Тодороки.

Она в белом. Изуку смотрела на себя в свадебном платье и не верила. Нет, это не могло с ней происходить. Она невеста… Даже в этом неудобном платье, на каблуках, при макияже и красивой причёске — она не чувствовала себя действительно невестой. Разве невеста не должна быть счастливой в день своей свадьбы? Сегодня она выходит замуж, а на душе так тревожно и страшно. — Моя девочка такая красивая, — Инко вытирает носовым платком слёзы с лица и пытается улыбаться. — Я не думала, что так скоро увижу тебя в свадебном платье. Изуку выдавливает из себя улыбку. Не очень уверенную, робкую и слегка испуганную. Сегодня она ещё Мидория, сегодня она ещё принадлежит самой себе. Что будет ожидать её в этом браке? — Мы же говорили, мам, — она поджала губы, на миг стушевавшись, но тут же постаралась взять себя в руки. — Тодороки-сан герой, и он позаботится обо мне. Но Инко лишь печально покачала головой. Она не была согласна со словами дочери. Она не хотела, чтобы Изуку выходила замуж не по любви. Ей бы выучиться, повстречаться с мальчиками, найти кого-нибудь своего возраста. Того, кого Изуку полюбит всем сердцем. — Если бы я только знала всё заранее, — Инко сжала дочь в объятиях. — Если бы я хоть что-то могла сделать... — Успокойся, — Изуку обняла мать. — Я с этим справлюсь. Не думаю, что всё плохо. Они находились в гостиной и ожидали, когда за ними приедет машина. Энджи сказал, что пришлёт свою, и это уже было обговорено между родителями. Всю свадьбу, платье Изуку и прочие расходы он взял на себя. Изуку этого не говорили, но она всё равно узнала. Одно это заставляло её чувствовать себя неуютно. А ещё на церемонии должны будут присутствовать его дети. Интересно, Шото тоже будет? Как он поведёт себя? Изуку чувствовала вину. Несмотря на то, что она ничего и не делала, не имела никакого отношения к разводу родителей Шото, но всё равно ей казалось, словно это она вмешалась в чью-то семейную жизнь. — Машина уже подъехала, — сказал отец, войдя в гостиную. Изуку кивнула и постаралась взять себя в руки. Главное не струсить и не отступить. Это всего лишь регистрация её брака. Инко замялась, растерянно завертев головой. — Не стоит задерживаться, мам, — Изуку потянула мать за собой к выходу. Это будет длинный и тяжёлый день. С сегодняшнего дня она больше не ночует дома. Интересно, у неё будет отдельная комната или… Мидория погнала эти мысли прочь. Мысль о возможной близости со Старателем пугала её, и она старалась не думать об этом. Ведь если ему нужны дети от неё, то супружеских обязанностей не избежать. Но, может быть, он не потребует от неё этого сейчас? И даст ей хотя бы время свыкнуться с её новым положением. Если она поговорит с ним, он ведь поймёт? Регистрация была обычной и прошла почти мгновенно. Изуку словно выпала из реальности. Всё прошло так быстро и сумбурно, что она ничего не успела ни понять, ни запомнить. Когда она поставила свою подпись в документах, подтверждающих их брак? Когда успела высказать своё согласие на сам брак? Изуку настолько изнервничалась, что её даже начало подташнивать, но она старалась держать себя в руках, а реальность куда-то уплывала. Она смотрела на Старателя, нервно моргала и словно ничего не понимала. Разум отключался, не желая работать. Она не думала, что испугается происходящего до такой степени. На самой регистрации присутствовали только родственники. Это Изуку запомнила, потому что запнулась о длинный подол платья и чуть и не столкнулась нос к носу с Шото, поймав его недовольный взгляд. Была небольшая фотосессия, а потом началось самое страшное. Свадебный банкет. На котором присутствовали дальние родственники и коллеги по работе её мужа. Изуку знала некоторых героев. Энджи постоянно был где-то с гостями и, к счастью, Изуку могла от него отдохнуть. Но к ней то и дело подходили, задавали какие-то идиотские вопросы и не хотели оставлять в покое. Она не понимала к чему весь этот фарс. Для кого эта свадьба? Изуку ведь считала, что это будет тихая закрытая церемония. Были дальние родственники её мужа, которых Изуку вообще не знала. В какой-то момент она потеряла в толпе незнакомцев и своих родителей, и мужа, и его детей, но её взгляд зацепился за разноцветные волосы. Изуку никогда не думала, что будет так рада увидеть этого угрюмого парня, поэтому тут же поспешила отцепиться от назойливой собеседницы и, прихватив подол платья, направилась к Шото. Но с каждым шагом от уверенности не оставалось и следа. Что она ему скажет? Зачем вообще к нему идёт? Но лучше уж Тодороки, чем эта приставучая женщина с вопросами о семье, детях и большой чистой любви. Возле Шото она затормозила и выпустила ткань из рук, нервно повертела головой, как бы ещё надеясь встретить хотя бы Фуюми. Но когда она повернулась лицом к Тодороки, тот уже стоял к ней лицом, смотря слегка прищуренными глазами сверху вниз. Изуку сжалась, непроизвольно втягивая голову в плечи и трусливо отступая. Язык словно прирос к нёбу и она не смогла из себя выдавить ничего, кроме сбивчивого мычания. Будущий герой нахмурился только сильнее, быстрым взглядом осматривая присутствующих. Кажется, на них начинали пялиться. И похоже, что кто-то с нетерпением ждал скандала. — Ты