Заключительный аккорд

— Отец?! Я не могла поверить, потому что всё было похоже на ужасный сон. Я стояла в окружении Чонгука, мамы, Чон Дживона и не могла разобраться в происходящем. Хотелось ущипнуть себя, что я позже и сделала, и выбраться из этого сна, открыть глаза и оказаться на мягкой постели. — Как это понимать? — Чонгук не выдержал и повысил голос, а я вздрогнула, снова и снова осознавая, что никакого сна и в помине нет, и всё это происходит здесь и сейчас. — Скажи мне, отец! Какого чёрта твориться вообще?! — Чонгук, не говори со мной в таком тоне! — снова этот стальной тон и грубый голос, исходящий из самой груди, заставляющий мои коленки трястись. — А в каком тоне мне с тобой говорить?! — парень размахивал руками и даже не замечал посторонних лиц. — Извини меня, — мягко проговорил господин Чон, не обращая внимания на вспылившего сына, и нежно поцеловал мою маму в щёку, отчего та залилась румянцем. — Чонгук, пойдём поговорим! — его голос мгновенно изменился, стоило ему повернуться в сторону сына. Отец и сын исчезли за дверью, и я тяжело выдохнула, когда напряженная атмосфера перестала давить на грудь. Теперь мне предоставилась возможность разобраться во всём с умом, что я и сделала, воспользовавшись отсутствием её нового ухажёра. — Мам, это правда? Ты серьёзно решила провести свою жизнь с этим человеком? — я взяла маму за руку, посмотрев при этом во влюбленные глаза, где разливалось море нежности к господину Чону, и большим пальцем погладила бархатную кожу. — А что не так, Джису? Я устала цепляться за прошлое, надеяться на что-то, просто проживать своё время. Я хочу вновь вспомнить былые чувства, ощутить себя любимой и кому-то нужной! — Но мам! Я тебя люблю всем сердцем, ты нужна мне больше всех на свете! — я крепче сжала родные руки, от которых исходил едва ощутимый запах увлажняющего крема для рук. — Я знаю дочка, — она высвободила свои руки, обняла меня за плечи и мягко поцеловала в щеку, оставив на коже еле заметный отпечаток её персиковой помады. — Я тоже очень сильно тебя люблю! Но пойми меня, я не так стара ещё, и мне хочется ещё хоть немного побыть женщиной, которая привлекала бы мужчин. Мне хочется вновь почувствовать себя любимой, желанной. Этот мужчина научил меня заново дышать! Он помог мне вспомнить, какого это быть женщиной! Я замерла, потому что сама испытывала похожие чувства. Моё сердце тоже болело от разлуки с любимым человеком, ныло от жуткой боли. Чонгук тоже подарил мне кислород, которым я дышу, который наполняет мои лёгкие до окончательного заполнения и пьянит до невозможности. — Ты любишь его? — Я не знаю, Джису, но рядом с ним мне так хорошо! Рядом с ним я не считаю время, ведь оно пролетает так быстро, что я не успеваю даже оглянуться. Моё сердце пропускает удар, когда он обнимает меня, прижимая к крепкому телу, и нежно, еле касаясь губ, целует. Моё нутро трепещет, когда я вижу его, а моя душа тянется к нему, — я отпрянула от неё и посмотрела в её глаза, в которых волнами плескалась вселенская любовь к этому мерзавцу. — Ты поймешь меня. — Да, я понимаю. Именно эти чувства я испытывала к человеку, который минуту назад вышел за дверь. Моя душа тянулась к нему, изнывая без прикосновений и поцелуев. Тело до сих пор приятно ломило, возвращая воспоминания о прошедшей ночи. Я вздрогнула, когда входная дверь открылась и в квартиру вошли хмурые отец и сын. Между ними застыло напряжение, которое было крайне сложно не заметить. Чонгук прошёл мимо, не сказав ни слова и задев меня плечом. В раздирающей тишине мы прошли в кухню, где уже был накрыт стол. На нежно-розовой скатерти стояли различные блюда, которые выглядели аппетитнее из-за тарелок с витиеватым узором, на которых они были поданы несколько закусок в маленьких пиалах, а в центре стояла тёмная бутылка с вином. У каждого была своя белая тарелка с индивидуальными приборами и с салфеткой под ней, хрустальный бокал для вина. Мягкий свет от ламп падал прямо на украшенный стол, и атмосфера уюта помогала расслабиться. Сев за стол, я смогла разложить в голове по полочкам всю информацию. — Ну как тебе в России, сын, — строгий тон и леденящий голос заставляли замирать от холода, пробегавшего по телу. — Всё отлично, отец, — небрежно ответил Чонгук и с грохотом поставил бокал на стол. — Мне там нравится! — И что же тебе там понравилось? — Там я нашёл новых друзей, и ни один из них не скрывал от меня то, что