Нереальная реальность

Кошмары стали приходить все чаще. Стоило только закрыть глаза, как они змеей вползали в мое сознание, заполняя его страхом и болью. Каждое мое пробуждение было одинаковым. Я с криком подрывалась на кровати, обливаясь слезами и холодным потом. В первый раз я несказанно переполошила весь лагерь. Лаяли собаки; матерились мужчины, выбегая из своих домиков; Ваас, ногой распахнул дверь и влетел в комнату, на ходу застегивая штаны; за ним вбежали двое пиратов с автоматами наперевес. «Что случилось?» - заорал он и согнулся пополам, восстанавливая дыхание. «Эмм, ничего. – я удивленно хлопала ресницами и пыталась прикрыться тонким покрывалом. – Просто дурной сон.» Постояв секунд пять в оцепенении, он сказал уже более спокойным голосом: «Твою ж… мать. Я думал, тебя тут режут!». На этом инцидент был исчерпан. Ваас скомандовал отбой, и через пять минут все стихло. На второй день это повторилось, но уже с меньшим пылом, а вот третий готовил мне сюрприз. Проснувшись рано утром, я обнаружила пирата, сидящим на моей кровати с каким-то предметом в руках. При более внимательном рассмотрении я поняла, что это шприц, заполненный непонятной жидкостью. Проглотив, застрявший в горле ком, я поинтересовалась: - Что это? - А, уже проснулась? – Ваас слегка улыбнулся и повертел шприц в руках. – Это морфин. Или морфий. Называй, как тебе больше нравится. Сильный анальгезирующий наркотик. В основном используется в медицине. Но и большинство наркоманов не прочь им побаловаться. Как ты думаешь, зачем я его принес? - Что-то мне подсказывает, что это для меня. Не могло же тебе просто забожаться, поделиться со мной своими знаниями. - Молодец, соображаешь. Но будь поаккуратней со своим острым язычком. Не добивайся того, чтобы я его тебе отрезал, хорошо? Я кивнула, а мужчина продолжил: - Помимо того, что морфий служит сильнейшим обезболивающим, после него ты еще и спать будешь, как убитая. С первого раза привыкания он не вызывает, можешь не волноваться. Ну, а я убью двух зайцев одним выстрелом! Во-первых, сделаю доброе дело и на какое-то время избавлю тебя от боли. А, во-вторых, ты успокоишься и перестанешь нервировать меня и моих людей своими ночными концертами! И как, здорово я придумал? - Я, конечно, ценю твою заботу… - повернувшись на правый бок, я оперлась на локоть и немного привстала, чтобы лучше видеть мужчину. – Но как-нибудь обойдусь и без этого. - Да что ты говоришь? – Ваас состроил обиженную мину и добавил. – А я и не спрашивал твоего разрешения! С этими словами мужчина резко перевернул меня на живот, не особо волнуясь о том, что сильно задел травмированную руку, и, забравшись на кровать, сел на мои ноги, чтобы я не брыкалась. Зло зашипев, я попыталась вывернуться. Но не тут-то было! Пират перехватил мои руки и, прижав их к голове, вдавил в подушку, дополнительно еще и заглушая рвущиеся из меня ругательства. - Успокойся! – заворчал Ваас, продолжая удерживать меня в таком положении. – Ты только хуже себе сделаешь. Сжимая шприц правой рукой, он принялся стягивать с меня шорты. Я протестующее заскулила и попыталась внятно произнести то, что по моему мнению должно было остановить пирата. Но вдавленная в лицо подушка не давала этого сделать. - Ладно, бля! – рявкнул мужчина, немного ослабив хватку. – Говори! Не то я язык «бу-бу-бу» плохо понимаю! «Тоже мне! Остряк!» - я перестала рьяно вырываться и повернула голову, отплевываясь от попавших в рот волос. Рука ныла, но жаловаться на это Ваасу, все равно, что собственноручно подписать себе приговор. Слушать дальше он не станет, просто воткнет шприц, куда нужно, и дело с концом. А так у меня есть шанс. Малюсенький донельзя, но шанс! - Пожалуйста, не надо! – я тараторила быстро, немного ерзая придавленными ногами и, пытаясь их вытащить из-под пирата. – Я понимаю, что крайне задолбала и тебя и всех остальных, но дай мне шанс! Я не хочу