Дом Грез

ЭПИЛОГ

Он проснулся в мягкой кровати. Баки уже ушел, по крайней мере, Стив не чувствовал тепло его тела рядом с собой. Он проснулся, поворочался в постели, прежде чем подняться. Окна были слегка приоткрыты, и теплый летний ветерок шевелил занавески, и в Доме было так приятно прохладно, как может быть только ранним утром в июне. Баки нашелся на кухне. Он ставил чайник на плиту и одновременно следил за тем, чтобы тосты не подгорели. — Доброе утро, — проговорил Стив, садясь за стол. Баки обернулся и улыбнулся поверх плеча. — Доброе, — отозвался он бодро. — Как спалось? Я тут тосты затеял. Ты вроде говорил, что устал от яичницы? — Ага, сил уже нет, — улыбнулся Стив. Баки фыркнул. — Привереда нашелся, — проворчал он наигранно. Затем, как бы между делом сказал: — Она опять приходила. Приносила цветы. Стив невесомо улыбнулся. — Опять лилии? — догадался он. — Ты видел ее? — Очень слабо. Она сильно постарела с последнего раза, — заметил Баки. Стив подошел к нему, обнял, прижался щекой где-то между лопаток. — Конечно, ведь столько лет прошло, — прошептал он. — Пегги сейчас уже... около пятидесяти? Баки сжал его руку у себя на животе. — Да, наверное. Они помолчали немного. Стив поцеловал его в загривок, встав на цыпочки, и пошел к крыльцу. — Я заберу цветы. На крыльце он взял букет. Это был уже, наверное, седьмой или восьмой букет лилий, который Пегги оставляла на сгнившем крыльце Спящего Дома на Фиолетовом Холме за последние сорок лет — с тех самых пор, как Стив Роджерс сбежал туда в последний раз и больше не вернулся. Ему было семнадцать. Его тело нашли в Спящем Доме лишь к вечеру следующего дня — его съела лихорадка. Его истощенный организм не смог с нею справиться, но Стив этого потом уже не помнил. Он лишь знал, что уснул в Их Комнатке вместе с Баки, а на следующее утро проснулся в мягкой постели в уютной спальне, и солнце грело Спящий Дом, и Баки лежал рядом, плача, но Стив не расстроился. Смерть ведь не конец, верно. Мама так говорила ему. Когда он вышел на крыльцо, солнце скрылось за небольшой тучкой. Дуб поскрипывал, качая ветвями, и Фиолетовый Холм был тих и спокоен, а Спящий Дом все стоял на нем, неусыпный страж, и все так же грел в своих стенах. Не одинокий и никем не забытый, их милый, добрый друг, принадлежащий, наконец, лишь им одним, как они и хотели годы, годы назад. На веки вечные.