What Did You Say?...Future?

— Этого не может быть! — Джон отказывался верить. — Скажи, что это неправда.

***

Рей уже потеряла всякую надежду и дошла до той степени отчаяния, что хотела бросить университет. Её исследование было всё ещё недостаточно проработано, а времени оставалась жалкая неделя. Но у неё не хватало смелости заговорить с Джоном о его прошлом. Но в тот день всё случилось уж слишком неожиданно. А причиной всему послужила просьба Рей помочь разобрать с ней книги, которые уже несколько месяцев пылились в кладовке и до которых у девушки никак не доходили руки. — Всё просто, — Рей вытащила две большие коробки и поставила их перед Джоном. — Эту стопку нужно разложить в алфавитном порядке по названиям, а эту — по годам издания. Первую ставишь на верхние полки, вторую — на нижние. Справишься? — Надеюсь, что да, — увидев коробки, Джон не обрадовался. Но ему ничего не оставалось, ведь он обещал Рей помочь. — Ты не против музыки? — ван Ландер подключила колонки и врубила Slipknot. Всё шло как нельзя лучше. Джон даже уже привык к истошным воплям вокалиста, которые раздирали колонки. Рей перебирала свою часть коробок и иногда что-то писала на маленьких цветных листочках и приклеивала их к полкам, чтобы не запутаться. Шелби младший никогда особо не проявлял бешеный интерес к чтению, и многих авторов он видел первый раз в жизни, но это не мешало ему рассматривать книги с неким любопытством. Некоторые из них были уже старенькие и потрепанные, с выцветшими обложками и порванными корешками, некоторые, чуть поновее, пахли каким-то странно-приятным запахом, на некоторых лежало пять слоёв пыли, вдохнув которую Джон громко чихнул. — Будь здоров! — Спасибо. Куда эти поставить? — Сюда, где желтая надпись, — Рей указала пальцем на одну из верхних полок. — Таааак, а это у нас французские философы, 18 век, — сделав очередную пометку, девушка наклеила листок на нужное место. Джон расставил книги. Вдруг его внимание привлекли два листочка с пометками, на которых большими буквами было написано «ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА (1914 — 1918)» и «ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА (1939 — 1945)». Чуть ниже уже маленькими буквами были написаны страны–участницы и ещё какие-то цифры. Джон сначала не поверил своим глазам. Взяв с полки книгу из раздела «Первая мировая война», парень открыл первую страницу и пробежался глазами по оглавлению. Проделав то же самое ещё с несколькими книгами из этой секции, Джон перешёл ко Второй мировой. На страницах одной из книг он увидел множество фотографий карт, танков, самолётов, военной техники, а также фотографии людей. Открыв следующую книгу, Джон чуть не потерял дар речи. В главе подробно описывались зверства фашистов в Польше, Чехии, России. Всё это сопровождалось фотографиями замученных, изувеченных людей в черно-белых полосатых формах. — Что это?! — Шелби младшего как будто током ударило. Он выронил книгу из рук и посмотрел на Рей. — О чём ты? — спросила девушка, не поднимая головы. — Вот это! — Джон схватил книгу. — Что это такое? — Во-первых, не ори, а во-вторых, успокойся и нормально объясни мне, о чём ты говоришь. Джон глубоко выдохнул и, подойдя к Рей, сел на пол. В его голове творился полный мрак. Он не мог поверить в то, что только что увидел. — Скажи, что это неправда. — Что неправда? — Рей не понимала, что так удивило Джона, что он начал срываться на крики. Но заметив книгу, которую парень держал в руках, она сразу сообразила. — Увы, но это правда. Была ещё одна война. Ещё страшнее, чем предыдущая. Самая страшная в истории человечества. Джон молчал и тупо смотрел в пол. Его руки тряслись, ресницы подрагивали от накатывавших слёз. Он отказывался верить. Не хотел верить. Весь оставшийся вечер Джон провёл на балконе с бутылкой виски, пачкой сигарет и той злополучной книгой. Увиденное на её страницах сковывало