становиться наркоманкой, понимаешь?! Пусть мне и станет легче от дозы морфия; пусть я, возможно, и перестану кричать по ночам, но какой ценой?! Я готова терпеть боль! Я обещаю, что не буду жаловаться, плакать, скулить, какой бы сильной она ни была! - Подожди… - пират уже было занес руку со шприцом и прицелился, но, услышав последние фразы, замер. Похоже, что первую часть моей тирады он пропустил, посчитав ее не слишком значимой. – Мне кажется, или я тебя неправильно понял? Ты, вместо того, чтобы спокойно выспаться и отдохнуть от боли, предпочитаешь ее терпеть? И все это ради того, чтобы не изменять своим принципам? Я быстро закивала, внутренне радуясь тому, что он наконец-то меня услышал. - Хм… В какой-то степени я тебя даже зауважал… - Ваас задумчиво погладил подбородок, отпуская мои руки, и хмыкнул. – Так и быть. Я дам тебе второй шанс. Но, если ты еще раз перебудишь весь лагерь, пеняй на себя! Никакие мольбы и увещевания не помогут! Буду колоть без предупреждения и куда попаду, ясно? - Ясно. – я облегченно выдохнула и положила голову на скрещенные на подушке руки. Нервы немного успокоились, дыхание пришло в норму, правда, окончательно расслабиться мешало одно но. – Ваас… - Что? - Может быть, ты уже слезешь с меня? Как ни странно, но угроза стать зависимой от дозы повлияла на меня как нельзя положительным образом. Нет, кошмары не ушли. Они все так же посещали меня с дружественным визитом, зато моя реакция на них стала менее бурной, чем раньше. Это хорошо. Очень хорошо! Но, даже улучшения моего состояния стоят далеко не на первой строчке хит парада, занимающих меня вещей. Как бы банально это ни звучало, но его вершиной был Ваас. Вряд ли я кого-то удивила подобным заявлением. Но волнует меня не сам пират, а те непонятные изменения, происходящие в нем. Он слишком… добр. Ну, во-первых, на ноги я встала благодаря ему. Ваас целиком и полностью взял на себя обязанности моего персонального лекаря. Не знаю, зачем ему это было нужно, но он делал все возможное, чтобы я поскорее поправилась. Он тщательно обрабатывал рану. Сначала перекисью и какими-то отварами, а когда она немного затянулась, накладывал при-парки с довольно неприятно пахнущей мазью. Все-таки долгая жизнь с ракьят давала о себе знать. По словам мужчины, пуля прошла навылет, поэтому у меня была огромная возможность не получить заражение крови и, поэтому рана не нагнаивалась и крайне редко воспалялась. Так что, спасибо можно было сказать не только «доброй бабушке-травнице», но и косорукому Джейсону! Помимо всего вышеперечисленного в мое ежедневное СПА входили ванны, хорошо, что не грязевые, а представляющие из себя таз с горячей водой, и обертывания, то бишь – перевязки. Вспоминая последнюю позицию этого списка, я постоянно краснею, хотя уже давно пора было привыкнуть. Дело в том, что и эту обязанность Ваас взял на себя. Не то чтобы ему нравилось за мной ухаживать, просто это была еще одна возможность надо мной поиздеваться! Я стеснялась его; каждый раз заливалась краской, когда встречалась с ним взглядом и отворачивалась; пыталась отодвинуться, чтобы не ощущать его прикосновений, но все без толку. Мужчина видел изменения в моем поведении, и откровенно насмехался. Ваас отпускал в мой адрес парочку дерзких шуточек и, как мне казалось, иногда специально старался дотронуться до меня, чтобы еще больше смутить. В такие моменты мне страшно хотелось, задушить его, выцарапать ему глаза, вырвать язык или застрелить на худой конец! Но, вместо этого, я просто пялилась в пол и ждала, когда же закончится процедура. Радовало то, что за все время моего пребывания в лагере Вааса это были единственные неловкие моменты. Во-вторых, мне позволялось намного больше, чем другим пленникам. Хотя бы потому, что я жила в домике, а не сидела в клетке, подобно зверю. Кормили меня, можно сказать, как поросенка на убой. Но, как выразился сам пират: «Это