Тодороки.

Изуку сидела на кровати, прижимая ноги к груди и крепко обнимая их руками. Её тело слегка потряхивало и она тихо всхлипывала. Послезавтра её свадьба! И она совершенно ничего не могла с этим поделать. Мать слёзно просила её не противиться, иначе Изуку себя же и погубит, всё время извинялась и просила прощения. Пыталась оправдать отца и не отвечала напрямую на вопросы. Отец же стал как-то холоден и отстранён. Словно чужой. Мидория не понимала его! Пыталась объяснить, что не сможет быть женой Старателя, что существует множество причин против этого брака, но он был непреклонен. Что произошло с этим миром? Разве можно в их-то время кого-то выдавать замуж насильно? Она сходила в академию два раза, попрощалась с одногруппниками, все в классе каким-то образом уже знали про её свадьбу и поздравляли. Изуку с улыбкой на лице принимала их поздравления, не желая, чтобы кто-то знал об истинных обстоятельствах этого брака. А ещё Мидория с неким ужасом вспоминала день рождения Фуюми. Помимо того, что Шото оказал на неё большое впечатление, так ещё и слова дочери Старателя выбили почву у неё из под ног. Но Изуку так и не решилась спросить у Старателя о причине развода с бывшей женой. Всё это было очень скверно и некая напряжённость чувствовалась между ней и детьми её будущего супруга. Они улыбались и даже общались вполне дружелюбно, но под этим Изуку чувствовала холод и враждебность. И была рада тому, что у неё не выпало возможности поговорить с детьми Старателя наедине. Энджи предложил ей остаться переночевать в комнате для гостей, но Изуку категорически отказалась. Мысль о ночёвке в этом доме пугала её. Как она вообще сможет жить в этом доме? К счастью и невероятному облегчению Мидории, её будущий супруг отвёз её домой. Дома Мидория пыталась поговорить с родителями, впервые устроив истерику, потому что нервы её были на пределе и впечатления от встречи с будущими родственниками повлияли на тонкую психику. Но безрезультатно! Абсолютно! Второй день подряд Изуку ничего не ела. Не потому что устроила забастовку, просто в горло ничего не лезло. И неприятное чувство тошноты не покидало. Становилось действительно страшно, когда день её свадьбы становился всё ближе и ближе. Она совершенно не знала этого мужчину, его семью. Она чувствовала давление, находясь рядом с любым из членов семейства Тодороки. Словно она виновата в чём-то ужасном. Но ведь Изуку ничего не делала… Совсем ничего. И замуж не собиралась, мечтала о карьере героя, а пошла в полицейские и в итоге просто закончит замужеством. Изуку, спешно размазав по лицу слёзы, выглянула в окно. Было уже темно и мелкий противный дождь накрапывал. Мидория накинула курточку и прокралась к выходу. Она не могла больше оставаться в этом доме, стены давили, а мысли путались. Хотелось пройтись и развеяться, подышать прохладным воздухом и продрогнуть под сильным ветром. Погода действительно оказалась той ещё дрянью и, зябко кутаясь в курточку, Мидория добрела до детского парка, устало опустившись на влажную скамейку. Прохожих не было, небо заволокли тёмные тучи и не было видно даже луны. Тускло горел фонарь, изредка помигивая. С шумом и скрипя, раскачивались на ветру качели. Изуку обняла себя за плечи, наклонившись вперёд и вновь всхлипнула. Она ничего не могла поделать с этой ситуацией. Сбежать? Но куда? И бросить маму? Мидория видела, как болезненно всё это даётся её матери, как она сама переживает и не находит себе места. Да и документы её у Старателя, он ведь оставил их у себя после того, как забрал из академии. Нет, мысль о побеге была самой отчаянной и нереальной. Никакие уговоры и доводы не действовали. Изуку просто оставалось принять своё положение. Она беспомощна. Всегда такой была. Беспомощной и бесполезной. Ветер только усилился и Мидория, обнимая себя холодными руками, тихо заплакала. С неба упали первые тяжёлые капли дождя и громкий грохот разразился в небе. Но Изуку даже не дрогнула, когда начался ливень. Капли были холодными и быстро намочили одежду. Заболеть, конечно, не вариант. Она выздоровеет и её замуж всё равно выдадут, лишь оттянет пару дней, да испортит в конец отношения с будущим супругом, которых, к слову, совсем нет. Но зачем ухудшать своё положение? Но даже логически рассудив, что лучше вернуться домой, Изуку не смогла заставить себя подняться на ноги. Эта жизнь всегда была слишком несправедлива к ней, постоянно ставя подножки и отбирая самое дорогое. У Мидории словно явственно пробежали перед глазами двое детишек. Она ведь часто играла с Бакуго на этой площадке. Как же она завидовала и искренне радовалась за Кацуки. Когда у него проявилась такая сильная причуда, когда он умело ею овладел, когда поступил в ЮЭй, когда занял первое место на школьных соревнованиях. Она всегда радовалась за него. Ведь если она сама не могла воплотить в реальности все свои желания, за неё это делал Бакуго. А теперь они даже не видятся, и Мидория порой гадает, стал ли его характер ещё хуже? Но Кацуки ей уж точно не помощник. Всемогущий бы точно не поступил бы, как Старатель. Он бы не стал принуждать к браку молодую и неопытную девушку против её воли. Изуку хватило краткого времени, чтобы