мой отец встречается с его матерью! — он с вызовом посмотрел на отца и сдал губы, а потом, повернувшись ко мне, приподнял брови. — Правда, Джису? — Что? — неприятный ком встал в горле. Неужели Чонгук считает, что я знала об отношениях его отца и моей мамы? — Хочешь сказать, ты не знала?! — широкая ладонь парня соприкоснулась с поверхностью стола, создавая неприятный и резкий стук. — Она не знала! — отец Чонгука заставил сына расслабиться и посмотреть на него. Его голос пробирал до самых костей, заставлял кровь стыть в жилах. — Прекрати себя так вести! Ты уже не ребёнок! — Извините, я отойду, — я прервала начинающуюся перепалку и, медленно встав со стула, потому что ноги отказывались держать меня, удалилась в другую комнату. Открыв окно, я вдохнула уличный воздух. Грудь сдавило от неприятной атмосферы, царившей над столом. Мне стало легче, когда в лёгкие ворвался прохладный уличный воздух, в котором чувствовались нотки недавно испеченных булочек. — Джису? — плечи нервно вздрогнули, когда я услышала голос господина Чона. — Ты можешь уделить мне секунду? — Что вы хотели? — я пыталась сдержать слёзы, но именно сейчас мне хотелось расплакаться. — О чём нам говорить? Вы сделали достаточно, чтобы окончательно испортить мою жизнь! — Джису, — мужчина протянул ко мне руку, но я сделала шаг назад. — Что вы хотите сказать? Что вы любите мою маму? Не смешите меня! Скажите мне, для чего вы сделали это? — ресницы быстро запорхали в попытках согнать подступающую влагу. — Вы рассчитали, что в конце концов я сдамся и вновь приду к Чонгуку и соблазнили мою маму. Вы наверняка поняли, что я не опущусь до того, чтобы встречаться с сыном её ухажёра! Вы же на это и рассчитывали! А что вы будете делать дальше? Женитесь на моей маме? Ради того, чтобы отдалить меня от Чонгука? Вы готовы сломать ей жизнь только из-за гребанной фирмы? — Ты достаточно сообразительная, Джису — и мне это нравится! — мужчина сунул руки в карманы деловых брюк и медленно выдохнул. — Ты права, я затеял всё это ради того, чтобы избавиться от тебя, но потом я, — он сделал паузу и, улыбнувшись, ломанным голосом продолжил, — влюбился. Как мальчишка. Влюбился как потерянный подросток! — Только не надо рассказывать мне эти сказки, пожалуйста! — я подняла взгляд, полный ненависти и враждебности, на мужчину. — Я не поверю в эти глупости. — Ты можешь не верить мне, это твоё право, но я говорю правду. Изначально я хотел соблазнить её, чтобы ты, свято соблюдавшая нравственные и моральные нормы, отцепилась от моего сына, хотел потопить вас в болоте, но в итоге увяз в нём сам, — мужчина вновь улыбнулся, и его щёки немного покраснели. — Твоя мама удивительная! Она самая чистая, самая прекрасная и самая умная женщина из всех, что мне доводилось когда-либо встречать! Её взгляд полон любви и нежности, а от неё веет уютом и теплом, и каждый раз, находясь рядом с ней, я будто возвращаюсь домой. Её красота состоит в красивых глазах, в которых я тону каждый божий день, в её маленьком носике, в её пушистых ресницах, в её мягких губах, в прямой спине, в уверенной походе. Она прекрасна от макушки до пят! В каждом её движении столько очарования, что готов упасть перед ней на колени. Я не знаю, твоё право не верить мне, но я искренне полюбил твою маму. Я не могла поверить. Этот человек, который сделал столько подлости мне и своему сыну, без памяти влюбился в мою маму, в простую провинциалку! Сейчас сказка, которую когда-то перед сном мне читали родители, превращалась в жизнь прямо на моих глазах. Мне было больно. Эта боль въедалась в грудь, кислотой обжигала сердце, оставляя огромные рубцы. Если они поженятся, то Чонгук станет моим сводным братом! Человек, без которого я не представляю жизнь, станет моим братом. Мне было адски больно, но я не могла мешать счастью моей мамы, ведь когда-то я пообещала ей отдать всё, что она вложила в меня. Лишать её счастья — кощунство! Я постоянно утвердила себе, что буду бороться за счастье, но не такой ценой. Счастье моей мамы стоит выше моего, и пусть мне придётся отказаться от любимого человека. — Я верю вам, — прошептала я, и одна слеза, не сдержавшись, обожгла кожу. — Но если вы когда-нибудь обидите её, то я не дам вам жизни, поверьте мне! — Что вы делаете? — звонкий голос мамы ворвался в тишину, и мы с господином Чином вздрогнула, мгновенно натягивая на лица улыбки. — Просто разговариваем! — ответил мужчина и, обняв