Something happens and I'm head over heels Что-то происходит, и я по уши влюблён. I never find out till I'm head over heels Я никогда не разберусь в этом до тех пор, пока по уши влюблён. Something happens and I'm head over heels Что-то происходит, и я по уши влюблён. Ah don't take my heart Ах, не забирай моё сердце, Don't break my heart Не разбивай моё сердце, Don't throw it away Не бросай его.*
Обычно, если дела идут в задницу, это обязательно коснётся почти каждой стороны жизни. Стоит развалиться чему-то одному, то всё остальное тоже рушится. Как в доме, где разом гниют полы, протекают трубы и ломается вся техника − точно по цепочке, − так и в череде дней тоже всё взаимосвязано. Если же что-то наладилось, то наладится по нескольким фронтам сразу. Раньше Исак в эту чепухню не верил. Но теперь, обретя и вдохновляющую влюблённость, и гармонию с самим собой, он шёл в дом своего отца. Не то чтобы Исак верил, будто обретёт ещё и семью. Но всё определённо должно было поменяться. Это именно так всегда и работало. Исак чувствовал: всё наладится. Дорога в дом отца заняла у него мало времени, или Исак просто не заметил, как прошагал весь путь. Он нерешительно потоптался около знакомого двора, нервно сжимая в руке пакет с конфетами для сестры. Каждый год перед рождеством отец звал Исака на семейный обед. Пригласительную смс отец прислал и на этот раз. Исак привычно проигнорировал его сообщение, но в гости отправился. Он простоял на пороге около десяти минут, ёжась от срывающегося с неба ледяного дождя со снегом. А затем постучался в дверь три коротких раза и притих в надежде, что его не услышат. Он постучался ещё три раза, искреннее желая, чтобы его, всё-таки, услышали. Дверь распахнулась, когда Исак снова занёс над ней кулак. На пороге стояла Леа. Её забавный праздничный свитер переливался огнями лампочек, а когда-то русые волосы теперь были выкрашены в зелёный цвет. Леа так широко и заразительно улыбнулась, что Исак невольно повторил за ней. Подскочив к неожиданному гостю, она буквально повисла у него на шее. − И-и-и-и-и-са-ак! — Леа звонко чмокнула его в щёку. Сестра всегда была очень открытой и восторженной. — Ну наконец-то. Засранец! Пап, папа-а! Смотри, кто пришёл. Отец возник на пороге так стремительно, словно сообщили о конце света. Он смотрел на гостя не веряще, почти просяще. − Здравствуй, сынок. Мы рады тебя видеть. − С наступающим Рождеством, − улыбнулся Исак просто потому, что хотел. Леа подтолкнула его. Они вошли в дом вместе. Рождественский венок на двери весело поприветствовал звоном колокольчика.* * *
Исак оказался мастером неловких ситуаций, касающихся секса. Нет, сам секс был удивительным. Но Исак, в силу своей скупости на телячьи нежности, подобного вслух обычно не произносил. Поэтому разряжал обстановку шутками. В конце концов он обнаружил, что с иронией на тему секса дела складывались не очень. Возможно, Исак просто ещё не привык заниматься «этим» с парнем. Безумно привлекательным и любимым. Поэтому, стесняясь, Исак извергал несмешной юмор. То, что ты вытворял сегодня в душе… − написал ему Эвен. Я не могу сосредоточиться теперь. У меня стояк. «То, что произошло в душе» было прекрасно до того момента, пока Исак не решил пошутить. Он старательно отсасывал Эвену и на этот раз не отстранился, позволив сперме заполнить его рот. Отлично справившись, Исак поднял довольное лицо на Эвена. − Ну как, всё нормально? — по привычке беспокоился его деликатный бойфренд. Исак вытер тыльной стороной ладони уголок губ и заигрывающе ответил: − На вкус как клей ПВА. Какой чёрт дёрнул его за язык такое сказать? − Извини, − Эвен растерянно заморгал