Башня

* * * Запретная Башня * * * Гарри испуганно всхлипнул, сжимаясь в маленький комочек в углу пентаграммы. Фантомы демонов зловеще кружили вокруг его фигуры, не смея выйти за края пылающего пентакля. Они черными бесформенными тенями скользили перед глазами Поттера, лишь изредка проходясь своими острыми когтями по телу юноши. Вся рубашка парня уже была превращена в лохмотья, но на самом теле осталось лишь пару неглубоких царапин. Воздействие этих сущностей, вызванных Волдемортом откуда-то из соседних нейтральных миров, было больше психологическим, похожим на влияние дементоров, чем физическим. От их призрачных тел шли волны холода и страха... Сам же Лорд, кстати, сидел здесь же — в мягком темно-фиолетовом кресле возле горящего камина, читая какую-то старинную книгу в окованной металлом обложке. Он явно погрузился в ее содержимое с головой, лишь изредка посматривая поверх страниц на мучающегося в клетке Поттера. Когда они вернулись из Лэнга, Волдеморт тут же потащил своего пленника вниз — прочь из Запертой Башни, в подземные уровни Слизерин-мэнора. Он молчал, и от этого зловещего, предвкушающего молчания Гарри становилось только жутче и жутче. Ему не помогало даже то, что он впервые видит хоть что-то кроме Запертой Башни — а интерьеры замка Слизеринов были достойны искреннего восхищения. В них не было помпезного шика и нарочитого богатства, но изящество и выверенная веками смесь роскоши и строгости буквально завораживала — резные потолки, темная мебель, изукрашенная резьбой и мозаикой, гобелены и ковры из Арабских стран. Но Гарри в этот миг было совсем не до прекрасных интерьеров. — Волдеморт, куда вы меня тащите?— проговорил Поттер, пытаясь выдернуть руку из захвата Темного лорда. Но ответом ему была тишина. И только потом, когда мужчина уже кинул растерянного Поттера в наспех начерченную пентаграмму, он соизволил начать монолог. Хотя "наспех", не значит, что неаккуратно или неточно — опыта у Темного лорда было вполне достаточно для того, чтобы даже при ограниченном времени не сделать ошибок в простейшей Звезде Удержания. После чего, пока ошарашенный парень приходил в себя, Волдеморт замкнул ее на пять полуоплавившихся черных свечей. И только после этого он начал говорить: — Я, кажется, обещал тебе, что припомню это далеко не приятное путешествие?— дождавшись короткого кивка Поттера, темный маг продолжил.— Так вот, я еще во время экскурсии у Старцев подумал, что до тебя, похоже, лучше доходят не физические методы воздействия, а, скажем так, психологические... Все это время Лорд, одним точным ударом черного кинжала вскрыв себе вены на правой руке, наполнял темной кровью золотое блюдо. Затем, залечив глубокий порез, начал вычерчивать на каменном полу странные знаки. Поттер, же, несколько раз попробовав вырваться из замкнутой пентаграммы и потерпев поражение, только напряженно наблюдал за происходящим, с ужасом ожидая дальнейшего. — Твое путешествие в черный Лэнг немногому тебя научило,— продолжил Лорд, освобождая свернутую вокруг своего тела темной змеей магию. Черные пряди тумана потянулись к кровавым рунам, заставляя их буквально пылать в полумраке подвала.— Эти твари слишком хотят получить тебя в сонм своих контракторов, чтобы снять тщательно лелеемые маски. Вот я и решил, что стоит тебя познакомить с демонами немного поближе. Нет, не бойся, малыш, твоих друзей из Лэнга я не позову на наш маленький праздник, но и в нейтральных мирах достаточно существ, способных показать неопытному путешественнику всю опасность дорог между мирами! Словно бы в ответ не слова темного мага, подтверждая их, пентаграмма засияла алым, и из углов потянулись тени... И вот уже несколько часов, как Гарри "наслаждается" встречей с тварями чужих миров. Как только он начинал привыкать к тяжести и холоду, принесенному тварями, как они снова подлетали к нему и с ударами их когтей в кровь и плоть его вновь входили страх и безнадежность. — Хватит,— просит Гарри спокойного Лорда, уже отложившего книгу и подошедшего прямо к пламенной границе пентакля.