Башня

* * * Старый домик в Лондоне * * * На пыльном столе стояла початая бутылка столетнего виски, прихваченная тогда еще довольно молодым аврором в подвалах Малфой-мэнора во время обысков Первой Войны с Волдемортом, и хмурый старик с одним голубым глазом хлебал его, словно это был не баснословно дорогой напиток, а простая вода. Аластор Грюм пустым взглядом смотрел на противоположную стену, где, прикрепленные заклинаниями (а для надежности еще и обычным клеем), висели вырезки из магических и маггловских газет последних пятидесяти лет. Война с Гриндевальдом, победа тогда еще не слишком известного Альбуса Дамблдора, предавшего своего старого приятеля, слишком далеко зашедшего в своих методах. Новые изобретения магглов, способные незаметно убивать отравленными испарениями, бомбы, танки, бомбардировщики, атомное оружие... Отчеты и характеристики, которые передал приятелю Шеддоу — глава Отдела Тайн. Появление Тома Риддла на политической арене — блестящий политик, защитник чистокровных и магических рас, призывающий к полному отделению от маггловского мира. Провал на выборах министра — снятие кандидатуры лишь по подозрениям Альбуса Дамблдора. Альбус, Альбус, Альбус... Дело Поттера-старшего, сданное при поступлении в аврорат. Рядом — Блек и Петтигрю. Люпин — крайне сильный и умный маг, способный стать руководителем аналитического отдела — не прошел из-за болезни ликантропией. Первые доклады о «Пожирателях Смерти» — тайной организации чистокровных, радеющих за сохранение магического наследия в пределах Волшебного мира и принятие магглорожденных в Род, забирая их от родителей после первых всплесков сил. Просьба Альбуса (как обычно звучащая как приказ) бить на опережение... Первые рейды против «Пожирателей». Пытки, смерти. Дело Лестрэйнджей висит на одном из самых видных мест. Смотря на колдографии Беллатрисы, испачканной кровью, потерявшей ребенка и разум, старый аврор вливает в себя не одну сотню грамм крепкого напитка. Рядом — труп Ирэн Делакур с остекленевшими глазами. Ее белые волосы испачканы красным, а темно-зеленое платье слегка задралось, обнажая исполосованные режущими заклятьями ноги...Они хотели взять невесту Темного Лорда живой. — Смелая была сука,— пьяно смеется старик, с силой кидая тяжелый стеклянный бокал о стену. Тот, громко стукнув о дерево, упал на мягкий ковер, так и не разбившись. Аврор, хрипло зарычав, достал палочку и добил его невербальным Секо. Следующие заметки повествуют о том, как сошел с ума Волдеморт— ответные рейды Пожирателей (теперь уже достойно носящих этот титул), смерти, смерти, Альбус, Орден, война...И снова смерти. Чертово Пророчество обозначает лишь выжженная заклинанием надпись. Новейшие изобретения магглов. Секретные службы. Лаборатории по исследованию паранормального. Тайные тюрьмы для магов. Хэллоуин 81 года. Мальчик-Который-Выжил. Победа. И снова Альбус на коне. А маггловские тюрьмы все так же полны пленными магами. Магглорожденными магами, не пошедшими за Орденом, ведь чистокровные сволочи еще со времен Инквизиции хорошенько запрятали свои поместья. Аластор вновь наливает виски, откидывая уже третью за сегодня бутылку в угол, и, качаясь, подходит к стене, прикрепляя поверх статей о Потере в исполнении незабвенной Риты, кривую бумажку с надписью: «Волдеморт — вменяем». И вся стена приобрела совсем другую окраску, чем еще полгода назад. И Грозный Глаз Грюм захохотал — громко, безумно и счастливо. * * * Запертая Башня * * * С тех пор, как Гарри увидел Лорда внизу, входящим в ворота мэнора, его не покидало ощущение присутствия мага. За прошедшие дни он уже успел позабыть о том, каково это — ощущать рядом такую горячую до мурашек холода магию Волдеморта рядом, ждать его прихода — то ли со страхом, то ли с нетерпением, не знать, что случиться в следующий миг... Он уже не мог даже читать, чувствуя, как дрожат руки. Он понимал, что окончательно сошел с ума. Ожидание, казалось, длилось вечно. Поттер ласково поглаживал объевшуюся Нагини, гипнотизируя взглядом книжные полки в которых скоро должен был появиться проход. Ну, если Волдеморт не забыл о нем, что было вполне реально — Гарри понимал всю свою мифическую «ценность» для Лорда, так что не удивился бы, если тот появился здесь только через пару дней после возвращения из загадочного путешествия... — Не бессспокойссся, — прошипела огромная змея, прикасаясь к теплой ладони мальчика. Гигантская тварь, похоже, так же как и Темный Лорд с легкостью читала мысли Поттера.