маму за талию, нежно поцеловал её в краснеющие щёки. — Я поговорила с Чонгуком, и теперь он не обижается, — она улыбнулась, прижавшись к крепкой груди своего любимого, — только если чуть-чуть. — Он быстро остынет, — мужчина оставил лёгкий поцелуй на чужих губах, — не переживай. — Продолжим ужинать? — спросила я, полностью устранив следы слёз. — Да, нам стоит ещё многое обсудить! — мама хлопнула в ладоши и улыбнулась так искренне, что на моём сердце вдруг стало так тепло. Она давно не улыбалась так. Вернувшись за стол, мы проложили разговор об учёбе Чонгука в России, о которой он неохотно рассказывал своему отцу. Парень отметил и своих друзей, которые тоже были корейцами и с которыми он быстро нашёл контакт из-за языка. Он отметил, что образование там сильно отличается от нашего, и некоторые ученики получили свои места из-за блата. — Ты познакомился там с какой-нибудь девушкой? — спросил господин Чон. — Нет, — Чонгук отмахнулся от вопроса. — А вы остались друзьями? — спросила мама, указав сначала на меня, а потом на Чонгука. — Друзьями? — Чонгук нахмурился и посмотрел на меня, а я только застыла на месте. — Джису говорила, что вы расстались, и я бы не хотела, чтобы между вами были какие-то недопонимания, — она улыбнулась и понгладила большую ладонь мужчины, которая покоилась около тарелки. Я не знала что делать, ведь Чонгук даже не ведал о том, что мы расставались. Об этом не было сказано и слова. — Джису? — парень с немым вопросом, застывшим в прекрасных глазах, посмотрел на меня. — Да, мы остались друзьями. — Что? Джису, о чём ты говоришь? — Извините, — прошептала я и, взяв парня под руку, повела его в другую комнату, чтобы попытаться всё объяснить всё. — Что это было, Джису? — парень взорвался, когда мы оказались в другой комнате, и оказался в опасной близости от моего лица. — Какие друзья? Ты не хочешь объяснить мне? — Послушай, всё намного сложнее, чем ты думаешь, — я сократила расстояние между нами до опасного и, встав на носочки, коснулась губами его щеки. — Так объясни мне! — его голос стал тише, и дышать стало тяжелее. — Сегодня ночью мы были друзьями? Мне казалось, что я любил тебя и ты в ответ любила меня! — Я люблю тебя Чонгук, — шептала я, покрывая его лицо быстрыми поцелуями, — до безумия люблю! — Тогда почему ты сказала своей маме, что мы расстались?! — он вцепился в мой подбородок пальцами и вынудил посмотреть на него. — Когда ты улетел, мы потеряли связь, — я до последнего скрывала истинные причины, — и я думала, что это конец! Но потом ты написал мне, и я поняла, что ничего не кончено. — Тогда давай расскажем сейчас всё твоей маме! — он сплел наши пальцы и сделал шаг, но я резко дёрнула его на себя. — Нет! Только не сейчас! — крикнула я, сжиммая его руку в крепкой схватке. — Почему? Случилось что-то, о чём ты не хочешь говорить? — Я не хочу разрушать мамино счастье! — ещё взмах, и слеза неприятно обжигает кожу. — Она любит его, а он — её! — Смеёшься надо мной? — парень прищурил глаза и повернулся ко мне всем телом. — Мой отец и любовь? Эти вещи несовместимы! Мой отец эгоистичный подонок, который женился на моей матери ради выгоды! Этот человек не знает, что такое любовь! — Сколько не отрицай, я это вижу, — ответила я и приблизилась к парню, чтобы обвить руки вокруг его талии. Но парень, отбросил мои руки и отошёл назад, посмотрев на меня сверху вниз. — Почему ты не можешь жить своей жизнью? — он повысил голос, а в груди что-то неприятно кольнуло из-за взгляда, наполненного злобой. — Твоя мать — отдельно, ты — отдельно! Почему бы тебе наконец не принять это?! Перестань быть сопливой маленькой девочкой и открой глаза! Пусть мой отец встречается с твоей матерью, без проблем, но нас это никак не касается! — Касается, Чонгук, и самым прямым образом! — злоба уже прожигала грудь. — И как же?! — Если они поженятся, то мы станем братом и сестрой! — эмоции вырвалмись наружу. — Мы будем думать об этом, когда они поженятся, а сейчас успокойся, и, когда ты наконец переосмыслишь некоторые вещи, позвони, — он бросил на меня нечитаемый взгляд, а после, глянув на дисплей нового телефона, ушёл, громко хлопнув дверью. — Что-то случилось? — в комнату вошла мама, вытирая руки кухонным полотенцем. — Нет, — тихо ответила я, вытерев слёзы. — Просто Чонгук торопился. — Ну ладно, — она бросила на дверь, за которой исчез парень, подозрительный взгляд, и улыбнулась. — Пойдём ужинать.

