***
Визерис, мирно спящий всего секунду назад, глухо охнул и резко вскочил с кровати, наклоняя голову вперед. Ему вдруг стало невыносимо больно в затылке, словно туда вцепилась кошка. Он бросился обратно на постель, инстинктивно пытаясь придавить источник боли, и заметался, раскидывая одеяла и сминая аккуратно заправленные простыни. Позвоночник змеей изгибался в разные стороны, мучительно силясь сбросить когти, впившиеся в голову; ноги сучили по мягкому матрасу, а руки ногтями расцарапывали сзади шею в попытке избавиться от того, что причиняло такую боль, но ничего не нащупывали, кроме собственной кожи. Это походило на вернувшийся дневной кошмар, только десятикратно усиленный. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не взвыть и не позвать трусливо о помощи, а лишь стонал, не понимая, отчего же так больно. Словно невидимый скальпель делал глубокие надрезы, вспарывал кожу и череп, ранил ткани мозга. Визерис извивался изо всех сил, словно пойманный уж, но не мог помешать этим отвратительным, жгучим ощущениям. Вдруг в голове возник голос — чужой, посторонний, который изнутри зашипел, словно смиряя непокорную лошадь: «Тише, тише». Визерис обессилел. Он повалился на четвереньки и краем одеяла вытер выступившие капли пота на лбу. Боль как будто стала утихать. Было боязно пошевелиться и каким-то неосторожным движением вернуть эти странные раздирающие ощущения. С минуту он просто глядел перед собой, прислушиваясь ко всем звукам или шорохам, но больше ничего не было. Все стихло. Уж не сошел ли он с ума? Сидит, как собака, в постели, скинув пару подушек на пол. А если вдруг служанка войдет? С лихорадочным блеском в глазах Визерис протянул к голове дрожащую руку и, едва касаясь, ощупал затылок. Волосы там намокли от пота, но никаких кровавых ран, которые непременно должны были, по его ощущениям, появиться, не было. Он осторожно выдохнул ночной воздух и немного отрывистыми движениями поднял подушку и заправил обратно постель, поминутно оглядываясь к двери. Никто не зашел. Голова еще немного пульсировала, а по телу то и дело пробегала дрожь да возникали мурашки. Он опять вытер пот со лба и верхней губы. При мысли о том, чтобы лечь на спину, его пробирал страх — не хотелось касаться головой чего-либо, поэтому Визерис продолжал сидеть, укрывшись до пояса одеялом и невидящим взглядом рассматривая мозаику с обнаженной девушкой на противоположной стене. Дыхание постепенно выровнялось, стало более глубоким и ровным. Протерев глаза, принц-дракон перевел взгляд на колышущиеся на ветру занавески и осколки неба между ними. Тишину нарушали лишь сверчки и трепет крон в ночном саду. Внезапно Визерис расхохотался. Он зашелся тихим, истеричным смехом, оглядывая все предметы в комнате от большого комода с его вещами слева и до увядших летних цветов в вазе на тумбе справа. Его грудная клетка вся сотряслась от смеха, когда Визерис представил себе нелепость этой ситуации. Ведь это поистине глупо: приснился сон, а он вскочил, как полоумный, и чуть не перевернул всю кровать от выдуманного страха! Голова совершенно безболезненно опустилась на мягкие подушки, и серебристые волосы вновь светлым нимбом обрамили его успокоившееся лицо. Визерис глубоко вдохнул прохладный воздух всем объемом своих легких, перевернулся на правый бок и продолжил начатое. Перед тем, как провалиться в сон, ему вдруг вспомнился тот шепчущий, вкрадчивый голос, сказавший «Тише, тише». Он был таким реальным, почти осязаемым, словно кто-то бормотал в самое ухо. Да уж, каких только подробностей не причудится! Ух, было бы неплохо поскорее выбраться из дома этого толстяка Иллирио. Только сестру бы замуж выдать… Ну, да это успеется… ведь он Последний Дракон... Визерис вновь уснул тихим и спокойным сном, даже не подозревая, что в самом уголке его сознания змеиным клубком свернулась черная тень самого опасного волшебника всех времен. Закрепившийся, но не укоренившийся окончательно, теперь превратившийся в удовлетворенное ожидание, достигший своей жуткой цели осколок души лорда Волдеморта. Теперь он добрался до спасительного островка среди бурной реки сопротивляющегося разума.Глава I. Ночной кошмар
30 августа 2017 г. в 22:01
Каждому казалось, что весь мир сузился до размеров Большого Зала. Десятки людей замерли, как изваяния, боясь пошевельнуться, а взгляды их были направлены на две фигуры в центре образованного круга. Напряжение достигло предела, воздух накалился, но никто не решался вмешаться. Здесь творилась история.
