Чем мы являемся

— Почему ты не в суде? Дик поднял глаза, поморщился и повернулся к продавцу. — Одну штуку, — сказал он мужчине и сунул руку в карман. — Вот и все, — Барбара скрестила руки на груди. — Ты просто игнорируешь меня. — Я не игнорирую тебя. — Дик вытащил кошелек, отсчитал нужную сумму и заплатил. Мужчина принял деньги и отдал ему покупку. — Ты просто не ответил на мой вопрос, — закончила она. Он повернулся к ней лицом. На Барбаре был плотный коричневый плащ, застегнутый до подбородка и громоздкие сапоги, которые выглядели подозрительно, словно в них могли поместиться еще одни. Она была без очков, волосы убраны и на лице был суровый взгляд. Он знал, что это значит. Под плащом костюм Бэтгерл. — Я только с работы, — ответила она на его взгляд и пошла рядом с ним, когда он направился вдоль серого песчаного рынка. — Я видела твой мотоцикл припаркованный снаружи. — И поэтому ты решила зайти и спросить у меня, почему я не в суде? — Приблизительно. — Я получил обновление новостей в телефоне. — он провел рукой по волосам. — Я узнаю вердикт от прессы. — Повезло тебе. — она прищурилась. — Поверь мне, Бабс, это не очень хорошая идея. — Почему? — быстро. — Он все еще ненавидит меня, — сказал Дик несчастно. — Бред сивой кобылы. — Он ведет себя так. — Этот человек не может тебя ненавидеть, даже если захочет. — она подошла к Грейсону и остановила его. — Ты — Дик Грейсон. Его подопечный. Его чудо-мальчик. — Я предал его. — Он с тоской посмотрел на нее. — Да, конечно, я тоже. — Нет, ты не при чем. — Это мой отец его нашел. — Её губы искривила улыбка. — Это не твоя вина. — Рейд не был твоей виной. Ради всего святого, ты его семья. Он тебе нужен. Почему это не просто… как щелчок пальцами? Почему бы не повести себя так же безумно, как я? Я начинаю думать, что у тебя самый худший инстинкт беты из всех, кого я только встречала. — Что это значит? — он обнял себя. — Как думаешь. Что это может значить? — она вскинула руки. — Ты бета! Ты — клей, предназначенный для того, чтобы держать семью вместе. А вместо этого ты рвешь все по швам. — Я делаю все, что могу, Бабс. — он опустил голову вниз. — Я полагаю, — глухой смех, — что ты считаешь лучшим выходом побег в Бладхэйвен, конечно, это лучшее, что можно придумать, даже не поговорив с Брюсом о том, что случилось с Джейсоном. — Это не имеет никакого отношения к Джейсону. — Тихо. — Нет. Черт возьми. Вот почему ты покупаешь сигареты, которые он воровал и курил. Он держал в руках бело-красную коробочку, и ее бренд взирал на него уродливой яркостью. Это сигареты Джейсона. Он был тем, кто тогда смог расправиться с Брюсом. Ребенку было четырнадцать, когда он встал на этот путь. Четырнадцать. Но оказалось, что Брюс сделал самое худшее, что только мог. Он дал Джейсону внимание, которое тот искал, и поощрял его, поддерживая во многом. Джейсон всегда хотел привлечь еще больше внимания Брюса. Боролся. Попадал в неприятности только ради этого. Когда стал старше, то внимание, которого он так хотел, стало меняться, но методов менять он и не собирался. Он не повиновался Брюсу, поэтому умер. — Они не имеют к нему никакого отношения, — прохрипел он и убрал пачку в карман. — Они мои. — Солгал он. Она выглядела так, словно не поверила. — Я видела, как ты однажды приложил сигарету ко рту, Дик, — когда Джейсон решился, — и тебя едва не стошнило. Он сжал руку в кулаки и оттолкнул ее. — Почему тебя это волнует? — горько выпалил. — Мы не твоя семья. — Нет, — ответила она, — не моя, но это не значит, что я не волнуюсь о вас, ребята. Ты нужен Брюсу прямо сейчас. Я знаю, что, вероятнее всего, ты никогда не услышишь это из его уст, но это так. Он вышел через рыночные ворота наружу. — Он не нуждался во мне в течение долгого времени, Бабс. Теперь он мне не нужен. — Черт возьми, — она посмотрела на него, — почему вы все бэт-ребята, настроены верить, что весь мир — это одна ваша личная жалость? Он отошел и отвернулся. Она схватила его за куртку, останавливая. — Да послушай же меня. Брюс не попросил тебя уйти из семьи, и ты не ушел. Что после нескольких лет в Блудхавене, честно говоря, удивительно. Вы по-прежнему заботитесь друг о друге, независимо от собственных слов и прямо сейчас Брюс находился в одной из хреновых ситуаций, которые я могу себе представить. Если он выиграет, ты должен быть там. Если он проиграет, ты демонстративно должен быть там. — Если он и проиграет, то придумает выход, — сказал ей Дик. — Он всегда это