Гукки: Джису, я уже сажусь в самолёт Не могу дождаться, когда наконец увижусь с тобой Через 10 часов я буду в Пусане Не верю, что уже возвращаюсь домой Я так тебя люблю, Джису
Вы: Я буду ждать, когда ты приземлишься Я буду стоять около посадочной полосы Я тоже очень сильно люблю тебя Мне так страшноГукки: Почему? Я люблю тебя и жду, когда смогу тебя увидеть
Вы: Я тоже Я отложила телефон и тяжело вздохнула, впуская в лёгкие прохладный воздух и охлаждая горячую кожу. Сомнения до сих пор терзали меня. Я не могла определить, правильно ли я поступаю, делая выбор в пользу любви и собственного счастья. Ощущение невероятной лёгкость от близости той минуты, когда я смогу наконец вновь обнять Чонгука, прижаться к его тёплым губам, ощутить на теле сильные руки, но чувствовала удушающий груз от того, как это отразится на моей маме, на моём будущем. Я не знала, что делать, ведь меня разрывало на части. Я боялась сделать ход, ведь в любой момент всё могло обернуться против меня, и я бы проиграла битву, которая решила бы ход войны.***
Сердце бешено стучало, когда я стояла в аэропорту и ждала тот самый самолёт, в котором летел он. Я не могла стоять на месте, потому что предвкушение встречи заставляло мои нервы натягиваться. Мне приходилось ходить из стороны в сторону, чтобы это приятное чувство, разливающееся теплом в низу живота, растеклось по всему телу. Руки безбожно потели, и я постоянно вытирала их об юбку. Я безумно нервничала, ведь человек, с которым я когда-то попрощалась, возвращался. Я хотела вновь увидеть те самые глаза, в которых утонула, те самые губы, которые я целовала, те самые руки, но мне было страшно, ведь я не видела его полгода. Я пыталась выкинуть его из головы, забыть все чувства, которые вспыхивали между нами, перестать о нём думать. Меня мучила совесть из-за того, что не рассказала об этом маме. Она до сих пор думает, что с Чонгуком покончено и что я всё ещё переживаю из-за того, что произошло. Не думала, что когда-нибудь смогу опуститься до такого, ведь раньше я никогда не лгала маме. А теперь я вынуждена скрывать правду. Но я планировала рассказать ей всё после приезда Чонгука, когда мы сможем во всём разобраться. Я тяжело выдохнула, когда услышала объявление на посадку рейса «Санкт-Петербург — Пусан», и закрыла глаза, чтобы успокоить глухо бьющееся сердце. Пальцы задрожали, будто по ним пустили маленький ток, воздуха стало мало, а всё тело сковало невидимыми оковами. Встречающие люди, которые стояли вместе со мной, начали взволнованно двигаться и перешёптываться. Для меня мир замедлил свой ход, будто я попала в петлю времени и переживала одни и те же чувства. Сердце начало стучать ещё громче, грозясь пробить грудную клетку, когда самолёт пошёл на посадку. Он напоминал мне человеческие мечты, которые окрыляют, позволяют взлететь. Но иногда самолёты разбиваются вдребезги, как и мечты, убивая внутренний мир человека. Я задержала дыхание, когда увидела тот самый образ, те самые изгибы, ту самую походку. Я не могла поверить, что сейчас своими глазами видела того, с кем попрощалась, обещая больше никогда не вспоминать о нём. Сердце, казалось, остановилось, и весь мир в этот миг замер, давая мне возможность осознать реальность, убедиться в том, что это не сон. Я ущипнула себя и шикнула, но этот самолёт, эти люди, ждущие своих родных и близких, не исчезли, напротив, теперь они казались чем-то большим, нежели что-то второстепенное. Весь мир теперь казался чем-то важным и нужным. Я замерла, когда увидела его черты. Те самые глаза, карие, глубокие, словно пещеры, в которых я снова и снова утонула, исчезая в темноте, и каждый раз находила что-то новое, невероятное. Те самые пухлые губы, которые я любила целовать до потери сознания и которые имели клубничный вкус. Те самые родинки, которые были похожи на огромную вселенную с миллионами звёзд и к которым я мечтала прикоснуться. Те самые плечи, на которые я могла опереться, не боясь, что упаду, и которые могли спасти меня от всего. Те самые густые волосы, которые теперь стали на тон светлее, с чуть заметными осветленными прядями, в которые я любила зарываться и пропускать сквозь пальцы. Мне казалось, будто я не видела его много лет, и теперь я не могла насмотреться на него, как путник, оставшийся без воды, сделал первые глотки. Эти черты въедались в кожу. — Джису, — дрожь прошла по всему телу, когда я услышала родной голос, бархатом растворяющийся в воздухе. Я не знала, что нужно говорить, поэтому, подойдя ближе на дрожащих ногах, крепко обняла парня, впуская в лёгкие такой родной запах. Ноги подкосились, и, если бы не сильные руки, перехватившие меня за талию, я бы упала. Я попыталась сдержать слёзы, но жалобные всхлипы вырвались из груди. — Не