Мир сквозь лед или Две стороны одной медали

Где-то в подземельях АНБУ - Да отстаньте ж вы от меня уже!!!- орала девушка с глазами разного цвета, убегая от четырех людей в масках зверей. Один ее глаз был привычного серого цвета и немного отсвечивал зеленым, а второй был цвета грозовых облаков. Такое случилось из-за выброса адреналина, который начался еще во время проникновения через ворота. - Петух! Крокодил!- скомандовал человек в маске Крысы. - Аааааа! Несколькими часами ранее - Да что ж это за такое?!!! Куда вы все посваливали?! Вам что, Хару и Изуми мало, Шинигами вас побери!!!- кричала на родственников Амайя, наворачивая круги по гостиной.- Бессовестные бесчувственные и бессердечные бараны!!!- в их сторону полетели ледяные иглы.       Сами предатели Хаку и Ао преспокойно сидели на диване и ждали окончания этой истерики.       За ту неделю, что прошла с исчезновения Хару, они все изменились больше, чем за месяц жизни как одной семьи. Каждый за это короткое время пересмотрел свои взгляды на жизнь и окружающих его людей.       Амайя все время бесилась и порывалась пойти войной с претензиями или революцией с кулаками, чакрой и Корекутамой наперевес к Данзо и старейшинам, но мужской половине семьи (а за это время они действительно, как бы это не было удивительно, успели стать не просто кланом, а настоящей семьей, пусть и не самой крепкой) тормозила ее и поворачивала в сторону полигона, напоминая, чем это может им потом аукнуться.       "Джинчурики" Ледяного Демона сходила с ума. Она не могла понять, за что ее сестру запрятали за решетку "правосудия", которое, по мнению самой львицы, было скорее не правосудием, а "проблемосудием" или "добрых-людей-судием".       Амайя чуть ли не на стену лезла от всей этой ситуации - Хару не пойми где под наблюдением (а скорее контролем) Данзо, Изуми с идиотом-извращенцем Джирайей, Хокаге в деревне нет, всем заправляют старейшины и Данзо, так еще и "Гений" и "Мечник" отправляются на миссию.       Хаку за неделю изменился почти до неузнаваемости. Нет, меняться он начал сразу после встречи с "сестрами", но не до такой степени.       В нем больше нельзя было узнать того чересчур мягкого и нежного паренька, смахивающего на девочку. Характер кареглазого стал жестче, тверже, даже в какой-то степени более жестоким. В нем просыпался истинный Юки - упрямый, свободолюбивый, своевольный, независимый.       Если раньше его можно было назвать белым и пушистым или невинной овечкой, то теперь он мог не только дать отпор, но и напасть первым. Хаку мог повысить голос, начать спорить, а если ситуация выходила из под контроля полностью вместе с эмоциями, то и ударить кулаком в стену мог - хорошо, что Хару позаботилась о том, чтобы весь дом был защищен ледяным покровом. Благодаря ему стены быстро восстанавливались и трещины пропадали - все таки Хаку пусть и кажется еще хрупким и хлипким на вид, он достаточно сильный, особенно во власти эмоций.       Белый крольчонок превратился в ледяного волка.       Но больше всего изменился Ао, пусть это и было почти незаметно.       Не смотря на всю дружелюбную атмосферу и то небольшое доверие, которое он проявлял к девочкам, он оставался собой. Момочи Забузой. Демоном Кровавого Тумана. Убийцей.       Понимать, что он уже не тот, что был раньше, он начал, когда в его руки попал Корекута но тама. Этот меч, а точнее то, что его доверили мужчине, доказывало, что ему доверяют, что его приняли в семью.       Именно в бою с Какаши Хатаке в паре с Собирателем Душ он поностью понял, принял и признал свою новую жизнь и имя - Ао Юки.       Мечник понял, что по настоящему привязался к взрывной и непредсказуемой Амайе и не менее взрывной, но более благоразумной и холодной Хару.       