в ответ. Исак рассмеялся, пытаясь показать, что это всего лишь шутка. Да он грёбаный бог неуместности! На этот раз Исак решил обезопасить их с Эвеном от своего неуместного юмора. Он уже собирался написать Эскильду и спросить совета насчёт «очень-важного-гейского-дела», но тот сам связался с ним по видеозвонку. Исак быстро подключил наушники и принял входящий вызов. − Привет, кисонька, − загоревшее под индийским солнышком лицо Эскильда ещё гуще усыпало веснушками. — Как ты там, маленький? Как вы там все? − Да мы-то по-старому. Линн уехала к родителям. У нас сегодня вечеринка. Сам-то как? Эскильд повернулся вокруг себя, давая широкий обзор, чтобы показать местность. − Я просто отлично. Загораю, веселюсь, пью «Маргариту», ем, тусуюсь, − Эскильд открыл рот и показательно обмахал около него ладонью. — Только во рту всё горит, зараза. − Что, уже отсосал всем индусам так, что теперь рот болит? − Исак, не проецируй свои гейские желания на других. Я только что пообедал, а местная кухня, знаешь ли, очень пикантная. − Верю на слово. Так, что интересного? Ну, кроме горячих молодых индусиков, конечно же, − Исак спародировал манерный тон Эскильда. − Даже не знаю… А, тут мало кто из местных занимается йогой. Составлю для вас с Линн целый список таких вот не подтвердившихся стереотипов. Вы удивитесь. − Жду с нетерпением. И не жри ты много острой еды. Заказывай без специй. − Острые специи − хороший дезинфектор. Я не хочу весь отпуск пролежать с отравлением. − Можешь пролежать с открывшейся язвой, если не перестанешь молотить всё подряд. − Мой маленький, ты такой умный. Но не волнуйся, обо мне есть, кому позаботиться, − Эскильд заговорщически склонился над экраном. − Я тут встретил одного местного врача. Хожу каждый вечер на личные приёмы. Ну, ты понимаешь. Он ничего такой. Я ради него даже ел бобы, которые он приготовил на ужин. − И что тут такого? − Я гей, вообще-то, я исключил бобы из своего рациона. Исак осёкся. − Люблю смотреть, как твоё милое лицо медленно озаряет догадка, − проговорил Эскильд с насмешливой улыбкой. До Исака дошло. − Фу, Эскильд, ну ты мерзкий. − Ладно, Исси, хватит уже с тебя. Давай, задавай свой сокровенный вопрос, который ты уже буквально источаешь всем своим нутром. А я постараюсь дать дельный гуру-совет. − С чего ты взял, что мне от тебя нужен совет? − Кто не хочет гуру-совета? К тому же, ты бы так долго со мной не трепался, выспрашивая, как у меня дела. Давай, маленький. Не стесняйся. Некоторое время Исак смотрел на собеседника на экране, на то, как дальневосточный ветер раздувал его огненно-рыжие волосы. И понял, что его проблема прозвучит слишком жалко. − Да я, в общем-то… ничего. Нет, ничего не хотел. Правда. Эскильд красноречиво заулыбался. − Маленький, не переживай сильно. Больно не будет. Вы ведь подготовитесь. − Блядь, Эскильд, какого хуя! − Ха-ха. − Всё, мне пора. Здесь холодно, вообще-то. − Прилечу домой через четыре дня. Пропущу вашу сегодняшнюю супер-клёвую вечеринку для подростков… − Да иди ты. У нас будет самое отпадное пати. − Жду фоток в снэпчат. − Пока. − Ха-ха. Люблю тебя. Исак отключился. Он подходил к общежитию, когда решился набрать Эвену и просто сказать всё, что задумал, прямо. Ну, почти прямо. − Привет, − ответил Эвен после нескольких длинных гудков. − Привет. − Как прошёл обед? − Здорово. Правда, хорошо. Они обрадовались мне. Только было немного неловко, отец с сестрой пытались во всём угодить мне, даже в темах для разговоров. Потом мы вместе сварили глинтвейн и дело пошло куда лучше. Леа играла нам на контрабасе Леди Гагу. Смешная такая, вообще. И она так выросла. − О, тебе семнадцать, уже пора рассуждать