***
Осень добралась до самых укромных уголков Южной Кореи. Ее холодное дыхание с каждой секундой все больше остужало землю. Море Пусана окатывало своей ледяной водой пустынный пляж. На всем пляже был лишь один человек. Он неспешно шел около самой воды, всматриваясь в глубину моря. Альфа, что ходил по пляжу, внезапно остановился смотря на горизонт, где море переходит в небо. Тяжелая грусть новой волной захлестнула сердце. Глаза снова защипало от просящихся наружу слез. Слишком тяжело стало жить после смерти папы. Отец угасал без любимого мужа, а младшему альфе было невыносимо находиться в этом доме. Сердце разрывалось от всего, что он успел натворить в Сеуле. Столько ошибок лишь из-за лишней самоуверенности и раздражимости. Сможет ли он когда-нибудь исправить их? Найти свое место в этой жизни? — Гукки, возвращайся в Сеул. Я вижу, что ты не сможешь здесь жить. В родном доме было неприятно пусто. На кухне больше не крутился шустрый омега, переживая что бы приготовить для своих любимых мужа и сына, исчез игривый огонек в глазах отца, который сейчас выходил из дома только в магазин. Все это отдавало болью где-то внутри грудной клетки и отражалось в глубине черных глаз. — Не могу. Там есть человек, перед которым я ужасно виноват. — Так и будешь от него прятаться? В голове мгновенно появилось лицо Чимина с легкой улыбкой. Точь-в-точь как перед их первой совместной сделкой. Как же хотелось забыть. Слишком много боли чувствуется в этих бездонных глазах. Чонгук опустил голову, всматриваясь в синюю джинсу. Каждый день он ощущал груз вины перед бывшим сопровождающим. Порой казалось, что это все никогда не прекратится. За этот месяц тысячи раз хотелось сорваться и приехать к омеге, вымолить у него прощение, но злые глаза Юнги и его слова "Только попробуй к нему приехать. Я не посмотрю, что ты альфа и нагну тебя на пороге твоей же квартиры" въелись в мозг и явно забываться не хотели. — Я сделаю только хуже, если появлюсь в его жизни. — Никогда не можешь знать наперед, сынок. Старший альфа встал из-за обеденного стола, мягко проведя рукой по голове сына. Его поддержка никогда не была словесной, но Чонгук знал, что отец поддержит во всем. Вдруг понимание ударило в мозг. Надо срочно вернуться в Сеул.***
И все-таки ресторан "Omelas" прекрасен. Панорамные окна одиннадцатого этажа открывали потрясающий вид на Сеул. Иногда работники ресторана не могли сосредоточиться на работе, всматриваясь в яркие красно-желтые пятна парков. В самом помещении витал ненавязчивый запах цитрусовых, от которых все тело приятно расслаблялось в ожидании заказанной еды. Теперь в "Омеласе" работали два друга официанта. Если раньше от беты было много шума, то с приходом его друга омеги шум повысил громкость и прекращался только при приеме заказа у посетителей. Чимин никогда бы не подумал, что работать с Тэ так весело. В комнате персонала никогда не утихал смех. Все любили приходить сюда на перерыве и слушать невероятные байки Кима. И этот день не стал исключением: перерыв на кофе собрал весь персонал в служебном помещении. Но как бы ни хотелось продолжить этот момент, в ресторан уже пришли новые посетители. — Пак, третий столик, вперед. Там важные гости. —Д-да, иду! Ритуальный взгляд на себя через зеркало, поправить выпавшие пряди, улыбнуться и с этой улыбкой выйти в зал. Обстановка каждый раз удивляет своей простой изысканностью. Серая мягкая мебель красиво контрастировала с зелеными растениями, расставленными на каждом углу и красными элементами декора. Создавалась уютная, но очень-таки богатая атмосфера, расслабляюще действующая на всех присутствующих. За третьим столиком сидел хозяин ресторана, Ким Сокджин, с каким-то парнем, которого Пак не знал. Хозяин был крайне добрым, от чего улыбка на лице омеги растянулась почти до ушей. Но стоило лишь подойти немного ближе, Чимина пробила крупная дрожь, а железный поднос с громким звоном ударился о коричневую плитку. За столом сидел Чон Чонгук. — Я... Извините, пожалуйста. Трясущиеся ноги с каждой секундой все категоричнее отказывались держать, из-за чего встать с уже поднятым подносом было проблематично. Воспоминания одно за другим появлялись в голове, застилая полупрозрачной пеленой слез глаза. Как бы ни было больно и страшно сейчас он на работе и придется преодолеть себя. — Ох, Чиминни, все в порядке? — Джин сорвался с места, как только увидел, что омега сам не свой. Такая резкая перемена в настроении не могла не вызвать беспокойство. Он помог встать и подал в руки снова упавший поднос. — Ах да, Чонгук, это и есть тот самый Чимин, которого ты искал. "Он искал меня" Пак перевел полный боли взгляд на альфу перед собой. В воздухе витал привкус вины и удивления, исходящий от Чона. Он отвел взгляд. Чувство вины снова начало съедать изнутри, оставляя за собой лишь холодную пустоту. Омега не помнил, как он дрожащим голосом отпросился у хозяина, как упал на полу служебной комнаты перед ничего непонимающим Тэхеном, как одними губами сказал: "Чонгук".***