Черная мантия зловещим шлейфом тянулась по полу вслед за бесшумной поступью ее обладателя, выразительным жестом направившего Бузинную палочку на своего смертельного врага. Они кружили, обмениваясь последними словами, старались уколоть друг друга побольнее. И показать свое превосходство.
Лорд Волдеморт был переполнен пьянящим возбуждением, вся скопившаяся черная ненависть грохотала в нем, от предвкушения скорого конца он был зажжен готовым разлиться ликованием и бурей восторга. Вся сила заклинания, рвущегося с губ, скопилась в вибрирующей волшебной палочке. Он был готов уничтожить мальчишку, испепелить его. Количество зрителей, жаждущих его поражения, лишь распаляло алчность в красных глазах, устремленных на ненавистное лицо Гарри Поттера.
Все было практически кончено, и это несомненно. Многолетней вражды скоро не станет, ибо Гарри Поттер должен умереть. О, сколько раз лорд Волдеморт планировал этот момент! Предвкушал его, обдумывал, видел во снах, так походивших на реальность. Когда держишь свое самое заветное желание за хвост, всегда кажется, что оно вновь вырвется и улетит, но только бы не сейчас! Самодовольные слова мальчишки были явно направлены на то, чтобы разрушить его решимость, окрасить победу легкой горечью, но ничего ему не удастся.
На миг лорд Волдеморт представил себе огорошенные, пустые маски онемевших лиц собравшейся толпы, пораженной смертью ее символа — Мальчика-Который-Выжил. О, они увидят истинную силу магии Темного Лорда, перед которой не смог устоять никто. Он был готов наколдовать Адское Пламя и сжечь всех присутствующих в утеху своему безумию. Магия — это сила.
Лорд Волдеморт в нетерпении сжимал Бузинную палочку, отмахиваясь от назойливых слов мальчишки о Снейпе, Дамблдоре, Дарах Смерти, покаянии… Ну, кончай уже! Встреть свою смерть с достоинством, ведь все важное уже давно было сказано…
И вот этот момент настал. Собрав всю накопившуюся злобу, ярость и ненависть и обратив их в мощнейшее по своей силе проклятие, он с наслаждением выкрикнул:
— Авада Кедавра!
— Экспеллиармус!
Слепящий свет схлестнувшихся заклятий поглотил все вокруг. Но тут Бузинная палочка рывком вылетела из белых пальцев, и в ту же секунду лорд Волдеморт в недоумении почувствовал волну холода, прокатившуюся от правой руки к самому сердцу, навсегда его останавливая. Удар под дых. Тьма. Необъятный ужас. Поражение? Невозможно.
Он увидел худые руки, безвольно торчащие из-под груды черных тряпок на полу, словно ветви мертвых деревьев, лишившихся коры. Почему он смотрит на это со стороны, как-то сверху? Он даже не успел что-либо понять, осознать. Что произошло? Это так не похоже на то, что он себе представлял. Невозможно.
Невидимый вихрь подхватил и унес прочь от распростертого тела. Тьма постепенно начала заволакивать затуманенный взор, начиная с краев и постепенно сужаясь до точки. Свет погас, а потом вновь воскрес. Все стало меняться с ужасающей быстротой, но невозможно было отвернуться или зажмурить глаза. Ведь глаз и не было.
Он не чувствовал ни рук, ни ног, ни своего тела. Том Риддл превратился в крохотный комочек некоего зрительного восприятия, единственную частичку света в этой калейдоскопической какофонии. Звуков не было, ведь он не имел и ушей.