о том, как быстро растут дети. − Замолчи! − Я очень рад, что всё прошло отлично. Ты молодец. − Да. Это да. Эвен, − Исак пожевал губу. — Не хочешь помочь мне… развесить гирлянду дома?.. − Эм… Сейчас? − Да. Приходи. Чем быстрее, тем лучше, − Исак вошёл в дом, закрыл спиной дверь, прислонившись к ней. − Я собирался ненадолго зависнуть с Муттой и Юсефом. Они звали меня на их вечеринку, но я ведь сегодня буду у тебя, поэтому мы решили… − Ты можешь пригласить их к нам… − Оу… Что ж. Ты… Правда? − Конечно! И Микаэля тоже приглашай. Эвен засмеялся. − Хорошо, спасибо. − Так ты придёшь развешивать гирлянду? − М, думаю, не стоит тратить время и силы сейчас. Мы можем все вместе заняться этим сегодня на вечеринке. − Нет, это особенная гирлянда. Только ты сможешь помочь. − Уверен, все захотят поучаствовать в украшении дома. Не волнуйся. Оставь до вечера, будет весело. − Эвен, − Исак рычал. — Какие, в задницу, все?! Мне нужно, чтобы ты помог мне развесить ебаную гирлянду! Мы с тобой! Вдвоём! Чего ты такой непонятливый? − А-а-а. Так ты хочешь, чтобы я помог тебе развесить гирлянду?.. Ту самую гирлянду… − Да, − Исак закатил глаза. Эвен точно знал, что он сделал это. − Идиот. − Тогда скоро буду. Как думаешь, мы успеем ещё и шары развесить? − Если будешь хорошим мальчиком, время останется и на сосульки, или даже поиграть в снежки. Блядь… − Мастер неловких моментов! Исак услышал в трубке закатистый смех. — В общем, я жду. − Пятнадцать минут.* * *
За пятнадцать минут Исак успел принять душ. Он помыл везде тщательно, даже под коленками. Потом он измерял нервными шагами весь дом. Какая-то херня. У него есть яйца, в конце концов! Вовсе он не беспокоился. Плюхнувшись на диван, Исак открыл входящее сообщение от Эскильда. Мы — те самые люди, которым суждено долгие годы стоять на своём, даже когда мы подвергаемся преследованиям, ненависти, нападениям. Даже когда нас убивают. Но это не потому, что мы настолько озабочены отличаться от других. А потому, что мы предпочли бы умереть, чем быть кем-то, кем мы не являемся. На это, Исак, требуется гораздо больше мужества. Остальное — мелочи. Надеюсь, я ответил на твой вопрос. С наступающим Рождеством. Вообще-то нет, но спасибо тебе всё равно, − написал Исак совершенно искренне. В какой-либо заумной книге сказали бы, что в масштабах вселенной маленькая проблемка Исака сейчас — пыль перед лицом бескрайнего космоса. Или по-другому распинались бы о прочем дерьме и вечности. Но это толком не успокаивало. Куда больше Исаку помогали его личные заслуги. В масштабах проделанной им работы, самой сложной из существующих — работой над собой − тревога по мелочам была пустяком, фантомным страхом. Исак больше не беспокоился.***
Исак — проклятье! − беспокоился. Лицо и руки Эвена были холодными после улицы. Исак прижимался к его мягкому рту своим и постанывал. Ему стало до ужаса обидно за осаждающее «Исак», сорвавшееся с губ Эвена, когда того с порога обезоружили поцелуями. Эвен отстранялся, мягко, но настойчиво. − Исак, − снова сказал он в поцелуй, и Исаку пришлось притормозить и послушать. Эвен откуда-то знал, чего именно Исак хочет, и заранее включил своё беспокойство. − Пойдём в мою комнату, − потребовал Исак тоном, не принимающим возражений. — У нас ещё много времени до того, как кто-нибудь придёт. Эвен целомудренно поцеловал его в лоб. − Может, на сегодня обойдёмся чем-нибудь другим? − Я хочу настоящего секса. − Любой секс — настоящий. И дрочка друг другу, кстати, тоже. − Нет. Я хочу не так. Хочу сегодня. Сейчас. − Потому что тебе кажется, будто для меня это важно? Исак, я хочу тебя, очень, но если ты пока ещё не… − Только попробуй