его сердце леденящим страхом. Его парализовало пониманием того, что если он вернётся обратно в свое время, то снова должен будет пройти через все те ужасы, которые несла за собой война. Снова пережить то, что он так отчаянно пытался забыть и никогда больше не вспоминать. Он подумал о своих братьях. Неужели им тоже придётся ещё раз вынести это? «Пусть лучше мы не доживём до этого. Пусть лучше нас всех убьют в очередной перестрелке. Я не хочу, чтобы это снова произошло со всеми нами. Не хочу!» Джон вскочил со стула и с размаху швырнул книгу в окно. — Ты в норме? — Рей тихонько открыла дверь на балкон и, просунув голову, посмотрела на Джона. Но Джон не отвечал. Допив остатки виски, Шелби вышел с балкона, оттолкнул Рей и, не проронив ни слова, вышел из квартиры. Он не знал, куда идёт. Ноги сами несли его. Его слегка пошатывало от выпитого алкоголя, кружилась голова, а тело пронзал ледяной зимний ветер, но Шелби не обращал на это внимания и продолжал идти. На засыпанной снегом улице не было ни одной живой души. В лицо Джону летели крупные снежинки. На глазах выступили непрошенные слёзы, в горле застрял тяжёлый ком, а где-то глубоко внутри поселилось всепоглощающее горькое чувство, которое сжимало рёбра и причиняло боль. Джон чуть замедлил шаг, а потом и вовсе остановился и прижался спиной к кирпичной стене какого-то здания. Лицо задёргалось, он страдальчески взвыл, пытаясь тем самым заглушить, перекричать и хоть как-то защититься от невыносимого эмоционального напора. Он рыдал и бился кулаками об стену, разбивая руки в кровь. Почему он? Почему ему досталась такая жизнь? Почему это происходит именно с ним, а не с кем-то другим? Почему снова война? Почему, почему, почему? — Джон! — где-то вдалеке раздался до боли знакомый голос. Рей подбежала к нему. Она очень сильно испугалась за него, когда он ушел, не сказав ни слова. Видя состояние, в котором он находился, она боялась, что с Джоном может что-нибудь случиться, поэтому нужно было догнать его. Шелби сидел на снегу, закрыв лицо окровавленными ладонями. Его всего трясло от холода, он не мог заставить себя встать. — Поднимайся! Прошу тебя, Джон, вставай! Ей стоило приличных усилий поднять его и хоть как-то привести в чувство. Шелби кое-как поднял тяжёлую голову, медленно пошевелил онемевшими от холода руками и ногами и также медленно пошёл за Рей. Всю ночь Джон делал отчаянные попытки заснуть, но его сердце тревожно билось, а душевное спокойствие было нарушено. Все его мысли погрузились в прошлое. Ряды туманных картин проносились через его уставший мозг, не давая уснуть. Между рёбер тянуло холодом каждый раз, когда он вспоминал те страшные дни, которые призрачными образами приходили к нему во снах. …Казалось, что небо качнулось, когда сорок английских пушек заговорили разом. Пальба не утихала ни на миг, а грохот сводил с ума. Оглушающий гром сотрясал почву под ногами и по костям передавался в воспалённый мозг. Вокруг только клубы дыма, грязь и пыль, сквозь которую прорывались вспышки рвущихся снарядов и мин. Свист пуль прорезал воздух. Вся сила огня — пушек, гаубиц, мортир — обрушалась на минное поле германцев. Всё, что было в распоряжении, обрушивалось на противников с той бешеной скоростью, с которой обливающиеся потом и кровью, словно одержимые, артиллеристы успевали заряжать и стрелять. Каждая секунда могла стать решающей. Медлить было нельзя. Иначе смерть. И была только одна цель — одолеть противника. И уже неважно, выживешь ты или тебя разорвёт на части мина. А, может, ты получишь пулю в грудь. Всё это перестало иметь всякое значение. А потом наступила тишина. Глубокая и нерушимая, она волнами ударяла в натянутые до отказа барабанные перепонки. Солдаты на ходу щупали обойму, проверяя на месте ли патроны, в порядке ли каска. Кто-то осматривался. Они знали, что противник всё ещё оставался на той стороне. На самом краю минного поля они