поговорить со Всемогущим и понять, что он очень добрый и честный. Она безмерно его уважала. Всемогущий никогда бы не сделал ничего плохого, ничего бесчестного, ничего порочащего имя героя. Неужели Бакуго в будущем будет походить на Старателя, а не на Всемогущего? От этого внутри всё сжалось. Нет, Кац-чан не может стать таким… Изуку дрогнула, потому что резко стало темно и её накрыло сверху чем-то тяжёлым. Она подняла руки и стянула с лица плотную ткань, оборачиваясь. Надо же, стоило только подумать… — Ну и чего ты расселась под дождём, Деку? — неприязненно скривился Бакуго. И улыбка, идущая от самого сердца, тянущаяся откуда-то изнутри, появилась на её губах. — Кац-чан, что ты… Изуку посмотрела на курточку, что держала в своих руках. Это была её куртка. Но откуда? — Твоя мать позвонила моей и попросила тебя найти. Я ведь почти герой, так что должен искать сбежавших из дома идиоток, — с большой неохотой пояснил Бакуго, засунув руки в карманы. — А ты сюда поплакать пришла? — Я не плакала, — попыталась возразить Мидория. — Это дождь. Дождь, хоть и почти сошёл на нет, но всё же продолжал идти. Кацуки, попав под дождик, стоял с мокрыми волосами и они непривычно льнули к его голове, переставая быть привычно-колючими. — Будто я не знаю, как выглядит твоё лицо, когда ты плачешь, дура, — оскалился Бакуго. Действительно, кому как не тому, кто тысячу раз доводил её до слёз, знать, как она выглядит плачущей. — Это другое, — Изуку дёрнулась, отворачиваясь, не решаясь смотреть в глаза Кацуки. — И я не сбегала, просто вышла погулять. — И впервые в жизни не сказала своей матери куда идёшь? — в его голосе слышалось недоверие. — Такая правильная Деку и… Она ждала этого «и», но так и не получила продолжения. А спрашивать не стала. Знать что-то лишнее сейчас может быть очень болезненно. — Значит, ты выходишь замуж? — он спросил слишком резко, просто неожиданно. Мидория резко развернулась, смотря на него большими глазами полными удивления. Откуда он знает? Почему он знает? Почему? И что говорить Кац-чану? — Твоя мать сказала моей, — Бакуго выглядел хмурым. Изуку нервно выдохнула и отвернулась. Захотелось плакать. Они не разговаривали целый год и целую вечность просто по-человечески. Мидория накинула тёплую курточку поверх вымокшей ветровки. Что ей сказать Кац-чану? Он ведь поймёт, что что-то не так. А даже если и не так, они больше не друзья... — Послезавтра, — голос дрожал и не слушался. Она действительно настолько ничтожно выглядит в его глазах? Всегда была жалкой? И сейчас, должно быть, не лучше... — Как ты... — он взорвался и резко замолчал. — Тебе ведь только девятнадцать, ты ещё недоучилась, куда так торопиться? Или ты думаешь, что такую неудачницу больше никто замуж не возьмёт? Почему ты... Изуку понимала, что Кацуки зол. Нет, он просто в ярости. Но почему? На глаза снова навернулись слёзы и она сжалась, обнимая себя за плечи. — И академию бросила, — продолжал рычать на неё Бакуго. — А как же твоя мечта? Ты... сдохни ты уже, тупая дура! Мидория всхлипнула. — И кто твой жених? Чем он хорош? Жалкая пародия на героя? Ты бы на обычного не посмотрела! Ты же всегда бредила этими героями! Крышу от счастья снесло, что кто-то из героев обратил на тебя внимание? Не могла подождать?! Изуку дрогнула. Не могла подождать? Чего она не могла подождать? Мидория вскочила на ноги, стоя лицом к лицу с Кацуки. Он был зол, но не пугал. Изуку была почему-то уверена, что вреда он ей не причинит и задирать точно не будет. — Кац-чан... — Заткнись! — Бакуго шагнул к ней, стискивая руки в кулаки. — Ты просто безмозглая овца! Всегда была такой тупой! Ты... — он выдохнул, на миг закрыв глаза, а когда посмотрел, то выглядел собранным и более спокойным. Голос его был твёрдым и негромким. — Иди домой, твоя мать за тебя переживает. — Но Кац-чан... — И поздравляю, — он скривился, — с будущей свадьбой. Изуку почувствовала слёзы на щеках. Недосягаемым героем её детства был Всемогущий. Тот, на кого было приятно равняться, кто служил идеалом и примером. Настоящим героем её детства был Кац-чан. Тот, на какого можно было положиться, кто всегда защищал и оберегал. И даже этот герой ничем не сможет ей помочь. — Стань первым, ладно? — она смотрела ему в лицо, а по щекам текли слёзы. — Если кто-то и достоин превзойти Всемогущего, то только ты, Кац-чан. — Я это знаю, идиотка, — оскалился он. — Я всегда буду смотреть на тебя, — Мидория улыбнулась сквозь слёзы. — Для меня только ты номер один. И пока Бакуго ничего не ответил, она обняла его, с испуга закрывая глаза и мазано поцеловала в губы. Пусть хоть что-то не достанется её мужу, и свой первый поцелуй она отдала своему герою. Изуку отстранилась резко, смотря с печальной улыбкой на покрасневшего и растерянного Кац-чана. Редкое и единственное в своём роде зрелище. А потом развернулась и сбежала. Сбежала от того, чего у неё никогда не будет. Сбежала, пока не придумала себе лишнего. Сбежала, потому что ей позволили это сделать. Дома она часа два выслушивала плачущую мать, успокаивала её и заверяла, что всё будет хорошо, что она не сбегала и к свадьбе готова. Теперь уж действительно готова. По крайней мере, твёрдо решила не отступать.