спросить меня какую-то клишированную банальность из своих фильмов. «Уверен?», или дебильное «Точно?», или другое дерьмо. Я тебе не робкий мальчик, берегущий свой невинный цветочек. − И кто ещё из нас помешан на киношных банальностях? − рассмеялся Эвен. − Хорошо, сегодня никаких фраз-клише из кино. − Я бы не был так уверен. Ты и без своего театрального драматизма и всезаботой? Пф-ф-ф. − Таких называют «королева драмы». − Тебе лучше знать. Эвен весело прищурился, показавшись при этом ещё сексуальнее. − Ну посмотрим, у кого из нас получится драматичнее.* * *
Рука Эвена подняла его лицо за подбородок. Нижнюю губу Исака тут же прикусили, прося приоткрыть рот. Исак последовал немому приказу и ни на секунду не пожалел: его нетерпеливо и сочно поцеловали. Мучительно сладко обласкали языком. Исак пытался поспевать отвечать на поцелуй, но у него этого почти не получалось. Он не мог связно мыслить, только подчиняться своему телу, которое не могло сопротивляться избытку ощущений. Оно выгибалось под своевольными руками, трепетно опускающимися по его спине. Исака осторожно уложили на кровать, когда ноги были уже не в силах удержать его в вертикальном положении. Он принимал жаркие поцелуи, подавался тёплым ладоням, пробирающимся под футболку к бокам, плечам, оглаживая кожу. Зарывался пальцами в волосы Эвена, тянул их на себя, заставляя Эвена нависнуть над ним, придавить своим весом. Исак нуждался в этой по-своему уютной тяжести. От поцелуев Исак отрывался только на пару секунд, чтобы глотнуть воздуха, и тут же лез снова целоваться. За короткий миг он успевал соскучиться по ритму языка в собственном рту, на собственной коже. Соскучиться по вкусу Эвена. Исак хватал, тянул, дёргал руками, прижимал. Взъерошенный от этого Эвен выглядел чертовски потрясающе. Будто прочитав мысли, Эвен взглянул сверху вниз и сделал ответный комплимент: − Такой красивый. Будто уже затраханный. Кожа на его губах покраснела от поцелуев. Это смотрелось соблазнительно. − Давай снимем с себя всю эту одежду, − мягко произнёс Эвен, проводя ладонью по животу Исака, точно упрашивая. Упираясь пятками в кровать, Исак приподнял бёдра, вильнул ими. Эвен насмешливо поднял брови. − Ладно, я помогу, − он расстегнул пояс на его джинсах и снял их вместе с трусами. Исак немного растерялся от такой наглости. − Упс, − без раскаяния выпалил Эвен. Уложив ладонь Исаку на живот, он наклонился и поцеловал внутреннюю сторону его бедра. Исак вздрогнул от щекотки. Худи Эвена немного перекрутилось на его корпусе. Он стянул с себя мешающую одежду, а затем так же быстро выпрыгнул из штанов. Кепка и футболка Исака тоже полетели на пол. Эвен взобрался обратно на кровать, хищно подполз ближе. Расположившись между разведенными ногами Исака, он снова поцеловал его колено. К бедру Исака прижимался горячий и твердый член Эвена, обтянутый тканью белья. Чужое возбуждение показалось прекрасным. Член Исака тоже был уже столь же горячим, твёрдым и готовым к близости. Призывающе щёлкнув резинкой белья по животу Эвена, Исак помог ему спустить трусы. Эвен принялся жадно целовать Исака, гладить его голое тело, задерживаясь на сосках, шее, боках и между ног. Отвечая на поцелуй, Исак бесстыдно закинул пятки на поясницу Эвена и выгнулся, соприкасаясь с чужим членом своим. От собственной податливости и от стона, которым ответил Эвен, внизу живота разлилось тепло, лижущее своим ласковым языком изнутри. Эвен опустил ладонь между ног Исака, погладил основание члена, яйца, пробираясь дальше — опасливо, прислушиваясь к чужому отклику. Ёрзая, Исак пытался получить больше контакта и замаскировать свою уже притупляющуюся, но всё ещё