Тодороки.

Изуку нервничала. Отец был непреклонен и с несвойственной ему уверенностью и твёрдостью говорил о замужестве. Ему не были интересны никакие доводы. Мать тоже вела себя странно и на просьбы вразумить отца только качала головой, начинала плакать и без конца извиняться. И это угнетало Мидорию. Она была влюблена во всех героев заочно, просто потому, что они делали великие и хорошие дела. Кроме Всемогущего, Изуку практически ни с кем, по крайней мере так долго, не разговаривала. А тут Старатель решил взять её в жёны. Зачем она ему такая неопытная, неуклюжая, молодая? Они даже не знакомы. Конечно, личную информацию о героях накопать невозможно и было непонятно, была ли у Старателя хоть какая-то семья или он всю жизнь прожил один? Нет ничего удивительного в том, что герои скрывают свои семьи и дорогих им людей. У них слишком много врагов, и злодеи зачастую пытаются воздействовать через близких. Да и как вообще может выглядеть их брак? Ей всего лишь девятнадцать, Изуку ещё с парнем-то ни разу за свою жизнь не целовалась, что она сможет дать Старателю? Может, стоит с ним поговорить и объяснить герою, что в жёны Изуку совершенно не годится? Он ведь герой, он обязательно её поймёт! Изуку намотала на палец выбившийся локон волос из причёски. Мать собрала её волосы вверху, купила ей новое белое платье и нарядила её чуть ли не на свадьбу. Мидория даже в зеркало смотреться не стала. Она нервничала всё больше, а жених должен был появиться с минуты на минуту. Инко постучала, но не дождавшись разрешения, вошла. Она выглядела очень взволнованной. За то время, что отец вернулся из командировки, мать словно постарела и осунулась. — Изуку, — женщина подошла к дочери, сжимая её в крепких объятиях, — прости меня, что всё так вышло, я… — Всё нормально, мам, — она обняла её в ответ, руки дрожали, но голос всё ещё слушался, не выдавая волнения. — Я поговорю со Старателем и думаю, что он всё поймёт. Он же герой. Инко отстранилась и как-то печально выдохнула, покачав головой. — Ты у меня красавица, — женщина погладила её по щеке. — Рано тебе замуж. — Мам, всё будет хорошо, — Изуку зажмурилась, накрывая ладонь матери своей рукой и прижимая её ближе к лицу. — Всё обязательно образумится. Они обе вздрогнули от звонка в дверь и как-то затравленно переглянулись. — Я пойду, — Инко первая направилась к двери. — Не задерживайся тут долго. Изуку облегчённо выдохнула тому, что у неё есть несколько секунд для того, чтобы привести мысли и чувства в норму. Даже если полностью собраться не получится, она всё же не хотела выглядеть слишком испуганной. Гость нашёлся в гостиной, вместе с отцом, пока мать, похоже, накрывала на стол. Изуку бы тоже предпочла бы сейчас же отправиться к родительнице, но пока она так храбро и решительно настроена, стоило обсудить всё с героем. Он обязательно поймёт её. — А вот и Изуку, — первым заметил её отец. — Познакомься со своим будущим мужем. Мидория вздрогнула под пристальным взглядом и почувствовала себя просто крошечной, когда мужчина поднялся. Он выглядел сурово, глаза его ничего не выражали. Он ведь герой, повторяла про себя Изуку. На нём не было огненного покрова, и Мидория могла разглядеть твёрдый подбородок, крупный нос. Этот человек внушал трепет и волнение. Сейчас он не был Старателем, а мужчиной, совсем незнакомым и малоприятным на вид. — Очень рада с вами познакомиться, — она склонилась, разрывая зрительный контакт и запрещая себе испуганно пятиться. — Посмотрю как там Инко справляется, — отец поднялся. Изуку испуганно посмотрела на родителя. Он ведь не собирается оставить её наедине с этим мужчиной? Но он уходит, и Мидория чувствует ужасное давление. Она нервно сглатывает и резко разворачивается к названному жениху, смотря на него подозрительно и недоверчиво. — Вы Старатель? — она до сих пор не узнаёт его без огненного покрова. — Тодороки Энджи, — представляется ей мужчина. — Старатель. Изуку вздрагивает и кивает. Будет как-то глупо пытаться представиться, он явно знает многое о своей невесте. — Зачем я вам? — потерянно спрашивает Мидория, с опаской оглядывая пути отступления. — У меня совсем нет причуды и… — Я знаю, — резко и грубо перебивает мужчина, заставляя внутри всё сжиматься от страха. — Ничего особого от тебя, Изуку, не ждут. Ты должна родить мне ребёнка. Этого достаточно. Мидория чувствует мелкую дрожь в теле, отчаянно обнимая себя за плечи и непроизвольно устремляя взгляд в пол. Его слова эхом проносятся в её голове. Кажутся какими-то неправильными и дикими. Ребёнок? Ей ведь только девятнадцать, какой ребёнок в таком возрасте? Да она сама ребёнок! И мысль о близости с ним пугает до чёртиков. Изуку не хочет думать о подобном и гонит неприятные мысли из головы. — У меня нет причуды, — голос дрожит и не слушается. — Я это знаю, — в который раз повторяет мужчина и голос его становится чуть резче и более раздражительней. — У меня уже есть дети со способностями. Мне нужен ребёнок от тебя. Мидория смотрит с недоумением. Ребёнок от неё? Что в ней такого особенного? То, что у неё нет причуды? И стоп… у него уже есть дети? Значит, у Старателя уже была жена? Что с ней стало? Она