***

После этого ужина, на котором я наконец узнала, кто ухажёр моей мамы, Чонгук не разговаривал со мной два дня. Я писала ему СМС-ки в надежде увидеть его, провести ещё несколько драгоценных дней рядом с ним, но парень упорно игнорировал меня. После того разговора я начала заниматься самоанализом, чтобы разобраться наконец в себе. С одной стороны Чонгук был прав, мы с мамой — разные люди, и меня не должно волновать, с кем и когда она встречается, но с другой стороны, она мой самый дорогой человек во вселенной, самое яркое солнце, и я должна с уважением отнестись к её выбору. Я помню глаза господина Чона в тот вечер, когда он говорил мне о маме, убеждал меня в своей любви к ней, и они были полны искренней нежности и влюбленности. Тогда его глаза сверкали по-особенному ярко и чисто. А если у него такая любовь, то и свадьба не за горами. И всё это приведёт к тому, что я стану сводной сестрой своего парня. Борьба — не для меня, и я это поняла ещё в тот момент, когда допускала руки перед угрозами отца Чонгука. Дав себе обещание бороться до конца за то, чем дорожу, я вновь сдаюсь, ведь сейчас борьба может принести боль маме. Если эти отношения приведут к свадьбе, то я отпущу Чонгука. Ради её счастья я пожертвую своим. Если говорить о господине Чоне, то он мне жутко не нравится, ведь его методы борьбы слегка жестоки. Чтобы я оставила Чонгука, он начал угрожать мне работой моей мамы, зная, что без денег мы просто пропадём. Его леденящий взгляд режет без ножа, а стальной голос, исходящий из могучей груди, к которой мама любит прижиматься, заставляет кровь стыть в жилах. Чонгук до безумия похож на своего отца: у него отцовские глаза, только в его глазах таится безмятежность и нежность; у него отцовская походка, полная уверенности. Господин Чон пугает меня, потому что в любой момент он может сделать что-то, что обидит мою маму. Мне крайне сложно доверять ему. Но теперь этот человек является важной её жизни, и именно он в будущем может стать моим отчимом, которого я должна буду ласково называть «отец». Но как мне быть с Чонгуком? Я его люблю до потери сознания, так сильно, что порой забываю дышать. Я не знаю, что буду делать, если его отец станет и моим. Мне придётся отказаться от него, ведь отношения между братом и сестрой не должны переступать назначенного порога. Моё сердце болело, когда мне приходилось рассматривать варианты исхода.

***

Когда я сидела на сольфеджио и строила новый аккорд, с которым нас знакомил учитель, в кабинет вошёл Чонгук. Мы не общались несколько дней, и сейчас во мне заиграла буря эмоций, а на языке завертелись вопросы, которые я хотела задать ему. Но, вопреки моим ожиданиям, парень сел не рядом со мной, где сидел до отъезда, а на последнюю парту, где сидела девушка-выпускница. Он что-то сказала ей, и она улыбнулась ему в ответ. Я с силой сжала карандаш, и он сломалсяю издав неприятный треск, который показался раскатом грома в удивительной тишине. Невероятно! После уроков я, обозленная и оскорбленная, собиралась идти домой, чтобы немного расслабиться и выпить чашку зелёного чая. В животе неприятно кололо, и я сжимала кулаки до побеления, чтобы не сорваться на проходящих мимо учениках. — Джису, — знакомый голос раздался позади, и я, стиснув зубы, повернулась к парню, который стоял, засунув руки в карманы ужасно узких джинс. — Что? — зубы не хотели разжиматься, и пришлось приложить немалую силу, чтобы ответить. — Давай поговорим, — парень выглядел так свободно, будто не он, проигнорировав меня, сел с выпускницей. — Зачем? — я скрестила руки на груди и цокнула, отвернувшись. Смотреть на парня не было сил. — Иди к своей новой подружке! Наверняка она расскажет больше! — Джису, прекрасти ревновать! — тяжело выдохнув, по подошёл ко мне. — Давай отойдём и поговорим! — Иди ты знаешь куда, — я хотела продолжить тираду, но меня прервал Тэхён, который, увидев своего лучшего друга в холле академии, с разбегу прыгнул на него сзади, заставив Чонгука сматериться. — Чонгук-и, — парень закричал от радости и крепко прижался к другу грудью. — Наконец-то ты прилетел! — Хён, — Чонгук недовольно сложил губы и повёл плечами в попытке сбросить друга, — отвянь! — Хён?! — Тэхён мгновенно изменился в лице и отпустил парня. — Юна, ты слышала?! Он назвал меня хёном! В последний раз так называл меня лет пять назад! Сейчас снег выпадет, Юна! — Прекрати, — Чонгук ударил друга по спине, потому что тот привлекал много лишнего внимания. — Ты чего? — Тэхён в ответ ущипнул его, вызывая раздраженное шипение в ответ. — Приехал из своей России злым и противным! Где прежний Чонгук? Верни мне его! — Слушай, просто оставь нас наедине! — Чонгук повысил голос, и Тэхён перевёл испуганный взгляд на меня. — Давай встретимся вечером, а сейчас просто оставь нас! — Без проблем, — парень поднял руки вверх и, улыбнувшись Юне, ушёл, оставляя нас почти наедине. Наедине с сотнями остальных учеников. — Пойдём, — взяв меня за руку и крепко сжав её, Чонгук повёл меня по коридору, и мы оказались в каком-то маленьком тёмном помещении. Сердце бешено забилось, когда закрылась дверь и Чонгук оказался непозволительно близко ко мне. Его губы находились в опасной близости от моих, и я сдерживалась всеми силами, чтобы не припасть к ним. В груди таилась обида, но в то же время там обитал страх, который своими чёрными нитями оплетал моё сердце. Страх о будущем, которое