живую тревогу. Руки Эвена прошлись по его ногам, подлезли под ягодицы, разводя их в стороны. Пальцы выводили на них какие-то узоры, пока Эвен удобнее устраивался. Его дыхание согрело живот Исака, а затем и ствол члена. Эвен вобрал его в жаркий рот и принялся очень бережно сосать. Не так, чтобы привести в полную готовность — Исак и без того был возбуждён, а, скорее, чтобы просто поласкать и успокоить. Ещё один поцелуй в нежную головку — и ладони Эвена надавили на бёдра Исака, фиксируя его, не позволяя «убегать». Пальцы погладили расщелину, подушечка указательного остановилась прямо у сжатого входа и аккуратно нажала. «Чёрт, это горячо». Эвен отвлёкся на лёгкие покусывания кожи на животе и бедренных косточках Исака. Но пальцы всё настойчивее трогали задницу. − Эвен, − позвал Исак. — Я не собираюсь тебя отталкивать. Давай, действуй. Голова Эвена на секунду замерла, а затем он поднял лицо. − Тогда перевернись. Исак подчинился и улёгся на живот. Эвен погладил его поясницу, поцеловал каждый позвонок, подарив просто невероятные ощущения нежности. Его рука нырнула под Исака, поласкала напоследок член в тесноте между телом и кроватью. А затем Эвен уверенно потянул бёдра Исака на себя. Исак ахнул, и, подаваясь, встал на колени и локти. Он почувствовал себя неловко от этой открытости, но вернувшаяся к члену ладонь немного успокоила. Исак принялся толкаться в неё, прижиматься спиной к губам Эвена позади. Эвен склонялся всё ниже. Кожу Исака приятно покусывали, лизали мокрым обжигающим языком. Горячие руки скользнули к его плечам, дыхание согрело спину. Исака мягко поцеловали между лопаток, и затем Эвен снова спустился ниже, к ягодицам. Запрокинув голову, Исак прогнулся и тут же непроизвольно сжался, когда между бёдер проникла ладонь и надавила, вынуждая расставить ноги шире. Держать глаза открытыми Исак уже не мог: всю поясницу и ягодицы вылизывали и слегка покусывали. Руки Эвена ласкали истекающий смазкой член. Тёплые пальцы погладили по расщелине, остановились у чувствительного входа, заставляя вздрагивать и запоздало напрягаться. Почувствовав это, Эвен притиснулся грудью к спине Исака, нависая сверху. Он стал осыпать мелкими поцелуями кожу на шее, покусывать его ушко. Одновременно с этим он не прекращал гладить Исака между ягодиц. − Больно не будет, − проговорил Эвен совсем тихо. − Вы все сговорились сегодня? — снедовольничал Исак, нервно хихикнув. − Что, прости? − Бля, я шучу. Продолжай. Мастер неловких ситуаций снова при деле. Но осмысленные ответы просто таяли на языке, сменяясь срывающимися стонами. Эвен в который раз спустился поцелуями вниз по выгнувшейся дугой спине. Издал томный звук, который Исак сразу не понял. − Что такое? — засмущался он и испуганно обернулся. − Ничего, − прошептал Эвен. — Я просто давно этого хотел. − Всё-таки фантазировал обо мне. А врал: «нет, нет». «Не занимаюсь таким». Эвен засмеялся и, быстро склонившись, чмокнул щёку Исака. − О тебе нельзя было не фантазировать. Он ещё долго дразнил, водя пальцами, губами по самым неожиданным чувствительным местам. Исак замирал, стоило Эвену притормозить. Эти остановки его напрягали. Каждый раз ему казалось, что пришло время переходить к главному. − Малыш, что-то не так? — вечно внимательный Эвен, разумеется, всё заметил. − Если это не слишком странно, ты можешь предупредить, когда начнёшь? − Конечно. Я скажу тебе. Пока Исак мысленно истязал себя розгами за тупость и трусость, губы Эвена снова обцеловывали его спину и ягодицы. Через пару мгновений Исак ощутил, как пальцы раздвинули половинки его задницы, и он еле успел задавить свой позорный вздох. Неожиданно для себя он почувствовал