Чем мы являемся

Дик стоял в своей комнате перед зеркалом и передернул плечами внутри сшитого костюма. Это было уродливо: галстук темно-красный, туфли достаточно острые, чтобы могли стать оружием, и запонки — безвкусные украшения, — висели на запястьях. Альфред настоял на том, чтобы он пригладил свои волосы, после его провальной попытки это сделать, они отскочили на лоб странной строгостью, меняя форму лица и заставляя его выглядеть одновременно и старше, и моложе. Он вздохнул. Он не знал, что это была хорошая идея, не знал, сработает ли план Брюса, и не думал, что он похож на человека, которому нужен наставник. Не усыновленный ребенок, товарищ в семье — человек, заслуживающий внимания в средствах массовой информации. Дик сел за свой ноутбук, открыл свою любимую поисковую систему и ввел в строку два слова. Брюс Уэйн. Список текущих столбцов событий, форумов со сплетнями и новостных статей появились в поисковике. Он посмотрел их, поморщился и перелистнул на поиск изображений. Тут дела обстояли лучше. На протяжении многих лет он был галерой всего общества восприятия, которое он проводил для своего наставника. Все маски, которые носил человек. Он видел как меценат выступает с речью в благотворительной организации, бизнес-магнат жмет руку Лексу Лютору, и пьяный плейбой щупающий женщину на пожарной лестнице. Он видел человека, гордо стоящего перед флотом кораблей, знаменитое лицо, идущее по красной ковровой дорожке и в двадцать пять лет возвращающееся из мертвых. Дик сделал паузу, чтобы посмотреть на эту фотографию. Боже, он выглядел странно молодым. Не развязно, как Дик ожидал, но темнее, жестче и злее, твердые линии, критический взгляд и никаких компромиссов. Бэтмен, прежде чем Брюс научился скрываться за улыбкой плейбоя. Когда Брюс был на грани убийства каждую ночь, прежде чем он напрягся и приручил гнев внутри себя. Гнев, Дик знал, что он еще действовал, как яд. Он видел это слишком часто, когда гнев просачивался сквозь широко раскрытые трещины на его тщательно выстроенном фасаде. Дик сглотнул и стал листать дальше. Он видел генерального директора, осиротевшего мальчика и обиженного ребенка, доказывающего что при правильном лечении, даже альфа-женщина высокого уровня смогла выносить ребенка на полный срок. Но среди всех других изображений были более свежие фотографии. Фотографии, сделанные с момента последней его течки. Дик видел осужденного, предполагаемую жертву изнасилования и семимиллиардовую омегу. Он видел укус, синяки и горький взгляд мужчины, покидавшего здание суда. В Брюсе Уэйне было много чего. Но Дик понял, что Брюс не выглядел как послушный омега. Даже если фотографии его с другими из своей касты не были поставлены рядом с ним, целуя супермоделей омег, он не был похож на человека, которого суд хотел сделать согласным, приемлемым и послушным. Несмотря на это, он выглядел все еще мощно. Брюс был прав. Суд не допустит, чтобы такая омега выиграла апелляцию. Не было смысла пытаться играть по правилам их игры. Им нужно было сделать что-то еще. Дик просто надеялся, что все это сработает. Он закрыл ноутбук, вышел из своей комнаты и подождал остальных членов семьи в главном фойе. Альфред прибыл первым, суетился над ним немного и успокоил, что все будет хорошо. Через мгновение появился Брюс. Он надел такой же консервативный костюм, что и Дик, но каким-то образом выглядел лучше. Галстук был гордой полосой вдоль пуговиц, а не хромой, одежда обтягивающая и элегантная, несмотря на обманчивый покрой, выглядевший скованным и неуютным, а волосы черными как смоль и самоуверенным. Он привык к богатству, хорошо носил его и с легкостью использовал, как оружие. Даже без финансов, чтобы поддержать это, этот человек дышал как