что-то хотела? — Изуку казалось, что он говорит с ней через силу. И ей вспомнились слова Фуюми. Шото винит её в том, что его родители развелись. Но ведь Шото не ждёт от неё извинений. Наверное, он думает, что Энджи влюблён в неё? Нет, это же глупости… А могут ли дети Старателя так думать? Ведь она молодая, а мужчины всегда изменяют своим жёнам с более молодыми. И если посмотреть со стороны, то не будет ли это походить на то, что Изуку увела Энджи из семьи? — Что? Изуку вздрогнула, уставившись на Шото. Она что, снова бормотала? Он хотя бы не расслышал о чём она рассуждала? — Я… я не… — нет, она не может ему ничего сказать. По крайней мере здесь. А что, если её слова вызовут в нём ярость? Изуку не хочет быть инициатором конфликта. Лучше уж поговорить с ним потом и объяснить Шото, что она не желала зла его матери и не хотела портить её брак и вообще не собиралась выходить за его отца. Она обязательно ему всё это расскажет, если он захочет её слушать. Потому что теперь им придётся жить под одной крышей, а Изуку не привыкла жить в ненависти. — Я искала Фуюми, — неуверенно сказала Изуку. — Я не знаю, где она. Изуку лишь заморгала рассеянно, когда Тодороки развернулся и пошёл в сторону выхода. Неприятное острое чувство вины охватило её. Но Изуку не решилась бы пойти вслед за Шото. И не успела она сделать и пары шагов, как вокруг неё опять оказались незнакомые люди, втягивая её в неинтересный разговор. Всё оставшееся время Изуку постоянно выискивала в толпе Шото. Неприятное чувство не оставляло её. Ей хотелось с ним поговорить, но она боялась этого разговора. Надо было спросить у Кац-чана о нём, хотя вряд ли они в хороших отношениях. Но не выглядело бы это подозрительно? Бакуго же не знает, за какого она вышла замуж? Мама ведь ничего не говорила? А ещё Изуку боялась попадаться на глаза своему мужу. Когда гости начали понемногу разъезжаться, у Изуку появилось неприятное предчувствие чего-то нехорошего. Но она с улыбкой прощалась с гостями и старалась не показывать своего напряжения. Она вполне неплохо держалась весь день. В момент прощания с матерью Изуку даже не проронила ни одной слезинки. Наверное, сказался очень выматывающий день. Инко же продолжала пускать слёзы и никак не хотела оставлять свою дочь. К моменту, когда они собрались ехать домой, у Изуку тряслись руки и она почти не чувствовала своих ног. Усталость и волнение накатились на неё с новой силой. — Думаю, что пора домой, — к ней подошла Фуюми, улыбнувшись уголками губ. — Отцу нужно заехать в агентство, так что ты поедешь со мной и Шото. Изуку кивнула, почувствовав невероятное облегчение. И мысленно взмолилась, чтобы её мужа на всю ночь задержали на работе. Их отвозил личный водитель, Шото сел впереди, явно желая как можно меньше контактировать с мачехой, а Фуюми села рядом с Изуку. Невозможно было понять, что думает дочь Старателя обо всём этом: о свадьбе, о самой Изуку. Она не казалась враждебно настроенной, как Шото, но чувствовалась некая холодность с её стороны. Фуюми могла легко поддержать беседу и не высказывала Изуку ничего резкого. Изуку ужасно хотелось снять платье и неудобные туфли, распустить волосы и смыть макияж. Просто лечь уснуть. Но она только сейчас обеспокоилась тем, что в новом доме нет её вещей. Спрашивать в присутствии Шото ей было неловко. Да и оставалось под вопросом, когда и во сколько вернётся её муж. Муж... Сможет ли она действительно когда-нибудь воспринимать Старателя как своего мужа? И на что будет походить их супружеская жизнь? — О чём задумалась? — вывела её из размышлений Фуюми. — Ну... я была в вашем доме только раз и... Тодороки рассмеялась, заставив Изуку стушеваться и замолчать. — Ах, Изуку, теперь это и твой дом. Точно. Теперь и её. Надо привыкать. Как и к новой фамилии. И новому статусу. Она просто кивнула и уставилась на кольцо на пальце. Было непривычно, оно явно было лишним. Фуюми, раз отец отсутствовал, немного показала ей дом. Они посидели в саду, попили чай. Изуку узнала, что дочь Старателя работает учителем в начальной школе, что очень её удивило. Ведь Изуку думала, что Фуюми работает героем. Как оказалось, её способности были не выдающимися и она не владела ими в таком совершенстве как отец или Шото. Изуку стало немного стыдно из-за того, что у неё вообще нет способностей и она не решилась сказать об этом Фуюми. После дочь Старателя проводила её до покоев Изуку. Оказавшись внутри комнаты, девушка поняла, что делить её она будет с мужем. Спальня была большой и очень просторной. Не зная куда себя деть и не решаясь никого беспокоить, Изуку нервно ходила из стороны в сторону. У неё ведь даже не было с собой сменной одежды. Как ей ложиться спать? К половине двенадцатого дверь открылась и в комнату вошёл её муж. Изуку испуганно отступила подальше, нервно сжимая юбку в руках. Она смотрела на него большими глазами, ожидая его слов, как приговора. Сердце трепетало в груди, болезненно билось о грудную клетку, сбивая дыхание. Энджи стал медленно развязывать галстук, смотря на неё в упор. — Снимай платье, — велел он. Изуку задрожала всем телом, прижимая руки к груди и отрицательно покачала головой. — Пожалуйста, не надо... — голос её был еле слышен.