умерла? Зачем же ему жениться ещё? — Я не хочу детей, — это не то, что Изуку думает и уж тем более не то, что собиралась сказать. Но в голове такая каша и собственные чувства перемешались, мешая мыслить рационально. Она действительно не хочет детей. Но не вообще, а именно сейчас. Да и замуж тоже не горит. — Твоё мнение мне не интересно, — мужчина хмурится, подходя ближе к девушке. — До нашей свадьбы ты ещё можешь ходить в свою академию, но после замужества ты заберёшь документы и будешь занята домом. Изуку словно острым режут вдоль живота, цепляя все внутренности разом. Какого чёрта? На глаза наворачиваются слёзы. Она болезненно переживала отсутствие у себя причуды, пыталась найти себя заново в этом мире, похоронила мечту о том, чтобы стать героем, обрела что-то значимое и теперь вынуждена лишиться и этого? Чтобы заниматься домашними делами? Это не то, чего она хотела! — Но я… — В моей семье не будет полицейских, — тут же отрезал Старатель. — К тому же, моя жена обязана всегда быть дома. — Я не ваша жена, — Мидория отступила назад. — И не стану ею. Губы мужчины растянулись в какой-то нехорошей ухмылке, и у Изуку ёкнуло сердце. Его уверенность, насмешка во взгляде и полное превосходство. Было что-то, чего не знала она. Почему отец согласился? Почему мать не стала возражать? Почему именно она понадобилась Старателю? Изуку не могла не думать. Он явно хотел сказать что-то ещё, но в гостиной появилась взволнованная Инко. — Прошу всех к столу, — быстро пролепетала она и, схватив дочь за руку, быстро повела за собой. Изуку испытала просто невероятное облегчение, давление куда-то пропало, и она смогла вздохнуть полной грудью. Мидория видела Старателя только по телевизору, и он создавал ощущение надёжности и силы. Сейчас эта мощь давила и подавляла. Как возможно жить с таким человеком под одной крышей? В голове всё было сумбурно, и Изуку никак не могла подобрать слов для вопроса. Да и о чём она хотела спросить свою мать? За ужином Изуку не проронила ни слова. Несмотря на то, что ей не хотелось есть, она старательно делала вид, что увлечена едой и внимательно вслушивалась в то, о чём говорят взрослые. Инко тоже практически молчала, лишь нервно отвечала на прямые вопросы, обращённые к ней и то, касающиеся дочери. Говорили в основном мужчины и казалось что это устраивало всех. Изуку чувствовала на себе взгляд Старателя, но на него не смотрела. Тодороки не мог оторвать взгляда от молодой невесты, как бы не хотел, но пристально вглядывался в черты её лица. Изуку была копией своей матери, тут ничего не поделаешь. Ничего отцовского. Ни поведения, ни внешности, ни способностей. — Ваш сын ведь уже учится в ЮЭй? — внезапно спросил Мидория. — Да, Шото уже на четвёртом году обучения А-класса, — согласился Тодороки, с любопытством наблюдая за тем, как замерла Изуку удивлённо распахнув глаза. Ведь Кац-чан тоже в этом классе! Неужели сын Старателя учится вместе с Бакуго? При мысли об этом стало как-то не по себе. И что выходит… сын Старателя её одногодка? Это же уму непостижимо! Как она может стать ему женой? Когда один из его детей одного с ней возраста! — Изуку тоже мечтала поступить в эту академию, — заметил её отец. — Но вовремя сдалась и поняла, что это ей не по силам. От этих слов стало как-то болезненно на душе. Не по силам… беспричудная… бесполезная… Деку. Как же Кац-чан прав относительно неё. — Ты хотела стать героем, Изуку? — обратился к ней Тодороки. Мидория нехотя подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. Она не отказалась от мечты совсем, просто решила идти немного другим путём. Быть героем по своему, без официального звания. — Изуку с детства восхищается героями, — поделился информацией её отец. И зачем-то добавил: — Всегда восхищалась Всемогущим и хотела на него походить. Изуку даже поёжилась. Потому что Старатель нахмурился, бросив на неё недовольный взгляд. Словно она в чём-то провинилась. — Все дети в своё время восхищались Всемогущим, — спокойно отозвался Тодороки. И Изуку очень захотелось возразить, сказать, что он до сих пор кумир номер один, привести в свою комнату и показать плакаты и статуэтки, посвящённые Всемогущему. Он ведь первый. Изуку так и хотелось съязвить, но она бы никогда не решилась. Всё это резко показалось неправдоподобным, каким-то дурацким сном. И Мидория побыстрее захотела проснуться. Но ужин тянулся мучительно медленно. Разговор взрослых перестал быть интересным, и Изуку совсем потерялась в собственных мыслях. Она не герой. И не сможет стать полицейской. Только женой героя. Заниматься домом, детьми, наблюдать за тем, как Кац-чан получит всё то, о чём она так мечтала. Интересно, как отнесутся к ней дети Старателя? И почему внутри она будто бы уже согласилась на всё это? Как-то пусто и безразлично. За неё всё решили, не спросив её мнения. Почему-то посчитали удобным поставить перед фактом. Отбирают последние крупицы мечты… Это так несправедливо! Изуку вспомнила, как кинулась спасать Кац-чана не думая ни о чём. Его глаза просили о помощи. Интересно, если бы она встретилась с ним сейчас? Стали бы её глаза просить о помощи? И помог бы он, герой её детства?