Когда он услышал о том, что Хару забрали, первой его мыслью было "Убить всех виновных!", и лишь несколько минут спустя он понял, что вызвало такую реакцию. Они покусились на ту, что дала ему новую жизнь, ту, что поддерживала их всех, ту, что стала для него младшей сестрой, которая выполняет роль не то старшей сестры, не то матери.       Собственную мать Забуза уже и не помнил. Знал только, что ее звали Ая Момочи. Она умерла, когда, тогда еще мальчику, было четыре года. Ее убили шиноби у него на глазах. Отца же он не видел никогда и не знал даже его имени. Все, что о нем было известно - он умер за шесть месяцев до рождения Забузы.       Вспоминая о том, что у него когда-то была мать и пытаясь представить ее, Забуза видел перед своими глазами уже только Хару. Да, это было странно, что взрослый мужчина, убийца, ассоциирует свою мать с тринадцатилетней девочкой, но для него это не имело значения.       Закрывая глаза, он представлял себе женщину лет двадцати с каштановыми вьющимися волосами и зелеными с примесью серого глазами. Эти глаза были холодными на первый взгляд, но, если приглядеться, то можно было увидеть неописуемую нежность и желание защитить в этом взгляде. На губах играла мягкая вежливая улыбка, излучающая такую же нежность и доброту. Черты лица были немного острее и четче, чем у тринадцатилетней девочки, да и фигура другая, но все равно узнавалась Хару.       Грозный мечник волновался за эту странную девочку. Благодаря ей, ее сестре и Хаку он стал мягче, радостнее, у него появилась цель, стоящий смысл жизни - защищать свою семью. - Успокоилась?- флегматично спросил Хаку. Он сидел, развалившись на диване, и спокойно наблюдал за метаниями сестры. - Какой, к Шинигами и четырем Хокаге, успокойся?!!! Спокойно?! СПОКОЙНО??!!! ДА Я САМО СПОКОЙСТВИЕ!!! - По тебе видно.- усмехнулся Ао. - Скажите хоть, куда отправляетесь.- буркнула Амайя, скрестив руки на груди. - Имото.- тяжко выдохнул Хаку. Сердце девочки ёкнуло - братец никогда еще так ее не называл напрямую и не был таким... родным, что ли?- Я же тебе уже говорил - нас отправляют на проверку границ из-за недавнего проникновения в деревню отступников из Листа и Тумана. А по дороге мы должны сопровождать важных личностей для большей пользы деревне. В том нападении погибло много шиноби и рук теперь не хватает, особенно с отсутствием Хокаге. Большинство жителей, и не только мирных, но и шиноби, в смятении и отчаянии. Их немного приободряет тот факт, что за Хокаге уже отправились, но это не то. Кланы, конечно, держатся благодаря своим главам, но бесклановые и мелкие кланы таким похвастаться не могут - слишком слабы по всем параметрам и беззащитны. Мы - единственный клан, кто полностью работоспособен, адекватен и не возникает. И это не смотря на то, что глава нашего клана сейчас взаперти. Мы - самые крепкие и сильные морально. Мы можем выполнять свои обязанности не обращая внимание на то давление и напряжение, что сейчас в деревне. Мы сейчас опора деревни, подпорки, что не дают ей разрушиться, рухнуть. Поэтому нам приходиться заваливаться миссиями, чтобы деревня могла продержаться до возвращения Узумаки и Джирайи-сана с Сенджу-сан. И желательно, чтобы без жертв, потерь и травм. Правительству приходится удерживать генинов и совсем слабых чунинов в пределах деревни, а за пределы Страны Огня выпускать исключительно АНБУ и джонинов. Причем, не самых слабых. Деревня и так пострадала, лишние проблемы нам ни к чему. - Да знаю я...- почти не слышно проворчала русая. - Ну а чего тогда такая недовольная?- спросил Ао, потрепав девочку по голове,- Радоваться надо, что одна дома остаешься - полная свобода. - Ага. И одиночество.- буркнула сероглазка. А потом ей в голову пришла одна безумная идея, правда, сама она ее таковой не считала.- Хотя ты прав. - Ну вот и отлично!- улыбнулся старший Юки.

