принцесска

Сказать, что этот день был скучный — ничего не сказать. Он был просто до пиздеца скучным. Макс ходил в школу, наверное, только для того, чтобы не сдохнуть от скуки дома. В школе можно подъебать всяких детишек и других уебанов. В школе можно было позлить учителей и смотреть, как они сверлят тебя злобным взглядом, а класс хохочет от твоих остроумных шуток. В школе можно было обсудить сиськи с друзьями, выпить пивка на заднем дворе, и просто ходить и пугать школоту. Голышев будет скучать по школьным годам, это точно. Но вот именно сегодня было реально скучно. Так получилось (как-то само), что Макс приболел. Наверное, не стоило осенью купаться в местной речке, где вода ледяная, но он сам был виноват, нечего бухим спорить с ебанутыми людьми. Чувствовал он себя, мягко говоря, херово. Горло болело, глаза слезились, а настроение было под ноль. Обсуждать девчонок не хотелось, как и травить их, не хотелось пугать школоту и просто не хотелось ничего. Тупо сидеть, не смотря на отвратительные лица людей, никого не слышать, и всё. Вот, да. Почти на всех уроках он спал, а на перемене тихо, не свойственно для себя, сидел на подоконнике, слушая болтовню друга. И тут произошло что-то непонятное. Богомол нахмурился, когда вдруг нашёл взглядом парня, которого раньше тут не видел. Новенький что ли? Пацан провёл рукой о волосам, зарываясь в них пальцами, стоял и тупо ржал над приколами своих новых друзей. Ебаные Конченков и Лавров. Новенький улыбался, иногда от смеха сгибался в животе и мог просто стоять, пустым взглядом куда-то смотря. Узкие джинсы и белая футболка тут же привлекли внимание Богомола, и он мысленно пошутил про себя, что этот брюнет вероятно пидор, пускай так и ходили сейчас почти все. Новенький был почти два метра ростом, ни худенький, ни мощный. Странный даже, совсем немного. И его улыбка… Такая яркая и детская, что аж тошно стало, и наоборот, как-то он засела где-то глубоко. Пацан привлёк внимание Максима, и тот толкнул в плечо своего друга. — Что за пидор? — кивнул в сторону парня, — Новенький? — сощурил большие глаза. — Угу. Первый день, но тут уже некоторые говорят о нём. Бабы текут, парни бесятся, — со вздохом сказал Ромыч, мощный друг, который за дружбу был готов уебать любого. Да и без дружбы… да и вообще без повода…- Говорят у него батя богатенький. — Как зовут? — Душой не ебу. Дима вроде, но хз, — и пожал плечами, вновь уткнувшись в телефон. — Димка, значит, — сказал не громко, с увлечением, и достал пачку сигарет, но тут же словил взгляд училки, которая тут же крикнула: «Голышев, что я говорила тебе по поводу курения в школе?!» Максим мысленно ответил «Ой, отъебись, баба», но всё равно убрал пачку сигарет. Надо получше узнать этого «модника». С таким обращением Максим и подошёл к высокому парню. Более того, даже ударил его один раз, и, мать его, каким сладким был этот раз. По телу разошёлся странный кайф, который, вероятно, можно было словить только тогда, когда под таблетками ебёшь бабу. Было интересно, почему ебаный Димка вызвал эти ощущения, падая на землю, и чуть постанывая от боли. Нет, Максим не хотел сразу переходить к насилию. Парень сам виноват, нехрен бежать, чтоб не случилось. Голышев сам толком не понимал, что вообще хочет от новенького, но почему-то вдруг захотелось доебаться до парня. Просто вот так. Увы, его новые друзья подоспели слишком быстро, и Богомолу пришлось просто уйти, но он был уверен, что ещё продолжит этот разговор. Ему просто нужно было хоть немного узнать этого Диму, у которого улыбка ярче, чем само солнце, блять. ______________ Мда. Этим словом можно было спокойно описать сегодняшнее утро Димы. Лёг он поздно, поэтому и встал тоже не рано, так что теперь опаздывает в школу, и бежит так, что только пятки сверкают. К тому же сегодня утром отец нагнал по поводу носа, мать опять достала с расспросами, и только встав с кровати он каким-то образом успел подвернуть ногу. Сегодня точно не его день. Ну и конечно, чтобы могло ещё подпортить это утро? Ответ прост. Голышев, сидящий на ступеньках около