прямо там − ох ты ж грёбаный пиздец! — влажное, тёплое и очень мягкое прикосновение. Лицо Исака вспыхнуло от смущения. Он невнятно промычал какую-то хрень, недовольно дёрнул бёдрами, но совсем неубедительно. Эвен какое-то время поглаживал его языком, пытаясь приспособиться к неудобной позе. Дождавшись, когда спина Исака немного расслабится, он надавил на неё, заставляя прогнуться, расставить бёдра шире. Исак так и сделал. Он краснел, бледнел, его бросало в пот и дрожь. Губы Эвена ощущались нестерпимо горячими: они задевали кожу вокруг, лаская не хуже языка, который мазками проходился по сжатому входу. С влажным звуком оторвавшись и заставив Исака ещё больше покраснеть, чудесный язык на какое-то время исчез. Эвен завозился сзади, и в следующий момент к Исаку вновь прикоснулось что-то очень скользкое. Он оглянулся через плечо, встретившись с сосредоточенным взглядом Эвена. Тот дотрагивался к нему уже смазанным пальцем. Толчок − и кончик пальца оказался внутри него. Ощущение показалось довольно странным. Снова почувствовав чужое напряжение, Эвен выдавил больше смазки и неторопливо ввёл палец внутрь. Исак больше не стал дёргаться и уходить от прикосновений. Уверенная ладонь Эвена легла ему на поясницу и надавила. Исак прогнулся, выставляя задницу. Эвен одобрительно поцеловал одну ягодицу, продолжая гладить пальцем нежные стенки изнутри. Тревога отошла на второй план, её сменили чувства, которые приносила ласка. Исак постанывал в такт с движениями растягивающих его пальцев. Касания к члену были сладкими, лёгкими, скользящими, но недостаточными. А вот палец внутри приносил куда больше острых ощущений. Он нажал на переднюю стенку, и Исак рвано вздрогнул. Это оказалось неприятно, но, что было странно, хотелось ещё. − Извини, я буду аккуратнее. Исак кивнул, хотя знал, что его жест не увидят. Эвен принялся легко водить, постукивать по чувствительному и жадному к ласкам местечку внутри. Исак не мог сказать, терпит он или наслаждается этими прикосновениями. Ему не хотелось заканчивать — это он знал точно. − Тебе понравится, нужно только немного подождать, − успокоил Эвен. − Поначалу это может казаться слишком. Сильным. Некомфортным. Это просто с непривычки. Исак хмыкнул. Его не нужно было уламывать. Томящие ласки спереди и сзади были сладко-невыносимы. Через некоторое время пальцы покинули его. Эвен открыл упаковку презерватива, раскатал его по всей длине. Смотря Эвену в глаза, Исак потянулся к его члену и с удовольствием вызвался сам нанести любрикант. Возвращаясь в прежнее положение, Исак опёрся на колени и локти. Уверенность в нём подкрепили долгие и нежные поцелуи Эвена сначала в шею, а затем на плечах. Он огладил бока Исака, его живот, завёл ладони вперёд, задевая соски. Под этими касаниями кожа становилась ещё горячее. − Не волнуйся ни о чём, − пообещал Эвен. − О боже, замолчи. Я попросил не корчить мелодраму, будто я хрупкий и нежный цветочек. Давай, Бэк-горячий-Насхайм, просто давай. − А ещё ты попросил предупредить, когда я начну, − Эвен в отместку за вредность укусил Исака под лопаткой. − А ты думал, всё так просто? Его входа коснулось уже что-то ощутимо крупнее. Головкой члена приятно повозили между ягодицами, прежде чем толкнуться внутрь. Исак попытался расслабиться, как ему советовал Эскильд: выталкивал мышцами проникающий в него член. Это сработало: тугие стенки поддались, а головка легко прошла внутрь. Удивившись, Исак судорожно выдохнул. Эвен тоже сладко простонал. − Порядок? − Да, отлично. − Хорошо. Не волнуйся ни о чём и не молчи, если что-то не так. Обещаю, нам будет хорошо. Исак прогнулся ниже, повинуясь властному нажиму