***

      Амайя осторожно кралась по подземельям АНБУ, надеясь не наткнуться на "хозяев". Сумасшедшей идеей была мысль о том, что можно тихонько пробраться сюда и выкрасть сестру.       Но, к огорчению и ужасу Амайи, ее план был ужасным и непродуманным - ее засекли сразу и перед ней появились четыре человека в форме АНБУ.       На них были маски Крокодила, Крысы, Жабы и Акулы. Крыса был в белом плаще, а остальные - в черных, что означало, что Крыса был главой отряда. - Юки Амайя, попрошу вас остановиться и покинуть это место, прежде объяснив что вы тут делаете и как сюда попали. - Прошу прощения, но я спешу спасти сестру, поговорим позже!- и она побежала дальше по коридору, пытаясь скрыться от "надоедливых таракашек".       Так они бегали уже полчаса. А точнее, Амайя убегала, а АНБУ никак не могли ее поймать - все таки, АНБУ, не АНБУ, а скорость от выброса адреналина у "сосуда демона" огромная.       Но тут в девочку полетели горящие стрелы, но она не успевала уклоняться, ведь ее окружила стена земли. - Аааааа!- закричала Амайя, закрыв глаза и приготовившись к тому, что сейчас либо обожжется, либо потеряет сознание, либо умрет.       Но ничего этого не случилось. Девочка открыла глаза и увидела перед собой спину парня в форме АНБУ. - Шакал! Что ты тут делаешь?!- закричал на него Акула. - Спокойно, Акула. Все под контролем. Я знаю эту девушку и улажу ситуацию. Возвращайтесь к своей работе.       Акула хотел было начать спорить, но Крыса поднял руку и, кивнув головой Шакалу, исчез. За ним последовали и остальные АНБУ. - Ты в порядке?- спросил парень, обернувшись. Амайя кивнула головой и покачнулась - пошел откат.- Пойдем, надо отсюда выбираться.       Парень положил руку на плечо девушки и шуншином* переместил их к выходу из подземелий. - Кто ты?- спросила сероглазая, придя в себя. - Ой. Прости, что не представился сразу.- парень снял с себя маску шакала.       У спасителя были короткие волосы песчаного цвета и ядовитые зеленые глаза. В глазах спрятались хитрые, озорные и азартные искорки. Кожа парня была светлой и необычно сочеталась с яркостью колдовских глаз. - Меня зовут Шинджи Курихара**. Позывной - Шакал. Я раньше работал с Изуми.- он дружелюбно улыбнулся.       Медленно, но до Юки доходили его слова. Он - бывший напарник ее подруги и он нарушил одно из главных правил АНБУ - не раскрывать свою личность. - Что?! Ты?! Изуми?! Нет!!! - Хахаха.- задорно рассмеялся парень на реакцию девушки. - Зачем ты мне это рассказал? - Быть в АНБУ тяжело,- резко стал серьезным парень.- особенно после ухода сразу троих знакомых, один из которых был близким другом. Это... очень тяжело и больно - убивать и быть ненавидимым. Меня ненавидят из-за моих имен. Ведь смерть ничем не лучше хитрости и той же самой смерти***. - И...? - Я хочу с тобой подружиться. И общаться с Изуми. И убить одиночество. - А ты похож на нас...- отстраненно сказала Амайя. - Да. Вот уж точно, так точно.- печально усмехнулся парень. - Тебе сколько? - Шестнадцать. Я на полгода старше Изуми. А тебе тринадцать исполнилось двадцать первого. Поздравляю с прошедшим. - Откуда ты так много знаешь обо мне? - АНБУ, как никак.- пожал плечами зеленоглазый. В тюремной камере на верхних этажах подземелий АНБУ POV Хару

Одиночество разъедает Словно кислота Она до конца разрушает То, что было внутри меня

- Дышать тобой до боли, до хрипоты. Дыханием одним не могу согреться. И догорают сами собой мосты. И что-то больно ранило прямо в сердце. Ушли за горизонт наши корабли, Я подниму над головой белый флаг; Просто знай, что тебе - я не враг. Драмы больше нет! Нет больше драмы. Время на душе, время на душе лечит раны. Драмы больше нет. Нету обид. Больше не болит, больше не болит, больше не болит! Мы побежим опять по следам своим, Шагами рассекая прохладный ветер. Напополам не разделить целый мир. Ты знаешь, что мы оба с тобой в ответе. Ушли за горизонт наши корабли, Остались в сердце только кусочки льда. Но ты знай - я с тобой навсегда! Драмы больше нет! Нет больше драмы. Время на душе, время на душе лечит раны. Драмы больше нет. Нету обид. Больше не болит, больше не болит, больше не болит! Драмы больше нет! Нет больше драмы. Время на душе, время на душе лечит раны. Драмы больше нет. Нету обид. Больше не болит, больше не болит, больше не болит! Не болит!       