Растопи моё сердце, если сможешь.

то, что он сказал после, заставило меня покраснеть. Тысячи иголок прошли по моему телу, сначала по спине потёк холодный пот, а затем стало невыносимо жарко. И невыносимо стыдно. Я покраснела, как густеет вино после пятнадцати тысяч лет выдержки. -Прикройся.- до меня допёрло, что я в одной только полупрозрачной голубой рубашке. Я схватила тонкое, жесткое, стиранное наверно во время Первой Мировой войны покрывало, и с силой натянула на себя. Леви подошёл, нагнулся и потянулся ко мне лицом. Вот он уже близко, прямо перед моими губами. Я дышала ему на подбородок. Его дыхание было такое же прерывистое, как и моё. Тут раздался треск. Шов, который меньше всего внушал доверия разошёлся. И нет, это не шов на моей груди, это шов на… штанах Леви. Прямо сзади. Он отскочил от меня и повернулся к двери лицом, так как вошел врач. И мне открылось великое чудо. Великая тайна мироздания. Тайна, которая потрясла меня до глубины души и заставила громко засмеяться. Леви носит трусы с… собой! Прямо на его трусах был принт его самого с мечом! Мой смех был слышен на всю больницу. Сначала Леви стоял ничего не понимая, а затем просто взял свою куртку и повязал на бёдра. На его лице не перекосилась ни одна мышца, зато скулы слегка подрумянились. Я никогда ещё не видела, чтобы карма так быстро настигла человека! Заставил девушку покраснеть- получи дырку на жопе! Я смеялась во весь голос, а врач тихо смеялся в кулак. Пока Ривай не кинул на нас взгляд, говорящий о том, как он нас убьёт, если мы не прекратим. Врач перестал смеяться, но я была непоколебима. От смеха начал болеть живот, а лёгкие заболели ещё сильней. Спустя две минуты злого взгляда Леви, я всё же успокоилась. И заплакала, говоря о том, что хочу домой. Тут Леви меня прикрыл пледом (он что, ящик фокусника? Откуда он берёт вещи?), поднял на руки и понёс, кинув доктору: — Я её забираю. Все документы на ресепшене. Выходив, я услышала от доктора — Вот это любовь!