — она кивнула и встала, подняв свой мешок. В госпитале она не обнаружила своих братьев, и никто о них не знал. Лотириэль ещё питала надежду, что они живы. Она попросила Главного Попечителя дать ей работу. Еще пару дней назад, леди Дол-Амрота не могла представить, что она будет ухаживать за больными, перевязывать раны и мазать ожоги. Девушка раздала хлеб детям, старикам, женщинам и самым больным. Лотириэль заботилась о каждом, помогала раненым и не гнушалась этого. Ведь где-то там может быть её брат, раненый, и некому о нем позаботиться. Эовин часто говорила с ней, помогала. Прошло пять дней после прибытия Лотириэль. Погода в этот день была холодной. Сильный северный ветер дул не переставая. Лотириэль сидела в доме осиротевших детей и рассказывала им сказки, после того, как принесла каждому похлебку с хлебом и мясом. Тут девушка почувствовала, будто все смолкло и остановилось. Земля вздрогнула так, что зашатались стены. А потом над городом пронесся странный звук, словно весь мир с облегчением вздохнул. Дети вместе с Лотириэль высыпали на улицу. Леди Дол-Амрота поспешила на городскую стену. Она остановилась и посмотрела на Восток. Ветер трепал её розовую шаль и тёмные волосы. Тень исчезла, на небо вышло солнце. Лотириэль глубоко вздохнула. «Свершилось. Победа.» На глаза навернулись слезы счастья, и девушка вдруг услышала пение. А когда солнце поднялось в зенит, прилетел гигантский орел. Он прокричал над городом: — Пойте, люди, в Минас-Тирите! Власть Саурона кончилась,  Черный Замок пал!  Пойте, радуйтесь, люди в Белой Башне! Черные Врата рухнули, Ваш Король победил!  Пойте, радуйтесь, дети Запада! Король вернется,   Будет с вами до конца дней.   Высохшее Дерево сменится живым,   К небу протянет ветви,   И благословен будет Город!   Пойте, люди! И тогда запели все люди на всех улицах столицы. Город готовился к встрече Короля. Лотириэль готовилась к встрече с семьей. Она отправила письмо в Дол-Амрот, но душа её маялась от чего-то. Фарамир временно принял на себя обязанности Наместника. Эовин тоже осталась, хотя брат звал ее. Лотириэль узнала о том, что Фарамир любит королеву Рохана, а она любит его, и девушка была счастлива за них. Она помогала в подготовке к встрече Короля, хотя до сих пор не узнала о судьбе своей семьи. Во снах ей все чудились лица её братьев, как они снова дома, на берегу, весело играют. Эрхирион и Амротос прыгнули в воду, и Лотириэль хотела к ним, но Эльфир удержал её. На руках у него был Алфрос. Эрхирион и Амротос вдруг замахали руками, пока руки не начали превращаться в крылья, и тут на воде уже оказались два лебедя. Они посмотрели на Лотириэль, взмахнули крыльями и улетели. Наконец, настал день, которого все так ждали. В Минас-Тирите собралось огромное количество народа, сюда спешили все. Цветы расцветали на домах и городских стенах. Из Дол-Амрота прибыли арфисты, многих знала и Лотириэль. Они поклонились ей и передали весть от Ивриниэль. Тетушка жива и здорова, как и Алфрос. Прибыли и другие музыканты: со скрипками, флейтами, серебряными рожками. Приехали певцы из долин Лебенина. Все радовались и были счастливы. Ничто не омрачало их радости, даже горе о погибших. Для них умиротворяющим бальзамом явилась победа и возвращение Короля. Даже Лотириэль ощущала это волнение. И вот наступил вечер, когда горожане увидели со стен разбитый на поле лагерь. Во всех домах в эту ночь до рассвета горели огни, все ждали утра. Утром над восточными горами взошло ясное солнце, от Великой Тени не осталось следа. Зазвонили все колокола, заплескали на ветру развернутые знамена, и над Белой Башней в последний раз взвился белый флаг Наместников без гербов и украшений, словно серебряный снег. Военачальники повели отряды к городу, и люди смотрели, как они проходят стройными рядами, блестя оружием на солнце, как живое серебро. Войско подошло к Воротам и остановилось на расстоянии фарлонга от городской стены. Разрушенные ворота еще не были отстроены после битвы, вход в город был только отгорожен барьером, по обе стороны от которого уже стояли гвардейцы в черном и серебряном, с длинными обнаженными мечами. У барьера ждал Фарамир Наместник Гондора, рядом с ним были Хьюрин Хранитель Ключей, другие гондорские именитые мужи и военачальники, королевна Рохана