наступало на пятки моим мечтам. — Что ты всё-таки решила? — Чонгук сделал шаг вперёд и теперь кончики наших носов касались друг друга. — О чём ты? — мозг был затуманен, потому что парень был так близко, и мои мыслои были заняты только его губами, от которых я не могла оторвать взгляда. — Ты расстанешься со мной из-за того, что мой отец начал ухаживать за твоей матерью! — руки невольно тянулись к шее, и мне приходилось контролировать их. — Я не знаю, Чонгук, — язык заплетался, мозг напрочь отказывался думать, — всё так… — Джису, — он наклонился ко мне, и на губах я ощутила его горячее дыхание, — живи сегодняшним днём. Сейчас они лишь возлюбленные, и это ничего не значит для нас, а когда придёт время для свадьбы, мы уже будем думать, что делать дальше. Не отталкивай меня сейчас, пожалуйста, мне так больно! Если ты так сильно переживаешь, то дай мне время, до их свадьбы, и я подарю тебе всю свою любовь! Ты согласна? — Я, — говорить было крайне тяжело, и вместо ответа я с силой прижалась к родным губам. Сердце едва не пробило грудную клетку, когда парень ответил на поцелуй. Прошло лишь несколько дней, но за это время я безумно изголодалась по чужим губам. Воздух в лёгких сдался до мельчайших молекул, и я начала задыхаться, хватаясь на крепкую шею в надежде не упасть в обморок. Знакомый парфюм заполнял грудную клетку полностью, плотно оседая на внутренней стороне. Маленькими ноготками я впилась в мягкую кожу, чтобы ещё раз убедиться в том, что это реальность. Нежные губы, чуть потрескавшиеся от холодной русской зимы, вгрызались в мои, оставляя новые отпечатки и собирая с моих губ капли любви. Атмосфера пьянила. Все переживания исчезали, пропадали в бездне, а в голове красный цветом мигало ещё. Хотелось ещё, хотелось насладиться этими губами, испить до дна этот поцелуй. — Как мне понимать это? — спросил Чонгук, пока его грудь часто вздымалась из-за нехватки воздуха. — Ты согласна? — Да, — в голове бушевал ураган. — Так, это что такое?! — мы вздрогнули, когда дверь открылась и на пороге каморки появилась бабушка, одетая в спецодежду и держащая в руках ведро. — Молодёжь, это вам не комната для свиданий! — Извините, мы заблудились, — я поувствовала, как мои щёки запылали. — Ага, конечно! — она движением руки показала нам освободить комнату и презрительным взглядом проводила нас. — Боже, как стыдно.

***

Две недели, которые были отведены нам с Чонгуком, прошли, и я, расставшись с ним, снова начала хандрить. Снова те же чувства, снова его спина и самолёт, который поднялся в воздух и исчез в пасмурном небе. Он улетел, вернув меня в суровую реальность, где моя мама встречалась с его отцом. Вы: Когда ты освободишься? Мне встретить тебя? Это был обыкновенный четверг, и я собиралась встретить маму с работы, чтобы немного поговорить с ней о её романе, который так внезапно появился в нашей жизни. С тех пор, как мама познакомила меня со своим возлюбленным, она стала меньше времени уделять мне и нашим душевным разговорам в кафе. Если честно, меня это сильно задевало, ведь я никогда не делила её с каким-то другим человеком, который был ей так же дорог, как и я. Во мне постепенно просыпалась ревность, с которой я ничего не могла поделать. Я сжала кулаки, когда, подойдя к офису, увидела маму, которая шла в обнимку с господином Чоном и солнечно улыбалась. Она впервые так ярко улыбалась за последние десять лет. Внутри что-то неприятно кольнуло, ведь именно чужой человек, которого я люто ненавижу и который заставил меня отказаться от собственного счастья, заставлял её сметься так искренне. Я хотела закричать, чтобы она отошла от него, потому что этот человек прогнивший насквозь, он ужасный и эгоистичный. Но даже на таком расстоянии я чувствовала ту самую любовь, о которой мужчина рассказывал мне тогда, она тянулась мягким шлейфом в воздухе, растворялась на атомы и оседала на коже. — Привет, — мама вздрогнула, когда увидела меня, а господин Чон сжал губы и опустил влюблённый взгляд на свои дорогие ботинки, которые блестели от лучей вечернего солнца. — Почему не отвечала на смс? Я хотела встретить тебя, но, похоже, ты в этом не нуждаешься. — Что? — она неловко улыбнулась, на секунду взглянув на возлюбленного. — Просто Дживон предложил проводить меня до дома, а телефон я забыла дома. — Ничего, — я тяжело сглотнула невидимый ком, — тогда я пойду! — Джису, стой, — мама схватила меня за предплечье, когда я собиралась уйти. — Пойдём с нами! Ты давно не была у меня! — Я бы с радостью, — губы растянулись в издевательсткой улыбке, — но у меня ещё гора домашнего задания! Кто-то должен её сделать! — Ой, никуда оно не денется, — она махнула рукой и, взяв меня за руку, повела к себе. Первые минуты царила необычайно волнующая тишина, которую разбавляли лишь звуки медленно оживающего Пусана. Неловкость чувствовалась в каждом шаге, в каждом движении руки, в каждом взгляде и в каждом звуке, вылетающем из груди. Мы шли медленно, и каждый рассматривал то, что могло его хоть как-то успокоить: я бросала взгляды на прозрачные витрины книжных магазинов, где стояли книги в красивых обложках, но со скудным и типичным повествованием. С людьми ведь так же. Все мы говорим: не суди книгу по обложке, но каждый день, каждую минуту мы делаем именно это. Бросая взгляд на прохожего, мы неквольно отмечаем его одежду, его лицо, которое может как привлечь нас, так и оттолкнуть. Каждую