нужно для того, чтобы восполнить запас потерянной тобой крови… Так что жри, пока дают!». Ела я очень плохо, поэтому пирату приходилось буквально запихивать в меня еду, пока я наконец-то не потеряла к ней отвращение. Долгая голодовка сказалась на моем организме не лучшим образом. Ваас это понимал, и в первые несколько дней еду мне давали очень небольшими порциями, но много раз в день; потом постепенно порции стали увеличивать, сокращая при этом количество кормлений. Так же мне разрешалось ненадолго покидать свое жилище и дышать свежим воздухом на небольшой веранде или же прогуливаться по лагерю в сопровождении конвоиров. К прогулкам я прибегала крайне редко, ограничивая себя разминкой вблизи домика. И у меня была на это пара веских причин. Первая причина заключалась в том, что я не хотела видеть пленников, никнущих к прутьям клеток и молящих о пощаде и милости; не хотела слышать их плач и болезненные стоны, а так же видеть взгляды, наполненные ненавистью, по отношению как к пиратам, так и ко мне лично. Для них я представляла из себя тварь с определенными привилегиями, которых даже они – люди со связями и большим достатком не смогли добиться. А вторая причина – страх. Нет, я не боялась того, что мои провожатые начнут приставать ко мне, издеваться или бить… Вероятно, Ваас ненавязчиво намекнул им, что их ждет, если случится что-то подобное, поэтому пираты меня и пальцем не трогали. Меня пугало то, о чем они говорили. Думая, что я не слышу, мужчины называли меня смертницей. Прямо как тюремную заключенную, осужденную на казнь. Один даже убеждал другого: «Майк, да я тебя уверяю, Босс наиграется с ней и грохнет! Это лишь вопрос времени. Правда, я не знаю, что придется с ней потом делать: собирать по частям и сшивать суровой ниткой, как того смазливого сынка богатенького папаши, или же соскребать ее мозги со стен и пола. До сих пор помню, как наш массовик затейник от нечего делать устроил соревнования… Какая команда из пяти человек быстрее соберет парнишку, предварительно расчлененного и спрятанного в разных частях джунглей, та и получит хороший денежный приз…». Согласитесь, такие разговоры не успокаивают, а наоборот еще сильнее накаляют обстановку и щекочут нервы. Так что я решила: лучше отсидеться в доме или неподалеку от него, чем выслушивать варианты моей неминуемой смерти. Что еще? А, как я могла забыть? Оказалось, что чемоданы в моей комнате предназначались именно для меня, а не служили украшением интерьера. В них я нашла целую кучу нужных и полезных вещей: начиная с расчески и мыла и заканчивая одеждой, как раз моего размера. Правда, предусмотрительный пират перед тем, как оставить их мне, вынул из них все колющие и режущие предметы, такие как пилочка и ножницы. Не знаю, к чему была столь излишняя предосторожность. Заколоть кого-то маникюрными ножницами было бы очень проблематично, а перепилить пилочкой решетки на окнах – вообще маразм. Ну, да ладно. По крайней мере у меня есть одежда и мне не приходится щеголять перед мужчинами в одной повязке и в почти ничего не скрывающих шортах. Их заменили темно-зеленые летние бриджи до колен, и белая борцовка с тонкими лямками, чтобы не тревожить рану. И, наконец-то, в-третьих, со дня моего появления в лагере, Ваас из неадекватного психа, каким-то неведомым мне образом превратился во… все того же неадекватного психа, но немного более мягкого по отношению ко мне. Он старался быть менее грубым, но это не всегда получалось… Может быть все из-за одной маленькой и скверной черты моего характера? Я, как могла, пыталась не выводить его из себя, но, так уж получилось, что долго терпеть насмешки и издевки я не умею. Поэтому пару раз срывалась и отвечала пирату в его же манере. В такой ситуации повисала тишина; Ваас не орал на меня, не бил, только лишь улыбался и медленно, но верно, багровел от кипящей внутри злости. Он резко вставал и, потирая лицо