Эовин, и Лебедь Дол-Амрота — Лотириэль. За ними толпился пестрый люд, многие с венками и гирляндами цветов. Лотириэль сегодня была особенно прекрасна, хотя и слишком бледна, в синим платье, расшитое белое звездами, с заплетенными волосами, в которых красовались цветы. И сегодня леди Дол-Амрота надела на голову серебряный венок своей матери, присланный Ивриниэль с одной из арфисток. Этот венец могла надеть лишь королева Дол-Амрота, леди Лебедь. Из войска выступили дунэдайны, а перед ними — Арагорн. Лотириэль никогда его раньше не видела и теперь вытягивала голову, чтобы посмотреть на Короля. Сердце её забилось быстрее, когда девушка увидела, кто шел рядом с Арагорном. Её отец в кольчуге и нарядном плаще. Лотириэль не видела остальных, она поедала глазами лицо отца. Тот улыбался и выглядел прекраснее обычного. «Я здесь, отец, посмотрите на меня, отец!» Лотириэль вставала на носочки и не упускала из виду отца. Из Ворот вышел Фарамир, сопровождаемый только Хранителем Ключей Хьюрином и четырьмя гвардейцами в высоких Шлемах Стражей Цитадели, которые несли большой ларец из черного дерева ливифрона, окованный серебром. Фарамир встретил Арагорна посреди площади, преклонил перед ним колено и сказал: — Последний Наместник Гондора просит, чтобы ты освободил его от Наместничества! При этом он протянул Королю белый жезл, Арагорн взял его и тут же вернул, что-то сказав — Лотириэль не расслышала. Фарамир встал и объявил громким голосом: — Слушайте, гондорцы, Наместника своего государства! И смотрите! Наконец вернулся к нам законный Король. Вот Арагорн, сын Араторна, первый муж среди дунаданов Арнора, Вождь Западной армии, носитель Звезды Феанора, владеющий Перекованным Мечом, Победитель в боях, целитель, Камень Эльфов, Элессар из рода Валандила сына Исилдура сына Элендила Нуменорского. Хотите ли его Королем, люди? Хотите ли, чтобы он вступил в наш город и жил в нем? Лотириэль, взволнованная столькими событиями сразу, крикнула дрожащим голосом вместе со всеми. — Хотим! Фарамир продолжал: — Гондорцы! Наши ученые толкуют, что по старинному обычаю Король должен получить Корону от своего отца перед его кончиной, а если это невозможно, взять ее из рук почившего Повелителя. Но сегодня невозможно и это. Властью Наместника я решил иначе. Я сам принес сюда из Рат Динен корону Эарнура, последнего Короля, правившего много лет назад, при наших праотцах. Вперед выступили четыре гвардейца, Фарамир открыл ларец, который они подали, и вынул из него старинную Корону. Арагорн взял Корону из рук Фарамира и поднял ее высоко над собой, возглашая: — Эт Эарелло Эндоренна утулиэн. Синомэ мару ван ар Хилдиньяр тенн’Амбар-метта! Лотириэль знала перевод этой фразы. Когда-то её сказал Элендил. Но тут Арагорн передал корону Фарамиру, а тот — хоббиту Фродо. Лотириэль узнала от Фарамира и Эовин почти всю историю Хранителей. Арагорн преклонил колено, а Гэндальф надел Белую Корону ему на голову и сказал: — Отныне начинается правление Короля, и да будет оно счастливым, пока стоят троны Валар! Арагорн встал в полный рост, и все смолкли, ибо всем показалось, что они видят его впервые. Высокий, как давние заморские владыки, он возвышался над всей своей свитой, от всей его фигуры, казалось, исходил свет. Лотириэль вздохнула. Действительно перед ней стоял Король И Фарамир воскликнул: — Смотрите! Вот Король! Запели сразу все фанфары. Король подошел к барьеру, который Хьюрин Хранитель Ключей раздвинул перед ним. Под музыку арф, флейт и скрипок, под пение хора, звонкими голосами воздающего ему хвалу, Король прошел по украшенным цветами улицам к Цитадели и вошел в Башню. На ее шпиле поднялся и заполоскал на свежем ветру флаг с Белым Древом и семью звездами. А потом начался большой пир в Цитадели. Столы ломились от еды, музыканты играли то быстрые весёлые песни, то нежные тихие мелодии, и все были счастливы. Имрахиль сидел рядом с Королем Арагорном. Лотириэль подошла к нему сразу же после коронации. Взяла за руку, на обоих лицах засветились улыбки, дочь и отец заключили друг друга в объятия. — Отец, как мои братья? Они живы? — спросила Лотириэль, когда они отошли чуть в сторону. Имрахиль снова прижал к себе свою дочь. — Эльфир тут же отправился домой, а Эрхирион и Амротос погибли. Амротос пал здесь, на