— Он ссскоро будет зззздесссь... — Откуда ты ззззнаешшшь?— вскинул бровь Гарри. — Я чуссствуя его...Мой Лорррд — часссть меня,— шипит гигантская змеюка, сползая с колен Поттера и перебираясь в другую комнату. Но, обернувшись у самой двери, произносит еле слышно.— Как и ты...ззззмеенышшшш.... Но Гарри этого уже не слышит. Он, обернувшись на легкий скрип открывающейся двери, пристально смотрит на входящего мужчину. Лорд одет в простую темно-зеленую рубашку с высоким стоячим воротником, черные брюки и темную домашнюю мантию — он явно переоделся, так как еще пару часов назад Поттер видел его в теплой, отороченной чернобуркой мантии с глубоким капюшоном. Мальчик вздрогнул, когда его тела, скрытого лишь легким шелковым костюмом темно-синего цвета, коснулась магия Волдеморта, похожая на прикосновения слегка шершавых змеиных тел. Он уже неделю не ощущал на себе дыхания магической мощи, заключенной в теле мага, и успел слегка позабыть каково это — чувствовать, что нечто чужеродное сливается с самой твоей сущностью, словно бы заполняя обжигающим теплом все неровности его магии. Гарри старался не смотреть в глаза своему тюремщику, зная, что тот тут же прочтет все его мысли и желания, сворачивающиеся в непонятный даже самому юноше ураган. Гарри и хотел, и боялся посмотреть на Темного Лорда, медленно и практически полностью бесшумно продвигающегося к застывшему на подоконнике юноше. Но парень все-таки взглянул на мужчину. Казалось, что отдых вдали от болотистой местности, окружавшей Слизерин-мэнор, пошел черному магу на пользу — Волдеморт больше не выглядел больным и усталым. Его бледно-серая кожа выглядела здоровой и сияющей, пропали иссиня-черные мешки под узкими алыми глазами, а впалые щеки округлились, хотя скулы по-прежнему резко выступали над ними, сохраняя сходство Лорда со змеей. Крупные чешуйки на висках и подбородке слегка переливались серебристыми бликами, а длинные черные волосы были собраны в низкий хвост тонким кожаным шнуром и блестели как крыло ворона. Даже его плоский нос не казался таким странным и отвратительным, как еще неделю назад — он гармонично сочетался со всей остальной нечеловеческой внешностью темного мага. У гриффиндорца даже пронеслась мысль, что он начинает понимать Ровену, восхищающуюся внешностью своего супруга. А Волдеморт тем временем приблизился на расстояние вытянутой руки, и Гарри мог видеть каждую черточку, каждую чешуйку на лице похитителя. У Поттера даже остановилось сердце — настолько величественно выглядел маг, приближающийся к нему, медленно, текуче, завораживающе. Юноша понимал, что стоит что-нибудь сказать, но слов не находилось. Одни были необыкновенно глупыми и неуместными в виду их странных отношений, другие слишком грубыми, из-за которых Гарри вполне мог нарваться на профилактическое Круцио, третьи вообще ужасали самого мальчика. Он чувствовал странную, болезненную радость от того, что снова может видеть темного мага, чувствовать его магию...И желал его прикосновений. Каких угодно — жестких, нежных...любых. Просто чтобы убедиться, что он не один в этой ловушке. Что в Запертой Башне Ровены Рэйвенкло, есть еще одно живое существо, способное согреть его своим телом. Волдеморт тоже молчал. Гарри не знал было ли это, потому, что тот считал любые слова лишними, или же Темный Лорд тоже не знал, что сказать, но гриффиндорец был только рад этому звенящему молчанию, не представляя, что бы произошло если был маг заговорил. Что отвечать? Как отвечать?.. А Лорд подходил все ближе и ближе...