Тодороки.

Изуку с завистью смотрит на Фуюми. Сегодня она вновь навестит Шото в больнице. А Изуку – нет. Энджи лишил её такой привилегии, когда узнал, что она вместе с Всемогущим, без его ведома, навестила мать в другой больнице. Старатель был зол, но обошлось без рукоприкладства, что удивило Изуку. Шото уже как третий день вышел из комы. И Изуку просто не терпелось встретиться с ним, внутри всё разрывалось на части. — Я скажу ему, что ты передаёшь привет, — беззаботно щебетала счастливая Фуюми, складывая домашнюю еду в ланчбоксы. Тодороки только кивает, скрестив руки на груди. Фуюми перед работой и после неё навещала брата. А Изуку сидела дома и никуда не могла выбраться вот уже две недели! По телефону она говорила как с мамой, так и с Мирио. С Мирио вообще была отдельная история. Изуку, конечно же, вызнала про ту самую ночь, после которой даже Рэйден стал несколько раздражительный. Насколько знала Изуку, Рэйдену влетело от отца и он тоже был каким-то своеобразным образом наказан. Конечно, одно дело сплетни и слухи, а другое дело, когда по сети ходят фотки твоего сына целующегося с девчонкой из агентства твоего врага. Такой подлости Старатель простить не мог! Как сказала Мирио, что у её подруги – Амаджики было свидание в ночном клубе. Учитывая наивность и лёгкую трусость (повседневную, а не геройскую) героини, Мирио очень за неё переживала и должна была выяснить, с кем девушка встречается. В ночной клуб её бы одну не пустили (И почему только Тогата так решила? Или же боялась идти туда одна?) и она упросила Рэйдена помочь ей в этом деле. То, что хотела, Мирио узнала, Тамаки встречалась с Фэтом. Изуку интересовалась этим героем и он был ей интересен. А такая новость будоражила. Даже не все фанаты Фэта знали истинную внешность героя, а учитывая, что он был в клубе с малоизвестной героиней, то на них не обратили внимания, в отличие от Мирио и Рэйдена. Они выпили, поддались страсти и поцелуям, а потом поехали к Мирио домой, а уже там она ничего не помнила, но проснулась с Рэйденом в обнимку на своей полусожжёной кровати, только в его футболке. Конечно испугалась и устроила истерику, даже не подумав. Конечно, если бы между ними хоть что-то было, то остались бы следы в виде спермы и крови, ведь у Мирио вообще никого не было. Геройская жизнь многое у неё отнимала. А лишаться девственности по пьяни она не хотела. И после истерики и довольно неловкого положения, герои больше не пересекались. И несмотря на то, что Изуку честно переживала за Мирио и старалась лишний раз не поднимать эту тему, то она не могла упустить случая отыграться на Рэйдене. По крайней мере она наказана и не может видеть Шото, а смотреть за смущающимся и раздражающимся сыном Старателя – то ещё удовольствие. Правда, шутит Изуку тоже осторожно, убеждаясь, что рядом нет лишних ушей. Проблем никому она создавать не хочет. Но даже Фуюми не может доверить это. Изуку до сих пор не знает, какие отношения между дочерью и отцом. Юичи буквально на днях вернулся из своей внеплановой командировки, но был занят скопившейся работой и нерешёнными делами, поэтому видела его Изуку редко. Фуюми спешно прощается и направляется на выход. А Изуку пьёт апельсиновый сок, хмуро смотря ей в след, но тут же улыбается, вошедшему Рэйдену. — Нет, — предупреждает он её, — нет, нет и ещё раз нет, мамуль! Только не с утра! — Но мама хочет внуков, — ухмыляется Изуку. — Мама может даже поговорить с папой о вашей свадьбе. — Змея, — кривится Рэйден, наливая себе чай. — А по-началу такой чистой и невинной была. Почему ты такой стала? — Чьё-то дурное влияние, — ухмыляется Изуку. — Ну так что, когда сделаешь мамочку бабушкой? Мы с папой ждём. Рэйден лишь фырчит, отпивая горячий чай, но даже не морщится. — Серьёзно, я знаю Мирио, невесткой она будет отличной. Такая замечательная девочка, — Изуку улыбается, стараясь не рассмеяться в голос. — И наша бы семья стала ещё больше. Вы бы жили под боком, а я помогала бы вам с детьми. К примеру могу сидеть с внуками, когда вы брали бы геройские задания… — Ммм, нет-нет, — тут же прерывается Рэйден, — какие задания? Она мать и должна сидеть с ре… Чёрт, Изуку! Тодороки