Пеленнорских Полях, а Эрхирион у врат Мордора. Прости, милая, что принес такие вести. Что-то в душе Лотириэль дрогнуло и разбилось. Её уже не радовало возвращение Короля, праздник казался пустышкой, и радость испарилась. Девушка уткнулась отцу в плечо и горько разрыдалась. — О, отец. Плечи Имрахиля дрогнули. — Alf, они ушли как герои. Они хотели этого. И лорду Дол-Амрота было тяжело. Он потерял двоих сыновей. Но Имрахиль должен быть сильным для своей дочери. — Они обратились в лебедей, отец, и улетели? — Лотириэль подняла на отца огромные покрасневшие глаза. — Теперь они спокойны. Они не хотели бы другой смерти. Лотириэль вспомнила, как Эрхирион расчесывал её волосы, как Амротос лепил с ней замок из мокрого песка, и заплакала ещё пуще. — Сегодня не полагается плакать. И твои братья этого бы не хотели. Лотириэль улыбнулась, представив их здесь, сейчас, перед собой. «Ну вот, опять нюни развела! А ведь когда-нибудь ты можешь править целым Белфаласом. Будешь такой же плаксой? Обрадуются твои подданные, увидев, как их королева плачет. Мы-то умерли, а ты — нет. Так что, будь добра, быть сильной», — так скажет Эрхирион. «Сестренка, будь сильной. Ты не обязана плакать, ты обязана быть счастлива. Ты же настоящая Леди», — а это наверняка слова Амротоса. Лотириэль даже хихикнула через слезы. Имрахиль повёл её на праздник, усадил рядом с собой и представил королю. Лотириэль присела в реверансе, как и полагается. Девушка села за стол, немного поела и выпила целый кубок с крепким вином, которое придало ей смелости. Лотириэль не хотелось снова плакать, и когда некоторые начали вставать из-за столов, чтобы танцевать, девушка встала вместе с ними. Поцеловала отца в щеку, поправила платье и выскочила прямо в середину зала. Будто она вернулась на десять лет назад. Тот же зал, только уже все по-другому. Нет матери, нет братьев. Нет даже Денетора. И нет той маленькой босой девочки, которая по ночам читала книжки, или убегала на берег. Заиграла какая-то быстрая и одновременно нежная музыка. Лотириэль обернулась вокруг себя и затанцевала так, что почти все мужчины в зале смотрели на неё, любовались тонкой девушкой. Смотрели на неё и не могли отвести глаз. Потом заиграла другая мелодия, Лотириэль потащила танцевать Фарамира, потом отца. Она смеялась и танцевала, чтобы ни о чем не думать. Когда Лотириэль со смехом подняла руки и быстро закружилась на месте, Эомер, говоривший с Арагорном посмотрел на девушку. Лотириэль тогда остановилась, на губах её играла улыбка. Она поймала взгляд неизвестного молодого мужчины, который сидел рядом с Королем. Одного взгляда в эти глаза хватило, чтобы грудь короля Рохана внезапно наполнилась огнем… В середине зала стояла такая красивая юная девушка, что перехватывало дыхание. Стройная и невероятно маленькая, словно кукла, с большими глазами, похожими на море, румянцем, похожем на сок зимних ягод, глаза голубки под водопадом мягких тёмных волосы, коралловые губы, шея тонкая, лебединая. Лотириэль ещё тяжело дышала и смотрела в эти глаза, стоя на месте. Улыбка медленно сползала с губ. Девушка смотрела на плечистого молодого мужчину. Он был очень высоким, почти как её отец. Пшеничные длинные волосы убраны. Красивый. Это было потрясение, ошеломление. Что-то неожиданно настигло их двоих. Некая страшная, необъяснимая и неотвратимая сила. Вот он сидел и говорил, вот она танцевала и смеялась. Но посмотрели друг на друга и пропали. Эомер отставил кубок. Лотириэль дышала часто, но дело было уже не в танце. Она так вглядывалась в незнакомца, словно нашла ответ на вопрос, который мучал её давно. И вот она нашла отгадку. — Арагорн, друг мой, кто эта девушка? — спросил Эомер и сам не узнал свой голос. Обычно громкий и твердый, он вдруг стал тихим, словно шелест осенних листьев. Лотириэль уже подхватили девушки и повели её танцевать. Она уже не слышала музыки и не видела лиц. Кроме одного. Лотириэль не могла перестать смотреть на него, и очнулась только тогда, когда его заслонили, а её закружили в хороводе. Вспомнились старые слова матери: «Мы всего лишь люди, и нас создали для любви. В ней наше величие, и наша трагедия.» Арагорн нашёл взглядом девушку, на которую указал Эомер. — Это Лотириэль — леди Дол-Амрота, дочь лорда Имрахиля. — Лебеди Средиземья. Лебедь… — прошептал