"То, что никогда не изменится".

- Ты изменилась. (Мельком осмотрев, и чуть дольше уделив внимание новой стрижке, когда волосы слегка покрывают плечи, и, может чуть дольше, взгляд зацепился за открытые теперь всему миру накаченные мышцы рук) - Ты тоже. (И пронзительный взгляд серо-зелёных глаз в ответ впитал в себя новый образ и похожую прическу. Лёгкая небрежность и вьющиеся тёмные локоны, достигающие плеч и обтягивающая майка. Чужой образ… Но они обе слишком изменились, чтобы придавать этому такое значение) Выдох и печаль в глубине карих глаз. – Давно мы не… разговаривали. (И ведь так было легче обеим? Год со дня, когда была пересечена черта…) Неловкое молчание несколько секунд, уверенность в себе и своих мыслях начинает ускользать, и хватаясь за неё в тщетной попытке не упустить, губы сами произносят, опережая сомнения. – Я пришла попрощаться. - Ох... - Чуть слышно, почти беззвучно, одними губами (но слишком громко для них двоих. Пожалуй, громче лишь стук сердца) – Почему? (И непонятно, имеет ли она на это право? А, к чёрту – конечно имеет! Они слишком через многое прошли) - Пора начать исполнять свои мечты – сами они этого не сделают. – Легко пожимает плечами, словно говорит очевидное. (И так, наверное, и есть, если бы не эта пропасть в год). - Да, тебе всегда было тесно в Сторибруке. (И если бы они не знали друг друга так давно, то лёгкая грусть в голосе была бы незаметна, а боль, отражающаяся в глубине карих глаз – была бы похожа на злость). И если когда-то она стремилась разгадать, понять, доказать и искала ответы в глубине этих родных глаз, то потом, отчаяние, разочарование и обида одержали верх, и – всё что угодно кроме... (только не смотреть, только не тонуть, только жить…) И вот, снова, ошибкой было взглянуть и разглядеть там что-то. (Или увидеть то, что хочется видеть?) Чуть тряхнув головой, чтобы скинуть с себя наваждение и поспешно отвести взгляд, чтобы набрав в лёгкие воздуха, на одном дыхании выпалить. – Поедупоевропе. – И подняв глаза, увидев непонимание на лице, уже спокойнее объяснила. – Всегда мечтала побывать в Италии. Точнее – много лет. – Лёгкая улыбка появилась на её губах. – С тех пор, как первый раз увидела фото Венеции. Думала, что вырасту и тут же исполню свою мечту… Цеплялась за любое упоминание о ней, узнавая города Италии и её достопримечательности. Каждый раз откладывала на потом, а “потом” так и не настало. – Усмехнувшись, она засунула руку в карман и вытащила оттуда маленькую книжечку. – Вот. Купила его ещё до Сторибрука. Взяв протянутую книжечку в руки, Реджина прочитала название вслух. – Англо-Итальянский разговорник? - Так и не изучила его. – Спрятав обратно в карман книжечку, недовольно произнесла она. – Каждый раз было не до этого. Сама понимаешь – была занята. Вдруг осознав, что Эмма ждёт ответа, Реджина кивнула. Сложно было что-то говорить. Да и не в её привычке было лезть в душу человеку. Даже близкому. (Особенно такому близкому. Настолько близкому, что даже страшно. И больно. И неужели она уедет навсегда? Весь год самоконтроля и борьбы со своими чувствами методично катился куда-то и зачем-то, и она была не в состоянии остановить поток мыслей, причиняющих такую боль, какую второй раз она могла просто не пережить). Сморгув предательски подступающие слёзы, она отвернулась на пару секунд, а обернулась уже с улыбкой. – Рада за тебя, Эмма. А как же…? (Почему и спустя год сложно произнести его имя? Он заслуживает только прозвища, но Она не заслуживает и одного плохого слова о своей любви) - Мы разводимся. И это как гром, среди ясного неба, как удар по голове, как будто земля под ногами начала крутиться, и из последних сил, стараясь сохранить остатки разума, тихое – Мне очень жаль… (И обе