могу поверить, что ты здесь, — прошептала я, сжимая в кулаках ткань его джинсовой куртки. — Я здесь, Джису, — прошептал он в ответ и поцеловал меня в губы. — Я снова с тобой. Я попыталась не упасть в обморок от ощущений, которые накатили на меня, и сильнее прижалась к крепкому телу. Электрический шок пришёлся по телу, оставив покалывания на покрасневших губах. Наконец-то я смогла вновь ощутить вкус любимых губ, почувствовать их мягкость и сладость. Эти месяцы казались вечностью, и теперь, передав боль и разочарование, я вновь обрела счастье. — Я не могу поверить, — говорить было крайне тяжело, потому что слёзы вставали тяжёлым колом в горле. — Я здесь, — он хаотично целовал мои губы, щёки, лоб. Я крепче вцепилась в парня, боясь снова отпустить его. До сих пор мне казалось, будто он был лишь моим воспоминанием, моей галлюцинацией. Я прижалась к чужим губам, забирая и отдавая своё дыхание, свою душу и любовь, которые разрывали меня, пытаясь выбраться наружу. В животе залетали бабочки, ожившие после холодного одиночества, и изрезали острыми крыльями мою душу. — Как же я скучала, — я сжимала челюсть, чтобы болезненные крики не вырвались из груди. Слишком долго страдала и теперь я нуждалась в чужих объятиях, горячих поцелуях. Я остро нуждалась в Чонгуке. — Ты не представляешь, как сильно мне тебя не хватало! — Я тоже скучал, Джису, — парень мазнул губами по моему подбородку и оставил еле ощутимый поцелуй на дрожащих губах, — безумно. Я закрыла глаза, чтобы растянуть это прекрасное чувство как можно дольше, чтобы залечить им каждую рану на сердце, чтобы вновь посеять семена любви. Невероятные ощущения волнами накатывали на меня, затапливая снова и снова, лишая воздуха и зрения. Под ними хотелось погибнуть. Сейчас весь мой мир сузился до этого аэропорта, где я вновь чувствовала своего любимого человека, ощущала его тепло.***
После прилёта Чонгука мы отправились в кафе, которое располагалось неподалёку от аэропорта. Парень не стал привозить вещи, потому что через две недели он вновь уедет. Мы сели за столик, который располагался около огромного окна, за которым исчезали шумные улицы ожившего Пусана, и заказали кофе. — Как Россия? — первой нарушила тишину я, которая звенящим куполом огородила нас от внешнего мира, и отпила кофе, чувствуя, как на языке растворяется горький привкус. — Это чудесная страна, — произнёс Чонгук, обхватив маленькую чашку руками и посмотрев на меня с улыбкой. — Многие говорили мне, что люди там такие же холодные, как и сама страна, но это неправда. Санкт-Петербург — это какой-то необыкновенный город, такой красивый и величественный, а ночью там ещё красивее, особенно когда загораются фонари. Когда гуляешь по улицам, чувствуешь ту самую необыкновенную русскую душу. Этот город впускает тебя в свои объятия, даря тепло и надежду, нежность и спокойствие. — Ты познакомился там с кем-то? — спросила я, ожидая услышать о русской девушке, хотя до дрожи в коленях боялась ответа. — Да, — парень просветлел и достал телефон из кармана узких джинс, — сейчас покажу. Оказывается, я был не единственным корейцем, который учился по обмену в России. Вот, — он показал мне фото, на котором был изображён парень со светлыми волосами, пухлыми губами и хитрыми, словно лисьими глазами. Он мягко улыбался в камеру, и я отметила про себя, что этот парень был похож на принца. — Это Чимин-хён, он учится на хореографическом отделении, а это, — он показал мне другое фото, на котором были запечатлены три парня, одним из которых был Чонгук. Они стояли и смотрели в камеру, мягко улыбаясь, и один из парней был немыслимо красив, будто он сошёл со старинных картин. — Это Джин-хён и Чимин-хён, у нас совмещённые уроки сольфеджио и музыкальной литературы. А вот это, — он показал следующее фото, на котором Чонгук и незнакомый мне парень сидели на полу и улыбались, — Хосоки-хён. Он учится на хореографическом и иногда помогает мне с танцами, если я что-то не могу запомнить, а ещё он мой сосед. — Вау, это здорово, — уголки моих губ самовольно потянулись вверх, когда я увидела ту самую очаровательную улыбку, по которой так сильно скучала. — А ты познакомился с какими-нибудь русскими людьми? — Познакомиться с ними было крайне сложно, потому что почти все они говорили исключительно на русском, и лишь единицы разговаривали на английском, и именно с ними я общался. Русские конечно милые, но порой они такие напористые! Одна девушка, я не запомнил её имени, постоянно приставала ко мне с глупыми вопросами, вроде что мне нравится, встречаюсь ли я с кем-то, и я пытался всеми силами её отвадить от себя. Она долго терроризировала меня, но потом, когда я наконец сказал ей, что у меня есть девушка и только её я люблю, отстала, прицепившись