входа в школу. В руках сигарета, голова опущена. Дима тут же остановился, увидев его. Сука. Да что это такое. Теперь осталось только пройти так, чтобы его не заметили. Но как, если он разместился прям по середине? Фадеев сглотнул и набрался воздуха в лёгкие, и пошёл, молясь, чтобы Максим и слова ему не сказал. Боялся ли его Дмитрий? Нет. Наверное, просто не хотелось опять ввязываться в драку и опоздать на урок. Сначала всё шло неплохо, Дима просто поднимался по ступенькам, кажется, даже не дыша, и уже даже расслабился. когда миновал лестницу, но тут он остановился, услышав голос Богомола. — Даже «привет» не скажешь, принцесса? — он не повернулся, затягиваясь сигаретой, а после выпустил из лёгких дым. принцесса Одно простое слово, а ударить хотелось так, будто тот его мать оскорбил. «Иди, иди и не оглядывайся» — именно это кричало сознание, но ноги будто приросли к каменной плитке, а сердце на мгновенье упало в пятки. Дима не понимал, к чему такая реакция, и почему он просто не может уйти, это было что-то необъяснимое. Наконец Фадеев, проигнорировав Макса, сделал ещё один шаг к входу в школу, но тут его догнал Голышев, встав перед парнем, как стена, и Дима тупо нахмурился. — Игноришь? — опять наглая ухмылка, а в ладонях защипало, в желании стереть эту улыбку с его лица. Парень смотрел в голубые глаза, словно что-то искал в них, и упорно не находил. — Что тебе от меня нужно? — угрюмо спрашивает, действительно не понимая, почему тот прицепился к нему, как жвачка к волосам. — Мне от тебя? Пфф…- и закатывает глаза, а после опять смотрит прямо в глаза с детскими искрами забавами, — Я просто хотел…- стал более серьёзным, на что Дима посмотрел с внимательностью, — Извиниться. Я не хотел вчера лезть с кулаками. Это было слишком неожиданно. Наверное, это просто послышалось ему? Неважно, Дима замер, даже дыхание затаив, ведь вообще не ожидал такого от человека, репутация которого идёт впереди него, при этом оправдывается. И Фадеев уже хотел сказать, что-то вроде «Да ладно, ничего», но тут пустой двор школы вспышкой озарил мужской смех, да такой, что кажется брюнет оглох на несколько мгновений. — Скажи, — говорит сквозь смех, — А ты реально педик? — и вновь смеётся, сгибаясь в животе. Тошнота подходит к горлу, а обида застывает в глазах, при этом ладони сжимаются в кулак. Ну конечно, это всё был простой стёб. Никаких нормальных извинений. Как он вообще мог подумать, что такие, как этот отброс общества, могут искренне извиняться. Дима смотрел на то, как ржёт этот подонок, и стало просто не по себе, неуютно и отвратительно, как он может быть таким наивным? Парень толкнул Богомола, и прошёл дальше, слыша ядовитый смех за спиной. — Иди нахуй, — кинул Дима, после чего с обидой сжимая губы, скрылся за дверями школы, явно опаздывая на урок. Парень вошёл в класс, как-то грубо извинился, и сел за свою парту, тут же уткнувшись в учебник. Учитель ничего не сказал, но неодобряющий взгляд всё же полетел в сторону парня, а после женщина просто продолжила урок, рассказывая что-то по истории. Фадеев толком не слушал урок, думая о том, почему и зачем к нему вообще прицепился этот Богомол. И почему его дешёвые шутки так зацепили, вероятно, это было из-за того, что Дима в принципе к этому не привык. В прошлой школе почти все были дружелюбны и хорошо общались с парнем. И тогда пришлось сделать вывод и дать себе обещание, что прямо с этой минуты, он не будет обращать внимание на этого придурка. Никакого внимание. — Эй, — это был Конченков, чуть подвинувшийся вперёд, — У тебя что-то случилось? — видимо заметил, как раздражён парень. — Да нет, просто утро не удалось, — угрюмо ответил, а после постарался сделать лицо проще. Оставшийся учебный день не прошёл спокойно, как бы Фадеев не старался игнорировать мудака из 10В, это получалось плохо. Богомол мог «случайно» задеть его в коридоре, кинуть несколько фраз вслед, подобно «Ни чё такая у тебя задница, принцесса!» И вновь смех, не только его, но и его друзей и тёлок, ходящих рядом. Стёб, смех, и противные подколы — вот, что