Братик

*десять лет спустя* — На этой картине я изобразил девушку растерзанную маньяком в подворотне, эта картина одна из тех семи картин, где кровью была нарисована не красками, а настоящей кровью, — проговорил без эмоционально блондин в чёрном костюме с пятнами краски и зачёсанными назад волосами. Люди лишь похлопали в ладоши и фотографировали данную картину. Блондин задумчиво смотрел на своё творение, посетители не дожидались художника, пошли дальше смотреть на его работы и не переставали восхищаться столь замечательными картинами. Художник смотрел на эту картину, будто она проклята. «Почему вы долго не живёте? Глупые девушки, вам нужны только мои деньги, клянчите их… От вас один толк — хорошая натура. Когда вы мертвы, вы так хорошо выполняете свою работу, когда вы мертвы, намного спокойно — нет ваших проклятых воплей, скандалов… Только ваши трупы долго хранить не могу, мне приходится запоминать ваши тела и приносить их из памяти на холст. Я надеялся, что живые девушки заполнят мою пустоту… — размышлял Чарли. — Сначала Рикки, следом Феликс и Зонтик. Надеялся, что те девушки будут мне родными, но кроме денег им ничего не нужно». — Простите меня, господин художник… — хрупким голоском отозвалась девушка. — Чего тебе? — холодный тон не заставил себя ждать. — Тебе что-то нужно? — Простите меня! — За что? — Я помешала вам. — Ты слишком шумная… Не привык я к этому. — Я была вашей одноклассницей. Вы были весёлым и очень добрым человеком. — Что было, то сплыло. Говори быстрее, чего хочешь и проваливай. — Неужели вы меня не узнаёте? — она трепетала надежды, но ответ расстроил её. — Нет. — Вы были влюблены в меня! — ничуть не смутилась девушка. « Ах, я понял твой намёк, шлюха». — Так что вы молчали, моя леди, давай-ка сходим в кафе? — вдруг бледное лицо Чарли обрело румянец, а само выражение лица выражало доброту. Не поджидая никой опасности, она приняла руку ухажёра. Своей голове Батлер прикручивал мысли смерти девки, хотящей богатенького, которая готова лечь под любого, лишь бы деньги и роскошь были в её руках. — Знаете, Чарльз, какой же я была дурой, когда отшила вас, — девушка прижалась к руке. «Ты и сейчас дура». — Просто я не хотела терять свой статус. Девушка благородных кровей, и какой-то пацан, художник-любитель. — Я с самого рождения был обеспечен деньгами, не знал нужд. Да и мои картины брали с руками и ногами. — Мало верится, не знала, что вы ещё и лгунишка. Ах, а что, у них диетического сахара даже нет?! «Как же эта сучка бесит, втоптала в грязь и нос вздыбила. Перед её смертью, надо спросить имя». — Вот и пригодился сахар, — Батлер достал ёмкость с сахарозаменителем. — Как мне к вам обращаться, моя леди? — Мне нравится и так. Может, вы мне предоставите сахар? — Да, конечно, — с улыбкой на лице Чарли передал сахар. «Это твой последний чай с сахаром». — Я хочу попросить прощения за всё, что между нами было, не хотела вам делать больно, — сделав виноватое лицо, девушка отхлебнула напиток. — Ничего страшного, ха-ха. «Ведь я даже имени твоего не помню». Девушка нахально выплюнула напиток на Чарли, но последний не изменился в лице, несмотря на то, что чай был горячим. — Кхе-кхе, отвратительно, кхе-кхе, — девушка не переставала кашлять. — Вам нужна помощь? — Чарли изображал, что ему не всё равно на неё. — Ско, кхе, ско, кхе-кхе, рую, кхе-кхе… Чарли достал телефон, делая вид, что набирает номер, пошёл к девушке вплотную, сказав шёпотом: — Надеюсь, ты долго будешь мучиться, — перейдя на обеспокоенный тон, продолжи, — Вызовите скорою, девушке плохо! Со слезами на глазах девушка старалась сдать Батлера. — О… кхе-кхе, он, кхе-кхе, у…кхе-кхе… Ца… Кхе-кхе, помо… Кхе-кхе… Гите… Кхе-кхе… Пока люди вызывали скорую, Батлер подсыпал яд в сахарницу и смотрел за мучениями девицы. Скорая приехала, но не успела. Приехала полиция — ничего не нашла, нашла лишь яд в сахарнице, прикрыли кафе. Чарли написал новую картину «Двенадцатая», несмотря на то, что жертва была восьмой.