Эомер сам себе. Он встал из-за стола и пошёл к танцующим. Заиграла лёгкая тихая мелодия. Лотириэль весело болтала с какой-то девушкой. Та рассказывала леди шутки, а леди смеялась до слез. Эомер увидел ее тонкую спину. Лотириэль была похожа на лебедя. Казалось, что она вот-вот улетит. Он услышал её смех. Обычно, девушки прикрывали рот, когда тихо хихикали. Но Лотириэль смеялась заразительно, как ребенок. — Миледи, можно Вас пригласить на танец? Лотириэль вздрогнула и обернулась. Он стоял перед ней. Девушка сглотнула и кивнула. Вложила дрожащую ладонь в сильную руку мужчины, и он повёл её в самую середину. Тогда Лотириэль невольно съежилась и задрожала, ощущая что-то внутри себя самой, и ощущая, что это есть и внутри незнакомца. И вся ее прошлая жизнь показалась ей незначительной. Оба никого не видели. Они чувствовали только друг друга. Эомер прижимал к себе Лотириэль, кружил её и поднимал вверх. Лотириэль терялась в сильных руках. Она хотела бы убежать, да вот только не могла. Будто её привязали к нему, и эта связь была прочнее всего на свете. В детстве, Лотириэль знала, что море не подведет. Она ему доверяла, и чувствовала, что оно оправдывает её надежды, что море любит её. Это была по истине волшебная связь, которую ощущала девочка. Море и Лотириэль связывали какие-то тайные нити, и сама девушка ощущала, как они натягивались всякий раз, когда она удалялась от него слишком далеко. И такие же нити, только намного прочнее, натянулись между королём Рохана и леди Дол-Амрота. Эомер смотрел в ее глазах, и в ее взгляде было что-то от изящного шторма, который вот-вот перевернет этот мир. Мелодия давно сменилась на живую и веселую, а Эомер до сих пор держал в объятиях юную девушку. Лотириэль смотрела в его глаза и чувствовала себя кораблем, который попал в шторм и не может выплыть. Мужчина стоял так близко, что девушка ощутила стук его сердца, как свой. Но тут что-то треснуло, щелкнуло, разбилось в голове Лотириэль. Она вывернулась из рук мужчины. Звуки вдруг резко вернулись к ней. Лотириэль сделала шаг назад, Эомер — за ней, но она метнулась в толпу танцующих и опрометью бросилась вон из зала. Король немедленно отправился следом, но ему преградили путь танцующие, а когда он смог пробиться сквозь них и оглядеться, Лотириэль уже исчезла. Никто из присутствующих и не заметил разыгравшейся сцены. Лотириэль бежала, подняв подол. Каблучки отбивали громкое эхо от каменных плит, но девушка не останавливалась. На улице было темно, ночь холодным чистым звездным куполом опустилась на Минас-Тирит. Лотириэль, не помня себя, бродила по галереям, саду, вокруг засохшего дерева. Сердце её стучалось, рвалось. Когда девушка снова вошла в галерею, из одного из проходов вышел еще один человек. Лотириэль вздрогнула и остановилась. Эомер тоже остановился. Секунду они смотрели друг другу в глаза, а потом непроизвольно сделали шаг вперёд, и ещё один, пока не оказались к друг другу так близко, как только могли. Эомер взял в свои руки замерзшие ладони Лотириэль, нежно сжал их, скользнул вверх по её предплечью. Девушка, затаив дыхание, прерывисто вздохнула, и вдруг услышала, как до них доносится далекий отзвук с пира. Лотириэль положила ладони на широкие плечи короля, обхватила пальчиками его шею. Девушка приоткрыла глаза. Темное море успокоилось, улеглось и тихо плескалось в ее взгляде. Эомер поцеловал Лотириэль. Прижался к ее губам и целовал, целовал… Девушка никогда до этого не целовалась. Она обнимала мужчину, и раз за разом снова прижималась к его губам. Теплая волна, словно она выпила целый литр вина, разлилась по телу, наполняя волнением и жаром сердце. В этот миг послышались чьи-то шаги. Лотириэль порывисто оттолкнула Эомера, или сама от него оттолкнулась, и побежала куда-то назад, одной рукой поднимая подол платья, а другую прижимала к губам. Щеки девушки раскраснелись, глаза блестели. Эомер был слишком ошеломлен, чтобы что-то предпринять. Он стоял на месте, смотря в пол и ощущая на губах вкус поцелуя. Эомер резко зажмурился и тут же открыл глаза, взглянув на звезды. И в этот самый момент вдруг снова увидел перед собой синие глаза девушки так ясно и четко, словно сейчас была не ночь, а день, и солнце ослепило короля. Никаких вопросов. Все ясно. Он полюбил её.