руками, выходил из домика, не забывая по пути отшвырнуть к стене стул или что-нибудь еще. Только оказываясь за дверью, он срывался на своих подчиненных. Один раз даже застрелил пса, ненароком попавшего под горячую руку. Я не понимала, почему он идет на такие «жертвы»? Зачем такое чрезмерное гостеприимство? Зачем ему пытаться сдерживать себя в моем присутствии? Тем более, что этим он делает только хуже. Нового, улыбающегося и шутящего, пусть даже и зло шутящего Вааса, я боялась еще больше, чем агрессивного и непредсказуемого. Мне казалось, что это недолгое затишье перед бурей, которая вот-вот готова разразиться. Как бы я хотела, чтобы мои опасения оставались всего лишь опасениями! Но, видно, не судьба. Предположения о грозящей буре оказали самыми, что ни на есть, правильными. Произошел же переломный момент где-то спустя пять дней после моего прибытия в лагерь. С утра на улице царило оживление. Шум и гам, доносящиеся со двора, неимоверно раздражали меня. Я тихо выла себе под нос, борясь с желанием заорать и начать биться головой об стенку. Сегодня рана ныла сильнее, чем обычно и это сводило меня с ума! Я как ненормальная ходила кругами по комнате, обхватив себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Под повязкой ужасно пекло, и я то и дело прислонялась к холодным шершавым стенам, чтобы хоть немного унять жар. У меня поднялась температура, я чувствовала, как под кожей горело, а кровь словно закипала в жилах. Я хочу заплакать, пожаловаться кому-нибудь, но данное Ваасу обещание останавливает меня. «Нужно успокоиться! Лечь, расслабиться. Глядишь, и боль утихнет» - я легла на постель и прикрыла глаза, но легче от этого не стало. Хождения по комнате хоть как-то отвлекали меня, а сейчас я полностью сконцентрировалась на своей боли и… злобе. Я злюсь на себя. Злюсь за то, что я такая беспомощная, что с трудом могу терпеть. Злюсь за то, что ударила пирата тогда, на пляже. Ведь если бы я этого не сделала, то и ранения не было бы. Ну, переспал бы он со мной и что? Многие смогли оправиться морально после изнасилования, и я бы смогла! А что, если бы он меня после этого убил? Ладно, зачем тогда я вообще решила сбежать? Дура, сидела бы тихо, мирно, не высовываясь! Нет же, понадобилось мне убегать, прятаться! Я села на кровати и обхватила голову руками: «Грейс, тише. Тише. Не кипятись. Ты же не истеричка какая-нибудь? Тебе нужно занять себя чем-то. Точно! Вспомни, какое-нибудь дело всегда отодвигало боль на второй план!». Я принялась осматривать комнату и почти сразу натолкнулась взглядом на расческу, лежащую на тумбочке. Потянувшись, я достала ее, благо тумбочка находилась возле изголовья, и, перекинув наперед несколько прядей, начала расчесывать скубленные волосы. Не прошло и минуты, как в дверь постучали, отрывая меня от моего занятия и, не спрашивая разрешения, вошли. Ваас был удивительно счастливым. Радость буквально светилась в каждой морщинке на его лице. - Уже готовишься? – улыбнулся пират и, пройдя через всю комнату, сел рядом со мной на кровать. - К чему? – не поняла я и перестала драть волосы. - Ну, как! Уже весь лагерь знает о сегодняшнем шоу, а ты даже понятия не имеешь? Я покачала головой и попыталась вытянуть запутавшуюся в шевелюре расческу. - Хорошо, сейчас объясню. Сегодня я планирую устроить грандиозное представление! И ты будешь моим особенным гостем! Ты рада? - Очень… - пробубнила я, наконец-то справившись с массажкой и выдрав при этом приличный клок волос. Больно теперь было не только плечу, но и голове, отчего я сморщилась и зло откинула расческу в сторону. - Впервые вижу, чтобы человек так потел, когда причесывался… - Ваас пронаблюдал, как крупная капля скатилась со лба, и вытянул руку, чтобы потрогать его. – Ты в порядке? - В полном. – заверила я, отодвигаясь от его ладони. Мужчине это не очень понравилось, но настаивать он не стал. Ваас поднялся с кровати