Вот уже отброшена прочь мантия и гладкие губы приникли к выглядывающей из воротника тонкой шее с резко выступающим адамовым яблоком. Резко, бесцеремонно, сладко они начали терзать кожу подростка. Поттер уже перестал бороться против странных желаний своего измученного тела и затуманенного сознания, поэтому, вместо того, чтобы оттолкнуть от себя мужчину, он, напротив, прижимает его голову все ближе к шее, запутываясь пальцами в жестких волосах Темного Лорда. Тонкие пальцы гриффиндорца сами по себе скользят по черным прядям, выплетая из них шнурок. Острые зубы мужчины терзают нежную плоть, а тонкий язык зализывает место укуса, оставляя красную метку, которую будет не скрыть никакой одеждой... Но мальчику уже все равно — он просто чувствует дрожь возбуждения, свою и чужую, объединяющую их в единое целое и не может отказаться от предложенного Лордом. А руки Волдеморта тем временем проникли под широкую рубашку, задирая ее до плеч, оголяя худое тело пленника с резко выступающими ребрами. Он проводит пальцами — сильно, чувственно — по обнаженным бокам, легко царапая ногтями затвердевшие от потока прохладного воздуха соски. А затем, оторвавшись от шеи Гарри, опускается вниз, прикусывая правый сосок и втягивая пуговку в рот. Поттер вскрикивает от легкой боли и резкого наслаждения, откидываясь на прохладное стекло. Его глаза закрыты, а дыхание прерывисто. Юноша уже не может сдержать стонов, и из его приоткрытого рта вырываются тихие стоны, превращающиеся практически в крик, когда Лорд жестко провел пальцами по его позвоночнику, лаская отзывчиво тело, скользя под пояс штанов. Маг обхватывает упругие ягодицы гриффиндорца, впиваясь ногтями в напряженные мышцы. Гарри полностью теряет связь с реальностью. Волдеморт расстегивает рубашку парня и, резко сдернув ее вниз, отбрасывает прочь. Его губы скользят по обнаженному торсу, и Гарри дрожит от непередаваемо сладкого ощущения контраста между гладкой кожей тонких губ и шершавой поверхностью щек и подбородка, покрытого плотной чешуей. Прохладный воздух щекочет влажные дорожки, оставленные на теле юноши языком Лорда, а сам Поттер царапает шею партнера, стараясь снять с него рубашку, чтобы, наконец, и самому прикоснуться к прохладному телу, из глубины которого буквально пышет адским жаром, плавящим его собственное сознание... Волдеморт, как будто ощутив его желание, резко поднимается наверх, подхватывая мальчика под бедра, и несёт его на диван, не отрываясь от искусанной шеи, где, бросив возбужденного парнишку на мягкие подушки, снимает с себя рубашку, вновь приникая к телу Поттера. — Гарри,— хрипло говорит он, лакая ушную раковину языком и горячим дыханием.— Ты такой красивый...Такой развратный... А парень только стонет, изгибаясь под руками темного мага, ощущая его желание в прикосновениях горячей плоти к своему животу, в судорожных движениях рук, в жарких взглядах, в тяжелом дыхании. Легкие брюки гриффиндорца уже были сдернуты на пол...А вот штаны самого Лорда все еще держались на узких бедрах, хоть он и успел расстегнуть мелкие пуговки на ширинке, так что уже мог прижиматься к животу Поттера обнаженным членом, твердым, возбужденным и влажным от выделяющейся смазки. Гарри чувствовал какую-то ненормальную гордость и самодовольство, понимая, что именно он, его тело, довело темного мага до такого состояния. Он уже не мог думать о ненормальности происходящего — голос страсти заглушил голос разума, и гриффиндорец просто отдался во власть старшего мужчины. Тонкие пальцы Волдеморта жестко сжимали ягодицы парня, царапали нежную кожу, проникали в ложбинку, обводя подушечками сморщенное отверстие. Тело Гарри словно бы само по себе раздвинуло ноги, давая мужчине больше места для маневра, а два длинных пальца резко вошли в сфинктер. Мужчина согнул их, слегка царапая бугорок простаты и вырывая из горла Поттера сдавленный крик. — Ты такой шелковый внутри, Гарри,— шипит Темный Лорд, вдавливая тело любовника в мягкие подушки диванчика.— Такой горячий и отзывчивый...И, наконец-то, не сопротивляешься... Последнее слово маг выдыхает прямо в приоткрытые губы мальчишки, дразня легкими прикосновениями, но не давая парню углубить поцелуй. А Гарри уже хочется почувствовать прикосновения узкого языка к небу и зубам, ощутить вкус этого мужчины... — Соскучился по мне, маленький? Это хорошо,— голос Лорда становится все тише и тише, срываясь на глубокий рык, когда дрожащий мальчишка под ним начинает извиваться, прижимаясь своим пахом к его болезненно возбужденному члену. — Это правильно...