к Чимину. — И кто же та, кого ты любишь? — я сузила глаза, и придвинулась ближе к парню, чтобы заглянуть в эти самые глаза. — Я её знаю? — Конечно, Джису, — он щёлкнул меня по носу, заставив скривиться от лёгкой боли, — ты её прекрасно знаешь! Она учится в нашей академии, — я соглашалась, загибая пальцы, — а именно на фортепианном отделении, она очень не уверена в себе, но достигает отличных результатов, у неё длинные волосы, которые пахнут её любимым клубничным шампунем, красивые губы, которые я люблю целовать, очаровательные глаза, особенно когда они смотрят на меня, немного скверный характер, — здесь я недовольно подняла брови и фыркнула, — но именно за это я её и люблю! — Ох, кто же это может быть? — подперев подбородок кулаком, я посмотрела в потолок, создавая вид раздумывающего. — А ты не догадалась? — он придвинулся ещё немного, и теперь я ощущала тепло, исходящее от его тела, и родной запах с нотками хвои. — Нет, покажи мне её! Парень мягко улыбнулся и, наклонившись ко мне и заглянув мне в глаза, накрыл мои губы своими. Я закрыла глаза, что распробовать это прекрасное ощущение, почувствовать нотки сладости и горького послевкусия. Я положила правую ладонь на его шею и большим пальцем провела по мягкой коже, вызывая в его теле мелкую дрожь и лёгкий стон. Я раскрыла губы, чтобы немного углубить поцелуй, и прикусила его нижнюю губу, чуть-чуть, чтобы ещё раз услышать этот мелодичный стон. В животе приятно щекотало, будто миллионы бабочек слегка касались мягкими крыльями изнутри, а в груди разлилось приятное тепло, от которого меня пробила крупная дрожь. — Теперь ты поняла, о ком я говорил? — он провёл языком по влажным губам, а я рассыпалась внутри на миллиарды частей. — Кажется, да, — я смущенно улыбнулась, посмотрев на покрасневшие губы парня. — Ты должна запомнить её, ведь я до безумия люблю эту девчонку! — улыбнулся он, поцеловав меня в щеку. — Хорошо, я приму к сведению, — шепнула я, поймав его губы, чтобы получить сладкий поцелуй. — Кстати, тебе, наверное, нужно навестить отца. От воспоминания об этом человеке по моему телу прошлась мелкая дрожь. Мне вспомнился тот холодный взгляд, который проходил сквозь меня в самое сердце, тот леденящий голос, который заставлял кровь застывать в венах. — Нет, — парень махнул рукой, вернувшись на место и отпив кофе, — он уверен, что я прилечу завтра вечером, но теперь, когда меня заметили его люди, он знает, что я вернулся. — Ты не боишься, что он будет злиться на тебя? — я подпёрла рукой подбородок и посмотрела на парня. — Что он мне сделает? — Чонгук отмахнулся, посмотрев в окно, за которым бурлила жизнь. Я тоже посмотрела в окно. За ним, быстро перебирая ногами, в разных зданиях, кофейнях и магазинах исчезали люди. Я подумала о том, как быстро бежит время, не оставляя порой шанса осознать изменения. С момента моего поступления в академию прошло уже больше года, и за это время я успела вырасти не только физически, но и психологически. За это короткое время я поняла, что мир, который нас окружает, не такой безобидный, каким кажется на первый взгляд. Если копнуть немного глубже, можно достать до истины, которая заключается в лжи, корысти и несправедливости. Если сорвать маски, то можно увидеть, что нашим миром правят деньги, а любовь, когда-то воспеваемая поэтами и музыкантами, потеряла былую ценность, превратившись в что-то грязное и похотливое. Такая наивная девочка, какой я была год назад, потерялась в этом мире, утонула под вселенской несправедливостью. Когда я ехала сюда, меня не предупреждали, что разочаруюсь в людях, в мире. Но со временем я приспособилась к жизни в этой рутине, называемой жизнью, и смогла отличить истину от лжи. Этот год пролетел, как мгновение, будто шелест падающего листа. Не успев оглянуться, я обрела прекрасных друзей, с которыми я могу разделить все самые счастливые и несчастные моменты в жизни; замечательного наставника, который помог мне понять моё отношение к музыке и людям; очаровательного парня, в которого бесповоротно влюбилась и который стал для меня кем-то действительно важным. За это мгновение я многое поняла и осознала, смогла почувствовать этот холодный мир изнутри, научилась расставлять приоритеты. — Джису, — я отвлеклась от рассуждений и посмотрела на Чонгука. — Этот день я хочу посвятить только нам двоим. Только я и ты. — Заманчивое предложение, — промурлыкала я, переплетя свои пальцы с чонгуковыми. — Тогда я предлагаю прямо сейчас отправиться в магазин, чтобы купить что-то для нашего романтического ужина! — он улыбнулся и оставил лёгкий поцелуй на моих губах. — А где же мы будем проводить этот самый романтический ужин? — я мягко поцеловала парня в губы, ибо не могла насытиться поцелуями, мне было всё ещё мало. — А вот это уже секрет, — прошептал парень и, взяв меня за руку, повёл на выход.***