миллиардер. — Вы готовы? Дик ошеломленно кивнул. — Хорошо. Поехали. Дик не ездил ни на одной из машин Брюса в течении многих лет. Сидение пахло дорогой кожей и было прохладным на ощупь, подлокотники мастерски сшиты, а мини-бар прятался за полированным дубовым покрытием между ним и задумчивым омегой. Через тонированные окна Готэм казался странно более заманчивым, острые шпили, лабиринты улиц, где царит завораживающая красота. — Знаешь, — сказал Дик, чтобы разрушить тяжелую тишину и вытащил из кармана телефон, — я пару дней назад выходил в интернет, и есть тридцать две благотворительные организации, которые принимают пожертвования, чтобы поддержать тебя. Брюс хмыкнул. — Поскольку я предполагал, что ты не видел ни одного цента из этих денег, я создал свою собственную, — он повернул экран к другому человеку. — Я даже получил адвокатов, чтобы сделать все официальным. Я не знаю, что это значит, но я поставил свою подпись на несколько вещей, и каждая пенни, которая проходит через эту организацию, принадлежит тебе. — Брюс Уэйн не нуждается в альфе? — мужчина посмотрел на экран и поднял бровь. — Я думал это хорошее название, — защищаясь. — Ты ошибся с альфой. — Мне пришлось. Другое уже было занято, если ты можешь в это поверить, — пауза. — Да, ладно, это, возможно, не лучшее название, и есть шанс выиграть награду за сайт с самым наименьшим количеством посещений, но, веришь или нет, кто-то пожертвовал. У тебя есть десять долларов. Это не семь миллиардов, большинство акций холдинга в «Wayne Enterprises» или поместья, но это хорошее начало. Брюс не выглядел впечатленным. — Эй, — Дик посмотрел на экран. — Не обвиняй меня. Большинство людей, которые хотят пожертвовать деньги напрямую, жертвуют их в Фонд Уэйна. — Фонд Уэйна отправляет деньги беднякам Готэма. — Технически, — напомнил ему Дик, когда засунул телефон в карман, — теперь ты вписываешься в эту категорию тоже. — Это не одно и то же, — Брюс выглянул в окно, его глаза следили за бездомными, тащащимся по тусклым серым улочкам. — Мы почти приехали, господа, — Альфред. Его взгляд перешел на зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на них. — Вы уверены, что хотите сделать это, мастер Брюс? Дик посмотрел на него, когда брюнет кивнул. Глаза Альфреда прошлись по Дику и он тоже кивнул. Когда Брюс впервые рассказал ему свой план, он протестовал. Он еще мог выиграть дело через призывы, он мог бы выступать за права омеги. Но чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что Брюс прав. Он не собирался выигрывать. По крайней мере не раньше, чем будет выгнан из поместья. Миллиардер-плейбой вряд ли будет правильной фигурой для прав омег на ралли в любом случае. Таким образом, если не больше, Брюс останется в поместье. Больше, если бы у Дика было, что сказать об этом. Брюс еще этого не знал, но у Дика был собственный план, который, если его расчеты были правильными, предоставит Брюсу больше, чем этот человек разрешил себе владеть. Боже, но он не был так уверен в том, что окружающее его законы были такими же, как Брюс, Дик надеялся, что из этого не произойдет ничего неожиданного. Но он не хотел рассказывать Брюсу свою идею на случай, если мужчина скажет ему не делать этого. Здание, у которого они остановились было старым и увенчано зловещими статуями горгулий. Когда Дик вышел, то двадцать с чем-то человек, казалось, что из-за тени появились и столпились вокруг Брюса, как мухи на дерьмо. Он на мгновение уставился на него, не обращая внимания на тех, кто протягивал микрофоны к нему, и понял, что любой следователь-корреспондент, узнает ценность их изюминки в течение назначенных часов после того, как будут заняты. Прошло более недели, прежде чем его вердикт ударил по фронтам, и