Рррр...Как я хочу тебя, такого невинного и сладкого... Внутри Гарри двигаются уже три пальца, растягивая все еще достаточно узкий проход. Юноша тянется руками к возбужденному члену, пытаясь помочь себе достичь развязки, но Волдеморт не дает ему такой возможности, перехватывая тонкие запястья пленника левой рукой и прижимая их над головой Поттера. — И такого развратного,— вновь шепчет он.— Нет, малыш, я не дам тебе кончить так быстро...Ты будешь наслаждаться моими прикосновениями долго, очень долго... Он вытаскивает пальцы из заднего прохода Гарри, и мальчик хныкает от ощущения потери. Его руки, уже связанные кожаным шнурком, еще недавно скрепляющим волосы темного мага, сжимаются в кулаки от невозможности коснуться себя, приблизить оргазм...А Лорд тем временем приподнял бедра молодого любовника, подхватывая под коленями, и приставил к растянутой дырочке свой дрожащий от нетерпения член. А затем резко ввел головку. У Гарри перехватило дыхание от боли и наслаждения, ощущения заполнености и правильности происходящего. Почему-то он не сомневается, что все происходящее в гостиной Запретной Башни идет так, как должно, что его место именно здесь— под Лордом, стонущим от страсти, прикусывавшем губы, чтобы не кричать в голос...Где-то на краю сознания, мальчик Гарри версии двух месяцев назад, кричал, что это аморально, отвратительно, унизительно, но нынешний Гарри Поттер не понимал, как может быть унизительным наслаждение, желание, страсть. Ему и самому нравилось происходящее — ощущения покоя и защищенности, тепла, охватывающего его тело в присутствии Волдеморта. Поттер уже практически забыл, кто его похититель. Ему было плевать, что он спит с убийцей, врагом, он потерялся в собственных сомнениях и желаниях... Волдеморт хрипло шипит, проникая все глубже и глубже в тело гриффиндорца, чувствуя, как его мышцы крепко обхватывают возбужденную плоть, он входит в своего пленника, словно в ножны, созданные специально для его члена. И это сказочно прекрасно...Маг сдергивает с запястий Гарри шнурок, поднимая парня наверх, садясь на диван, и усаживает юношу себе на колени, буквально насаживая того на свой член. Поттер кричит от резкого проникновения, неожиданно глубокого и внезапного. Лорд крепко прижимает к себе худощавое тело подростка, не давая тому вновь потянуться к истекающему смазкой органу. — Слишком,— хрипит Поттер, обхватывая плечи Лорда дрожащими руками, впиваясь в кожу.— Это....слишком... — Нет,— вырывается изо рта мужчины.— Нет, маленький, в самый раз! И, резко подняв бедра любовника, начинает снимать того со своей эрекции. Тугие мышцы не хотят выпускать из себя член, и парню, скорее всего, больно, но Волдеморт уже не может думать ни о чем кроме того, как утолить свой голод. Голод, который не смог даже притушить изящный французский парнишка, буквально повесившийся темному магу на шею. Лорд практически полностью выходит из парня, оставляя в восхитительной тесноте только головку, а затем отпускает парня и, нажав на внешнюю сторону бедер, вновь опускает того вниз. Член мужчины полностью входит в стонущего подростка, а крепкие ягодицы, так и не расслабившиеся до конца, прикасаются к шершавым бедрам Волдеморта. Поттер с силой вонзает зубы в шею Лорда, до крови прокусывая чешуйчатую кожу мага. Но это только еще больше заводит мужчину, и тот начинает двигаться и сам, поднимая и опуская бедра в такт тому, как опускает на себя тело мальчишки, стонущего прямо в искусанную шею магу. И это тоже все больше и больше нравиться Волдеморту, вонзающему в ягодицы парня ногти, расцарапывая нежную кожу до крови... Гарри теряется в сладком, болезненном ощущении полной покорности мужчине. Его член, плотно зажатый между их телами, трется о влажное от пота тело Гарри с одной стороны и шершавую кожу темного мага с другой. Это безумно возбуждает, как и резкие удары о простату, как слегка болезненное ощущение трения в момент проникновения— сегодня маг не использовал никакой искусственной смазки, поэтому оно было несколько более жестким, чем обычно. Но это только добавляет пикантности их танцу. Гарри стонет от наслаждения. Движения мужчины становятся все более и более быстрыми и сильными, вот он уже, не выдержав, опрокидывает любовника на диван, втрахивая того в мягкие подушки. Лорд закинул ноги на плечи и входит глубоко, до конца, каждый раз задевая в движении простату. Поттер уже не чувствует боли — только все больше и больше скручивающуюся внутри пружину удовольствия, готовую развернуться в любой момент...