Мы отправились в магазин, чтобы купить что-нибудь для нашего ужина. Заказав такси, мы поехали в большой супермаркет, который находился почти на другом конце огромного города. — Чувак, ты приехал! — из динамика чужого телефона раздался радостный возглас Тэхёна, и Чонгук засмеялся, увидев, как отреагировали на это посторонние люди, делающие покупки. — Господи, я сейчас умру от радости! — Да, я приехал, — Чонгук закатил глаза, а потом, попросив меня выбрать что-нибудь, отошёл. Я с подозрением взглянула на него, ведь парень перед тем, как отойти, попросил Тэхёна об одной важной услуге, но, несмотря на это, послушно пошла выбирать что-нибудь, что могло послужить ужином. Изначально я хотела взять рамён, ведь его проще приготовить и сам по себе он очень вкусный, но это должен был быть романтический ужин, поэтому он не очень подходил мне. В конце концов на кассе лежали: две пачки риса, чтобы совсем не умереть от голода, упаковка водорослей, несколько пачек специй и пара закусок. Оплатив все покупки картой Чонгука, который долго убеждал меня, что именно он должен платить, мы вновь заказали такси и поехали куда-то. Чонгук за время поездки не сказал мне и слова, и в мою голову начали пробираться сомнения, которые внушали в меня страх. Когда мы выехали за город и оказались среди равнин и деревьев, раскинувшихся на тысячи километров, я запаниковала, ведь эту дорогу я не знала. Атмосферу накаляли руки Чонгука, в которых лежала какая-то повязка из шёлка. В моей голове возникли миллионы вариантов использования этого атрибута, и самым страшным вариантом была шея, вокруг которой могла обвиться эта повязка. Сердце бешено застучало от дикого страха, и мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы не сойти с ума. Когда миновал очередной поворот, вдалеке показался огромный дом, стремящийся к небу острой крышей. Стоило нам подъехать ближе, я смогла разглядеть огромный двухэтажный дом, похожий на замки эпохи Возрождения. Красивые окна, сделанные в форме арок, тянущихся вверх, завораживали, притягивая взгляд; изящный балкон, с которого вниз тянулись лианы с красивыми цветами, лепестки которых переходили из нежно-розового в мягкий пурпурный цвет; огромная дверь, на которой висел изящный колокольчик, окруженный блестящими лепестками. Перед домом раскинулся огромный сад, огражденный невысоким забором, украшенным тонкими узорами, в котором в шахматном порядке располагались пушистые клумбы разнообразных цветов. Прямо к дому вела дорожка, усыпанная гравием и огражденная от сада маленьким бордюром. — Что это? — я долго не могла говорить и лишь шокировано разглядывала огромный дом, ведь похожие строения я видела исключительно в фильмах. — Это мой дом, — обыденно ответил Чонгук, а я подавилась воздухом, потому что как подростков может владеть таким домом! Я понимаю, что Чонгук — сын очень богатого и могущественного человека, но собственный дом за городом — перебор. — Твой? — я обернулась и посмотрела на парня, пытаясь не сойти с ума. — Ну, вообще это дом моей матери. До замужества она жила здесь, и в первые годы моей жизни мы провели в этом доме, но потом переехали в Пусан, сделав здесь подобие дачи. После развода мама завещала его мне, поэтому я являюсь косвенным владельцем, — парень прижался к моей спине, и я внезапно потеряла способность видеть, потому что на глаза мне надели какую-то ткань. Теперь я поняла, для чего нужна была та повязка. Кажется, у меня дежавю. — Не пугайся, — шёпот на самое ухо и горячее дыхание заставляли меня дрожать не то от страха, не то то возбуждения и предвкушения. — Я обещал, что будем только ты и я, и сейчас выполняю своё обещание. Возьми меня за руку, — я послушно переплела наши пальцы и последовала за парнем, когда почувствовала, что он тянет меня вперёд. Я делала осторожные шаги, чтобы не споткнуться и не предстать перед Чонгуком неуклюжей. Я пыталась сфокусироваться на своих ногах и их соприкосновении с землёй, но меня отвлекало чужое дыхание. Я сжала чужую руку сильнее, когда почувствовала под ногами ступени, и медленно, нащупывая поверхность, делала маленькие шаги. В тишине раздался мягкий звон колокольчика, ударившегося о дверь, и я возбуждённо выдохнула. Лёгкая прохлада окутала меня, пустив по телу мелкие мурашки, а в нос ударил нежный аромат розы. — Мы почти пришли, — прошептал Чонгук, еле касаясь горячими губами мочки моего уха. — Подожди ещё чуть-чуть. Я выдохнула и продолжила путь, ведомая сильными руками парня. Когда мы остановились, я ощутила, как любимые руки обхватили мою талию, а губы прижались к моим. — Ты готова? — парень напоследок поцеловал меня в кончик носа