опустившейся на поясницу руки. Внимание на себя перенимали ладони, не устающие нежно водить по бокам, в то время как горячий член проталкивается всё дальше и дальше. Исак свёл лопатки, почувствовав, что напряжение сковывает его. Эвен остановился, успев погрузиться лишь наполовину. Дав привыкнуть Исаку, он протолкнулся ещё немного, а затем стал осторожно совершать короткие движения бедрами, не входя на всю длину. Он старался не напирать, сделать всё, чтобы Исак не ожидал этой болезненной неизбежности. Эвен просто ласкал его своим членом изнутри. Дрожа и ощущая ответную дрожь, Исак принимал неспешные толчки. Иногда он сжимался, чувствуя небольшую боль, и тогда Эвен замедлялся и погружался только на самую минимальную длину. Он прислушивался к желаниям Исака, когда тому хотелось больше. Вскоре Исаку стало нравиться чувство наполненности. То, как стенки его задницы поддаются, раскрываются. Как тугая теснота обволакивает толстый член. Как Исак сокращается вокруг него. Это было прекрасное чувство, он мог бы кончить с ним. Он точно хотел кончить вместе с ним. Эвену в свою очередь явно нравилось, как идеально его член погружался внутрь. Как он пробирался глубже, когда Эвен нагибался, чтобы чмокнуть Исака в шею. Исак шумно выдохнул: тягучее скольжение внутри на идеальную глубину подводило его к краю. Не вытерпев, Исак упал на руки, прогибаясь сильнее. Эвен тут же навалился сверху, и его член ещё немного продвинулся вперёд. Исак одобрительно застонал. − Хочешь поменять позу? — рвано простонал Эвен в затылок Исака. − Нет, так идеально. − Да? Хорошо. Пожалуйста, не молчи, если что-то не так. − Всё так, только… − Что? − Можешь немного быстрее и не наклоняться? − Тебе больно? — Эвен почти остановился. — Мы не будем заканчивать «побыстрее», если тебе неприятно. − Нет. Просто, так ты меняешь угол. Не нужно. Держись прямо. − Ох, да, я понял. Как было велено, Эвен выпрямился и продолжил двигаться теперь ритмичнее и быстрее. В таком положении Исаку было комфортнее. Вдобавок, Эвен снова обхватил его член и просто изумительно заскользил по нему рукой. Теперь ощущение, которое дарил надавливающий на чувствительную точку член показалось ещё слаще. Щекотка внизу живота расползалась к паху и потяжелевшим яйцам. Тихие стоны Эвена смешались со срывающимся громким дыханием Исака. Пальцы сильнее впивались Исаку в бёдра, но Эвен, опомнившись, тут же ослабевал хватку. Исак подался назад, максимально прогнулся в спине и задохнулся собственным всхлипом. Тело отреагировало очень бурно. Сильнее отдаваясь своему удовольствию, Исак принялся вовсю подмахивать. Ладонь Эвена на его влажном члене заскользила быстрее, толчки тоже ускорились. Где-то внутри всё нарастало и нарастало необыкновенное чувство, которое Исак раньше никогда не испытывал. Острое, желанное. Он снова стал выталкивать мышцами член из себя, и это позволило Эвену входить глубже. Но Эвен всё равно двигался аккуратно, не пользуясь вседозволенностью. Исак опустил голову и посмотрел на свой блестящий прозрачной смазкой член в чужом кулаке. Он опустил поверх свою руку и сжал, уже откровенно насаживаясь задницей. Ощущения многократно росли, заставляя дрожать и стремиться к ним всё ближе и ближе. Эвен задвигался быстрее неглубокими толчками, сосредотачивая внимание на головке. Она всё надавливала на сладкое место внутри, и Исака скрутило ослепительное удовольствие. Между ног было липко, смазка текла по его бёдрам и пальцам Эвена. Резким махом Эвен подался вперёд, плотнее обхватил чужой член. Исак издал сквозь зубы «с-с-с», сжимаясь задницей и охреневая от полноты ощущений. − Да, − вполголоса простонал Исак, − блядь-а-ах. Столкнув