Умирающий лебедь

Военная база США. Афганистан. Эмма выбежала из казармы ровно в тот момент, когда поняла, что во внутреннем дворе происходит что-то неладное. Взрывы, выстрелы, крики. Вроде бы все так же, как на учениях, но… никаких учений. Все происходило на самом деле. Свон выбежала с автоматом на перевес. Повсюду были люди: и свои, и те, кто нападал. Особенно те, кто нападал. Казалось, их были сотни, а то и больше — попробуй выберись живым из этого месива. Восемь охранников, стоявших по обе стороны ворот базы были убиты, пара людей — ранены. Из-за ворот летели гранаты, коктейли Молотова, песок в глаза, да даже камни летели. Летало все, что только можно, взрывы поднимали камни в воздух, они в свою очередь, приземляясь обратно, больно ударяли по телу. Свон спряталась недалеко от выхода из казармы, где были поставлены защитные барьеры, с которых, в принципе, и прицеливаться неплохо. Три выстрела. Попадание в голову. Еще выстрелы. Убили своего. Эмме нужно было быть ближе, враги слишком далеко, оптического прицела у нее, к сожалению, нет, да и до снайперской винтовки ей далеко, она встала и побежала до ближайшего укрытия рядом с воротами, проще говоря, в самое пекло. Она почти добежала до укрытия... Черт! Если бы ее не сбили с ног... Она упала на спину, глядя на чистое, голубое небо. В эту же секунду раздался взрыв. *** Эмма резко открыла глаза. Хочется пить, но нет, она не встала, даже не протянула руку за кувшином с водой, хотя ее практика попадания в больницы показывает, что он всегда стоит на тумбе рядом с койкой. Она просто лежала и смотрела в белый потолок, пытаясь дышать спокойно. Вспоминала все, что произошло с ней вчера. «О-ху-еть», — подумала она. И в этот момент дверь в палату открывается. Сначала показалась голова доктора, затем и сам он засеменил к кровати пациентки: — Вы не спите, отлично, здравствуйте, я Доктор Вэйл. Можно просто Виктор, —представился Док. — Ага, а вот и Доктор, — вздохнула Эмма, — выкладывайте, что со мной? — Мне жаль сообщать Вам такие вести, Эмма, но какое-то время вы не будете ходить, сейчас важно соблюдать постельный режим, затем инвалидное кресло и реабилитация, — с небольшой долей сожаления в голосе произнес Вэйл. Он никому в таких случаях не сожалел, и даже не переживал, это была его работа, но именно Свон ему было жаль. — Но... — Никаких но! Не будете соблюдать режим — возможно, Вы вообще не встанете на ноги. У вас был задет нерв, никаких жизненно важных органов не было заде… — но его перебила Эмма. — Вы сейчас намекаете на то, что мои нервы не жизненно важны? — повышала голос Эмма, — или ноги, которых я, к счастью для Вас, не чувствую, иначе бы прямо сейчас подошла бы и ударила Вас, мне не жизненно важны?! Буду я соблюдать ваш режим, буду! Неприятная новость в прямом смысле этого слова ударила по ней ниже пояса. Она никогда даже не задумывалась о том, что может оказаться в таком положении. Стать...ИНВАЛИДОМ. — Если что, зовите, рядом с Вами есть кнопка вызова медперсонала, — разворачиваясь на пятках, проговорил Вэйл и быстро вышел из палаты. Какое-то время Свон лежала в тишине, боясь ее нарушить, будто весь ее мир сломается, скажи она хоть слово. Она и сама понимала, что, возможно, он полностью сломан уже сейчас, но вдруг это только начало чего-то нового? Начало конца. Так кажется сейчас. Когда блондинка пришла к этой мысли, снова постучали. На этот раз дверь никто не открыл, зато из-за двери послышался приятный женский голос. Не будь Эмма так зла на мир, она бы непременно обратила на это внимание. Дверь слегка приоткрылась и показалась темная макушка и такие же темные глаза: — Можно? — поинтересовалась Реджина. — Войдите! — растерялась Эмма, весь ее пыл поутих при виде той девушки, которую она вчера спасла. Ей Эмма не хотела грубить. «Она тут не причем», — твердила себе Эмма. Брюнетка проскользнула в палату. — Привет, — она неловко улыбнулась больной. — Как Вы себя чувствуете? Эмма поморщилась. — Мне не так много лет, не выкай. Устало прикрыв глаза, блондинка продолжила: — Чувствую себя так, будто мне прострелили поясницу. Так, будто тупой врач прописал постельный режим и сказал, что я долгое время не буду ходить. На моей карьере можно ставить крест! Мне придется обучать молодых бойцов или что-то вроде того, хотя в планах и было нечто посерьезнее и гораздо интереснее. — Кем вы… Свон снова поморщилась. — Кем ты работала? Реджина улыбнулась. Блондинке явно надо было выговориться. — Я — военный разведчик. Эмма снова прикрыла глаза, вспоминая какие-то моменты своей работы. — Я должна извиниться перед тобой. — За что? — Блондинка удивленно посмотрела на собеседницу. — Ты пострадала из-за меня. Миллс смотрела куда-то в пол. — Дорогая, посмотри на меня, — серые глаза девушки устремлены на брюнетку. — Каким военным я бы была, могла бы я быть порядочным человеком, если бы бросила беззащитную девушку в беде? Реджина слабо улыбнулась. — Наверное, ты права. Из коридора послышался голос медсестры: «Время посещений больных окончено!» Реджина встала, собираясь уходить. — Постой, как тебя зовут? Миллс улыбнулась. — Реджина Миллс. — Свон. Эмма Свон. Брюнетка улыбнулась шире. — Очень приятно, Эмма Свон. Эмма улыбнулась в ответ. — Прежде чем уйти, не могла бы ты подать стакан воды? Когда Миллс выполнила просьбу, Эмма спросила: — Ты придешь завтра? Глаза девушки лучились надеждой. Ей вряд ли можно было отказать, да и брюнетка не видела этому причины. — Конечно. Конечно, я приду.