знают, что в этом нет её вины, и кто угодно мог быть причиной, но точно не та, с кем по негласной договорённости прекратили общение сразу после смены статуса и (и эта мысль грела всё это время) хорошо, что не фамилии, потому что она - Свон! И только один вариант был ещё приемлем (невозможен). - Что было – то было. – Будто бы беспечно она пожимает плечами в ответ и садится на диван. Нервно сглотнув, Реджина всё же решается быть чуть ближе (Ведь ей так этого хочется. И всегда, чёрт возьми, хотелось, и сейчас, это пока возможно. Ведь Она всё ещё в этой комнате, а не в другой стране). Присев рядом, она с тоской вглядывается в знакомые и уже такие незнакомые черты лица, стараясь найти все изменения, и понимает, что они есть – перед ней другой образ, другая причёска, что-то новое появилось во взгляде и чаще плотно сжатые губы, но тут ресницы взлетают вверх и их взгляды встречаются. И - Нет. Это всё та же Эмма, та самая невозможная и несбывшаяся. Разве что вокруг этих родных глаз появилось ещё несколько морщинок, которые тут же разглаживаются, едва она улыбается. (И это снова ошибка. И год самоконтроля и борьбы с чувствами, только уже с другой стороны, летят в том же направлении, забирая с собой разум, оставляя лишь чувства. Те, что она так глубоко закапывала в себе) - Я недавно тебе сказала, что решила исполнить свою мечту и поехать в Италию. – Чуть заметно, но говорить она стала на тон ниже, потеряв контроль над собой окончательно. – И это ведь на самом деле ужасно глупо – мечтать о чём-то годами, но не делать и чего-то ждать. Я много об этом думала, и поняла, что не буду больше ждать. Поэтому… Прости меня. Она выдерживает удивленный взгляд, и пару секунд молчания, а затем тихое «За что?» и не давая больше времени себе и вечно мешающим им людям и обстоятельствам, резко подаётся вперёд и прижимается к тем самым губам, к которым она столько раз мечтала прикоснуться, но не могла. (Или… неужели всё это был так просто, и она могла? Просто нужно было сделать этот шаг в бездну). - За это. В общем… - Уверенность покинула её, и отстранившись она слегка кашлянула. – Прости меня, я слишком долго не делала то, что нельзя. Но сейчас – мне больше нечего терять. - Серьёзно? – Чего угодно ожидала Эмма, но точно не этой злости, вспыхнувшей в потемневших, но не от страсти или возбуждения, карих глазах. – 7 лет тебе понадобилось для этого? Чтобы решиться? Выйти замуж, решиться развестись и уехать в другую страну, и неизвестно – вернуться ли обратно. И только сейчас, когда я свыклась с мыслью, что мне всё казалось и что между нами никогда и ничего не было ты вдруг решила сделать это? Да как ты можешь! Проваливай, убирайся из моей жизни, города и страны. Катись к чёрту, Эмма Свон! Лишь ладони, которые она и не сразу ощутила на своём лице и серьёзный взгляд серо-зелёных глаз, помогли ей немного успокоиться и замолчать. (И нужно ли говорить, когда смотришь в эти глаза и тонешь?) - Я всегда смотрела на тебя. И я долго пыталась решиться, но не была готова… Да и ты тоже. (И обе не могут так просто стереть из памяти тех, с кем пытались строить свою жизнь, а другая, в это время была неподалёку и вынуждена была наблюдать). Я, наверное, просто дважды серьёзно и непростительно струсила – первый раз, когда вовремя не призналась, а второй – когда не смогла посмотреть тебе в глаза в тот день. Я так боялась передумать только посмотрев на тебя, что избегала любого взгляда. (И Реджина не может выкинуть из головы воспоминания о том дне, и это болезненное игнорирование, которое сводило её с ума. Ведь она же старалась быть настоящей подругой, и была там, где была нужна… А вместо этого ощущала себя пустым местом. Теперь хотя бы стало понятно – почему, и на смену злости