слышал сегодня весь день Фадеев. И вот примерно так же прошла эта неделя, а потом и следующая, и подколы Максима даже вошли в привычку, как чистка зубов по утрам, и Фадеев просто научился не обращать внимание. Помимо этого было всё хорошо. Парень так же хорошо общался со Стасом и Игорем, и даже сумел завести подругу. Девочку звали Катя, невысокая, красивые зелёные глаза и русые волосы. Она была умная и смешная, а познакомились они довольно просто: она «угостила» Диму сигаретой и разговор завязался довольно быстро, после проводил её до дома и вот уже через несколько дней будет первое свидание. Проблема в этом плане, была только в том, что теперь подколы от Голышева коснулись и Катю, что очень злило Диму. — Что этому Максиму нужно от тебя? — спросила Катя, заправив короткие русые волосы за ухо. Они сидели на крыше школы, в месте, где никто их не найдёт, и спокойно курили, пока шла большая перемена. Фадеев пожал плечами, затягиваясь сигаретой, после выпуская дым. Он над этим вопросом думал уже две недели, и, к сожалению, вопрос не ушёл, как и вечное преследование Богомола. А в голове постоянно были слова Лаврова: «Положил на тебя глаз.» — Не знаю. Просто прицепился и всё, — потушил сигарету на половине, и посмотрел на девушку рядом. У неё были большие зелёные глаза, и больно уж похожи на чьи-то. Катя усмехнулась, выдыхая дым в лицо парня, а после ярко улыбаясь, — Не обращай внимание на этого мудака, думаю, ему лишь бы приебаться к кому-нибудь, — Дима вдруг протянул руку и забрал сигарету у двушки, пока та внимательно следила за процессом. Сделал несколько затяжек полной грудью, стараясь забыть Максима, ведь тот действительно просто прилип, и не выходил из головы. — Да, мой брат такой, — тяжело вздыхает, а Фадеев давиться дымом, и начинает кашлять, тем самым вызвав смех и испуг у девушки одновременно. — Он твой брат? — спрашивает с шоком, только-только отдышавшись, лицо чуть побледнело, — Шутишь? И Катя вновь заливается смехом, положив обе ладони на лицо. — Ага, старший братец, который не упустит возможность подъебать сестрицу в школе, — и мило улыбается, выкинув сигарету, которую взяла из рук Димы. Сказать, что брюнет был в шоке — ничего не сказать. Он собирается на свиданку с сестрой ебаного Голышева. Вот почему её глаза так напоминали Богомола, да и манера говорить иногда у них была схожа. — На самом деле не беспокойся, он скоро отстанет от тебя. Ему просто скучно, — спокойно говорит, поднимаясь с места и хватая рюкзак, — Пошли, сейчас звонок будет. Дима кивнул, не спеша вставая, и обдумывая слова подруги, при этом надеясь, что так и будет, ибо он уже успел действительно пострадать от проделок Богомола. Несколько дней назад Фадеева вызвали к директору, а он и понятия не имел по какой причине там оказался, пока не увидел Голышева, стоящего не далеко от кабинета и посмеивающегося. Оказалось, что тот каким-то образом нашёл тетрадь Димы у училки по русскому языку, как-то умудрился стащить, расписать её всяческими матами и разными грязными фактами из жизни учителя, после подложил обратно. Директор, думая, что это сделал Фадеев, сказал, что если ещё раз повторится подобное, то придётся звонить родителям, ведь учительница по русскому языку была просто вне себя от ярости, и предвещало то, что оценки будут занижаться, а отношение к Диме явно ухудшится. Дима вышел из кабинета в ярости, ведь его наказали ни за что и оставили заниматься после уроков, и решил, что сейчас просто хочет найти Богомола и дать ему кулаком по лицу, но ярость ушла, как только к нему подошли два друга и начали что-то активно рассказывать, он и забыл о Максиме, но после уроков всё же остался. — Ну как дела в школе, сынок? Женщина накрыла на стол, за который сел Дима, и тяжело вздохнул. Учится было не так уж и сложно для него, но вот проблемы с этим мудаком… Что ещё он выдумает? Как подставит в следующий раз? Хуй его знает. — Неплохо, мам. Про то, что Дима сидел в кабинете директора, парень не рассказал, дабы не волновать лишний раз мать. Они ещё немного поговорили, Фадеев