и обошёл меня, остановившись позади. Мягкие пальцы коснулись волос и расслабили узел, позволяя мне вновь видеть. Я моргнула несколько раз, чтобы глаза привыкнули к яркому свету, и, когда боль уменьшилась, я увидела большой накрытый стол. В центре стояла бутылка вина, которую окружали большие раскрытые тарелки с некоторыми блюдами, маленькие посудины с закусками. На противоположных концах стола, покрытого белой шелковой скатертью, стояли прозрачные бокалы из хрусталя и белые тарелки с салфетками и столовыми приборами. — Это сделал ты? — я с удивлением рассматривала помещение. — Ну, — парень неловко улыбнулся, — мне немного помог Тэхён. — Так вот о чём вы говорили? — догадливо спросила я, шутливо толкая парня в плечо. Чонгук улыбнулся, обняв меня за талию и притянув ближе к себе, и поцеловал в губы, мягко и тягуче. Я улыбнулась в поцелуй и прикрыла глаза, полностью отдаваясь этим чувствам, растворяясь в их объятиях. В животе вновь летали бабочки, легкими крыльями щекоча меня изнутри. — Я хотел, чтобы ты запомнила этот замечательный вечер надолго, — прошептал парень и помог мне сесть за стол, отодвинув стул. — Я так часто думала о тебе, — я нарушила тишину, которая тяжёлым облаком висела над столом. — Так сильно скучала по тебе! — Я тоже Джису, — парень улыбнулся, упёршись подбородком в скрещенные пальцы. — Ты не представляешь себе, как трудно мне было там без тебя! Там не было ни одной девушки, которая превосходила бы тебя по красоте, ведь ты одна такая в мире. — Господи, — я почувствовала, как к щекам прилила кровь, и приложила к ним руки, чтобы скрыть румянец, — ты меня жутко смущаешь! — Тебе не нужно смущаться, — Чонгук поднял брови, — ведь я твой парень, — его губы растянулись в улыбке и, призадумавшись, он добавил: — Тем более, что это правда! — Нет, — я окончательно покраснела и отвернулась, — подожди! — Я не хочу прекращать! — я вздрогнула, когда чужие ладони опустились на мои плечи, а чужое дыхание обожгло чувствительную кожу на шее. — Для меня ты самая красивая и самая очаровательная девушка в мире, и ты меня в этом никогда не переубедишь! Чонгук посмотрел мне в глаза, проникая в самую глубь души, и мягко, еле ощутимо, коснулся моих губ. Я задержала дыхание, чтобы почувствовать вкус чужих губ, чтобы собрать крупинки любви с них. Я хотела запомнить это мгновение, запечатлеть его, потому что это мгновение было таким интимным и тайным, будто сейчас совершалось что-то волшебное и великое. — Я так люблю тебя, — прошептал он и отстранился, а я, распахнув глаза, сделала вдох в попытке восстановить сбившееся дыхание. — Я тоже, Чонгук, — шепнула я, чтобы не нарушить интимную атмосферу. Он наполнил бокалы красным вином, которое очаровывало своим особым алым оттенком, и протянул один мне. Я отпила немного и почувствовала на языке сладость напитка, а в следующую секунду ощутила горячие губы на своих. Вцепившись в крепкие плечи, я постаралась сохранить сознание, потому что эти губы, которые обжигали мою кожу, заставляли медленно сходить с ума, принадлежали человеку, которого я безумно любила. Я на мгновение оторвалась от желанных губ, чтобы сделать глубокий вдох, и вновь примкнула к ним, ощущая сладкий привкус вина. Чонгук наклонил голову, чтобы углубить поцелуй, и подхватил меня под бёдра, заставляя обвить его талию ногами. Мне казалось, что я сгорала от этих прикосновений, сходила с ума от давно забытых чувств. Я цеплялась за его плечи, чтобы удержаться в этом мире, целовала парня с упоением, вкладывая в каждый поцелуй всю любовь, которая распирала меня. Сердце билось так громко, что, кажется, каждый мог услышать, но билось оно в такт с чужим сердцем. — Я не перестану говорить тебе о том, как сильно люблю тебя, — парень оторвался от моих губ и посмотрел мне в глаза. — Я тоже безмерно люблю тебя и, что бы ни случилось, всегда буду любить тебя! Он улыбнулся и, найдя согласие в моих влюблённых глазах, вновь прижался мягкими губами к моим, наравне с этим делая шаги в другую комнату. Мелкие мурашки атаковали моё тело, когда моя спина соприкоснулась с прохладной тканью. Чонгук в последний раз поцеловал меня в губы и, погладив меня по щеке, начал покрывать поцелуями чувствительную шею. Я старалась не раствориться в воздухе, пропитанном запахами наших тел, старалась сохранить сознание, ведь мягкие губы с каждой секундой уносили меня в другой мир. В глазах всё попеременно темнело и размывалось, и я могла лишь чувствовать чужие пальцы, сжимающие мою талию, и мягкие губы. Я вскрикнула, когда Чонгук прикусил мягкую кожу под ключицей и провёл по укусу языком. Я сжимала в кулаках тёмную простынь. Чувства разрывали меня. Я послушно подняла руки, когда Чонгук начал снимать с меня блузу, которая быстро оголила