секунду мы ценим человека по его внешним качествам, совсем не обращая внимания на внутреннюю красоту, которая намного глубже внешней. Такой же господин Чон. Да, он привлекательный. В чём-то ему даже уступает Чонгук, но внутри он пустой. Его сердце, которое поражено чернью, не способно на любовь. Именно таким я видела его пару недель назад. Но сейчас что-то заставляет меня думать иначе. Может, это любовь к маме? Наверное, я просто не хочу разочаровывать её, ведь она так сильно любит его, отдаёт всю себя этим отношениям. Но что будет, если он оставит её? Вдруг он и правда такой гнусный, что наплюёт на её любовь и оставит её? Как поступить? Может, он действительно любит её, а я просто не хочу признавать то, что теперь я не единственный любимый человек в её жизни. Я не знаю. На середине пути, когда мы уже преодолели всевозможные пороги неловкости и стыда, наконец начался разговор. Сначала это было обсуждение приближающихся выходных, на которые мама строила грандиозные планы, но потом этот разговор перешёл в обсуждение книги моего любимого автора, который, к моему огромному удивлению, нравился господину Чону. У нас возник спор насчёт концовки одного из произведений, и мы так горячо обсуждали его, что совсем забыла, кто этот человек и что он сделал. На секунду я задумалась о том, что маме очень сильно повезло с ним и я не против видеть его в качестве её мужа. — Хотите поужинать? — когда мы вошли в квартиру, между нами уже не осталось и следа от той неловкости, которая сковывала нас изначально. В эти секунды мы напоминали одну семью. И от этих мыслей мне стало страшно до дрожи в коленках. — Да, — мужчина улыбнулся и поцеловал маму в щёку, которую та с большим удовольствием подставила чужим губам, — я ужасно голодный. Сегодня мы подписали несколько контрактов, и я совсем забыл пообедать! — Вот совсем ты не заботишься о себе! — мама шутливо ударила его по плечу и надула губы. — С таким режимом работы ты заработаешь себе язву! — Но теперь у меня есть ты, и я надеюсь, что твоя еда поможет мне избежать этой участи, — он оставил мимолётный поцелуй на лбу, на котором появились мелкие морщинки. — Поужинаешь с нами? — пухлые губы растянулись в улыбке. — Я не хочу вас стеснять, — ноги уже сделали большой шаг назад, когда мама, махнув рукой, закрыла дверь, не выпуская меня. — Сначала поешь, а потом пойдёшь, — она вскинула брови и легко толкнула меня в спину, чтобы я шла в кухню, где господин Чон уже готовил чай. Я не заметила, как за душевными разговорами, в которых я увидела настоящего господина Чона, без его ухмылки и леденящего взгляда, пролетел час. На оживающий Пусан ложилась убаюкивающая темнота, зажигающая огни по всему городу. — Хёри, — мужчина подпёр подбородок правой рукой и остановил влюблённый взгляд на лице мамы, — ты самая лучшая. — Опять ты меня смущаешь! — округлые щёки загорелись румянцем. — Кажется, всю жизнь я ждал именно тебя, — мужчина улыбнулся, и каждое его действие, каждое слово, посвящённое моей маме, были полны искренности. — Прекрати, — она приложила маленькие ладошки к щекам, скрывая зардевшиеся щёки. Извинившись, я вышла из кухни, чтобы подышать свежим воздухом. Я вошла в мамину комнату и открыла окно. Вечерний воздух ворвался в лёгкие, вызывая лёгкое головокружение. В голове творился хаус, миллионы мыслей сбились в одну кучу. Что делать? Как поступить? Каждая мысль о Чонгуке приносит мне сильнейший дискомфорт, но вместе с тем и невероятную радость и наслаждение. Каждое слово любви, которое я слышу от него или, напротив, говорю ему, оставляет огромные шрамы на моей совести. Кажется, я схожу с ума. Каждое воспоминание о той ночи, когда я полностью отдалась своим чувствам, приносило боль, смешанную с диким удовольствием. Не желая больше думать об этом, я закрыла окно, оставляя привычные шумы города снаружи, и вернулась в кухню. Мама не заметила моего возвращения, и перед моими глазами предстала сцена такого искренного и трепетного поцелуя. Кажется, сердце пропустило удар от того, как эстетически красиво губы господина Чона примкнули к губам моей мамы. Мужская рука обвивала тонкую талию, прижимая хрупкое тело ближе, а женские руки смыкались на крепкой шее. Кашель вырвался из груди, и они со страхом оторвались друг от друга, будто их застукали родители. Я попыталась скрыть улыбку, потому что сейчас они выглядели крайне умилительно, опустив пристыженные головы вниз и устремив взгляды в пол. — Я, наверное, пойду, — из груди вырвался смешок. — Мне нужно ещё домашнюю работу доделать. — Я тоже пойду, — мужчина неловко поправил галстук, который начал внезапно сжимать его шею. — Да вы не торопитесь, — мои губы растянулись в улыбке. — Джису, — с укором прошептала мама, подняв на меня взгляд. — Я молчу. Мама тяжело вздохнула, но я, махнув рукой на прощание, выбежала в подъезд. От прошлой хандры не осталось и следа. Я отметила, что сегодняшний вечер был одним из лучших за последнее время. Удивительно, но за этот вечер я изменила своё мнение о господине Чоне. Где-то в глубине, в самых страшных мыслях всё ещё дрожало сомнение, но теперь я понимала, что этот человек не такой отвратительный, каким казался мне на первый взгляд. Возможно, это искусная актёрская игра, и я вновь поверила тому, чего нет. Но сейчас мне не хотелось думать об этом, ведь этот вечер был таким прекрасным, а воздух был пропитан любовью. Этот вечер пьянил меня.

