Тодороки.

Ему не спалось. Снова. В голове звучал мелодичный смех, а перед глазами была счастливая улыбка. Шото не мог это развидеть, даже если бы и хотел. И проклинал тот день, когда увидел её такой счастливой! Её образ не шёл у него из головы, а с наступлением ночи, так вообще перед глазами была только она! Это его злило. Тодороки честно пытался выкинуть мачеху из головы, не слышать и не видеть её. Но постоянно, раз за разом, прокручивал все моменты, когда видел её или слышал. Она не держала слова, она не отменяла свою проклятую причуду! В чём она состоит? Изуку управляла его мыслями, могла контролировать чувства? Влезала в его голову? Как вообще это всё работало?! Ментальное воздействие? Это убивало его, прожигало до костей. Шото нервно выдохнул, становилось жарко. Он зажмурился, прикрывая глаза рукой и дрогнул. Просто дрогнул, словно наяву представляя и чувствуя. Её тонкую талию и его руки на её коже. Он бы держал её крепко и сильно, не позволяя исчезнуть как видению. Его бы пальцы скользили по её обнажённому животу, осторожно поглаживая, пытаясь запомнить на ощупь. И слышал её сбившееся смущённое дыхание у себя над ухом. Он бы губами собирал капельки пота с её горячего тела… Она бы впивалась в его плечи, запрокидывала голову и хрипло смеялась... Шото нервно выдохнул, сжимая руки в кулаки. Ему становилось жарко, вся левая сторона горела, а внизу живота разливалась лава, скручивая его. Он не хотел это видеть, не хотел это чувствовать и ненавидел Изуку и её причуду больше всего на свете! Она ворвалась в его жизнь и всё портила. Мстила за то, что он тогда использовал на ней причуду? Но он думал, что её причуда боевая, что-то мощное и сильное. Отец бы не повёлся на красивое личико, его всегда интересовало другое. Могла ли она, с такой причудой, управлять его отцом? Стало тошно и смешно одновременно. Герой номер два попался в такую нелепую причуду, что готов был пойти против своих принципов. Тодороки скрипнул зубами, пытаясь охладить себя. Поймала ли она Рэйдена и Юичи в свою причуду? Неудивительно, что Фуюми тогда с ней поругалась. Хотя сестра и не рассказывала о самой причине ссоры и о том, как они пришли к примирению. Как бы он не спрашивал, она лишь просила, выкинуть из головы мачеху и не думать о ней. Зато Рэйден ему все уши прожужжал... И если она так подло влезла в их семью, то её невинное личико, это постоянное удивление на её лице... Притворная дрянь! Шото злился и млел. Изуку не выходила у него из головы. Ему казалось, что чем больше он о ней думает, тем сильнее сходит с ума. Его прожигало то огнём, то холодом. Каждый сон был с её участием. И чем дольше это длилось, тем откровеннее и неприличнее становились сны. А утром он злился и смущался собственному возбуждению. Но он не мог заявиться к отцу и всё это рассказать. Рассказать о её причуде, о её поцелуе с Бакуго. Может, она и на Кацуки использовала свою силу? А что будет дальше? Утром не помогал холодный душ и его всего колотило. Её стоило припугнуть и надавить, чтобы мачеха не чувствовала своей власти и безнаказанности. Он не будет этого терпеть и не позволит играться с собой! С его влажных волос до сих пор периодически капали мелкие капельки, ворот футболки был мокрым. Он вышел на кухню в такую рань, потому что ему ужасно хотелось пить. Жар разъедал его. Солнце только вставало и в комнате было не так уж и сильно светло, но достаточно, чтобы он сразу различил её силуэт. Кажется, она делала бутерброды. Шото медленно втянул в себя воздух и бесшумно приблизился, остановившись чуть позади неё. — Конечно, конечно, — рассерженно бормотала девушка, почти закончив с бутербродами, — я во всём виновата! Будто я не пью эти дурацкие таблетки! Зачем они мне вообще? Но я же пью! Так зачем на меня орать, словно я ничего не делаю?! Будто это всё мне нужно, почему нельзя подождать? И ещё это очередное обследование. Попробуй откажи… Изуку замерла, почувствовав, как к её спине прижалась мужская грудь и обе руки, схватившись за тумбу, словно заключили в ловушку. Тодороки почувствовала, как тело мелко задрожало и она резко дёрнулась, поворачиваясь и пытаясь вжаться в кухонный шкаф. — Шото? — голос её прозвучал тихо и нервно. Она явно не рассчитывала в такое время хоть кого-нибудь встретить. — Что всё это значит? — Ты ещё не отменила причуду, — его глаза словно потемнели. — Ты думаешь, что я не расскажу отцу? — Ты из ума выжил! — взволнованно шептала Изуку, бросая опасливые взгляды на дверной проём, как хорошо, что она не включала свет. — Не использую я на тебе никакую причуду! — Не испытывай моего терпения, — голос будущего героя был ледяным. — Ты отменишь её сейчас! Изуку растерянно захлопала ресницами, чувствуя непонятное волнение от близости Шото. Она не знала, как выкручиваться из этой ситуации. А если кто войдёт? Это всё ужасно неправильно. Хорошо, что хотя бы сам Старатель уже уехал. Но дома оставались Рэйден, Юичи и Фуюми. — Ну хорошо, — его губы искривились и Изуку задрожала, когда его руки осторожно огладили её лицо, — ты получишь то, что хочешь… Тодороки окаменела, почувствовав тёплые сухие губы на своих губах и шокировано распахнула глаза. Сердце раненой птицей затрепетало в груди. Что он делает? Изуку резко его толкнула от себя и Шото послушно отступил, даже не