Тяжелый день. Не физически, а морально. Перед глазами до сих пор мерещится Чон, мешая думать о чем-либо. По окну стучали частые большие капли дождя. Видимо, погода решила стать подобной тому, что происходит в душе Чимина. От этой мысли он который раз морщит нос, сразу же вспоминая встречу вновь. После нее Сокджин, как хороший начальник, дал несколько выходных дней и отпустил, не дожидаясь конца смены. Пак просто безгранично благодарен тому, что именно Джин его начальник. Тишину холла около ресторана разбивает громкий звук прибывшего лифта. Омега все время, что собирался домой, ждал лифта, смотрел на свои потертые кеды, не желая ни с кем говорить. Где-то внутри рана дала новую порцию крови, от потока которой рана разрывается все больше. Он заходит в кабинку лифта и переводит глаза на большую лампу над собой. Со звуком закрытия дверок Пак наконец опускает взгляд, замечая боль в глазах. Где-то вдали слышатся первые раскаты грома. Чимин поежился, гроза никогда не приводила к чему-то хорошему. На последней секунде двери закрывающегося лифта были остановлены чьей-то ногой в элегантной лакированной туфле. Переведя взгляд на того, кто остановил несчастную закрывающуюся кабинку, омеге резко захотелось забиться в угол, что он, собственно, и сделал. С той стороны на него смотрел шокированный встречей Чонгук. В его глазах сразу прорезалась внезапная боль и он опустил взгляд. — Я лучше по ле... — Заходи. Только не приближайся. На фоне вновь слышится гром, только уже более громко, настораживая. Двери наконец-то закрываются. Путь с 11 этажа до 1, видимо, будет сравним с вечностью. Внезапно в кабинке гаснет свет, а после все останавливается. Сердце Пака резко превышает все поставленные нормы скорости, из-за чего дышать становится сложнее. — Твою мать, гроза... Со стороны альфы слышится звук разблокировки телефона и включения фонарика. Сейчас хотелось, несмотря на все обиды, сказать короткое "спасибо". Чон опустился по стене на пол и положил смартфон так, чтобы не светить в глаза, но и освещать помещение. — Чимин... Ты как? — В полном порядке. Голос омеги звучит как-то истерично, поэтому Чон протягивает к нему руку, приглашая того на пол к себе. Сейчас страх настолько силен, что Пак даже не думает о том, что было между ними раньше. Просто хочется заботы и защиты. — Я знаю, что тебе не понравится то, о чем я сейчас скажу. Но больше не будет возможности. Я хочу поговорить о том, что я... сделал с тобой. Не буду оправдывать себя, мне нет оправдания. Только... можно я расскажу о том, что заставило меня это сделать? — горло режет ножами. Иначе эту боль альфа объяснить не мог. Короткий кивок Чимина дал сигнал для продолжения. Голова сразу же заполнилась воспоминаниями. — Месяц назад мой папа был смертельно болен. Знаешь, рак он никого не щадит, он так близко. Не где-то в фильмах или книгах, он слишком близко к нам. Тогда я мечтал порадовать папу напоследок. Он всегда хотел видеть со мной миниатюрного омегу, он так хотел увидеть мою свадьбу. Неосознанные слезы начали спускаться по лицу Чонгука. Прошлое доставляло столько боли, что терпеть уже не было сил. Пак неожиданно для себя и альфы приобнял второго, стараясь его успокоить. — Тогда я решил, что ты лучший вариант для меня. Ты красивый, милый. В общем, полностью подходил под критерии моего папы. И мои, но это не важно. Я решил предложить тебе фиктивный брак, который бы длился не дольше ухода из жизни моего папы. Но я всегда был жестким мудаком, который не умеет разговаривать ни с кем, кроме бизнес-партнеров. Прости меня... я не знаю что нашло на меня... Я понимаю, что такое простить невозможно, но... — Я прощаю. В обиде и мести нет смысла. — Ты сейчас серьезно? — Чон развернулся всем телом к почему-то плачущему омеге. — Чимин? — Я в порядке. И да, серьезно. Это не оправдывает то, что ты сделал. Но держать на тебя обиду я больше не хочу. — Тогда... у нас есть еще шанс встретиться? Знаете, есть такие события, которые, кажется, происходят для того, чтобы мы разобрались в чем-то. И сейчас свет лампы лифта вновь разлился по помещению, а сама кабинка сдвинулась с места. Она наконец достигла первого этажа. Как только омега вышел из лифта, он сказал: — Да. Тяжелый день. Не физически, а морально.