рассказал о новой подруге, на что мать отреагировала с интересом и дружелюбием. И парень ушёл в свою комнату, включив музыку, просто лёг на кровать. Завтра пятница, последний учебный день в школе на этой неделе, и, к счастью, самый лёгкий, так что на уроки парень тупо забил, собравшись прогуляться по городу. Дима надел лишь толстовку, джинсы и кеды так как на улице было не так уж и холодно. Он накинул капюшон на голову, и, спрятав руки в карман, до темноты блуждал по городу, осваиваясь с новым местом жительства. В Самаре было не так уж и плохо, но по Питеру парень всё равно скучал. Скучал по квартире, в которой жил все 17 лет, скучал по самому городу и его переулкам, скучал по друзьям. Расставаться с тем, что тебе дорого действительно очень сложно, и сердце всё ещё ныло где-то глубоко внутри, навевая тоску. Это было простое, но необъяснимое чувство внутри живота. Просто от чего-то печально, но от чего, точно не не известно. Дима блуждал по своему району, как вдруг его остановила громкая музыка, когда он завернул в очередной переулок. Он не знал почему, но вдруг стало интересно, откуда она доноситься, ну и конечно любопытство взяло вверх, хотя разум кричал о том, чтобы тот валил домой — мать будет волноваться, на часах уже десять вечера. Фадеев завернул туда, откуда доносится музыка, а точнее — хип-хоп, и попал в тупик. Тут была стена. И только после он понял, что музыка играет на крыше, а путь туда был только по старой железной лестнице, и Дима всё-таки полез. Стена была не высокая, он забрался на крышу и тут же присел, увидев лишь одного человека. Это был парень, судя по фигуре и одежде; не высокий, в ветровке и трениках. Пацан катался на скейтборде, делал разные трюки под музыку, а после, через минут десять, остановился, скинул капюшон, и достал пачку сигарет. Сердце пропустило удар, а может и два, когда под освящением фонаря, Фадеев увидел знакомое лицо, и он тут же собрался уходить, при чём быстро. — Опять убегаешь, принцесса? — сказал достаточно громко, ведь музыка была тоже не тихая, и Дима замер спиной к нему, ведь уже положил одну ногу на лестницу. Сейчас он готов проклинать любого, ибо оставаться одному с этим отбросом явно не хотелось, но он всё-таки встал, и посмотрел на парня, так же смотрящего на него, только вот Максим улыбался во весь рот. И Фадеев, набрав воздуха в лёгкие, пошёл в сторону парня. проигнорировав его бесячее «принцесса» — Слыхал, ты с моей сестрой замутил, — усмехнулся, ища что-то по карманам, при этом хмурясь. — Мы друзья, — сказал бесстрастно, наблюдая за парнем, и спрятав руки в карман; становилось прохладно. — Ооо, друзья, ну да, — и опять смешок, а после пацан психанул, видимо из-за того, что не нашёл то, что искал в карманах, держа в зубах сигарету, поэтому говорил немного невнятно. Голышев соскочил со скейтборда, ногой пнув его куда-то в сторону, — Зажигалка есть? — посмотрел на Диму исподлобья. Губы Фадеева неодобрительно перекосились, но зажигалку он дал, после чего Голышев чиркнул и закурил. — Я, конечно, ничего против не имею, — сказал Богомол, и посмотрел куда-то в сторону, после нашёл взглядом несколько старых диванчиков, стоящих рядом, немного дальше от парней. Максим притащил их сюда ещё в лет десять, и теперь это его место. Он может тут тупо посидеть, подумать и покурить, в конце концов покататься на скейте, и тут ему никто не мешал. Идеальное тихое место, с видом город. Он подошёл к одному из диванчиков, плюхнулся на него, и взял сигарету в руку, — Но имей ввиду, она прилипучая, — видимо, рассказывает о своей сестре, — Начнёшь с ней встречаться, — и опять затягивает сигарету, — Она от тебя не отлипнет. — У вас это семейное, — едко сказал Дима, но не улыбнулся, всё так же равнодушно смотрел на парня, который уселся в расслабленной позе; Фадееву даже показалось, что тот накуренный. Макс довольно усмехается, в после кивает на соседний диван, как бы приглашая Диму присесть, и тот не сопротивляется. Домой не хотелось, поэтому спешить некуда. Не умрёт же он от десяти минут наедене с Голышевым. Но