HOLY SHIT!!!!!!!

Они долго шли по пустынным улицам ночного города. Вам обязательно когда-нибудь скажут: «Это же романтика, ёба! Наслаждайся!» Не верьте. Ни единому слову. Шёл дождь, так что довольно быстро от их стайлиш лукс энд мэйк апс осталось то, что можно было охарактеризовать только как пиздец. Более того, быстро стало холодно, и до Мина дошло, что если они прямо сейчас не попадут в тёплое помещение, то Чимин заболеет. За себя он как-то не особо волновался. Благо, от того места, где они сейчас, до их квартиры рукой подать. Юнги быстро настрочил Намджуну смску в духе «Бро, тащи свой зад к Джину и до завтрашнего вечера не появляйся» и направился по курсу домой. Чимин не сопротивлялся от слова совсем и руку не вырывал. Просто шёл следом, видимо покоряясь своей судьбе, которая, к слову, сейчас ужасно нервничала из-за беспорядка в кухне. На их этаж они поднялись быстро. Юнги разулся и бросил Чимину: — Проходи. Сейчас дам тебе сухую одежду, чтобы ты не заболел и сварю горячий чай. Ванная там. — он указал рукой вправо. — А потом нам нужно серьезно поговорить. Чим выслушал старшего внимательно, но с каким-то странным, насмешливым взглядом. А как только Юнги закончил говорить и собрался пойти в кухню, чтобы хоть как-то привести в порядок тот хаос, который они с Кимом не убрали за собой с утра, резко шагнул к нему. Юнги удивлённо воззрился на своего истинного. — Нахуй разговоры! Просто, понятно и лаконично. А потом он целует. Так же как тогда — нетерпеливо и горячо. А Юнги стоит, как стоял. Он нихуя не понимает, вот правда. Совсем. Но, по правде, и нахуй это понимание. У него и так в жизни много дерьма случилось. Ему и без этого заебись. Поэтому он отвечает на поцелуй и, обхватывая руками за талию, уносит в сторону спальни. Ибо нехуй. Чимина грубо кидают на кровать и нагло заваливаются сверху, придавливая собой. Он глухо стонет, прокусывая губу Мина, за что получает смачный шлепок по заднице. Юнги отстраняется, стаскивая с парня рубашку, зацеловывая выпирающие ключицы, обводя соски, скользя пальцами по кубикам пресса, оцарапывая ногтями, вырывая рваные вздохи и стоны. Он буквально срывает с младшего джинсы, под которыми снова нет белья. На вопросительный взгляд Чимин лишь шепчет: — Жопой чуял, что тебя встречу. Юнги усмехается. А затем разводит ноги Чимина в стороны и проводит языком по промежности, задевая колечко мышц. Рыжий ломано и высоко стонет, зарываясь пальцами в волосы Мина. Тот же продолжает невозмутимо вылизывать младшего, проталкивая язык внутрь и обводя им стеночки. — Ах, Юнги… П-прошу тебя!.. ах! Понял, не дурак. Дурак бы не понял. Юнги закидывает стройные ножки себе на плечи и осторожно, не как тогда, входит в горячее тело. Чимин закатывает глаза и насаживается сам. — Я тебе девчонка, что ли? Как скажешь, Чиминни. Старший остервенело вколачивается в рыжика. Грубо, жёстко, быстро, вытрахивая из того душу. Хотя, он же рыжий. У него и так её нет. Чимин расцарапывает Юнги всю спину, оставляя красные полоски — свои метки, несдержанно стонет и сам подается навстречу агрессивным толчкам. У Юнги от такого Чимы съезжает крыша. Да, брать его сзади было здорово. Но куда круче видеть, как он сам, по собственной воле отдается старшему, поджимая пальчики на ногах от удовольствия. Кончают они одновременно. Юнги снова не выходит, но теперь не от лени. Он хочет пометить своего мальчика. Теперь он только его и ничей больше. Чимин же пачкает им животы. Юнги выходит, падает рядом, обессиленно обнимая довольного парня и перед тем, как провалиться в сон, успевает пробормотать: — Я люблю тебя, моё святое дерьмо.

####

Утром Юнги будит приятный запах выпечки из кухни. Такой сильный. Он встаёт, надевает домашние шорты и идёт на запах. На кухне довольный и счастливый Чимин хлопочет, вытаскивая из духовки противень с румяными булочками, от которых и исходил этот великолепный запах карамели и корицы. Чимин не видит его, поэтому Юнги тихо подкрадывается сзади и внезапно хватает того за бока. — ДОБРОЕ УТРО! — АААА, БОЖЕ!!! — орёт напуганный Чим-Чим. — Можно просто Юнги. — улыбается мятноволосый. Чимин разворачивается и хмыкает. — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста. Юнги открыл рот, намекая, чтобы парень сам покормил его, и тот, картинно закатывая глаза, берёт в руки одну из слоек и засовывает её Юнги в рот. — Ммм, пефумно фкушно! — шамкает тот с набитым ртом и целует Чимина в щёку. — Ты фе путеф со мной фстрешаться? Чимин смеётся и прижимается изо всех сил. — Спросил тоже. Юнги улыбается, разглядывая аккуратный чокер из широко раставленных букв на шее любимого. — Кстати, ты не в обиде на меня за те слова? — прожевав наконец-то булку, спрашивает старший. — Нет. Я привык, что мне не везёт. — В смысле? — Мин хлопает глазами. — Ну, я приехал-то потому что не смог там поступить. Тупой я. С хореографическим не вышло. Сломал ногу, когда шёл на пробы. А с работы уволили в первый же день. Юнги сначала молчал. А потом громко расхохотался. — Ага, смотри не подавись. — насупился Чимин. — Да я не над тобой смеюсь. Старший никак не мог успокоиться. — А над чем тогда? — Я, кажется, знаю, почему мы истинные. — И почему же? — Мы оба ебнутые лошары — вот, что нас связывает. Чимин с минуту переваривал, а потом тоже заорал. — БЛЯ, ТЕПЕРЬ МЫ ПАРОЧКА С ПЛОХОЙ КАРМОЙ! — АХАХАХАХА, СУКА, ЛОХ- ЭТО СУДЬБА! — АГА, НАША ОБЩАЯ! Но на самом деле, они оба были безумно рады, что нашли друг друга. Ведь, согласитесь, лошарить вдвоём, куда приятнее.