свои бёдра с ягодицами Исака, Эвен на пару секунд замер, а затем вошёл ещё раз, и ещё. Преследуемый скорой разрядкой, теперь он двигался неровными рывками. Исак помогал всем телом, крепче сжимал внутри себя твёрдый, просто созданный его ласкать, член и изнемогал от собственного кайфа. Исак кончил в чужую ладонь, сотрясаясь всем телом так, что Эвену пришлось удержать его за бёдра. Эвен, сделав пару длинных рывков, издал громкий стон и, сорвавшись, тоже кончил. Расслабившись, Исак упал животом на кровать. Эвен осторожно вышел из него, тесно прижался сзади и заключил Исака в объятия. Когда их дрожь сменилась мерными вдохами обоих, Эвен отодвинулся. − Тебе нужна салфетка, − пояснил он. − Теперь ты не спрашиваешь? — Исак лениво пошевелился. − Что ты имеешь в виду? Эвен бережно вытер мягкой туалетной бумагой сперму на коже Исака. − Когда мы впервые заговорили, ты спросил: «Тебе нужна салфетка?». Сейчас это был уже не вопрос. − Прогресс. Мы растём. Жар схлынул, на теле высыхал пот, и становилось прохладно. Подставляясь под поцелуй за ухом, Исак по-дурацки улыбался. Его плечи накрыли одеялом. Эвен развернул Исака к себе, и тот уткнулся ему в грудь. − На самом деле ты же тогда не просто салфетку предложил. Ты предложил то, что мне было действительно нужно. На висок Исака опустился нежный поцелуй. − И кто из нас ещё любитель говорить строчками из мелодрам? − У меня просто ходячий пример перед носом. Ещё один поцелуй опустился теперь чуть выше, у самой кромки волос. − Я даже не знал, что ты всё это помнишь, − признался Эвен. — Но это красиво и символично. И так правильно, что ли. Звучит, как лирическое отступление в кино. «В жизни вы должны встретить того, кто предложит вам салфетку». − Скорее, звучит как слезливая свадебная клятва. − Тогда уж компромисс: свадебная клятва из кино. − Да. «Мы встретились в туалете, и он предложил мне салфетку. Ну, вы понимаете, не «салфетку», а «салфетку». − Почти как «развесить гирлянду». − Да. Так вот. «Мы встретились в туалете, и он предложил мне салфетку. Я тогда был мальчиком, который нуждался в них, но который этого не знал». Эвен с серьёзностью профессионала задумчиво сощурился. − «Мальчик, который нуждался в салфетках». − Звучит как помпезное дерьмище. − Согласен. Исак завозил головой, устраивая её на уютном плече Эвена. Им было пора вставать: через час в общежитие начнут сходиться их друзья. Но они оттягивали момент, безмолвно договорились потратить ещё немного времени друг на друга. − Никогда не отказывайтесь от салфетки, − губы Исака при разговоре касались кожи на плече Эвена. − Кто знает, что это вам принесёт. − Тебе принесло? − в голосе Эвена присутствовало сомнение. Исаку захотелось задушить его в объятиях и сказать, какой он болван. − Да. Я теперь могу жить в реальности. Она куда круче. Лучше существовать в реальности, даже если эта реальность дерьмовая. Это намного лучше, чем фальшивая жизнь. Тёплые руки Эвена почёсывали ему спину, а затем принялись перебирать его волосы. − Жизнь — это сейчас, − добавил Исак. Эвен молчал. Несмотря на свою внешнюю холодность и непритязательность в выражении чувств, Исак неожиданно озвучил то, что им обоим подходило. Жить сейчас. Взять только один день, или час, или, если этого покажется слишком много — то минуту. А затем — ещё одну. − Хорошо сказано, − Эвен прижал подбородок к груди, чтобы иметь возможность заглянуть Исаку в лицо. − Да ладно тебе, − засомневался Исак, позволив запоздалой скромности управлять им. − Честно, − Эвен с нежностью поцеловал его макушку. − Хорошо. Честно — Исаку подходило. ___________________________________________________________ Конец