***

Дни стремительно сменяли друг друга, насыщая мою жизнь яркими незабываемыми событиями. Полгода прошли крайне быстро, и я даже не успела заметить, как начала считать господина Чона частью своей семьи. Эти шесть месяцев он постоянно находился рядом с мамой, когда бы я к ней не заглянула, поддерживал её, помогал с работой, если у неё что-то не выходило. В офисе их раскрыли, потому что неаккуратный господин Чон забыл закрыть дверь в свой кабинет, и в тот момент, когда их губы сливались в нежном поцелуе, зашла секретарша, чтобы отдать документы. Со слов мамы, он густо покраснел и накричал на девушку, которая с растерянными глазами выбежала из кабинета. На следующий день весь офис знал о том, что Чон Дживон, глава компании, встречается с Ким Хёри. Но этим всё не закончилось. Все женщины, работающие в их компании, стали косо смотреть на мою маму и шептаться, будто она спит с директором ради повышения. Когда мама рассказала мне об этом, мне хотелось вырвать волосы всех этих девушек, которые распускали глупые сплетни. Но она сказала, что ей всё равно, ведь главное, что господин Чон любит её, а она — его. Юнги, который за время моего обучения стал моим лучшим другом, старшим братом и примером для подражания, выпустился из академии. На выпускном вечере, который был организован родителями нескольких выпускников, в том числе и родителями парня, он, одетый в изысканный костюм с белой рубашкой, украшенной серебряными вышивками, получал своё свидетельство об окончании академии. Казалось, что весь банкет был посвящён ему одному, ведь большую часть вечера, не считая награждения, учителя говорили о нём, отмечали его способности и перечисляли его награды, которые он взял на конкурсах всех уровней. В тот день Юнги был невероятно красив: чёрные волосы, которые в свете софитов переливались тёмными оттенками синего, были красиво уложены; фарфоровая кожа казалась прозрачной от того количества света, которым его одаривали технические работники; миндалевидные глаза, в которых плескалось море из разных чувств; изящные руки, по которым узором вились тёмно-фиолетовые венки; красивые пальцы, до безобразия тонкие и длинные, на которых сверкали кольца. В тот вечер он попросил подарить ему прощальный подарок в виде медленного танца, и я согласилась, хотя совсем не умела танцевать. Тогда что-то неприятное кольнуло в сердце. Грусть волной захлестнула меня, когда я осознала, что одно место за нашим столом теперь всегда будет пустовать. Ещё в тот вечер произошло кое-что, о чём я уже не смогла забыть. Когда мы качались в такт медленной музыке, которая обнимала нас мягким звучанием, он прошептал мне на ухо: — И ещё кое-что, — и примкнул горячими губами, на которых ещё оставался еле ощутимый вкус белого вина, к моим. Тогда в моей голове появились новые вопросы, на которые я не смогла найти ответы. Тогда я почувствовала неприятную боль в сердце, которая медленно расползалась по поему телу. Это была сестринская любовь, которую я дарила парню, отдавая себя до последней капли, но за это я чувствовала огромную вину. Мне казалось, что моя вина состояла в том, я не могла ответить ему взаимностью. Это серьёзно повлияло на меня. Когда я поделилась этой историей с Тэхёном и Юной, то, парень сказал, что без приключений мне не живётся никак, а подруга крепко обняла меня и разделила со мной эту вину и боль, которая паразитировала в моём сердце. Всеми фибрами своей души я чувствовала огромную поддержку, исходящую от них, и задавалась вопросом: за какие поступки в прошлой жизни мне достались такие прекрасные, понимающие и замечательные друзья.