он был все еще самой горячей историей, происходящей прямо сейчас. Дик расправил плечи, проскользнул между толкающимися телами и остановился в тени Брюса, когда мужчина решительно двинулся к двери здания. Со злостью Дик понял, что означает присутствие репортеров и, что более важно, операторов. В Блудхавене он работал офицером полиции, в состоянии держать голову в предположениях, что он не Дик Грейсон. Понадобится только один человек в отделе, который посмотрит новости и увидит его рядом с Брюсом Уэйном, чтобы соединить все кусочки пазла. Они узнали бы, что он вырос в попечении миллиардера, что он сам по себе миллионер, и его дни, когда он мог спрятаться на заднем плане, закончились… и смешение на задней части было важной частью становления Найтвингом. Он мрачно понял, что они также знают, что он знал о преступлении, недокументированной омеге, и не сообщил об этом. Его будущее как офицера, внезапно стало выглядеть не слишком многообещающим. Они проталкивались через толпу к входу вращающейся двери, заходили с регистратором и поднимались по лестнице, чтобы найти грандиозный офис, к которому стремились. Присутствовало пять адвокатов, один из них — Дика, и стопка бумаг, зловеще сидя посреди богато украшенного стола. — Вы уверены, что хотите сделать это, мистер Уэйн? — Я уверен. — Вы знаете, даже если вы сделаете облигации, как только все будет подписано, Вы не получите свое имущество. — Я понимаю. — Очень хорошо. Процесс был длиннее, чем думал Дик. Брюсу нужно было прочитать его права, Дику его и все, что подписано ими, а также их постоянных адвокатов и еще два выступающих в качестве свидетелей. После этого Брюс встал и вышел из комнаты, а Дик пожал руки небольшому батальону адвокатов, все его поздравляли. Когда он вышел из здания, Брюс уже разговаривал с прессой. — …осознал, даже если бы у меня был предполагаемый партнер по связям, это займет больше времени, чем время, которое я оставил в своем семейном доме, чтобы сформировать полную связь. В то время я понял, что стану бременем для своей семьи, потому что я не могу доверять альфе, опасаясь, что он со мной только из-за наследства. Дик встал рядом с ним, игнорируя, как мог, коллекции диктофонов и микрофонов, что тянулись к нему. Брюс подошел к нему навстречу и тихо улыбнулся, грустно. — Права омег нуждаются в герое, но это не я, — глубокий вдох. — Таким образом, по убеждению, что мое дело не увенчается успехом в любой попытке апелляции и найду себе надежного альфу, я только что отдал свое наследство. Это не обычная статья, но тот же закон, который исключил омегу из принятия наследства, пока не будет оговорено, также заявил, что омега может добровольно отдать свое наследство, если у него нет намерения связываться узами брака. В такой ситуации их доля наследования обычно идет в сторону братьев и сестер. В их случае перешло следующему поколению. Дик был юридически принят Брюсом два года назад. Потребовались репортеры, чтобы обработать эту информацию. Дик наблюдал, как один за другим голодные взгляды перешли на него. Вики Вейл была первой, кто зарегистрировала его и запомнила имя. — Какого чувствовать себя миллиардером, мистер Грейсон? — Вы переезжаете в поместье Уэйнов навсегда? — вскочил другой на подножку. — Мистер Грейсон! — Что это значит для вашего отца? — Какое у Вас семейное положение? — Грейсон! — Мой сын, — прервал их Брюс, — зарегистрировал меня в поместье. Таким образом, я не обуза, — таким образом ночные мероприятия Бэтмена не будут прерваны. — Надеюсь, он будет делать то, что нужно с имуществом, — Брюс отошел. — Хэй, — Дик схватил его за руку. — Вообще-то, я должен сказать кое-что об этом. Брюс нахмурился. Это не было частью плана. — Я… — проглотил