пытаясь сопротивляться. Она не ожидала от себя, но ладонь уже горела. Эта была первая в её жизни пощёчина, но Изуку была возмущена, зла и задета. За кого он её держит? Кац-чан раз застал её врасплох. Но второй раз это с ней не сработает! — Ты из ума выжил? — Изуку во все глаза уставилась на сына Старателя. — Ты… да что ты творишь вообще?! — Что? — Шото распрямился, потерев горящую щёку от её хлёсткого удара. — С Бакуго приятнее? Изуку затрясло от негодования. И стало так нестерпимо обидно. — С тобой что-то не так, Шото, — голос взволнованно подпрыгивал и сбивался. — Или ты думаешь, что сможешь меня шантажировать тем, что видел меня с Кац-чаном?! Я уже сказала, что я не ожидала, что он так сделает и не намеревалась давать ему повод. Возможно, в случившемся есть и моя вина, но… Тодороки дрогнула, почувствовав, как сын Старателя резко сжал её предплечья, встряхивая и смотря сверху вниз рассерженным взглядом. — Думаешь мне это приятно? — в этот раз от него веяло жаром. — Просто прекрати это делать, и я буду делать вид, словно тебя здесь нет. — Но я ничего не делаю, — жалобно зашептала Изуку. — Шото, ты меня пугаешь, пожалуйста, прекрати. Он как-то криво усмехнулся и Изуку почувствовала слабость, когда его руки оказались на её талии. У неё даже перехватило дыхание и всё тело словно вмиг обожгло. Она запрокинула голову, смотря в его разноцветные глаза и теряясь. Тодороки даже не сразу поняла, что её посадили на кухонный стол. — Шото, что?.. — Изуку вцепилась в его плечи, чувствуя панику. Происходило что-то непонятное. Младший сын Энджи пугал её, собственное тело и реакция пугали её. Вся эта ситуация пугала её. Голова кружилась, мысли путались. Шото сам был взволнован, не понимая, что делает и проклиная Изуку за то, что она воздействует на него. Он придвинулся почти вплотную, удобно устроившись между разведённых ног. Руки сами, словно жили своей жизнью, оглаживали бёдра. Он касался её обнажённой кожи, а тело пробирала дрожь. Короткие пижамные шорты позволяли ему касаться её. Тодороки не то, что всхлипывает, утыкается ему в шею, обхватывая его руками и мелко подрагивает. Шото вздрагивает, чувствуя напряжение во всём теле. С причудами что-то не то, одну сторону резко морозит, другую обжигает огнём. И его словно разрывает на две части. Что она с ним делает? И будущий герой нервно сглатывает, потому что хочет заговорить, хоть как-то нарушить эту тишину и возникшую непонятную атмосферу. Но теряется. Он никогда не называл её по имени и не может. А она дрожит, как-то жмётся сильнее и горячим дыхание обжигает шею. Почти как в его видениях. Изуку чувствует себя странно, близость с Шото смущает её, но вместе с тем волнует её душу. Она не знала, что может быть... вот так. — Пусти меня, — Тодороки дёргается назад, руками вновь упираясь ему в грудь и чувствует, как с плеча съезжает лямка. Она ощущает себя почти обнажённой, рука уже тянется, чтобы поправить одежду, но Шото утыкается лбом ей в плечо, опаляя ключицу своим сбившемся дыханием. И Изуку краснеет, заливается густой краской и не знает, что ей делать. Ей это снится, в действительности снится, потому что такого не может быть в реальности. — Шото, — её пальцы осторожно зарываются в его влажные волосы, — если нас увидят, то подумают что-то нехорошее. Ни тебе, ни мне это не нужно. Пожалуйста, давай каждый вернётся в свои комнаты и мы забудем об этом. Ей почему-то не хочется, чтобы он отстранялся. Так волнительно, тело продолжает дрожать, а во рту всё пересыхает. Но это нужно прекращать и немедленно. Она замужем за его отцом. Руки Шото вновь оказываются на её талии и он сдёргивает её. Изуку резко выдыхает, хватаясь за Тодороки и не отпускает. Прижимается к нему, понимает, что не должна, но почему-то так хочется. — Отмени причуду, — он отстраняет её от себя, но больше не смотрит. — У тебя время до вечера. Изуку подрагивает, когда Шото уходит. Это что-то странное, сердце взволнованно бьётся в груди, тело совсем не слушается. Неужели, ей было приятно с ним? Внизу живота ощущается слабость. Что это вообще такое? С Шото то же самое? Поэтому он и думает, что это её причуда? Если бы Изуку не знала его причуду, то, наверное, подумала бы то же, что и он. Он же не мог ей понравиться?! Нет-нет, совсем не мог! Она ведь замужняя женщина, какие влюблённости? Изуку испуганно прижала руки ко рту. От Шото стоило держаться подальше. Ей всё кажется. Он просто хочет позлить её, не больше, а она... с тех пор, как его лицо стало всплывать у неё перед глазами в каждую близость с её мужем... Стоило тогда заподозрить, что что-то не так. Но она думала, что это из-за небольшого сходства в их внешности. Надо было сразу начать думать худшее. — Чёрт, — Изуку со всей силы ударила по столу, потом всхлипнула от боли и побоялась, что могла кого-нибудь разбудить. Ей нельзя влюбляться в Шото. Держаться от него подальше, не выходить из комнаты без надобности или когда его не будет дома, не оставаться с ним наедине. Тодороки полыхал, причуды не слушались, поэтому, войдя в додзё, Шото дал им волю. Его охватывали чувства. Он злился. И до сих пор чувствовал подрагивающую Изуку в своих руках. Это сводило с ума. В его голову лезли ужасные вещи. Если она не прекратит так над ним издеваться, сегодня же вечером он поговорит с отцом!