моё тело. Дорожка поцелуев спустилась ниже, пропуская грудь, закрытую лифчиком, и остановилась на животе, у кромки джинсовой юбки. Я задержала дыхание, когда парень прикусил кожу. Бабочки бились в истерике, потому что эти губы, такие мягкие и приятные, приносили непередаваемые ощущения. Я нервно закусила губу, когда изящные пальцы расстегнули замок, освобождая меня от юбки, которая сейчас казалась мне чем-то лишним. Я вздрогнула и сжала ноги, когда почувствовала на внутренней стороне бедра влажный поцелуй. Чонгук успокаивающе погладил меня по животу, принуждая расслабиться, и это сработало, потому что теперь я чувствовала миллионы поцелуев, которые опаляли слишком чувствительную кожу. Легкие, казалось, налились свинцом, и я жадно хватала воздух губами, пока чужие зубы оставляли следы на бёдрах. — Я хочу, — прошептала я, когда парень вновь навис надо мной, распаляя одним только взглядом, и потянулась с низу его футболки, чтобы позволить себе рассмотреть его тело. Когда чужая футболка оказалась на полу, я прикоснулась к разгоряченной коже, царапнула по ней ногтями, чтобы ощутить крепкие мышцы. Крепкий торс, могучие плечи, сильные руки — парень был похож на греческого бога. Я вновь примкнула к чужим губам и, нащупав чужой ремень, начала расстегивать его, чтобы освободить парня от обтягивающих джинс. Я прикусила нижнюю губу Чонгука, когда парень усмехнулся от моих попыток и удовлетворенно улыбнулась, когда он сам снял джинсы и отбросил их в сторону. Я сжала губы до побеления, когда изящные пальцы пробежались по позвоночнику и сквозь возбужденное дыхание я услышала щелчок замка лифчика. Резинка перестала стягивать грудь, и дыхание вперемешку со стоном вырвалось из груди. Когда лифчик упал где-то в стороне, я покраснела и попыталась прикрыть наготу руками, но Чонгук, поцеловав меня в щеку, пригвоздил их к кровати по обе стороны от моей головы. Я зажмурилась, когда мягкие губы, на которых ещё ощущался сладкий привкус вина, коснулись крайне чувствительной кожи груди. Я сильнее сжала в кулаках ткань, потому что горячее возбуждение разрывало меня, словно атомная бомба. Мягкие губы продолжали оставлять тлеющие поцелуи на разгоряченной коже, и я собирала последние остатки разума, которые разлетелись к чертям, когда парень, нависнув надо мной, мазнул губами по щеке и переплел свои пальцы с моими. — Я не сделаю тебе больно. Сейчас меня разрывала на части вселенская любовь к парню напротив. Сейчас я подтвердила свою любовь к нему. За этот год, который отличился яркими событиями, я полюбила Чонгука за его талант, которым он удивлял других и вдохновлял меня, за его глубокий взгляд, в котором могла найти поддержку и всю нежность, за его очаровательную улыбку, которая способна заставить меня забыть о проблемах, нежные поцелуи, из-за которых могла потерять сознание, осторожные прикосновения, которые распаляли огромное желание. За время, что мне было дано, я смогла определить для себя приоритеты, понять себя и узнать этот мир. За это короткое время я поняла, что моя любовь к Чонгуку необъятна, что объяснить эту тягу, которую чувствую к нему, невозможно. В эту ночь я сгорала на жарком костре любви и страсти, тлела в углях возбуждения и боли. Эту ночь я запомнила на всю жизнь, ведь именно в эти волшебные минуты и часы мы стали единым целым. Эта ночь помогла мне обрести не только желание, но и помогла мне полюбить Чонгука ещё сильнее. Эта ночь расставила всё по местам. Я наконец поняла, как важно для меня собственное счастье и какую цену я готова заплатить за него. Звёзды в эту завораживающую ночь сияли особенно ярко. Чонгук подарил мне всю свою любовь, но при этом испил до последней капли мою, собрав остатки с покрасневших губ. Он вдохнул в меня новую жизнь. Мы разделили на двоих одну любовь, которая крепкими лианами вростала в наши сердца и пускала новые корни.***
Когда я открыла глаза, прогоняя остатки сна, солнце уже озарило комнату мягким светом. Я недовольно поморщилась от лёгкой боли в мышцах, которая приятно разлилась по телу, и чуть приподнялась на кровати, чтобы понять своё местоположение. Когда я повернула голову, то увидела Чонгука, мирно спящего под одеялом. В голову сразу же ударили воспоминания прошедшей ночи, и в животе приятно потянуло. Я приподняла одеяло, чтобы убедиться, что прошедшая ночь оказалась не сном, и мгновенно покраснела, увидев обнаженные тела. Я не смогла сдержать смущенной улыбки. Я откинулась на мягкую подушку и, повернувшись, посмотрела на лицо спящего Чонгука. Легко дрожащие ресницы отбрасывали тень на скулы, пухлые губы то и дело растягивались в улыбке, аккуратный нос время от времени морщился. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не поцеловать его. Я аккуратно выбралась из-под одеяла и отправилась в ванную комнату, которую мне пришлось искать около пяти добрых минут. Встав под тёплые струи воды, я закрыла глаза, вспоминая каждую секунду сегодняшней ночи. Капли стекали по моему телу, и это успокаивало меня. Я прикрыла глаза и провела пальцами по шее, где вчера Чонгук оставил чуть покрасневшие засосы; по груди, на которой парень оставил лёгкие, подобно крыльям бабочки, поцелуи; по животу, где кожа всё ещё горела от мягких губ; по внутренней стороне бедра. Касаясь чувствительной кожи, я вспоминала, как чужие губы касались её, как ровные зубы оставляли следы. Я мгновенно смутилась, стоило мне вспомнить, как я стонала, как извивалась в умелых руках. После душа я отправилась на кухню, чтобы приготовить завтрак из того, что мы купили. На столе стояла полупустая бутылка вина, а рядом с ней бокалы, на дне которых ещё остался алеющий напиток. Включив плиту, я начала напевать песню, которую мне однажды включил Чонгук и которая впоследствии стала моей любимой, чтобы отвлечься от мыслей о произошедшем. В животе до сих пор болезненно тянуло, но эта боль доставляла удовольствие. Я совсем растворилась в песне, поэтому с криком вздрогнула, когда сильные руки обвили мою талию, а тёплые ладони легли на живот. Я попыталась выбраться и, когда, повернувшись, столкнулась с чужим взглядом, полным нежности, мгновенно смутилась и опустила голову. Я чувствовала, как горела моя шея, но с усердием молилась, чтобы Чонгук этого не заметил. — Ты меня стесняешься? — парень мягко поцеловал меня в шею, а я лишь сильнее упёрлась руками в стол, потому что ноги подкосились от нахлынувших чувств. — Нет, что ты, просто, — я пыталась сохранять самообладание, но поток ненужных мыслей хлынул в мою голову. — Мне немного неловко. То есть, как бы… — Ты не должна стесняться меня, — парень сильнее прижал меня к своему телу, — тем более, я всё уже там видел! Я взвизгнула и начала брыкаться в попытках выбраться из крепкого захвата, но ничего не получилось, и у меня задралась из-за этого футболка. Ловкие пальцы пробрались под ткань и коснулись горячей кожи, вызывая мелкую дрожь. Я задержала дыхание, когда теплая ладонь легла на живот, погладив покрытую мурашками кожу, и поднялась вверх, к груди. Сердце бешено застучало, грозясь сломать рёбра. — Это была лучшая ночь в моей жизни, — прошептал Чонгук, еле касаясь моего уха. — Ты говоришь это всем девушкам? — Нет, только тебе, — он поцеловал моё ушко и дунул на поцелуй, — потому что я тебя люблю. Я улыбнулась и прикрыла глаза. Я наконец почувствовала себя правильно. Эта секунда была такой идеальной и чистой, будто изначально так было задумано. Но отвлеклась от мыслей, когда раздался звук входящего сообщения.Мама: Джису, сегодня у нас будет гость. К пяти часам будь дома. И ещё, я знаю, что ты не у Юны. Но мы об этом поговорим позже.
Вы: Хорошо — Чёрт, — простонала я и отложила телефон в сторону. — Что-то случилось? — Чонгук подошёл ко мне сзади и положил голову на моё плечо. — Ничего, — я наконец повернулась и посмотрела на парня, на котором были надеты только домашние шорты, — просто мама написала. Сегодня у нас гости. — Удивительно, но я тоже сегодня отправляюсь в гости, — парень улыбнулся и оставил мимолетный поцелуй на кончике моего носа. — Отец написал, чтоб я к пяти был готов! В его стиле. — Я тоже к пяти, — я задумалась. — Совпадение? — Может, — парень медленно приблизился ко мне и, поцеловав меня в губы, усадил на тумбу. Он встал между моих разведённых ног, и я мгновенно покраснела, потому что в животе приятно потянуло. — Но не забивай голову. Чонгук подошёл вплотную и, сжав мои бёдра крепкими пальцами, мягко поцеловал меня в губы, превращая тягучий поцелуй в пылкий и страстный. Я обвила руками его шею и закрылась ими в густые волосы. Мне так нравились его мелированные пряди, что красиво контрастировали с основным цветом волос. Я начала задыхаться от возбуждения, когда горячие поцелуи медленно опустились на шею. — Нет, — я собрала остатки своего сознания и здравого смысла и оттолкнула парня, — нам нужно собираться. — Ну Джису! — Чонгук надул губы, а я, не сдержавшись, поцеловала его. — Давай, — шикнула я, ущипнув его за руку, — иначе мы опоздаем. — Сейчас только час дня! — А нам ещё ехать обратно, собираться и ещё многое другое! — Джису, я уже уеду через две недели! — Завтра мы весь день будем вместе, я тебе обещаю! — я быстро чмокнула его в губы и спрыгнула. — Ловлю тебя на слове, милашечка! — крикнул парень и побежал за мной.***