Страх, жуткий, парализующий ужас, невозможность пошевелиться или хоть что-нибудь сделать обуяли все его сознание, потонувшее в бесконечном вихре всех цветов радуги. Почему так происходит? Что это такое? Ведь он же должен был победить? Это не могло быть смертью, только не смерть, пожалуйста…
Сверкание и вспышки, чередующиеся с поглощающим их мраком, казалось, продолжались вечность, все эпохи мира, повторенные бесчисленное количество раз. Или одну секунду? Хотелось закричать, был бы голос.
Сковывающее бессилие, кошмар всех страшных снов был перед ним во плоти. Он словно застрял в этой космической бесконечности, вселенской глубине без признаков жизни. Не было ни сердца, в бешеной пляске гонящего кровь по жилам, ни легких, судорожно качающих воздух. Это походило на безумие адских мук, на которых обрекают самых ужасных грешников. Прошлого не существовало, память вылетела еще с первых секунд. Будущего тоже не было. Ничего, кроме страха.
Тьма в очередной раз сменилась светом, расширяющимся перед отчаявшимся взором. Неожиданно он начал принимать более конкретные очертания. Сознание потянулось вперед в надежде избавления и неуловимо окунулось в этот водоворот. Жадное зрение впитывало краски открывавшейся картины. Что-то зеленое, желтое, буроватое… Самое большое зеленое пятно вызывало ассоциации с неким… лесом? Изображение увеличивалось и приближалось с заветной быстротой, пока вдруг падение не прекратилось, превратившись из вакуумной пустоты в почти осязаемое пространство. Пространство!
Ослабевшее сознание Темного Лорда было распростерто на полу бледной и жалкой тенью. Потребовалось некоторое время, прежде чем удалось сфокусироваться на окружающих предметах, а чтобы распознать образы, необходима была затрата недюжинных сил, а их почти не было. Все размыто, словно он смотрел через грязное стекло глазами, в которые брызнули водой, однако постепенно картинка становилась четче и ярче, и Том Риддл стал напряженно в нее вглядываться.
То, что он сперва определил как лес, в действительности оказалось цветущим садом. Крона деревьев, забрызганная светящимися пятнами солнца, заботливым крылом нависала над небольшим двориком, усыпанным опавшими лепестками белых цветов. На старых каменных плитах стояли плетеный стол и пара стульев. А на одном стуле сидел человек, внимательным и настороженным взглядом всматривавшийся в неясный темный комок в углу дворика.
Частица Волдеморта, заключенная в этой тени, ощутила небывалое ликование от выпавшего шанса, ведь это было настоящее человеческое тело, живое, способное слышать, осязать и действовать! С жадностью голодного зверя тень взметнулась в воздух и кинулась на человека, силясь проникнуть в его разум.
Мужчина вскочил, и лишь сейчас Том Риддл вспомнил, как это сложно — укрепиться в чьем-либо сознании. Оно похоже на бурный поток горной реки, который старается вымыть тебя прочь, а ты силишься справиться с этой стихией и добраться против течения до спасительного островка в нескольких метрах впереди. Доберешься — и ты спасен. Нет — проиграл. Никто просто так никогда не пускает в свою голову посторонние сущности. Здоровое сознание всегда хорошо защищено.
И вот очередная мощная струя бросилась навстречу и легко сбила с нетвердых ног, а лорд Волдеморт оказался отброшен прочь в своей провальной попытке проникнуть в чужую голову. Он вновь на каменных плитах, а взгляд сиреневых глаз с ужасом направлен на него. Надо убираться…
Тень невесома, и ему легко удалось спрятаться, незаметно для человеческого взгляда юркнув за открытую дверь дома неподалеку.
Это было глупое, опрометчивое решение отчаявшегося существа. Разумеется, этот алчный бросок был обречен на провал, ибо бодрствующее сознание уже и так насторожившегося и обеспокоенного человека обладает очень мощной защитой. Овладеть им можно лишь когда сопротивление наименее сильно, а лорд Волдеморт отлично знал, когда это происходит.
