***
- Ты как? Мы сидели рядом друг с другом, откинувшись на выставленные за спину руки, и смотрели на облака в голубом небе и солнце. - Уже лучше. Спасибо. - Во сколько ты потеряла родителей?- спросил мужчина. Многим бы этот вопрос сейчас показался бестактным, но он понимал, что именно сейчас, отпустив боль, я восприму это адекватно и спокойно. - Мне тогда было три, а Ируке почти одиннадцать. Он воспринял это тяжело и долго не мог смириться, обвинял во всем джинчурики, хоть и бормотал это только дома. Ему было трудно, его буквально выволокли с поля боя, чтобы он не видел смерть родителей. А вот меня не заметили... Знаете, это тяжело - видеть, как жизнь уходит из глаз близких и дорогих тебе людей капля за каплей. Понимать, что их остекленевшие глаза не могут быть живыми. Чувствовать, будто из тебя вырывают душу, будто обрывается что-то. А еще хуже было, когда я жила, можно сказать, одна. Вы скажите, что я никогда не была одна, что рядом был брат, но это неправда. После смерти родителей Ирука не замечал меня. Он играл с Мизуки, ходил в академию, общался с Третьим Хокаге, но игнорировал существование собственной трехлетней сестры, будто бы меня нет. Я сама готовила, обучалась, жила. Даже продукты мне приходилось покупать самой, ведь Ирука ел в раменной, совершенно забывая о голодающей сестре. Сталкиваясь с этой жестокостью жизни, я рано поняла, что иная судьба, как умереть на поле боя от руки врага на выполнении задания, мне не светит. Что я должна стать сильной, чтобы выжить. Я обучалась и тренировалась, старалась стать лучшей. Хокаге это заметил и меня забрали в АНБУ. Сейчас, возвращаясь к воспоминаниям о тех временах, я понимаю, что это были самые счастливые три с половиной года в моей жизни до недавнего времени. Потом я проработала в АНБУ еще пять лет, но, по некоторым причинам, ушла. Меня сделали генином, несмотря на то, что я в одиночку исполняла миссии S, а иногда и SS рангов. Ибики и Анко даже посмеялись над моим статусом, когда узнали о нем на экзамене на чунина. Но, не смотря на эту полнейшую глупость, я счастлива, что меня включили в команду №12. Мои сокомандницы... Я могу назвать Амайю и Хару не то, что своими подругами - лучшими подругами, почти сестрами. Они стали для меня действительно дороги, в какой-то степени даже дороже брата. Именно поэтому я никому не позволю никогда причинить им боль, не хочу, чтобы они познали истинную боль. Конечно, жизнь шиноби без потерь невозможна, но я постараюсь уберечь их от этого. Чувствуется, что они уже многое пережили. Особенно Амайя... Она несет в себе много боли, хоть и старается этого не показывать, скрывается за улыбкой, смехом и дурачествами, но иногда внутри нее не то, что плач - крик. Но она сильная, она сможет все это перенести. Я больше волнуюсь за Хару. Она еще не знает, что такое потеря близких на твоих глазах, она не убивала, в отличии от той же Амайи. Она хочет казаться сильной и непоколебимой, но она таковой не является. У нее есть внутренний стержень, но вокруг него будто пуховая подушка безопасности. Хару многое может простить и прощает, она многих оправдывает, кроме себя. Она добрая и старается всем помочь, хоть и не показывает этого. Всем, кроме себя. Она разъедает себя изнутри, считая, что все время виновата, что она слабая и обуза. Они как две противоположности - если Амайя притворяется хрупкой и глупой девочкой, которую легко сломать, а на самом деле является одним из сильнейших духом людей, то Хару носит маску сильного и холодного уверенного в себе и своих силах человека, которого почти нереально сломать, при этом внутри сдерживая свою мягкую сущность, которую легко сломать. Ой, что же это я? Простите, Джирайя-сан. Вы спросили у меня возраст, в котором я потеряла родителей, а я вам тут, можно сказать, историю жизни свою поведала, да еще и о подругах порассуждала. - Ничего страшного. Мне даже понравилось слушать. Не пойми неправильно - я не смеюсь над твоей историей и ничего хорошего тут нет. Просто я заслушался. У тебя, и правда, тяжелая судьба. - Не такая уж тяжелая. Наруто вообще не имеет родителей и даже не знает, кто они.