хохочет, не в силах остановить смех. А Рэйден лишь раздражённо шипит и смущается. Он, чёрт его подери, совсем не это имел ввиду! Какая Мирио мать? Она же героиня до мозга костей! Да она ни о чём, кроме как о поимке злодеев, и не думает! — Сама для начала роди, — обиженно фырчит Рэйден. И смех Изуку резко смолкает и она как-то сникает, начиная поспешно допивать сок. — Эй, ну я не хотел тебя обидеть, — он чувствует, что сказал что-то не то. Наверное, отец тоже давит на неё с ребёнком. Но он просто был смущён и это само сорвалось с языка! — Да нет, я понимаю, — Тодороки на миг прикрывает глаза. — Фуюми уже спрашивала, не бесплодна ли я... Рэйдену просто супер неловко. — Конечно же ты не бесплодна, — пытается приободрить её герой. — Не бесплодна, — соглашается Изуку. — У нас с Энджи-саном плохая совместимость, врач сказал, что шанс беременности низкий и... Она резко краснеет, понимая, что и кому говорит. — Забудь, пожалуйста, — тут же тушуется Тодороки, отворачиваясь. Рэйден ничего не успевает сказать, как в кухню заходит Старатель. — Я на работу, — поспешно говорит Рэйден, чувствуя ещё большую неловкость и выливая не выпитый чай в раковину. Изуку тоже поспешно допивает сок, желая вернуться в комнату. Изуку споласкивает стакан и разворачивается, вздрагивая и вскидывая голову, потому что муж стоит прямо перед ней. Тодороки нервно сглатывает, чувствуя неловкость. В такие моменты она не знает как себя вести и что именно от неё хочет муж. — Слишком засиделась дома, да? — спрашивает Старатель. Изуку слегка краснеет, отводя взгляд в сторону. — Я бы хотела навестить Шото, и маму, и с Мирио уви… Изуку резко давится словами, чувствуя на своей щеке лёгкое прикосновение огненных пальцев и непонимающе смотрит на Энджи. — Про Лемиллион я ничего не желаю слышать, — отрезает тот, смотря хмуро. — С матерью увидишься на днях, а Шото… можешь навестить сегодня. Изуку не верит. Не может поверить вот в такую неожиданную перемену. — Правда? — на всякий случай переспрашивает она, боясь обрадоваться раньше времени. — Правда. И Изуку расцветает, глупая улыбка словно приклеивается к её губам, а в глазах появляется выразительный блеск. — Спасибо, спасибо, спасибо, — щебечет Тодороки, неловко шагая к мужу навстречу, но замирает на месте, не зная, как проявить свою благодарность. Она неловко хватает его за руку, её распирает радость, но понимая, что делает, тут же отстраняется, краснея, смущаясь своего порыва и не зная, что он за собой повлечёт, опускает голову. — Съездишь ближе к вечеру, — говорит Энджи, потрепав жену по волосам. А у Изуку перехватывает дыхание. Старатель какой-то странный… но она увидит Шото! Она сегодня увидит Шото! И сердце ликует в груди. Господи, Изуку, чему ты радуешься? Тодороки с трудом высиживает отведённое время. Оно медленное и тягучее. Шото в больнице совсем скверно. Он думает об Изуку, у сестры он спрашивать не стал о ней, боясь вызвать подозрения, спросил лишь обо всех членах семьи. Все наказаны, кроме сестры. И Рэйден! Вот это вообще было удивительно, но Фуюми ничего не стала ему рассказывать. Его навещали одноклассники и это было неловко, два раза приходила мама, отец ограничился звонком, как и Юичи, обещая заехать на днях. Он смотрел пустым взглядом в окно, когда дверь с громким шумом отворилась и в комнату кто-то ввалился. Будущий герой лишь недовольно закрыл глаза. Он хотел видеть только одного человека и… — Шото, ты очнулся, — услышал он радостно-взволнованный голос от которого замерло сердце и с неверием посмотрел на вошедшую. Он не мог поверить, что она здесь. — Как ты себя чувствуешь? — тут же обеспокоенно спросила Изуку, прикрывая за собой дверь и водружая на его тумбочку пакет с фруктами. Она опустилась на стул и оглядела его внимательным взглядом. Ей шёл белый халат. — Хорошо, — в груди потеплело и он улыбнулся. — Фуюми сказала, что ты наказана… Тодороки лишь фыркнула, отведя взгляд. — Это глупость, да, наказана, но Энджи-сан только запретил мне покидать дом и всё. Я бы приехала раньше, правда, если б только… — Я верю, — кивает Шото, прерывая её расторопную и сбившуюся речь. — Врач говорил что ты поначалу долго сидела в моей