— Прекрати, Волдеморт! И уже совсем тихо: — Пожалуйста... Темный маг, услышав просьбу, присел на корточки перед сжавшимся у невидимой границы Поттером и попытался прикоснуться к волосам парня. Но его бледная чешуйчатая рука остановилась буквально в миллиметрах от головы Гарри. Для юноши это было не менее нервирующе, чем шорохи демонов, буквально отшатнувшихся от пленника, когда к нему подошел Темный лорд. Они явно опасались мага, призвавшего их в этот мир. Гарри поежился, смотря на упершуюся в невидимую стену руку Лорда. Очень странно, когда ты заперт воздухом в неровное пространство пентаграммы, и ни ты не можешь прикоснуться к чему-то за пределом пламенной черты, ни к тебе не могут подойти. — Ты все понял, малыш,— утвердительно заявил Волдеморт и смазал рукой темно-коричневые символы из подсохнувшей крови. Демоны, злобно зашипев, исчезли, источившись черным дымом, пахнувшим гарью и, что было совершенно неожиданно, мерзлыми розами. — Да,— на всякий случай кивнул Гарри, подтверждая слова мужчины. Хотя, если говорить честно, то для того чтобы понять небезопасность путешествий в темные миры ему хватило и Лэнга. Поттер облегченно вздохнул. Теперь, когда из его замкнутого пространства исчезли странные дементорообразные твари, он почувствовал, что успокаивается. Ведь Волдеморт был злом известным (хотя Гарри уже не мог однозначно сказать, что тот — зло), и Поттер вполне понимал чего от него ожидать. Так что, когда маг затушил практически догоревшие свечи, юноша лишь криво улыбнулся. Мужчина, довольно усмехаясь, поднял усталого пленника на руки, и перенес его на небольшую кушетку. Гарри уже успел рассмотреть эту заклинательную комнату, когда, пытаясь отвлечься от кружения черного дыма в своей пентаграмме, отворачивался к невидимой стене. Здесь был целый уголок уюта — низкий диванчик и мягкое кресло у камина да небольшой шкаф с книгами. Видимо маги, которые в этом древнем подвале призывали демонов и элементарей, любили общаться с ними в комфортной обстановке. Насколько комфортной она была сейчас, похоже, Гарри как раз предстоит узнать, так как Волдеморт уже наклонился над своим пленником, целуя соленые губы. Это было очень странно — в этот раз, несмотря на то, что только что именно этот мужчина рвал и мучил его душу, но Гарри не ощущал неправильности и неудобства. И прохладные ладони, скользящие по бокам, снимающие остатки рубашки, и узкие губы, целующие его веки, и тяжелый стук сердца прямо напротив его — все это было правильно и сладко. До настоящего безумия. — Я сошел с ума?— тихо спрашивает парень, обнимая мужчину за шею, то ли у алоглазого мужчины, прижавшегося к нему, то ли у самого неба...Но последнее никогда не заглядывало в эти темные подземелья, поэтому Гарри ответил лишь Волдеморт: — А может ты наоборот, только сейчас стал нормальным, малыш? Тихий, шипящий голос мага проникает в самые темные уголки души Поттера, туда, где все еще живет так и не утоленная жажда быть любимым. — Запомни, Гарри,— говорит мужчина, снимая накинутую в этом подземелье вместо обносков из Лэнга мантию.— Ты мой. И я никому не позволю даже попробовать заявить на тебя права! Я лучше убью и этого безумца, и тебя за компанию... Вместе с последними словами Темный лорд схватил парня за волосы и впился зубами и губами в открытую шею, оставляя очередной знак. Гарри еле слышно стонет — такая неистовость и страстность, граничащая с грубостью, уже начинает ему нравится. Маг словно бы каждым своим действием показывает насколько именно он, Гарри, нужен ему. И это возбуждает больше всего. Не меньше, чем шероховатость кожи, покрытой мелкой чешуей, или твердая ладонь на члене, горячая плоть у бедра... — Твой,— стонет Поттер, словно снова погружаясь в сон, увиденный несколько недель назад. И это так приятно, когда есть кто-то, кто может назвать тебя "своим". В неярком свете едва горящего камина их тела уходят в тень, и парень почти не видит партнера, но зато все остальные чувства обострены до предела. Он чувствует запах углей и змеиной кожи, а каждое прикосновение рук мужчины приносит несравнимое наслаждение. И парень сам, не в силах сдержаться, впивается ногтями в спину Волдеморта, прижимаясь к нему ближе и ближе. Он обвивает ногами бедра Лорда и, вдыхая запах все еще пахнувших жарким воздухом Лэнга волос, прикасается мягкими губами к крупным чешуйкам на его виске. Волдеморт еле слышно зарычал. — Мне нравится,— слегка срывающимся голосом шепчет он, разводя ноги Поттера в стороны.