остановились в ожидании… Минуты тянулись вечность. Звенящую тишину нарушил голос капитана, который дал команду. Солдаты шагнули вперёд. Ни на секунду не останавливаться. В тот момент каждый шёл и молил бога только о том, чтобы под ногами оказывались всего лишь противотанковые мины. Но случилось так, что один из солдат, который стоял в самом первом ряду, наступил на ещё не разорвавшуюся осколочную мину. Он успел увидеть лишь взметнувшийся из песка огонь, и тут же его самого разорвало в клочья. Взрыв был настолько сильным, что некоторых солдат, кто был поблизости, отбросило назад на несколько метров. Потом рванули пушки. Солдаты бежали по этому полю, которому, казалось, не было конца, с оружием в руках, и стреляя в тех, кто был там, на той стороне. Отступать было некуда. Грохот, вспышки, пыль, кровь, дым, который въедался в глаза, лишая возможности разглядеть хоть что-то. С каждым шагом казалось, что противник только отдаляется. Но где-то вдалеке послышался крик капитана о том, что осталось где-то двести ярдов… Джон не помнил, как заснул. А проснувшись утром, Шелби поразило осознание того, что ему нужно было об этом рассказать. Возможно, это помогло бы ему освободиться от тех тревожных мыслей, от того гнетущего чувства внутри, которое не давало дышать полной грудью всё это время. Рей не смыкала глаз всю ночь. То, что произошло, до сих пор пугало её. Она прекрасно помнила ту ночь, когда Джон во сне увидел войну, и то, как это повлияло на него. — Я помню этот день, как будто всё случилось вчера, — начал Джон. — Проснувшись утром, я как обычно спустился на кухню к завтраку. Но в тот день всё было иначе. Вся семья сидела за столом и, не говоря ни слова, внимательно слушала радио. Томми, заметив меня, также молча показал на стул. Я не понимал, что происходит. Потом прислушался к словам диктора, который в следующую секунду объявил о начале войны. Зайдя утром на кухню, чтобы позавтракать, Рей увидела Джона, который уже сидел на кухне и пил чай. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Его нервы, судя по той реакции, которая последовала, не были готовы для таких глубоких потрясений. — Мне надо с кем-то поговорить об этом, — заговорил Шелби. — Я столько лет держал это в себе, пытался забыть, не думать об этом, делать вид, что тех долгих месяцев никогда не было в моей жизни. Просто выслушай меня… — Что ты почувствовал, когда услышал это? — Рей сидела напротив Джона и внимала каждому его слову, иногда делая какие-то заметки. — Услышанное потрясло нас всех. Артур лишь раздраженно встал из-за стола и вышел из кухни, громко хлопнув дверью. Томми закурил и продолжил слушать радио. Я же сидел и не мог выговорить ни слова. Мы догадывались о том, что в стране что-то назревает, но даже предположить не могли, что всё обернётся войной, которая охватит всю Европу. А всё из-за какого-то герцога. — На самом деле противоречия между странами стали нарастать задолго до начала войны. Каждый боролся за место под солнцем и отстаивал свои интересы. А убийство эрцгерцога — лишь формальный повод, — Рей решила блеснуть знаниями. — И что получилось — Австро-Венгрия объявила войну Сербии, а следовательно, и России, из союзнических соображений. Затем в войну были втянуты Германия, Великобритания, Франция и все остальные. — На тот момент мы не знали всех этих подробностей. Вообще, среди солдат ходило много различных слухов относительно того, почему началась война. Французы винили германцев, германцы винили британцев и русских. Но никто ничего не мог сказать наверняка. А наши судьбы решало правительство. — Что случилось потом? — На следующее же утро в дверь нашего дома постучали какие-то люди и сказали, что мы теперь военнообязанные и должны отправляться сначала в Лондон, а оттуда во Францию. Я до последнего надеялся, что мы останемся в Англии и никуда не поедем, но всё складывалось не так, как нам хотелось бы.