пришло успокоение и щемящая нежность). Опустив ладони, Эмма криво улыбнулась, и не услышав ответ, добавила. – В жизни нельзя ни о чём жалеть, и я решила отпустить прошлое, начав с чистого листа. Правда… - Она протянула правую ладонь к лицу Реджины и внешней стороной нежно провела по щеке. (И обе в очередной раз сошли с ума – одна от прикосновения, вторая от того, что эта кожа, действительно, безумно мягкая и нежная, и слишком сложно теперь оторваться, но нужно). - Прощай, Джина. – Эмма с трудом, но отстранилась и встала. – Я только хотела кое-что попросить у тебя… - И взглядом она указала на фото в рамке, стоящее на комоде. (Её любимое, как она как-то случайно проговорилась, после чего уже не случайно, именно его Реджина и распечатала, чтобы поставить на самом видном месте). – Можно я возьму его с собой? Сотни мыслей в голове, перебивающих друг друга, и разве она может что-то изменить? (Может?), и кивнув, она наблюдает, как Эмма подходит к комоду и неуверенным движением пытается достать фото. - Признаюсь честно – я никогда не мечтала об Италии. – И Эмма не может игнорировать тепло, разливающееся по телу от объятия, и прижимающегося к ней тела. Чужая щека плотно прижата где-то в районе её лопатки, а пальцы уже сцеплены в замок на её животе. – Но я мечтала быть с тобой. И нужно быть полной идиоткой, чтобы позволить тебе уйти. Одной. Эмма разворачивается, что не так уж и просто сделать находясь в кольце рук, но Реджина даёт ей пространство и смотрит внимательно в глаза. (И обеих устраивает, что объятия продолжаются. Мало того, Эмма придвигается чуть ближе и аккуратным движением пальцев чуть приподнимает подбородок Реджины. И их разница в росте ощутима, когда Реджина не на каблуках, и это кажется таким правильным). - Ты серьёзно? Ты готова бросить всё и поехать со мной? И полный любви взгляд уже всё сказал, но пора научиться выражать всё словами, поэтому больше не сомневаясь она готова говорить о своих чувствах. - Генри в колледже, а остальные мне не нужны без тебя. Ты можешь представить, что если потеряешь одного человека – уже будет неважно сколько сотен и тысяч человек будет рядом? - Могу… - И по серо-зелёным глазам понятно, что это правда. Может. (И может не так уж всё и изменилось)

***

- В нашей обязательной программе – Венеция, Флоренция, Неаполь, Рим, Ватикан, и Милан – конечно же для тебя, любимая. – Эмма не могла оторваться и всю дорогу ловила каждый взгляд, каждое движение, и словно ожила и стала той самой беззаботной и настойчивой, внимательной и самоуверенной, отзывчивой и веселой – той Эммой Свон, что была когда-то, разве что стрижка отличалась от той версии, и рядом теперь всегда была та, кто была причиной её улыбки. (Особенно, когда держала её за руку). - Что ты так на меня смотришь? – Эмма не выдержала, и на всякий случай провела ладонью по щеке. – Я испачкалась, да? И эта непосредственная и счастливая Эмма, позволила и ей вернуться к счастливой версии себя, с которой она уже и не надеялась встретиться. - Просто… Ты не изменилась. - Ты тоже… Нет. Эмма с улыбкой потянулась к родным губам, оставляя на них нежный поцелуй. - Знаешь – что никогда не изменится? - Что, дорогая? - То, что все мечты мы будем исполнять вместе. Вот после Италии – куда ты хочешь отправиться? Реджина слегка смутилась и робко улыбнулась. – Ты будешь смеяться. - Нет, скажи мне, пожалуйста! Эта детская нетерпеливость вызвала улыбку у Реджины и она тут же расслабилась. – Я хотела бы побывать в каком-нибудь королевстве. Настоящем. Например, Великобритания, Монако, Люксембург... - Слушаюсь и повинуюсь, Моя Королева. – Эмма шутливо отвесила поклон, и широко улыбнулась. (И обе знали, что это был не счастливый конец их истории, а только её начало…)