и потянул меня за собой. - Идем. Уже все ждут! - Куда? – я, кажется, пропустила то, что мне втолковывал пират и сейчас мало что соображала. - У тебя склероз или ты оглохла? – мужчина начал заводится, но вовремя взял себя в руки. – У нас веселье намечается! Шоу! Ты – особенный гость. Ну, типа первый ряд, поп-корн, кола. Понимаешь? Я закивала головой. - Да нихрена ты не понимаешь! – хохотнул Ваас, чуть ли не волоком таща меня на себе. – Ничего, сейчас сама все увидишь. Мы вышли из помещения, и пират повел меня куда-то вглубь лагеря. Теперь я спокойно шла сама, только изредка подталкиваемая в спину, и оглядывалась по сторонам. Подобно муравьям, стремящимся попасть в центр муравейника, отовсюду в центр аванпоста стекались пираты. Они громко смеялись, галдели, некоторые выпивали, но все без исключения бесили меня! Мне было жарко. Безумно жарко! Не только от поднявшейся температуры, но и от беспощадного тропического солнца. Плечо постоянно напоминало о себе. Оно ныло то сильнее, заставляя меня стискивать зубы и шумно втягивать ноздрями воздух, то почти успокаивалось, позволяя мне немного расслабиться. Время, которое мы потратили на то, чтобы добраться до нужного места, показалось мне вечностью. Хотя, наверное, не прошло и двух минут. Мне, действительно, выделили место в «первом ряду». Мужчины стояли полукругом, и, чтобы мне было видно все происходящее, Ваас поставил меня с его внутренней стороны. «Как же вас много… - думала я, пытаясь пересчитать красные майки и все время сбиваясь со счета. – Была бы моя воля, с радостью бы устроила прямо сейчас большой БУМ! Чтобы уложить всех! Сразу! Одним залпом!» Мда… жестокие мысли посещают мою бедную, не раз стукнутую голову. Ну, думаю, оказавшись на моем месте, вряд ли кто-то стоял бы и мило улыбался. Даже не волновало то, что вместе с пиратами убило бы и меня и еще трех человек, не принадлежащих к их числу. Двое были ракьят: молодой парень с коротким ежиком на голове и едва заметным пушком над верхней губой и мужчина постарше с волосами до плеч, собранными на затылке в небольшой хвостик. Оба одеты в синие, порядком изорванные и перепачканные кровью жилетки и грязные, непонятного покроя штаны. Но объединяли их не только принадлежность к местным повстанцам и внешнее сходство, а еще и незавидное положение. Мужчины стояли на коленях посреди воображаемой «арены» со связанными за спинами руками и кляпами во ртах. Скорее всего, именно они и были главным развлечением Вааса на сегодняшний день. А, может, я и ошибаюсь… потому что есть еще и третий! А вернее – третья. Невысокая хрупкая девушка, отдаленно напоминающая мне меня саму. Длинные каштановые волосы, доходящие до середины спины, голубые глаза, слегка заостренные черты лица; стройное, даже немного худощавое телосложение. Можно было бы сказать, что мы сестры, если бы не ее темная кожа, свидетельствующая о латиноамериканских корнях. Она так сильно отличается от моей – бледной, странным образом не загоревшей за время моего незапланированного «отпуска». Девушка не плакала, уже не плакала. Она только мелко вздрагивала и затравленно озиралась вокруг, как маленькая забитая собачонка. Хотя, почему как? Похоже, пираты неплохо «повеселились» с ней, о чем скромно намекала разбитая нижняя губа и синяк под левым глазом. Мне стало жаль ее, ведь я сейчас мало чем отличалась. Такая же напуганная и растерянная, безрезультатно пытающаяся понять, что же задумал этот горе аниматор. Решив, что пора начинать, Ваас вскинул руки, призывая подобным жестом к тишине, и приблизился к девушке. Она же, видя, что пират подходит все ближе, сделала несколько маленьких шагов назад и подобралась, как готовящееся к прыжку животное. Мужчина остановился и, мягко улыбнувшись, произнес: - Ну, ну, не бойся. Мои методы общения с женским полом не настолько грубы, как у этих варваров! Последнее слово он сказал нарочито громко, чем вызвал