— Мне нравится, когда ты отвечаешь... Гарри становится все жарче и жарче, дрожь проходит по всему телу юноши, когда он чувствуют длинные пальцы Лорда в себе. Поттер не чувствует и тени смущения, охватывавшего его ранее, только наслаждение, словно бы выходящее на новый уровень. И парень, не в силах сдержать голос, просит: — Сильнее, прошу, сильнее,— тихо, на грани слышимости, шепчет Гарри в висок Волдеморту, лаская языком скулы и щеки, слегка соленые и шершавые. Темный маг улыбается — парень не видит этого, но чувствует кожей, когда мужчина прижимается к его подбородку. И маг, без слов, подчиняется. Гарри еле слышно стонет, ощущая резкие движения члена внутри себя. Мужчина вдыхает запах партнера, пробует языком соленую кожу, прикусывает ключицы... А парень в ответ все сильнее обхватывает плечи Лорда, вонзает ногти в спину. Все так хорошо и правильно, что парень уже не понимает, где заканчивается его реальность, а начинается настоящий рай. Наслаждение становится все больше и больше, стирая последние границы стыдливости и разума — остается только Гарри и Волдеморт, только они двое во всей вселенной... Камни на шумерском ожерелье и кольце сияют мерным золотым светом, но ни один из любовников этого не замечает. * * * Площадь Гриммо, 12 * * * Рон лежал на кровати, пустым взглядом уставившись на старый, потрескавшийся потолок. Сейчас в этом доме он чувствовал себя необыкновенно одиноко. Не было Сириуса, веселого мародера — крестного Гарри, а тот Сириус, что бледной тенью бродил по особняку скорее пугал, чем поднимал настроение. Профессор Люпин тоже казался больным — он явно переживал за любовника (отношения этих двоих даже для Джинни не были секретом). Гермиона ушла пару дней назад, как-то по-особенному, словно извиняясь, посмотрев на подавленного друга. У нее появились "свои" дела, о которых ему нельзя знать. Хотя, это было совсем не странно. Она никогда не дружила именно с Роном. Опекала — да, но не дружила. Дружил с ними Гарри, он и связывал настолько разных личностей в "Золотое Трио". Теперь же, после Гарриного плена, увлеченности Гермионы Крамом и предательства Билла, Рон не был уверен, что их троица сможет хоть когда-нибудь вернутся к прежнему уровню близости. Но не только это беспокоит Уизли-младшего. Тишина и отстраненность в семье Уизли достигла максимума. Они все словно бы боятся смотреть друг другу в глаза. Мама безостановочно печет пироги и наполняет лединик нескончаемым потоком снеди. Отец закрылся в комнате и зарылся в недра очередной маггловской игрушки. И они перебрасываются лишь короткими фразами и приветствиями. Чарли уехал к драконам, близнецы что-то взрывают в комнате. И вся семья, словно бы сговорившись, не вспоминает о Перси. Какой скандал разразился по возвращении из Лондона! Как орала Молли, узнав, что ее сын был в курсе условия, выставленного Биллу лордом Делакуром. А тот только спокойно и невозмутимо отвечал, что не хотел испортить судьбу брату. Вот его и выгнали из дома. Правда, Перси совсем не походил на того, кого выгоняют — скорее уж этот высокопоставленный министерский служащий гордо покинул старую пыльную Нору. И только страдальческая гримаса на лице среднего сына Уизли показывала насколько ему больно от отречения семьи. Рон встает с кровати — беспечное прозябание уже раздражает подростка. Он подходит к столику, чувствуя, как в босые ноги впиваются занозы. На пыльной столешнице стоят старинные шахматы с причудливыми фигурками в виде магов и воинов древности — из наследства Блэков. Гриффиндорец расставляет раскиданные шахматные фигурки, давая им имена реальных личностей. Это всегда помогало гриффиндорцу разобраться в ситуации, успокоиться. Черный король, увенчанный зловещим шлемом-короной, закутанный в черный плащ — Темный лорд Волдеморт, вот этот высокомерный воин-слон — Люциус Малфой, а эта ладья (тяжелый пехотинец с клыком в ухе)— его брат Билл, отныне окрашенный в черный цвет... А белый король — Дамблдор...