- Я перевела взгляд на кусочек чистого и яркого, как глаза мальчика, неба,- Он вытерпел ненависть почти всей деревни, не имея поддержки, но не сломался. В последние годы ему, конечно, начал немного помогать Ирука, но сильно жизнь парню это не облегчило. Быть сосудом для демона, которого боятся почти все трудно, особенно, если тебя гнобят и называют демоном, а поддержки у тебя нет. Он напоминает мне своего отца - Минато. Тот тоже все время улыбался и носился по деревне, стараясь всем помочь. Правда, иногда он падал и попадал в неловкие ситуации.-хихикнула я. - Но как? Ты помнишь Четвертого? Тебе же было три года? - Да, но тут уже особенность сущности кицунэ - мы ничего не забываем. Именно поэтому многие говорят, что лисы злопамятны. Я часто видела Намикадзэ и его жену и все время на лице появлялась умильная улыбка, когда я видела их счастье.- на глазах появились слезы,- Жаль, что их сын вынужден такое терпеть. Надеюсь, что они не видят этого. Хотя, одновременно с этим, хотелось бы думать, что Минато и Кушина наблюдают Наруто и оберегают его. - Знаешь, ты слишком мудрая для шестнадцатилетней девушки. Тут, конечно, можно скинуть все на раннее взросление и сущность кицунэ, но дело именно в тебе. Ты необыкновенный человек, Изу-чан.- ослепительно улыбнулся Джирайя. - Изу-чан?- удивилась я. - Надеюсь, ты не будешь против, если я буду так тебя называть? Я залилась смехом, несколько слезинок таки слетели с ресниц. - Нет, конечно. Но я тогда буду называть вас Джи-кун и обращаться на "ты". - Договорились.- он протянул мне руку и я ее тут же пожала. Мы посмотрели друг другу в глаза и заливисто рассмеялись, повалившись на траву. - Кстати, так что ты решил на счет моего предложения, Джи-кун? - Второй вариант. Я так понимаю, что эти "знакомые, которые очень-очень дальние родственники" - это кицунэ? - Да. В легендах говорится, что кицунэ часто принимают человеческий облик, скрывая хвосты и уши, и обманывают юношей и мужчин, притворяясь обворожительными девушками. В легендах много правды, хоть и не все. Некоторые кицунэ, правда, любят выходить в мир людей и обманывать молодых людей. Так они мстят людям за то, что их изгнали давным-давно. Конечно, само изгнание помнят только старейшины, но молодняк и взрослые кицунэ все равно не могут смириться с тем, что из-за людей они вынуждены сидеть в деревне или, в крайнем случае, скрываться, когда выходят. А многим не нравится еще и то, что о них забыли, считают лишь выдумкой, детской сказкой. Не все, конечно, но некоторым обидно и они любят жестоко шутить над людьми. Кицунэ наделены чутьем эмоций, мы чувствуем, когда нам лгут и мы не выносим несправедливости, хотя сами не всегда бываем справедливы. Поэтому кицунэ и дают в легендах роль злых обольстителей, обманывающих людей. Мы не злопамятны, но ничего не забываем и некоторые не удерживаются от мести. Впрочем, многие из нас мстят по мелкому за маленькие оплошности или еще что-то такое, но сдерживаются от большой мести и платы кровью. Это у нас в крови. Многие достаточно вспыльчивы и эмоциональны, а также импульсивны. Так я, например, чуть не убила шпиона Орочимару за то, что он поцарапал мою татуировку АНБУ. - Ого. А не сильно ли это жестоко? - Я уже говорила, что в АНБУ я провела одни из лучших лет своей жизни, ведь те три года я была действительно счастлива, хоть и не до конца, но все же. - Понятно. - Ладно, Джи-кун, думаю, пора выполнять свою часть уговора. - И как ты собираешься найти их, Изу-чан? - Найти? Не~ет, Джи-кун, я не собираюсь их искать.- лукаво улыбнулась я. Я, под удивленный взгляд Джирайи, прокусила появившимися клыками кожу на руке и приложила ладонь к сердцу, мысленно произнеся имена трех нужных мне кицунэ. Передо мной возникли три взрыва пламени. Один был серебристого цвета, другой голубого, а третий - красного, даже алого. - Здравствуй, Изуми-химэ.