Сквозь полузакрытые веки он видит мага. Алые глаза сияют, губы кривятся от наслаждения, руки, облокачивающиеся на сидение, дрожат от напряжения...Магия Лорда, сливаясь с магией Поттера, образует плотный кокон, отрезающий любовников от окружающего мира. Напряжения нарастает. Гриффиндорец, не имея возможности прикоснуться к собственному возбуждению, плотно обхватывает плечи Волдеморта, утыкаясь носом в длинные жесткие волосы, каскадом накрывшие их тела. Каждое движение темного мага он встречает хриплым стоном...Оргазм все ближе... Последней каплей для мальчишки стало легкое прикосновения языка Лорда к мочке уха, и он, изогнувшись, резко кончил, с силой сжимая мышцы вокруг члена Лорда. На несколько секунд наступила тьма. Когда Гарри очнулся, то почувствовал, что все закончилось. Он лежал на диване, широко разведя ноги, и из его все еще слегка пульсировавшего после оргазма отверстия вытекала сперма. Все его тело сотрясала легкая дрожь...И впервые, несмотря на то, что он полностью пришел в себя, не спешила появляться совесть, чтобы рассказать как это неправильно— спать с врагом. Ему было слишком одиноко и холодно в эти дни, чтобы отказываться от тепла так быстро. Даже чертов демон игнорировал его всю эту неделю. Темный Лорд сидел рядом, с удовольствием смотря на развратную позу парня. Гарри, заметив его пристальный взгляд, тут же, вставая, прижал ноги к груди и закрылся цветным пледом. Несмотря на то, что Гарри уже не так сильно ужасался своим странным, полубезумным желаниям, щеголять перед магом голым он был не намерен. Волдеморт на это только рассмеялся. — И что я там не видел, Гарри?— кривая улыбка, к которой Поттер уже успел привыкнуть за время плена, сейчас казалась какой-то особенно мягкой.— И кстати... Лорд стремительно приблизился к пленнику, склоняясь над его правым плечом. — С днем рождения, Гарри! Парень только ошарашено отпрянул, вжимаясь спиной в спинку дивана. Он никак не мог понять, чего добивается темный маг. Да и осознавать, что за проблемами последних дней ты забыл о собственном дне рождении, было обидно. — Ты не поверишь,— тем временем продолжил Волдеморт, возвращаясь к сброшенной на соседний диван мантии.— У меня есть для тебя подарок... Даже несколько. Гарри замер. Все происходящее и раньше было несколько нереальным, а сейчас вообще превратилось в картину безумного сюрреалиста. Темный Лорд Волдеморт приготовил ему подарок?! — Зачем?— спрашивает он, качая головой. — Не знаю,— пожал плечами темный маг, приближаясь к мальчику со странным свертком. — Это будет защитой, для тебя — от заклятий и ядов, и для меня — от твоего побега. Мне стоило больших трудов найти эту вещь. — Тогда не следовало и искать,— мрачно буркнул парень, не понимая, почему в груди расползается тепло от осознания, что Волдеморт решил поздравить его с днем рождения. — Ну уж нет,— Темный Лорд развернул светлую ткань и достал из свертка четыре тонких наборных браслета и широкое ожерелье, похожее на те, что Поттер видел в Книге. — Ты это наденешь. Это древнешумерские артефакты. Они создавались сильными магами для своих супругов. Сейчас их осталось от силы десяток — мне повезло, что у Лорда Делакура... — Делакур?— удивленно вскинул бровь Гарри, отрывая взгляд от переливающегося ожерелья с изображениями змей.— Это родственник Флер, Чемпионки Бобатона. — Да-да, той самой,— кивнул Лорд, медленно застегивая широкое ожерелье на шее парня.— Той самой, что сбирается ввести в свой темный род одного из предателей крови Уизли. Хоть и, признаюсь, не худший вариант из возможных... — Что?— вскакивает Гарри.— Кого? — Билла,— уточняет Волдеморт, радуясь, как вспыхивают яркими эмоциями глаза его пленника. Он и не думал, что будет радоваться чувствам в глазах врага.