палате. — Ну… — Изуку резко краснеет, сцепляя руки в замок и внимательно их рассматривая. — У меня ведь много свободного времени. Они замолкают и между ними возникает неловкость. Шото решительно откидывает одеяло и свешивает ноги с кровати. — Ты что собрался делать? — испуганно восклицает Изуку, вскакивая на ноги. — Тебе же нельзя! — С моими ногами всё в поря… — Нет, — она приближается резко, почти вплотную прижимаясь, руками опираясь на его ноги и строго смотрит в глаза снизу-вверх, — ты не должен так рисковать своим состоянием, ты только вернулся! И у Шото перехватывает дыхание. Она такая манящая, она так близко. И смотрит таким взглядом, от которого берёт дрожь. Ну разве может он поступить иначе? — Ты права, — ухмыляется Шото, разводя ноги шире, чтобы притянуть Изуку к себе и поймать в плотное кольцо рук. — Ты что делаешь? — смущается Тодороки, слабо руками упираясь ему в грудь. — Шото, тебе плохо. Пожалуйста, ты должен прилечь. — Не приласкаешь меня? — лукаво спрашивает он. — У тебя жар? — её прохладная ладонь касается его лба. Но нет, всё в порядке. — Если кто-то зайдёт, Шото, то будет скандал! — Так тебя только место не устраивает? — довольно улыбается будущий герой. — Что ты такое говоришь? — краснеет Изуку, но позволяет слабости взять верх и обнимает его, положив голову на плечо Шото. — Ты ведь понимаешь, что нам нельзя? Твой отец… — К чёрту его, — слышит она ядовитый ответ. Тодороки только грустно улыбается. Она не может вот так к чёрту послать мужа. Она просто рада, что с Шото всё в порядке, что вот он в сознании и вскоре вновь встанет на ноги и сможет двигаться к своей мечте. Разве может между ними что-то быть? Нельзя. — Как твоя спина? — спрашивает Шото, оглаживая её спину. — Почти зажила, — неуверенно говорит Тодороки. — Я посмотрю? — он тянет её кофту верх. — Нет, — тут же протестует Изуку, пытаясь отстраниться, но её не пускают. — С ума сошёл?! Так, всё, это надо прекращать, Шото отпу… И Тодороки замолкает, переставая дышать и соображать, потому что Шото давит ей на затылок, заставляя приблизиться и целует. У неё расширяются глаза и она смотрит в открытые глаза пасынка, просто замерев на месте. Шото нерешительно ведёт языком по её губам, понимая, что она не сопротивляется и позволяет себе большее. Изуку лишь вздрагивает, послушно открывая рот, когда язык будущего героя проникает в её рот, робко касаясь зубов, проникая глубже, несмело касаясь нёба, опускаясь к языку. И Тодороки вздрагивает, вцепляясь в Шото, прислоняясь ближе, жмурясь до звёздочек в глазах и несмело отвечает на поцелуй, забывая о том, что нужно дышать. Они слишком увлекаются своим первым взрослым поцелуем, отдаваясь чувствам, взявшим вверх. Изуку дрожит, внизу живота словно раскалённая лава, а разум туманится. Шото мнёт её губы, исследует языком податливый рот, со всей той чувственностью и страстью, на которую способен. — Это супер неловко, — слышат они женский голос и резко вздрагивают. Тодороки испуганно отстраняется, краснея кончиками ушей и пытаясь выровнять дыхание. На них пялятся шестеро человек и Изуку их совершенно не знает. — Даже у Тодороки есть девушка, — говорит самый низкий со странной причёской на голове. Вид его обиженный и какой-то обречённый. — По-моему, мы не вовремя, — поправляет очки самый высокий из них. — А Тодороки-горяч, — усмехается розововолосая девушка. — Настоящий мужик! — поднимает палец вверх красноволосый, посмеиваясь. — Что может быть лучше поддержки любимой девушки? — Господи, даже у Тодороки есть девушка, — жалобно шепчет блондин, уткнувшись лицом в плечо красноволосого. — Хотя его же все девчонки считают красавчиком! — Я пойду, — Тодороки дёргается. — Нет, Изуку, — Шото дёргает её, заставляя сесть рядом. — Вы ведь из ЮЭй, — вдруг понимает Изуку, припоминая троих со спортивного фестиваля. Им всем очень неловко. Если одноклассники Шото узнают, кем они на самом деле друг другу приходятся... — Мидория Изуку, — нагло врёт она, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию. И Шото понимает, что Изуку совершает самую большую ошибку. Потому что Киришима уже тянет руку, представляясь. Они все здесь застряли надолго.