саркастический смешок у толпы. Ваас все-таки подошел к девушке и, вытянув вперед руку, провел ладонью по ее волосам, не обращая внимания на ее слабые попытки увернуться. - Как тебя зовут, красавица? – мужчина не переставал гладить ее волосы и улыбаться, украдкой поглядывая на меня. «Красавица? – начал поднимать бунт мой внутренний голос. – Он назвал ее красавицей? Да он!.. Хотя, какая мне собственно разница, как он ее назвал? Еще мне ревности не хватало для полного счастья! Постойте-ка… неужто я и впрямь ревную?». Я пристально посмотрела на эту парочку, переводя взгляд то на пирата, то на девушку и прислушиваясь к своим ощущениям. Результат меня не обрадовал. «Да ну, нафиг! – замотала я головой, прогоняя желание схватить воображаемую «соперницу» за волосы и протянуть лицом по гравию… то есть по песку. – Ни за что! Этот садист не дождется, чтобы я стала испытывать к нему что-то кроме ненависти!» - Ми-миранда. – пискнула девушка, смотря на пирата, как на монстра. - Миранда, значит… - Ваас осклабился и принялся медленно ходить кругами вокруг девушки, нагнетая обстановку. – Мири… Ты же не против, если я буду тебя так называть? А? Конечно не против! Так вот, Мири, ты знаешь, зачем ты здесь? - Нет… - Да вы что, издеваетесь!? – рявкнул пират и обернулся к подчиненным. – Неужели никто не мог объяснить ей, что к чему?! Почему все обязан делать я, а?! Эй – эй – эй, ты куда собралась? Девушка, напуганная реакцией пирата, отскочила в сторону. - Куда собралась, я спрашиваю? – мужчина в два шага преодолел расстояние, разделявшее их, и схватил ее пальцами за подбородок. – Я тебя напугал, Мири? Извини если так. Не бойся, я не причиню тебе вреда! Пока что… Ваас отодвинулся от девушки. - Хорошо, раз уж никто не удосужился просветить тебя, я сделаю это сам! Сегодня ты – мое утреннее цирковое представление. И твоя дальнейшая судьба будет зависеть от того, как хорошо ты выступишь. - Я… не совсем понимаю. «Не ты одна» - усмехнулась я, ломая голову над тем, чего же от нее добивается Ваас. - А тут и не надо понимать. Ты безоговорочно делаешь то, что я тебе скажу. Как марионетка, которую дергают за ниточки. И то, что с тобой сделают потом, будет зависеть от тебя. Ну, в основном, конечно, от меня… но и от тебя тоже! Закончив речь, пират достал пистолет и, перезарядив его, вложил в руку девушке. - Смотри. – он указал пальцем в сторону пленных ракьят. – Они выглядят такими несчастными и измученными. Как думаешь, им нравится наше общество? - Вряд ли. – вздохнула Миранда, переминаясь с ноги на ногу. - Они страдают? – спросил чуть слышно мужчина, став ей за спину и наклонившись к уху. - Наверно. - А тебе их жаль? - Да. - Ты бы хотела, чтобы это прекратилось? Хм? - Да… - В таком случае я просто не могу отказать девушке! Давай, Мири, избавь их от страданий! «Какой «НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ»!» - издевательски расхохотался голос в моей голове, хотя на самом деле мне было ни капельки не смешно. По правде сказать, я догадалась, что будет нечто подобное, еще как только увидела связанных мужчин. Но все-таки надеялась, что знаменитый мастер изощренных пыток будет немного пооригинальней. - Я… не могу этого сделать. Я не могу убить невинных людей. Зачем мне это? – голос девушки задрожал, и даже с моего места было видно, как ее глаза наполняются слезами. - Зачем? Да потому, что я так хочу. – пират злорадно ухмыльнулся. – Что именно было непонятным, когда я сказал, чтобы ты безоговорочно выполняла мои приказы? А? И получается, что избавить человека от самого страшного кошмара в его жизни – это не повод для убийства? Ладно, если этого мало, то мы сделаем вот что. Если ты их убьешь, то останешься жива, и мои люди пальцем тебя не тронут. За тебя просто получат выкуп и продадут в хорошие руки. Ну, а если нет, то тебя ждет незабываемая неделя, или насколько тебя там хватит, в компании меня на