- поприветствовала меня старшая из трех кицунэ. Старшую кицунэ звали Курэн*. У нее были пепельно-белые волосы, из которых торчали два длинных белых ушка, которые на концах были черными. Ее глаза были желтого цвета. В них застыло спокойствие. Челка была убрана в право, а слева было красивое украшение с розой. В правой руке женщина держала красный зонтик, а в левой - веер. На ней было темно-синее кимоно с красной юбкой. Сверху была белая накидка с длинными рукавами с узором из серебряных журавлей. Это была мудрая и спокойная кицунэ, к которой уважительно относились в деревне. Молодые девушки любили посидеть у нее в гостях на чайной церемонии и поболтать о последних новостях, спросить совета, выслушать интересные истории, получить несколько уроков этикета и выслушать недовольство принцем Акихико, который все время куда-то носился, посещал мир людей и никак не хотел вести себя соответственно своему статусу. Ее огонь был серебристого цвета, а хвостов у нее было три. Вторая кицунэ была самой младшей, ее огонь был голубого цвета. Ее звали Ширатори**. У нее были длинные, до колен, белые волосы, заплетенные в толстую косу. С левой стороны от лица была еще одна маленькая косичка чуть ниже плеча, над которой находилось красивой украшение с розой. У девушки были прекрасные голубые глаза, в которых можно было утонуть. Два белоснежных ушка и два таких же белоснежных хвостика делали кицунэ еще более милой. Ширатори считалась одной из самых красивых девушек деревни и многие юноши пытались добиться ее сердца, но ни один не смог этого сделать. У девушки веселый и озорной характер, а смех подобен журчанию лесного ручейка. Улыбка сияет жемчужным светом, согревая всех, кто ее видит. Кицунэ была в коротком белом кимоно, немного отсвечивающим розовым, с бантом с лотосом на поясе-оби. На ногах были высокие белоснежные сапожки. Последнюю кицунэ звали Бара***. Она была средней по возрасту и ее сложно было назвать девушкой или женщиной. Кицунэ была блондинкой с завораживающими оранжевыми глазами. Единственная из троицы, кто пользовался косметикой, она подчеркнула необычный цвет глаз оранжево-красными тенями. Помада такого же цвета была на губах, красиво выделяя их на светлой бархатной коже. Два изящных ушка того же цвета, что и волосы, красиво подчеркивали изящную форму лица и визуально придавали дополнительный объем прическе, которой были распущенные волосы почти до бедер. На ней было алое кимоно, оголяющее плечи. На рукавах и подоле были узоры белых цветов, а пояс был оранжевых оттенков с алой веревочкой-канатом. Кимоно было завязано не очень туго, поэтому правая ножка кицунэ, выставленная вперед, немного раскрывала ткань, создавая эффект разреза почти до бедра. В левой ручке кицунэ держала алый зонт с черной ручкой. Бара очень любила огненные цвета и огонь ее тоже был алый. За этой кицунэ бегала половина мужчин деревни, пытаясь добиться ее руки, но она лишь флиртовала с ними, очаровывая своей лукавой улыбкой и хитрым прищуром оранжевых глаз. Фигурой природа тоже девушку не обделила. Кицунэ была достаточно спокойна и обычно ее можно было найти на горячих источниках в обществе других девушек, выпивающей саке. Также кицунэ любила помогать принцу сбегать от Курэн, когда он был маленьким, да и когда вырос, он тоже иногда пользовался ее помощью. - Здравствуйте, Курэн-сенсей, Ширатори-чан, Бара-сан.- я поклонилась Курэн, которая обучала меня этикету химэ кицунэ, и кивнула Ширатори и Баре. - Добрый день, Изуми-химэ.- как обычно лукаво улыбнулась мне Бара, прикрыв глаза. Ее четыре хвоста прятались под кимоно. - Здравствуй, Изуми-чан.- с Ширатори мы были хорошими подругами. - И... Изу... Изу-чан?- запинаясь спросил Джирайя, стоявший за спинами троицы, и тяжело сглотнул. Кицунэ обернулись и я увидела, как лукавая улыбка Бары стала еще шире, хотя в глазах на мгновение промелькнуло удивление, радость и еще что-то, что опознать у меня не получилось. - Изуми-химэ, кто это?- спокойно спросила Курэн. - Курэн, это ученик Третьего Хокаге, учитель Четвертого, бывший сокомандник Цунаде Сенджу и Орочимару, крестный отец джинчурики Кьюби но Йоко, Жабий Саннин - Джирайя. Также он пишет достаточно популярный книги.