Быстро одевшись и вызвав такси, мы поехали в город, чтобы приготовиться к встрече. В голове я перебрала тысячу и один вариант того, кто мог быть нашим сегодняшним гостем. Я давно заметила, что мама начала часто с кем-то переписываться и созваниваться, назначая встречи и свидания. На мои вопросы о том, кто ей звонит и пишет, она отвечала, что её подруга по работе. Но на встречу с подругой не надевают красивые платья, подчёркивающие фигуру, не наносят вечерний макияж. Изначально я хотела проследить за ней, но потом, подумав ещё раз, решила, что должна дать ей свободу, и потом, когда она будет уверена, она познакомил меня со своим молодым человеком. Сегодня это время пришло. Я вернулась в общежитие, чтобы выбрать более менее приличный костюм. Прошерстив свой шкаф, я остановилась на зауженных чёрных брюках с белыми лампасами, чёрных лакированных ботинках и свободной белой шёлковой рубашке с узором на воротнике. Выдохнув ещё раз и подготовив себя морально к встрече с другим мужчиной, который, возможно, в будущем заменит мне отца, я вышла, чтобы к назначенному времени оказаться на месте. Медленными шагами я преодолевала расстояние, останавливая взволнованный взгляд на витринах магазинов, на красиво украшенных балконах, на простых людях, спешащих по своим делам. Пока я шла, решила позвонить Чонгуку, чтобы хоть как-то избавиться от волнения, которое острыми когтями впивалось в шею. — Привет, — с улыбкой сказала я, когда гудки прервались и на противоположном конце провода раздался приятный голос парня. — Привет, — сквозь трубку я ощущала, что он тоже улыбался. — Что-то случилось? — Нет, — я отмахнулась рукой и закусила нижнюю губу, — просто волнуюсь немного. — Почему? — После смерти отца я не видела маму с каким-нибудь мужчиной, и сейчас, когда у неё появился ухажёр, я волнуюсь, что не смогу принять его. Боюсь, что сорвусь! — Джису, — я мечтала оказаться в его объятиях, — всё будет хорошо! Ты со всем справишься! Твоя мама уже взрослая женщина, и раз она знакомит тебя с мужчиной, значит, она доверяет тебе! Это тяжело, когда в твоей жизни что-то меняется, но нужно уметь отпускать прошлое. — Да, ты прав, — ответила я, — я должна отпустить прошлое. — Ты где сейчас? — Я… — Джису! — я обернулась на крик и увидела на противоположной стороне улицы Чонгука, который, приложив к уху телефон, махал мне рукой. Дождавшись зелёного света на светофоре, он быстро перебежал на мою сторону. На нём были надеты узкие чёрные джинсы, которые обтягивали крепкие бёдра, свободная светло-голубая рубашка, концы которой были заправлены в джинсы. Я сразу же обняла его, сцепив руки в замок на его талии. Родное тепло успокаивало меня, а мерно бьющееся сердце заставляло забывать о переживаниях. — Как ты здесь оказался? — я подняла голову и посмотрела на парня. — Отец дал мне адрес, — Чонгук протянул мне телефон с сообщением с указанием адреса. — Так это же мой дом! — воскликнула я. — Нам в одну сторону! Я ещё раз поцеловала парня, потому что эмоции переполняли меня, и мы направились в направлении моего дома. Чонгук переплел наши пальцы, и я почувствовала себя как никогда хорошо. Сердце умеренно стучало, расцвета вместе с розами, в животе летали бабочки, махая воздушными крыльями. Этот день казался мне удивительно правильным, будто так и должно быть, будто это самая правильная последовательность действий, которая только существует в мире. Мне казалось, будто у меня выросли крылья, будто сейчас я ходила не по твёрдому асфальту, а летала в воздухе. Чонгук подарил мне любовь, а эта любовь подарила мне крылья. — Тебе в какую квартиру? — спросила я, когда мы уже поднимались на лифте. — Сейчас спрошу, — ответила Чонгук и начал набирать сообщение. Когда мы остановились на нужном мне этаже, телефон Чонгука уведомил о новом сообщении. Посмотрев на дисплей телефона и на номер двери квартиры, в которой жила моя мама, он нахмурился. — Что-то не так? — спросила я, постучав в дверь. — Возможно, — задумчиво произнёс парень, но отвлёкся, потому что входная дверь открылась и на пороге появилась моя мама. На ней было надето красивое красное платье до колен, которое мы подобрали ей в одном магазине неподалёку. Она впервые его надела и, честно признаться, выглядела в нём сногсшибательно. — Здравствуйте, — Чонгук неловко поклонился и убрал телефон в карман. — О, Чонгук, проходи! — мама солнечно улыбнулась парню и пригласила его войти. Я была немного удивлена, ведь мама знала о том, что мы расстались, а о том, что мы снова вместе, я ей рассказать не успела. Мне казалось, что это было затишье перед сильной бурей, и не ошиблась, потому что в коридор вышел высокий мужчина, которого я вряд ли когда-нибудь смогу забыть, ведь его леденящий душу взгляд невозможно было стереть из памяти. — Джису, знакомься, это мой, — она смутилась, но мужчина продолжил за неё: — Молодой человек. Я не могла поверить в это. Всё это казалось мне каким-то идиотским сном, потому что… — Отец?!