райском пляже! Отдых на берегу по голову в песок, пилинг в виде снимания кожи с разных частей тела, маникюр с иглами под ногтями, мужчины на любой выбор, а то и два и три сразу! Целый набор восхитительных пыток и это - только начало списка! Пожалуйста, ведь это же лучше, чем просто взять и спустить курок?! Пираты едва сдерживали вырывающийся смех, а девушка уже вовсю плакала, всхлипывая и шмыгая носом. - Давай. Я немного помогу тебе, но выстрелишь ты сама. ОК? Ваас слегка приобнял Миранду за плечи и поднял ее трясущуюся руку с пистолетом, помогая прицелиться. К курку он даже не прикоснулся, ограничившись лишь тем, что положил на него палец девушки. От ракьят их отделяло примерно метра два, и с этого расстояния можно было спокойно попасть хоть куда-нибудь, даже плохо различая размытые от слез фигуры. Я не понимала, чего она ждет. Всего один выстрел, и все кончено. А нет – два выстрела. Но не в этом соль! Девушка медлила, и Монтенегро это начинало бесить. - Ну же, Мири, ты меня разочаровываешь. А еще хуже то, что ты разочаровываешь моего зрителя! – пират поднял на меня глаза и виновато улыбнулся. – Все эти люди пришли смотреть не на то, как ты сопли на кулак наматываешь! Им нужен драйв, зрелища! Так дай же им то, чего они хотят! - Нет… нет, нет… Я не могу. Не могу… - с еще большей силой разрыдалась девушка и закрыла лицо руками, ибо Ваас уже отпустил ее и с громкими ругательствами отошел в сторону. - Блять! Это же просто пиздец какой-то! Я что в матери записался, чтобы тебя уговаривать?! Ты – гребаная бездарность! Без-дар-ность! Нет в тебе огня, понимаешь?! – пират яростно жестикулировал, обращаясь то к девушке, то к «народу», то вообще непонятно к кому, воздевая руки к небу. Немного успокоившись, мужчина раздвинул губы в улыбке, как у Чеширского кота – жуткой, но притягательной и, вернув Миранде отобранный пистолет, выдал. – Ничего, я знаю, как тебя расшевелить. Ваас повернулся к публике: - Господа! Ну и, конечно же, прекрасная дама! – пират даже удостоил меня картинного поклона. – Эта… юная… особа… отказывается порадовать нас своим выступлением. Но, я нашел выход из положения! Нам нужно подзадорить ее, так сказать мотивировать! И для этого мне понадобиться помощь из зала! Всего один человек! С этими словами пират принялся поочередно подходить к каждому из мужчин и критически их рассматривать. - Ты? Нет… А если ты? Не, не лучший вариант. Не знаю почему, но ты тоже не подходишь! Кого же выбрать? А? Может быть… - Ваас, не глядя, указал рукой точно на меня. – Ты? Да! Ты! Девушка в первом ряду! «Кто бы сомневался!» - протянула я и внутренне сжалась, ожидая, что будет дальше. Позади меня послышалась какая-то возня. Сначала тихая и незаметная, она постепенно переросла в громкие обсуждения чего-то и гогот пиратов. Находясь в полном недоумении, я обернулась. Пираты с улюлюканьем выталкивали из своих рядов отчаянно сопротивляющегося товарища. Парень, немногим младше Вааса, брыкался и зло огрызался на язвительные шуточки. Как ни старался он, но все равно оказался рядом со мной, даже немного впереди меня. Ваас обернулся и удивленно поднял брови, наблюдая эту картину. Позже он задал вопрос, который вызвал очередной взрыв хохота среди мужчин: - Ты – девушка в первом ряду? Не обижайся, эрмано, но, даже если наложить на тебя тонну косметики и нарядить в платье, то ни один мужик, даже после нескольких лет воздержания на тебя не позарится! Парень смутился, не зная, как выкрутиться, но сам главарь пиратов помог ему в этом. - Амиго, потеряйся где-нибудь, чтобы я тебя не видел. – мужчина безразлично махнул рукой и гаркнул. –А вы, полудурки, заткнулись все! Я разговариваю с нашей гостьей, а не с вами! Боялись его тут побольше чем огня, так как весь гам мгновенно смолк, а парня и след простыл. - Я сегодня в ударе. – ухмыльнулся Монтенегро и протянул мне руку. – Ну, чего же ты стоишь, милая? Я жду.