Will Be

/After/ /Day Four/ /Evening/ Не ожидал никто. Не ожидал я. Я в особенности. — Чимина~ — протянул Хосок. Я посмотрел на черноволосого, ожидая, что он скажет дальше. — Ты мне нужен. — Хо опустил взгляд на свои сложенные руки на коленях. — Что? — у меня медленно открылся рот от удивления, а мысли роем путались и бились о стенку черепной коробки, оставляя маленькие вмятины непонимания. Задавая вопрос, я понял, что мои лёгкие начинает распирать от воздуха сильно пропитанного запахом яблока. Яблока с кислинкой, которая при каждом вдохе оседала внутри маленькими крупинками, оставляя пятна от ожогов. Плечи Хосока вдруг затряслись и, через секунду, я услышал смех. Смех несвойственный моему другу, которого, казалось бы, я знал как облупленного, потому что росли вместе с десятого вдоха. Он поднял голову. На меня уставились голубые глаза с переплетением ядовито-зелёного цвета. Родных небесно-голубых глаз, дающих надежду, больше не было. — Ты нужен мне! — он продолжал иронично смеяться. А мне становилось страшнее с каждой секундой. Непредсказуемость его действий заставляла меня трястись. Я боялся того, кто теперь был передо мной. Это не Хосок. «Что происходит?» — Т-ты кто? — заикаясь заговорил я. Тело цепенело. Каждая клеточка пропиталась страхом и паникой. Мне хотелось бежать, но руки предательски вцепились мёртвой хваткой в доску качели и не желали в ближайшие минуты её отпускать. А он продолжал смеяться, наблюдая за моими метаниями, как будто я бабочка в банке. С каждым мгновением страх и напряжение росли. Я физически чувствовал, как бледнею. Кровь окончательно застыла в жилах, когда смех резко прекратился. Он выдохнул, снимая напряжение с мыщц лица. Хосок (?) встал с качели и направился ко мне. Обойдя качелю, подошёл к моей спине и положил горячие руки на плечи. Наклонившись к уху, Хосок обдал тонкую кожу ледяным дыханием. — Ты пойдёшь со мной, а если нет — понесу. — черноволосый зло прошептав, обвил мою шею руками и начал потихоньку сжимать, выбивая из лёгких крупинки воздуха с остатком кислоты яблока. Я давился, казалось, самой настоящей яблочной кислотой. — Я не… пойду с тобой… — еле как проговорил я, пытаясь мотать головой, потому что стало сводить все мышцы от затылка до груди. Захлёбываясь в панике, страхе и бескислородии, я цеплялся за его руки с красивыми длинными пальцами, да, я всегда завидовал ему, потому что бесился из-за своих маленьких ладошек с пальчиками-сосисками… Старался освободиться, но безуспешно. Руки, адски горячие руки, обжигали кожу шеи. Хосок продолжал меня душить. И мои веки постепенно стали тяжелеть и закрываться, переставая слушаться. Последнее, что я услышал: «Пойдёшь…без Юнги…» Далее, перед моими глазами разлились волны тёмной пелены.