Псих

— Ну, и зачем мы вам понадобились? — поинтересовался Джин, едва войдя в дом. Увидев Уэду, зло улыбнулся и поинтересовался: — Будем бить Уэду толпой, отомстим за подбитый глаз Казуи? — Джин, успокойся, проходи и садись, — устало бросил Ре. — Сейчас не до шуток. — А какие тут могут быть шутки? Я вполне серьезно. Ты же видишь, какой фингал у моего Казу. Я не могу этого так просто оставить. Он испортил лицо моего любимого человека, — произнес Джин, подходя к Татсуи. — Ты ведь понимаешь, что я так просто это не оставлю? — Я не собирался никого бить, я… я защищался, так как он хотел мне сделать укол. — Правильно, он хотел сделать тебе укол, обезопасить себя от твоего буйства, а ты покалечил его. — Я не хотел! — возмутился Татсуя. — Я искренне прошу прощения. — Забыто, — произнес Казуя, оттаскивая Джина от парня, опасаясь, что сейчас может пострадать уже Джин. А пострадавший Джин — это еще та головная боль. Он усадил Джина возле себя, выжидающе глядя на парней, молча требуя объяснений, для чего их всех здесь собрали. — Казуя, мне будет нужна твоя помощь, — произнес Ре. — Мы введем Татсую в гипноз и попытаемся что-нибудь узнать о произошедшем в тот день. Ты поможешь мне? — Да, только вот этих двоих отправим на кухню что-нибудь приготовить. У тебя, надеюсь, есть хоть что-то в холодильнике? — Я не согласен с такой постановкой вопроса, — воскликнул Джин. — Джин, может быть, я пойду готовить, а ты будешь Уэду вводить в гипноз? — А зачем его в гипноз вводить? Стукнуть по макушке посильнее — и все дела. — Джиииин! — хором закричали парни. Уэда же только улыбнулся. — Ты не первый, кто хочет это сделать. Может быть, так будет даже лучше, и я больше не буду мучиться. Джину стало стыдно за свои слова. — Ладно, Томохиса, пошли на кухню. Едва Томохиса и Джин скрылись, Ре подошел к Татсуе. — Ну что, готов? Времени не так много, а нам еще многое предстоит сделать. — Готов? — Да. — Тогда приступим. Ложись удобно на диване. Вытяни ноги и расслабься. Обещаю, больно не будет. Слушай меня и отвечай на мои вопросы. Казуя, включи диктофон и постарайся ничего не упустить. На противоположной от дивана стене висело небольшое тускло светящее бра. — Смотри на тот свет и ни о чем не думай, только слушай мой голос. Ре положил свою руку на ладонь Татсуи и тихо заговорил. — Ты видишь свет. Он не очень яркий. — Да. — Ты чувствуешь, как я положил свою ладонь на твою руку. — Да. — Ты чувствуешь тепло моей ладони. — Да. — Ты чувствуешь, как я сжимаю твою ладонь, и по твоему телу разливается тепло. — Да. — Ты принимаешь это тепло потому, что оно исходит от меня. — Да. — Сегодня прекрасная погода на улице, и за окном тепло, но тебе теплее от тепла моей ладони. — Да. — Тебе приятно и комфортно. — Да. — Твои глаза закрываются, и ты погружаешься в сон, но по первому моему требованию ты проснешься. Ты понял меня? — Да. — Хорошо. Ты поехал отдыхать со своей девушкой Азуми? — Да. — Ты собирался на ней жениться? — Да. — Что заставило тебе передумать? — Она вела себя не так, как положено вести себя девушке, которая собиралась выходить за меня замуж. — В чем это проявлялось? — Она запросто могла пойти танцевать с другим парнем. Могла обниматься с ним у меня на виду, считая, что вся современная молодежь так себя ведет. — Ты так не считал? — Нет, хотя для меня это и был брак не по любви, а только ради соблюдения всех приличий, но раз я готов был идти на такие жертвы, то девушка, которая говорила, что любит меня, не должна была себя так вести. — Хорошо. Давай вспомним тот последний вечер, когда все произошло. Ты именно в тот день сказал ей, что вы расстаетесь? — Да. — Как это произошло? — Мы сидели в баре, пили коктейль. Вошли какие-то парни, и она вскочила со своего места и побежала к одному из них. Я хотел пойти за ней, но двое из оставшихся преградили мне путь и сказали, что нужно поговорить. Разговаривать с ними я не хотел, потому что хотел найти Азуми. Я оттолкнул одного из них и пошел за ней. Но искать ее не пришлось, она быстро появилась, и мы вернулись на свои места. Я поинтересовался, кто они такие. Она ответила, что старые знакомые, и меня не должно это волновать. Она сказала, что будет крайне возмущена, если я буду запрещать ей общаться со своими друзьями. На это я ей сказал, что, если она любит меня и хочет выйти за меня замуж, она не должна искать встреч с другими мужчинами. На это она ответила, что мои понятия слишком устарели. Я ей сказал, что если ее не устраивает такое положение вещей, то мы должны отменить нашу свадьбу. Она спокойно согласилась. Мы выпили еще по паре коктейлей, и она ушла. — Ты остался в том же баре? — Да, я не помню, чтобы еще куда-нибудь ходил. — Когда ты пытался ее найти, те оставшиеся парни… они ушли? — Нет, они сидели рядом с нами за барной стойкой, но больше к нам не приставали. — Но ведь они хотели о чем-то с тобой поговорить? — Они мне больше не задавали вопросов. — Ты можешь описать, как они выглядели? Уэда молчал. Его лоб морщился, очевидно, мозг пытался найти ответ на поставленный вопрос. — Повторяю свой вопрос, ты можешь описать, как они выглядели? Уэда сжал ладонями свою голову, силясь что-то вспомнить. — Хорошо, оставим пока этот вопрос. Вернемся к нему позже. Как долго ты сидел еще в баре? Уэда молчал. — Ты не помнишь, может быть, ты еще куда-то пошел? Снова тишина. — Ты помнишь, как ты вернулся в номер? — Нет. — Азуми была с тобой? — Я не… Уэда снова нахмурился, силясь что-то вспомнить. — Но раньше ты говорил, что в номер вернулся один. — Я… Казалось, что воспоминания Татсуе причиняют сильную боль. Он уже растирал виски, стучал по ним, как будто это могло помочь ему вспомнить. — Остановись, Ре, — тихо проговорил Казуя. — Для одного раза более чем достаточно. Ты же знаешь это лучше меня. — Ему нужно помочь вспомнить, ты же понимаешь, Казуя. — Ты можешь ему навредить. — Хорошо, последний вопрос. Ты помнишь, как Азуми вошла в номер? Татсуя замер. — Да, она мне позвонила и сказала, что сейчас придет, так как есть разговор. — Она пришла сразу? — Да, я удивился, она будто была за дверью. — Что она хотела? Уэда весь сжался и закричал. — Ре, немедленно остановись, — прокричал Казуя. — Татсуя, сейчас на счет три погаснет свет бра, и ты проснешься. Один… два… три. Казуя выключил бра, и Уэда медленно открыл глаза.