Возле него стоят орденцы. А кто на этой доске они — Рон, Гарри и Гермиона, бывшие когда-то Золотым Трио? И смогут ли пешки, которыми они пока являются, дойдя до края доски не только стать ферзями, но и не сменить цвет? Биллу это не удалось. * * * Слизерин-мэнор * * * Северус Снейп аппарировал по Зову Метки. Несмотря на то, что он уже давно ждал этого, вызов все равно застал его врасплох. Резкая боль, обжигающая предплечье, за годы свободы уже позабылась, и он едва не упал на пол. Только что сваренное зелье разлилось по полу зелено-желтым пятном... — Что-то случилось, Северус?— раздался голос Оливии, и в подвальную лабораторию вплыла итальянка, одетая только в кружевной пеньюар. Снейп вздрогнул, сглотнув, но новая волна боли привела мага в себя. — У меня дела, Лив,— отмахнулся он и, подхватив узел с мантией Пожирателя, аппарировал прочь, так и не увидев как по темным губам женщины пробежала удовлетворенная улыбка. И вот он снова здесь...У трона Темного лорда, мечтающего о короне МагАнглии. Правда, Северус никогда прежде не был в замке Слизеринов. Надо признать, что он в последние годы прошлой войны, да и после нее, считал, что все разговоры Воландеморта о том, что он владеет этим легендарным замком, не более чем искусная ложь. Но вот только теперь он здесь — в стенах настолько древних и пропитанных силой, что по коже зельевара проходит дрожь. Ну, по крайней мере, Снейп предпочитает думать, что дрожит он от этого, а не от страха перед зловещей фигурой на черном троне. — Добро пожаловать в мою резиденцию, слуги мои,— тихий голос Волдеморта, кажется, проникает во все углы, ядом просачивается прямо в сознание, минуя уши.— Я вернулся из небытия, дабы довести наши планы до совершенства и теперь мне никто не сможет помешать! Темные фигуры послушно склонились. Северус Снейп аккуратно осмотрел присутствующих. Здесь было много знакомых, так что даже старые маски не скрывали их личностей. Это были как все оставшиеся в живых представители Внутреннего Круга — Люциус Малфой, Александр Паркинсон, Генрих Гринграсс, Маркус Эйвери, Августус Руквуд, так и новые приближенные — например, Барти Крауч-младший, бывший во времена прошлой войны всего лишь рядовым воином. Чуть в стороне пожирали восторженными взглядами фигуру Лорда представители магических рас — Фенрир Сивый от оборотней, Чезаре Цепеш от вампиров, Андре Делакур как представитель вейл и французского двора...Но некоторые личности так и остались для мага незнакомыми. Но самое странное, это то, что позади трона Темного лорда стояла небольшая скамеечка. На ней, закутавшись в черную мантию, так плотно, что видны только бледные кисти рук, сидит неизвестный маг. Он, словно бы находится где-то далеко, не здесь... Незнакомец не смотрит на фигуру Лорда, на склоненных Пожирателей, он просто гладит по темно-зеленой шкуре Нагини, радостно шипящую и извивающуюся под ладонью. Что-то крутилось в голове Северуса, что-то связанное с этим человеком в тени трона... — Мой господин,— тем временем к трону подошел Люциус, прикасаясь губами к поданной ему ладони Волдеморта.— Позвольте мне представить вам моего протеже, уже не раз помогавшего нам в Министерстве — Персиваля Уизли. — Я много слышал о Вас, мистер Уизли,— блеснули алым глаза темного мага, когда у подножья его трона склонился рыжеволосый юноша. Несмотря на то, что в ордене Феникса давно ходили разговоры о том, что этот парень слишком близко общается с Малфоем и Гринграссом, да и родители его девушки — Пенелопы Кристалл достаточно лояльны к темной стороне, увидеть здесь одного из Уизли для Северуса было невероятно.— Надеюсь, вы станете достойным слугой нашему трону! — Тьма навек, мой Лорд,— склоняется в более глубоком поклоне Перси. — А теперь перейдем к вам, мои милые отрекшиеся союзники... И тут Северус понимает, что казалось ему странным в фигуре незнакомца за троном Темного лорда. Это его руки...Снейп, надо признать, лучше знал своих учеников именно по рукам — часто следил на уроках за тем, что они кидают в котлы, чем по лицам. И просто не мог не узнать руку самого ненавистного ученика. * * * Запертая Башня * * * — Почему это все так?