он. — Гм… — это была не героическая речь, которую он предусмотрел, когда впервые подумал об этой идее, но и не думал, что будет так много прессы. — Ты заработал много денег на протяжении многих лет, — начал он снова. — Из-за тебя я миллионер. — Миллиардер, — поправила Вики. — Да, — нервно улыбнулся, — миллиардер. Правильно. Но на мой взгляд, я никогда не знал, что делать с этими деньгами. Ты всегда был тем, кто знал, как управлять деньгами. Ты всегда был тем, кто знал, как управлять благотворительными организациями, большими вечеринками и просто быть богатым. Ты зарабатывал деньги на деньги, отдавал бедным людям, тем, кто в них нуждался, и использовал, чтобы создавать вещи, которые изменят мир. Я не знаю. Я не умею быть богатым, — Глубокий вдох. — Так… ты хочешь этого? Брюс уставился на него. — Я имею в виду, ты хочешь получить свои деньги обратно? Ты можешь получить их. Мгновение, казалось, длилось всю жизнь. Брюс качнул головой. — Нет, — сказал он, — если ты подаришь их мне, то налог с подарка выйдет почти в половину. — Я знаю, — сказал Дик. — Я не хотел дарить, я собирался пожертвовать это тебе. Осознание ударило, как холодная молния из глаз Брюса, пресса рядом закричала ряд ломаных вопросов. — Я знаю, что это не очень хорошая благотворительность, — сказал Дик, разговаривая только с Брюсом, — но это официально, и я пожертвовал десять долларов, чтобы убедиться, что это работает. Это работает. Все идет к тебе, — длинная пауза. — На наследство не распространяется налог на дарение, — сказал он, нервно взглянув на своего адвоката, чтобы убедиться. — Нет, — пробормотал Брюс. — Нет. — Итак… — заговорила первой Вики. — Кто из вас — миллиардер? — Он, — сказал Дик. — Как только деньги перейдут ко мне, я пожертвую их ему. Все это. Я создал благотворительный фонд для этой цели. — Усадьба? — спросил первый репортер. — Акции? — встрял еще один. — Это легко. Он может выкупить их у меня, и я снова заберу деньги, — длинная пауза. — Это звучит изворотливо, но это, в самом деле, законно, — сказал он собравшимся журналистам. — Я проверил. Омега в финансовом бедствии является определяющей причиной, даже если они просто идут к одному источнику, и я закрою благотворительность, как только он вернет себе все деньги. — Тебе это не нужно, — сказал Брюс. Голос достаточно громкий, чтобы его услышали. — Пойдем, Брюс, — Улыбнулся Дик. — Ты давал мне достаточно на протяжении многих лет, но эти деньги принадлежат тебе. Я не собираюсь красть их у тебя, даже если кто-то сделал это первым, — Пауза. — Разве… ты этого не хочешь? На мгновение Брюс промолчал. Затем, внезапно, почти ужасающее по скорости, он взял Дика за руку и дернул на себя опешившего акробата, чтобы крепко обнять. — Спасибо, — хрипло. — Эй… — парень смущенно улыбнулся в камеру, — это не проблема, здоровяк… Брюс не отпускал его. — Я еще не сделал это, — смущенно напомнил он. Но даже слов было достаточно. Брюс доверял ему и, несмотря на то, что они давно не поддерживали друг друга, Дик поддерживал его. Они были товарищами по семье, и они это доказали. В следующие часы он выполнил свое обещание, в последующие дни они остались в усадьбе, поскольку заголовки «Брюс Уэйн вернулся» поразили мир, как цунами, через несколько недель спустя их жизнь снова превратилась в странную норму, с одним простым различием, их семья снова была вместе, сильная, здоровая и живая. Живой, в какой-то мере, чего не было годами. Дик отдал миллиарды долларов, более или менее гарантировав потерю своей работы, и фактически сделал себя настолько знаменитым, что пришлось спрятаться в поместье вместе с Брюсом до тех пор, пока жар не схлынул, но он был счастлив. Это было самым большим, о чем он мог сказать за все долгое время.