The best view comes after the hardest climb

      - Любимый фильм? — чик, чик.       - Дневник памяти. — чик чик.       - О боже, почему я не удивлен? — Чик.       - Да ты сам, наверное, смотрел «Титаник» и ревел как девчонка, когда Джек тонул!       - Эй, они могли поместиться там вдвоем, это доказано много раз! — Рука с ножницами начинает совершать хаотичные движения, непосредственно рядом с моей головой, что до жути пугает.       - Ну да, ну да. — Рука упирается в бок, и вся поза выказывает его недовольство.       - Гарольд, эта тема закрыта, и лучше бы тебе сидеть смирно, а то я отрежу все твои кудряшки.       - Не ври, ты в восторге от них. — За спиной слышится вздох и приглушенное ворчание, включающее слово «придурок».       - Они действительно мягче, чем кажутся. Сейчас я нанесу мазь, и мы закончили. Все это время я сидел перед небольшим зеркалом, которое принес Луи, чтобы я видел, что он не отрежем мне слишком много волос, и обработать огромную шишку на голове, которую я посадил себе, пока в отключке летел на пол в офисе. Когда Луи зашел ко мне в палату с ножницами, первая мысль была бежать, куда глаза глядят, но все обернулось не так уж плохо. Участок кожи без волос почти не виден, а чувствовать прохладные пальцы Луи и себя в волосах стало приятным бонусом, и окупило все моральные страдания.       - Оно стоило того? — его голос был действительно задумчивый, без игривых ноток, как пару минут назад. Он собирал ножницы и мазь, и не смотрел мне в глаза, когда задал вопрос, но я сразу же понял, о чем он.       - На тот момент это казалось, что это стоило всего. Я думал, что это полностью изменит мою жизнь, я вырвусь из рутины, а если проиграю, то это уничтожит меня. Как видишь, у меня переутомление и огромная шишка, но я жив. Только я не представляю, что мне делать дальше…       - Знаешь, у судьбы много вариантов для нас. Я ведь тоже не мечтал быть мед братом. Я думал, что буду как Лиам, доктором. Но, медицинский колледж оказался мне не по карману, так что мама устроила меня в больницу, потом я прошел курсы, и вполне доволен. Со временем понял, что даже если бы я отучился на доктора, не смог бы работать.       - Но почему? Я видел, как ты ладишь с пациентами, они обожают тебя. — я был действительно в недоумении, и хотел, чтобы ему не нужно было торопиться на раздачу лекарств, чтобы узнать о нем побольше.       - Я понял, что работа доктора это не только сообщать радостные вести родственникам, что с их близкими теперь все в порядке, но приносить и плохие известия… И вся та боль, которую ты испытываешь, когда видишь, что не можешь помочь пациенту… Я не… Нужно быть намного сильнее, или даже чуть-чуть хладнокровным. Думаю, во мне нет этого. — Он замер посреди комнаты, скрестив руки на груди и забыв о своих принадлежностях. В его глазах было столько чувств и эмоций, что я готов был броситься к нему и подарить ему самые сильные объятия, на которые только способен, но вряд ли это уместно.       - Ты делаешь удивительную работу, Луи, я это вижу. Лиама я видел только первый раз, когда прибыл, а ты со мной на протяжении двух дней и помогаешь во всем. Я… ценю это. — Это смущение? Его щеки действительно порозовели, или мне кажется?       - Тебе говорили, что ты можешь быть удивительно очаровательным, Кудряшка? Думаю, ты реабилитировался за тот раз. — он пошел к двери, собрав все принадлежности, но замялся на самом пороге. — Сегодня я… дежурю ночью. И вообще это довольно скучно, но я обязан сидеть и следить за тем, если кому-то из пациентов станет плохо, что случается довольно редко… Так что. Может быть, ты хочешь присоединиться ко мне? Мы могли бы сыграть в карты, или…       - Да, да, я бы очень хотел. — я даже не дал ему договорить, но сразу же опомнился. — Если ты не против, конечно.       - Я сам это предложил, так что если ты меня утомишь, буду виноват только я. — и он ушел, весело скрипя подошвами и напевая мелодию себе под нос. Колени у меня подкосились и я рухнул на кровать. Рядом с ухом завибрировал телефон. Найл интересовался, как у меня дела. Я быстро напечатал ему ответ, и понял, что впервые за многие месяцы, я улыбаюсь так широко, что начинают болеть щеки.       «Ты не поверишь! Он просит побыть с ним на ночном дежурстве!!!» ***       По ночам, больница довольно жуткое место, с мигающими лампами и пустыми коридорами, но только если вы не сидите в ординаторской, укрытые пледом, делите наушники на двоих, и пытаетесь смеяться не слишком громко, чтобы это принесло кому-то неудобства. Мы смотрели какую-то тупую комедию, и мой живот уже болел от смеха, а из глаз текли слезы. Луи подтрунивал, что меня палец покажи, и я буду смеяться, но видимо весь мой стресс, и нехватка отдыха сейчас выходили наружу.       Пошли финальные титры, а стрелка на часах подходила к двум ночи, но я не хотел спать, а лишь сильнее прижиматься к теплому боку Луи. Он положил голову мне на плечо, совершенно не испытывая стеснительности, тогда как я умирал каждый раз, когда его волосы щекотали мне шею и я втягивал их зимний, мятный запах.       - Я подумал, что смог бы открыть свое дело. Не с таким большим оборотом, как в прежних фирмах, где я работал, но оно было бы мое. И я бы создал удивительную команду, где никому бы не приходилось идти по головам, чтобы заполучить проект. К нам бы приходили семьи, а мы бы проектировали им дом их мечты.       - Звучит прекрасно. — Голос Лучи мечтательный. Он завозился под пледом и вдруг оказался прямо у меня перед носом. Его тонкие губы немного блестели, от того, что он облизывал их, а взгляд бездонных глаз приковал меня к месту. — Гарри, ты бы спроектировал дом моей мечты?       - Да, если в этом доме будем жить ты и я. — Последнее, что я запомнил перед тем, как его мягкие губы столкнулись с моими, было неподдельное удивление, а потом я потерялся в своих ощущениях от его теплых рук у меня на шее, то, как я мог обхватить его талию и прижать ближе к себе. Его губы, губы, губы, что так идеально подходили к моим, и тот огонь, что начал зарождаться во мне и требовать больше и больше.       Луи вертелся у меня на коленях и чувствовал его упругую задницу, которую так сильно хотел сжать в своих руках. Он постанывал, когда я переместился на его шею и стал выцеловывать сладкое местечко за ушком, но миг, и мои руки сжимают воздух, а дверь с громким хлопком ударяется о стену, и он бежит на сигнал надрывно звенящего сигнала о помощи из палаты пациента.       Больше я не видел его в ту ночь, сразу как он ушел, прибежал запыхавшийся Лиам, но он вряд ли обратил на меня внимание, и так же стремительно убежал. Мои щеки были красные, и сердце готово выпрыгнуть из груди. Мне должно было жаль беднягу, которому потребовалась помощь, но все мои мысли как сумасшедшие твердили о Луи, Луи, Луи, а губы все еще покалывало от его поцелуев. Я вернулся к себе в палату, и спал как убитый до самого утра, а когда проснулся, то на моей прикроватной тумбочке лежала записка.       «Если ты переживаешь о пациенте, то все хорошо, Лиам проделал отличную работу. Сегодня у меня выходной, но мы увидимся завтра, Кудряшка. P.S. Я надеюсь, что мы продолжим то, на чем остановились ххх».       Все мое лицо горело от смущения и тугого узла возбуждения, что зародилось внизу живота, и которое спадет только тогда, когда я снова увижу его.