***

Когда минули полгода, я вновь оказалась в аэропорту, где ждала Чонгука, который должен был с минуты на минуту приземлиться. Я нервно сжимала пальцы, ожидая встречи и представляя в голове всевозможные варианты нашего воссоединения. Было волнительно, ведь до его отлёта мы узнали, что наши родители состоят в отношениях. Небо было пасмурным, а в душе что-то неприятно тянуло, когда колёса самолёта коснулись земли. Встряхнув руки, которые немного зудели от волнения, я глазами начала искать знакомую фигуру среди всех, кто выходил из самолёта. В следующую секунду я почувствовала тёплые ладони на своих глазах и в нос ударил знакомый парфюм, который забрался в недра лёгких. — Угадай кто, — прошептал неизвестный на ухо, опаляя горячим дыханием, а на моих губах расцвела улыбка. — Ты, — из груди вырвался вздох, и передо мной оказался Чонгук, именно таким, каким я его видела в последний раз. Густые волосы стали чуть светлее и растрепались из-за сильного ветра; пухлые губы, чуть покрасневшие от холода; очаровательная улыбка, от которой сердце ускоряет свой ход; красивые глаза, отличающиеся своей глубиной и выразительностью, в которых я утонула уже давно; крепкая шея, с одинокой родинкой, к которой хотелось прикоснуться губами. Из груди вырвался писк, когда я прижалась к сильному телу, ощущая кожей изящные изгибы и крепкие мыщцы. — Наконец-то ты здесь, — опустошив лёгкие, я сильнее прижалась к Чонгуку. — Я так сильно скучала по тебе! — Боже, — он провёл носом по моей щеке, — как я рад тебя видеть! Я скучал так сильно, что считал часы до нашей встречи! — Теперь ты останешься здесь, — шёпот казался оглушительным в тишине, стоявшей плотным куполом над нашими головами. — Навсегда. — Если мне придётся вновь куда-то улетать или уезжать, то только с тобой, — ответ не заставил себя ждать, и уже в следующую секунду мои губы нашли его, плотно прижимаясь к ним. Голову кружило от нахлынувших чувств. Внешний мир казался чуждым, ведь здесь сейчас были только мы вдвоём, и наши тела плотно прижимались друг к другу, даря и забирая тепло. Веки прикрылись, давая возможность насладиться этим моментом. Бабочки в животе вспорхнули разом, лёгкими крыльями щекоча изнутри. Когда на телефон пришло уведомление, мне пришлось опуститься на землю и вернуться в реальный мир, который тяжелым камнем упал на мои плечи. Мама: Доченька, у нас с Дживоном для тебя очень важные новости! Я хочу, чтобы ты сейчас приехала ко мне. И возьми с собой Чонгука, его это тоже касается. Буду тебя ждать) Я тяжело вздохнула от осознания того, что не смогу в полной мере насладиться прилётом своего парня. В ту же секунду в моей голове проскользнула капля сомнения вперемешку со страхом, ведь в последнее время её сообщения приводят меня к не самым приятным сюрпризам. В душе до сих неприятно тянуло, и мне показалось, что эта новость будет отнюдь не приятной для меня. — Что там? — спросил Чонгук, положив подбородок на моё плечо и посмотрев на экран, где свет лось сообщение. — Мама пишет, — я выдохнула и заблокировала телефон, убрав его в карман, — просит сейчас же прийти к ней, вместе с тобой. — Что-то мне не нравится это, — задумался парень, а я молча с ним согласилась, ведь тянущее чувство никуда не девалось, напротив, оно стало сильнее. Мы вызвали такси и поехали к маме. По дороге Чонгук рассказал мне о Чимине, который продолжил учиться в России, но пообещал навестить новоиспеченного друга. Он объяснил, что этот парень учится по обмену, поэтому сможет вернуться в Корею только после окончания обучения. Я, в свою очередь, рассказала о выпускном вечере Юнги, опустив подробности о поцелуе. Когда мы оказались у дома моей мамы, неприятное чувство в душе усилилось до максимума, и мне хотелось просто развернуться и уйти куда-нибудь подальше. Но я махнула рукой на эти глупые предчувствия и, взяв парня под руку и переплетя наши пальцы, зашла в нужный подъезд. На пороге квартиры нас встретила мама, которая светилась от счастья. На ней было надето красное платье, которое обтягивало стройную фигуру с чуть выглядывающим животиком. В голове появились миллионы мыслей, которые испугали меня. Мы прошли в кухню, где был уже накрыт стол, за которым сидел господин Чон, одетый в строгий костюм. Когда мы вошли, он гипнотизировал бутылку вина, которая стояла в центре. — Садитесь, — мама села на стул, который ей выдвинул господин Чон, и мягко улыбнулась, посмотрев на нас. — Кушайте. Подозрительно. Атмосфера, царившая в комнате, сдавливала грудь, выбивая из лёгких воздух напрочь. Бабочки замерли в страхе и ожидании, прижав тонкие крылья к мохнатым тельцам. По пальцам прошла невидимая дрожь, которая каждый раз заставляла меня тяжело дышать. — Слушайте, дети, у меня для вас две новости, — она положила столовые приборы на стол и потерла ладони друг о друга, — и они связаны с вами! Первая, — она выдохнула и прикрыла глаза, — очень волнительная. Я беременна! Кажется, что-то внутри меня обрушилось, превратившись в уродливые развалины. Я неверящим взглядом окинула маму и господина Чона и чему-то неловко улыбнулась, сжав в кулак ладонь. Глаза закрылись, давая мне возможность на недолгие раздумия. Эти слова прогремели в моей голове, словно ядерный взрыв, уничтожая все мои мечты напрочь. — Есть ещё одна новость, которой мы хотели бы поделиться, — господин Чон встал и поправил галстук, немного расслабляя узел. — Мы помолвлены, свадьба состоится в следующем месяце.