это не точно. Музыка всё так же громко играет, сменяясь с песни на песню, Дима рассматривал соседнюю стену, разрисованную граффити. — Ну, что тебе сказал директор? Старый чёрт, от него не так просто избавиться, — расслабленно сказал Макс и странно смеётся. Нет, он точно накуренный. — Скажи, — Фадеев с раздражением смотрит на парня, — Ты реально такой мудак, или тебя просто забавляет так вести себя? — говорит серьёзно, щуря глаза, и рассматривая Богомола, пока тот вновь смеётся. Да что, сука, смешного? — Как я веду себя? — говорит на расслабоне, с нотками игривости. — Как последний уеб… — Кто тут? — третий голос вмешался слишком резко. Голос строгий, мужской. — Сука, менты, — Максим вскакивает тут же, выключая музыку, и хватая скейт, пока Дима вовсе не понимает, что происходит. Фадеев ни разу не попадал в такие ситуации, ни разу не убегал от ментов, ведь он законопослушный пацан, который приходит домой во время. Он это просто… Дима… Максим вдруг хватает Фадеева за локоть, поднимая с места, кидает быстрое «Бежим, блять!». И они бегут, а Дима, точно бухой, не понимает куда, и даже не запоминая, куда они поворачивают, где прыгают и успевают перемолвиться матами. Они тупо бегут туда, куда глаза глядят, заворачивая за переулки, и успевая смеяться при этом. Адреналин играет в крови, парень чувствует необъяснимую свободу и некий страх одновременно. Только остановившись, Дима начинает хватать губами свежий воздух, как рыба, оперившись руками о коленки, и согнувшись в животе. Максим смеётся, а Дима всё ещё не понимает, что вообще произошло. — Неплохо бегаешь, принцесса, — хлопает Голышев по плечу, и идёт чуть дальше, тяжело дыша, и улыбаясь. Дима тоже улыбнулся, не каждый день чувствуешь такие необъяснимые чувства; такой драйв. Он понимал, что дома получит пизды, но так хорошо не было уже около месяца. с того момента. когда он узнал, что покидает родной город. Ноги немного болят, а в коленках странный холодок, парень смотрит в голубые глаза, которые смотрят с такой детской забавой… Фадеев и не помнит, когда последний раз встречал людей, которые так радовались малейшим причинам. Наверное Максим просто жил, не заботился о будущем, о завтрашнем дне, не думал о том, что может испортить настроение. Фадеев встаёт ровно, кладя руки на талию, осматривается, пытаясь вспомнить хоть что-то знакомое. — И где мы? — Около моего дома, тут от твоего несколько шагов. Дима не стал спрашивать, откуда он знает, где тот живёт. Это сейчас не очень интересно. Максим смотрит с улыбкой на Диму, а когда тот поворачивается к нему лицом, то Голышев вдруг размахивается и ударяет не сильно парня кулаком в нос, от чего отшатнулся, схватившись рукой за место удара, и жмурясь от неожиданной боли. — Ты совсем охуел?! В ответ только смех, и Фадеев окончательно не понимает, что, блять, происходит. — Что ты ржёшь? — трогает нос, жмурясь иногда, и наконец встав ровно; после сказанных слов Максим ржёт ещё больше, наблюдая за Димой, — За что? — За то, что уебаном назвал, — не переставая улыбаться говорит Голышев, смотря на парня со странными искорками в небесных глазах. Крови не было, но нос болел сильно, и Фадеев постоянно его трогал, словно пытаясь проверять, сломал ли Богомол его окончательно. Почему стоит им встретиться всегда страдает нос Димы?! Дима и Максим вместе идут до дома, что-то обсуждая и смеясь, и вроде бы, Дима даже забыл, что тот стебал его вот уже две недели, что чуть не сломал ему нос. Дважды. Они просто… Просто отдыхали, находили общие темы, а после расстались, сказав друг другу лишь простое «Ну, пока.» Вероятно, такой день был первым и последнем для них, а может и нет, но Фадееву понравилось то, кем он себя почувствовал, пока бежал от мента. который так и кричал «Остановитесь, говнюки!» Ну и конечно, дома ему прилетело. Мать высказала то, какой он неблагодарный, мог бы хотя бы позвонить, ведь она волнуется, но Диме было действительно всё равно сейчас. Он просто ушёл в комнату и плюхнулся на кровать, засыпая, а сердце всё ещё стучало так же сильно, как и после побега.