- ответила за меня Бара, полностью развернувшись к Джирайе и немного опустив зонтик. Я заметила, что Джи-кун тяжело сглотнул и его зрачки сузились, когда он смог рассмотреть фигуру кицунэ. - Вы меня знаете, милая леди?- спросил мужчина, придя в себя и обольстительно улыбнувшись. - Я своими глазами видела вашу битву против Ханзо Саламандры, в которой вы и ваша команда получила звание саннинов.- наклонила голову в лево, почти полностью прикрыв глаза и смотря на него сквозь ресницы. - С тем, кто это мы разобрались.- произнесла Курэн, с тенью недовольства смотря на Бару,- А теперь, скажите, пожалуйста, зачем мы тут? - Ну...- я начала тереть шею, немного глупо хихикая. Если честно, мне было неловко перед Курэн из-за этой ситуации, а говорить такое было вообще неудобно. Меня спасла оранжевоглазая. - Мы здесь для того, чтобы быть вдохновением для Джирайи-сана, не так ли, Изуми?- посмотрела на меня блондинка, все так же улыбаясь. Я лишь кивнула, немного опустив голову и почувствовала, как мои скулы заливает легкий румянец. - Все хорошо, химэ. Это моя специальность, так что ничего такого. А вот Курэн и Ширатори ты зря призвала. - Нет, все хорошо, Изуми-чан. Я рада, что смогу провести немного времени с тобой в твоем мире.- улыбнулась мне Ширатори. - Я тоже не против, Изуми-химэ. Я помогу вам, но при одном условии. Этот человек,- я почувствовала, что ее так и тянет сказать "этот жалкий смертный человечишка",- не должен переходить границы и совершать недопустимые действия. - И не собирался.- солгал Джирайя, замахав руками в защитном жесте. - Только вам надо спрятать уши и хвосты.- напомнила я. - Безусловно. Кицунэ заискрились и через минуту их уши и хвосты "пропали". На самом деле, они просто наложили на себя очень хорошую иллюзия, которую разглядеть может только ёкай или очень хороший мастер иллюзий, коих в этом мире почти не осталось.***
- Эросаннин, где ты был?!- заорал Наруто, когда мы пришли.- И кто эти женщины?!!! - Прекрати кричать, это неприлично.- сказала холодно Курэн, сдерживаясь, чтобы не фыркнуть и не сморщить нос от чакры Кьюби, которую мы чувствовали сквозь печать достаточно сильно. - ЧТО??!!!!! ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ СО МНОЙ ТАК ГОВОРИТЬ, СТАРУХА??!!!!! - Ооу...- синхронно сказали мы с Ширатори. Наруто еще не знал, как он влип. По человеческим меркам Курэн, конечно, была старой, но она то была кицунэ, а среди нас она считалась молодой женщиной, а никак не старухой. И Курэн ненавидела, когда ее так называли. - Да как ты смеешь, жалкий ребенок?- зашипела она, по привычке нагнувшись к земле, готовая обратиться в треххвостую лису и напасть. - Курэн-сан! Прошу вас, не надо! Он сказал, не подумав!- схватила ее за плечи Ширатори.- Узумаки, быстро извинись, пока еще жив! - ЧТО? ДА КАК ТЫ... - Быстро извинись!- сказала я, дав мальчугану подзатыльник.- И как надо! - Ладно, ладно. Прошу прощения за то, что оскорбил вас, Курэн-сан. Обещаю, что больше такого не повторится. - Чтобы это было в последний раз.- мрачно сказала Курэн и ушла в сторону, чтобы придти в себя. - Ох, Наруто, Наруто. Умеешь же ты буквально в полминуты дров наломать...- обреченно покачала я головой. - Прости, Изуми-чан.- буркнул он, скрестив руки на груды и отвернув голову в другую сторону. - Да ладно. Позволь представить тебе этих девушек. Теперь они пойдут с нами. Та, что сейчас успокаивается - Курэн, как ты уже понял. Девушка в коротком кимоно - Ширатори. - Приятно познакомится, Тори-чан!- улыбнулся Наруто, закинув руки за голову. - И мне, Нару-кун.- улыбнулась в ответ Ширатори. - А меня зовут Бара.- улыбнулась оранжевоглазая. Я заметила, как она стрельнула глазами в сторону Джирайи, но промолчала. - Итак, а теперь отправляемся в следующую деревню - искать Цунаде!- с энтузиазмом воскликнул Джи-кун. - Ура!- закричал Узумаки. Мы двинулись в путь, еще не представляя, что и, главное кто нас поджидает...