— спрашивает Гарри, откидываясь на спинку дивана. Когда собрание Пожирателей закончилось, и черные тени исчезли прочь, унося первые задания своего Лорда, Волдеморт тут же потащил своего пленника наверх, в гостиную Запертой Башни. Гарри и сам был не против убраться из Зала поскорее — он, все еще наполненный запахом страха и боли, пугал юношу.— Зачем вам все эти маски, мантии, унижение соратников? Неужели вы действительно их не уважаете? — Где ты видишь унижение, малыш? В чем?— пожал плечами Лорд. Сейчас он выглядел на редкость роскошно — черная бархатная мантия, подбитая темно-фиолетовым шелком, расшита серебряными нитями, а роскошный черный камзол похож на сгусток мрака, и от этого серебристая кожа мужчины буквально сияла. А шикарные рубины в кольцах перекликались с искрами в глазах Волдеморта.— Для серой массы Пожирателей — ты ее еще не видел, малыш — состоящей в основном из восторженных юнцов и абсолютных психопатов, я — воплощение тьмы, некое черное божество, поэтому вся эта атрибутика только играет мне на руку. А для существ иных рас — я мессия, явившаяся в мир, чтобы вернуть им гордость. Магглы бы назвали бы мою организацию — сектой. Волдеморт изящно пожал плечами, поглаживая прильнувшую к нему Нагини. — А для тех, кто имеет свой разум, я — будущий правитель,— продолжил маг.— Чистокровные, присоединяющиеся к моим черным рыцарям, в основе своей монархисты. Да и ощущать, что хотя бы юридически мы подчинены сквибке... — Сквибке?— это было что-то новое.— Но ведь МагАнглией управляет Министр! — Ты никогда не удивлялся тому, что глава нашего государства называется только Министром? Не королем, ни президентом, а именно Министром Магии? Хотя это не странно,— махнул рукой Лорд.— Пропаганда и промывка мозгов на протяжении многих лет делают свое дело! Так вот, это потому, что официально мы лишь часть Британской империи. А английская королевская фамилия вся сплошь состоит из сквибов, вот только пробудить магию им так и не удалось — уж слишком ильное проклятье лежит на крови королей, убивших последнего из рода монархов магии. Гарри ошарашено покачал головой. Если честно, он всегда считал, что все те прения монархистов и демократов, что часто освещали в "Пророке" лишь простое соревнование. Но тут, похоже, попахивает войной за освобождение! — Так вот,— продолжил Волдеморт. Кстати, Гарри задумался над тем, что это первый их спокойный разговор о Пожирателях и их целях...Забавно, но пока он не видит ничего из того, что входило бы в противоречия с его принципами.— Итак, наследникам старых семей, помнящих о тех временах, когда МагАнглия была великой, неприятно ощущать свою подчиненность убийцам, и лорды просто жаждут видеть на троне последнего из Слизеринов! А склонить колени или припасть к руке короля — не унижение, но честь! — А боль?— вспомнил отвратительное действо наказаний Лорда Гарри.— Ради чего они все это терпят? — Мечта, Гарри, помогает вытерпеть и не такое,— насмешливо усмехнулся Волдеморт. — Да и, поверь мне, многие наказания внутри чистокровных семей куда хуже простого и незатейливого Круциатоса! А если ты спросишь меня, зачем это мне? То я отвечу вот что. Во-первых, мне нравится чувствовать себя вправе карать и миловать, а во-вторых, этим змеям нельзя дать и тени надежды на то, что когда я покорю Англию, меня можно будет подвинуть и посадить на трон собственного отпрыска. Они должны меня боятся, даже для них — черствых, расчетливый и знающих мои темные тайны — я должен быть полумифическим бессмертным созданием... Поттер вздрогнул. Сейчас Волдеморт и вправду походил на божество, что, по правде, скорее привлекало Гарри, чем пугало. Но он уже не мог считать себя мерилом нормальности — ведь Гарри прекрасно видел, как дрожат взрослые, сильные волшебники при приближении к своему Лорду. — Запоминай, Поттер, — закончил темный маг.— Так как, если ты выживешь в предстоящей игре, тебе тоже придется ставить себя вне рамок, иначе окажешься лишь деталькой в чужом артефакте! — В твоем?— хмыкнул Гарри. — В моем — естественно,— усмехается Лорд, целуя податливые губы своего пленника. — Я не хочу, чтобы ты стал еще чьей-то игрушкой. Ведь тогда мне и вправду придется тебя убить. Прости малыш — но это проза жизни! Где-то на болотах завыли волки.