делает. — Ты знаешь, что это не так. Ты уже спас его задницу. Мы оба совсем недавно. — Ты — да. Я этого не сделал. — он поморщился и скинул ее руку со своего рукава. Глаза у него были серые, такие же твердые и непробиваемые, как цемент. — Я вытащила его со склада, а ты из пещеры. Независимо от того, что открылось, Бэтмен все еще держится в секрете. Ты не позволил этому случиться. Он может этого ясно не видит, но он слеп, чтобы делать это. Дик нервно взглянул на пустую улицу. Никто не был достаточно близко, чтобы услышать их. — Не говори об этом. — Бэтмен, — небрежно продолжила она, — важнее, чем образ Брюса Уэйна. — Но… деньги. — Маска важнее, чем наличные. — Медленно. — Это не так просто. — Нет, — она наблюдала за ним, а на ее мокрые волосы продолжил капать дождь. — Это не так сложно, как ты думаешь. — она скрестила руки на груди. — Семья — это семья, Дик. Ты позаботишься о своей семье. Он уставился на нее с чувством, словно его выпотрошили и наполнили обратно. Все, что он хранил в себе, было жестоко вырвано и заменено чем-то чужим и незнакомым. — Мы не были настоящей семьей долгое время, — пробормотал он, ненавидя то, насколько неуверен в себе. Эта ненависть звучит в его голосе. — Я знаю, Дик. Но вы, ребята, снова можете быть семьей, когда будете готовы, — сказала Барбара. Они были семьей. Брюс, Альфред, и они все разделили связь — простую гормональную, которую вызывали множественные инстинкты присущие своей сексуальной касте, — но эти связи были растянуты и напряжены, истощенны. Брюс и Альфред остались близки, потому что они разделили между собой связь родителя и ребенка, которая развивалась на протяжении многих лет. А он отдалился. Дик сглотнул и опустил глаза. Она была права. Брюс не был особо эмоциональным, но Дик, знал. Знал, что только растянутые связи и инстинкты могут объяснить — что он был тем, кто видел вещи такими же, как и они. Связи могли существовать на больших расстояниях, но именно Альфред был тем, кто обеспечивал сохранение семьи, когда он был в Бладхэйвене. — Ты лучшая бета, чем я, — сказал Грейсон. — Иногда, Дик, это действительно не очень сложно. — ее взгляд не изменился. Смех. Нервный. С болью. — Черт, тебе тяжело со мной. — Ты бывший. Часть территории. — ее лицо смягчилось. — И ты очень мягко относишься ко мне. Это моя вина. Я должна была узнать, что планировали DEA, прежде, чем все произошло. — Ты моя первая любовь, Бабс. — маленькая улыбка. — Это часть территории. Ее брови взлетели вверх. — Да, думаю, это так. Они стояли под дождем, игнорировали поток людей, шедших и выходящих из заброшенного рынка. Он действительно любил ее. У нее не было никакой сексуальной страсти, которую он обычно искал в партнерах для секса, ни единой первобытной сексуальной дикости альфы — или целеустремленного — хищного — ни одного. Но она была красивой, умной и доброй. Он должен был быть слепым, глухим и немым, чтобы не влюбиться в это… даже если бы это была не та любовь, которую она заслуживает. Он любил ее, но никогда бы не смог не полюбить. Он это знал. Они оба это знали. «Как минимум, — подумал он, — они всегда знали, что это не сработает». Даже когда он впервые увидел ее: волосы спутаны вокруг костюма Бэтгерл и глаза, смотревшие на камень, поскольку она отказывалась отпустить Брюса в сторону. Даже когда они впервые поцеловались; неопределенное, исследовательское прикосновение губ к губам за мониторами бэтпещеры. Даже когда они занимались сексом; под горой одеял на его кровати, так нервничал, что едва мог думать. Он любил ее, она любила его, но было облегчением, когда она рассталась с ним, и они смогли вернуться к почти родственным отношениям, которые более естественно смотрелись между ними. Волосы Дика прилипли ко лбу и промокли, отчего капли дождя с волос капали в глаза, к моменту, когда он вздохнул и шагнул к своему мотоциклу и начал натягивать свою водонепроницаемую экипировку. Когда он закончил, то вытащил телефон и покликал по экрану. Обновления новостей поддерживались логотипом «Gotham Gazette». Он поморщился и сунул обратно в карман. Сел на байк и убрал подножку. — Куда ты поедешь? — Барбара шагнула вперед. — Домой. — Пойдем, Дик… — Нет смысла уже идти в суд, — прервал он ее. — Вердикт уже вынесли. — Хмуро. — Они заберут наследство. — Все? — она побледнела. Он пожал плечами. Пауза. — Думаю, тебе лучше сейчас быть с ним. Он кивнул, повернул ключ и уехал. Краем глаза видя, как она растаяла в тени узкой улочки.