— Флер завела роман с Биллом Уизли. Мне об этом сам Лорд Делакур рассказал. Так вот, возвращаясь к этому артефакту,— мужчина медленно одевает красивые браслеты на запястья парня, слегка царапая нежную кожу.— Он служит как десятичное Протего (то есть может отразить десять заклятий) и подзаряжается от них же, так что в период обстрела заряжается практически мгновенно. Так же защищает от ядов и зелий, опасных для организма. Маг уже спустился к ногам и, застегивая тонкие браслеты, пристально наблюдал за смущенным парнем, глядя на него снизу вверх. — Не поверю,— тем временем произнес Поттер, стараясь тщательно подбирать слова, чтобы не разозлить расслабленного мага.— Что все так прекрасно. В чем подвох? — Интересно, подозрительность истинного слизеринца передается половым путем?— хмыкнул Темный Лорд, усаживаясь рядом с гриффиндорцем. — Но ты прав. Подвох есть! Волдеморт показал парню свою левую руку. На указательном пальце переливалось кольцо, явно из той же серии, что и подаренные пленнику украшения. — С помощью этого кольца,— продолжил Лорд.— Я смогу следить за тобой и, при необходимости, призвать обратно. Так что сбежать у тебя, маленький, не получится! — Да как я отсюда сбегу?— пожал плечами Поттер, вспоминая, что так и не понял загадку пространственной ловушки этой Башни. — А это предисловие к моему новому подарку. Мы идем узнавать Пророчество, малыш. Завтра Люциус и Руквуд проведут для нас познавательную экскурсию в Отдел Тайн, и мы, наконец, узнаем, что напророчила для нас сумасшедшая Трелони. — Ты...выпустишь меня из Башни,— медленно, словно бы не веря произнесенному, сказал Поттер.— Мы поедем...В Лондон?! — Теперь-то ты понимаешь мой резон подарить тебе такой подарок? Но Гарри не мог сосредоточиться на разговоре с темным магом, все его мысли были о то, что он все-таки сможет вырваться из этого плена, а значит, у него появиться новая возможность сбежать. Он уже достаточно далеко продвинулся в изучении магии шумеров, так что лучшего момента для побега было не найти. — А вот еще парочка,— скривившись, сказал Волдеморт.— Сегодня Сивый с приятелями поймал пару сов в лесу вокруг болот. Найти поместье они не могут, но приблизились прилично. А у них были твои подарки... На пол магом были брошены несколько свертков в яркой бумаге. — Я уже проверил их на заклятья и портключи. Парочку оставил себе в коллекцию. Развлекайся,— бросил Лорд. Уже у самой двери он обернулся, чтобы увидеть как мальчишка, с благоговением опускается на колени перед подарками друзей. На его губах играла такая светлая улыбка, что Волдеморт понял, что не зря заставил Фенрира прочесать окрестный лес. А уж услышав тихое «спасибо», понял, что все прекрасно. Может, и не стоит идти за Пророчеством? * * * Визжащая хижина * * * Питер Петтигрю нервничал. Этим вечером Темный Лорд собрал их в главном Зале Слизерин-мэнора и сказал, что завтра он отправляется в Отдел Тайн. На встрече было только пять человек, самые близкие и потенциально верные — он, Барти Крауч-младший, Фенрир и Руквуд с Малфоем. Лорд рассказал, что возьмет с собой Поттера, чтобы свести к минимуму возможность не снять с полки проклятого Пророчества, из-за которого жизнь Хвоста пошла под откос. Ведь, если бы не оно, то Лорд не стал бы охотиться за четой Поттеров, и Хвост не стал бы предателем. Ведь тогда бы ему не пришлось скрываться столько лет в личине облезлой крысы, ведь...Много чего не случилось бы. Например, чертов Гарри Поттер не спас бы ему жизнь. Так что сейчас крыса разрывалась между Долгом Жизни и страхом смерти. Ведь, если Лорд узнает, кто предал его, то Питера ждет долгая и мучительная агония, конец которой — смерть. А он до ужаса боялся боли и смерти. Дрожащей рукой он запечатывает грязный конверт и, привязав его к ноге старой совы, еле слышно произносит: — Отнеси это в Хогвартс, малышка, в кабинет Директора. Он сделал свой выбор. А теперь... На столе лежало письмо, где он рассказывал всю свою жизнь, думосброс с несколькими важными воспоминаниями и фиал с ядом. Хвост понимал, что его ждет смерть, и предпочел сам выбрать свой конец. Все-таки боли он боялся несколько больше, чем смерти. Когда его найдут, он уже отдаст все долги.