Я все так же сидела на своем футоне, смотря в окно, и пела. Всю неделю я только и делала, что пела с короткими перерывами на часовой сон и питье во избежание обезвоживания или потери голоса, что в данном случае для меня хуже.       За это время АНБУшники, которых приставили ко мне, и заключенные услышали большую часть репертуаров Билана, Гагариной, Динамита и Цоя, а также приличное количество опенингов из аниме в переводе Jackie-O.       Пару раз я слышала споры своих "тюремщиков". Они решали, кто будет дежурить около меня. И большинство рвались на это место. Смешно.       Особенно рьяно спорила девушка с позывным Ласка. У нее темные волосы и приятный голос. Она всегда сама приносит мне воду и еду, когда дежурит. И ей, по видимому, нравятся мои песни.       Это странно, но пару раз я даже слышала, как кто-то просил спеть еще раз. Тогда я через несколько песен повторяла ту, которую просили. Хотя, может быть, это голоса в моей голове? Может быть.       Также я слышала рык. Не знаю откуда, не знаю как, но это был рык дикого зверя. Мне уже начинает казаться, что это шизофрения, но я прекрасно осознаю, что полностью здорова. Ну, право, не считать же полный эмоциональный раздрай и почти апатию отклонением от здоровья! И, к тому же, это же мир без законов физики и так далее.       Кстати, о мирах. За эту неделю до меня наконец полностью дошло. Я не в своем мире и никогда не вернусь домой. Нет, я понимала это раньше, но отказывалась принимать. А потом пришло осознание всего того, что я потеряла. Родители, семья, друзья... даже по школе скучаю. Утешаю я себя лишь тем, что тут я тоже нашла хороших друзей и семью. Но вот хороший вопрос - можно ли назвать утешением то, после чего становится хуже? Ведь я понимаю, что меня отсюда никогда не выпустят. Никогда. Данзо и старейшинам это не нужно, а Цунаде никто не скажет - раз, ей это подавно не нужно - два. Да и Юки справятся без меня.       Юки. С ними отдельная история. Я также осознала, что это не мы друг другу нужны - они мне нужны. Я им не нужна. Наоборот - мешаюсь. Это больно. - Скажи теперь Скажи мне точно, Как всё это понять? Какой-то странный зверь Живёт внутри меня. Я уничтожен, уничтожен, Есть лёд, но нет огня. И на исходе дня Твоей улыбки дверь. Иду вперёд я не спеша, Мне тяжело дышать. Не разрушай, нет, не разрушай! После будет жаль, Стой! То сильный я, то слаб весьма, Спокойный, но схожу с ума, В смятении моя душа. Я здесь, я стою, я один в кругу порочном, Душа пуста, мир вокруг непрочный. Не усложняй же и не ищи меня. Я знаю точно, В придуманный мир я попал невольно, Теперь не хочу тебе делать больно, Но иногда ты вспоминай меня Таким, каким был я. Я в одиночество вплетён, Как в странный и безумный сон, И памяти больше нет, Лишь только холодный бред. Движенья нет, движенья нет, Движенья нет, движенья нет, Движенья нет, движенья нет и (только бред) Я в мире невзрачном Нелепом прозрачном, Я сам не свой, во мне другой, Он мне чужой, но он со мной. То сильный я, то слаб весьма, Спокойный, но схожу с ума, В смятении моя душа. Только Я здесь, я стою, я один в кругу порочном, Душа пуста, мир вокруг непрочный. Не усложняй же и не ищи меня. Я знаю точно, В придуманный мир я попал невольно, Теперь не хочу тебе делать больно, Но иногда ты вспоминай меня Таким, каким был я. Ты только помни. Ты только помни. Ты только помни. Ты только помни. Прими то, что есть, что уже случилось, И боготвори, что не изменилось, Я только прошу, не забывай меня. Но как понять? Но как понять? Какой-то странный зверь Живёт внутри меня.       Я пела и плакала. Из моих глаз текли слезы отчаяния и боли. Всего третий раз за неделю. Или двадцать третий. Слезы не мешали голосу - он лился легко и свободно и не было понятно, что я плачу.       Я прикрыла глаза и прислонилась к холодной каменной стене. Как же мне плохо. - Иди сюда.       Я не знаю, кто это сказал, но я, не открывая глаз, подошла к говорившему и легла на что-то пушистое. Перед тем, как заснуть, я все же увидела белый цвет. Красиво...