Вокруг стемнело, и полог ночного неба проткнули крохотные иголочки первых звезд. Звенящая тишина при наличии зрения была совершенно непривычна для глухой и немой сущности Темного Лорда, но это особенного значения не имело. Есть сверчки или нет, шелестят листья или нет, переговариваются ли, в конце концов, люди — не имело абсолютно никакого значения. Завладение телом — вот единственная и по-настоящему важная цель, к которой он стремился. Как только он добудет тело, дальше — в этом не было сомнения — все будет намного проще.
Тень легче воздуха спряталась за ажурной занавеской, взлетающей от касаний ветра, будто она находилась в невесомости. Лунный свет пропитывал тонкую ткань и ложился в комнате спокойной полосой холодного космического сияния.
Тем временем опасный и бесстрастный разум, таящийся в крохотной тени, успел многое обдумать за прошедшее время. Во-первых, то, что лорд Волдеморт мог существовать как осколок души, не имеющей тела, уже, скорее всего, означало жизнь. Происходящее вокруг совершенно не вязалось с представлениями всех мудрецов мира о том, что происходит за гранью смерти. Напротив, это вовсе не отличалось по ощущениям от его периода жизни, связанного с поиском оболочки после уничтожения тела в результате той самой нелепой случайности.
Во-вторых, он совершенно точно был уверен, что в случае смерти душа, разделенная на части при сотворении крестражей, наверняка воссоединилась бы, а он целостности не ощущал и знал, что не чувствовать такое невозможно.
В-третьих, осмотрев дом, кольцеобразно окружающий внутренний дворик, и аккуратно оглядев одежды живущих в нем людей, он мог совершенно точно заявить, что это не Лондон. Более того, это не было похоже ни на что виденное им в ХХ веке.
Также бледный дух Волдеморта не мог ощущать ни тепла, ни холода, однако легкость одежды ходящих вокруг людей, яркие фрукты на деревьях и на золотых блюдах внутри дома, пестрые птицы, летающие в саду, прямо-таки кричали о том, что край это южный.
В-четвертых, и это самое главное, не было абсолютно никаких признаков наличия магии.
Таковы были факты, но Волдеморт не хотел строить на них какие-либо предположения и догадки о том, что это за место. Является ли маглом человек, в которого он собирается вселиться, его совершенно не волновало. Главное — добыть оболочку, а там уже можно в ней перемещаться и искать, если нужно, другие, более подходящие тела.
Прячась из одного угла в другой, он узнал, что здесь обитают три человека, видимо, высокого происхождения и слуги, им угождающие. Первого из троих можно было смело назвать одним из самых толстых людей, которых когда-либо встречал лорд Волдеморт. Раздавшееся брюхо было укрыто легким шелком охристых тонов, а рыхлый подбородок покрывала густая желтая борода, расчесанная на две половины и, вероятно, смазанная многочисленными маслами. Перемещался мужчина довольно легко и практически грациозно, несмотря на более чем внушительные размеры.
Кроме него, в доме жила пара молодых людей: девушка и юноша. Оба внешне были довольно красивы и изящны, имели серебристые волосы, а глаза отливали сиреневым оттенком.
И этот юноша прямо сейчас лежал на своей кровати, укрывшись тонким одеялом.
Лорд Волдеморт, затаившись, терпеливо выжидал, пока его жертва перестанет ворочаться в своей постели, укладываясь поудобнее, а грудь станет подниматься и опускаться все равномернее, выдавая глубокий и спокойный сон. Сон — вот когда защита сознания наиболее мала, и Темный Лорд отлично это знал. Именно во сне все жизненные процессы замедляются, разум успокаивается, перебирает произошедшее днем и совершенно не заостряет внимания на внешних угрозах. А стоило бы.
Тень подалась вперед, напряженно рассматривая спящего человека. Только тут Волдеморт разглядел внимательнее ту оболочку, в которой он собирался закрепиться.
Да, лицо определенно красиво, а Том Риддл знал цену красоте. О, сколько бы люди ни твердили о важности внутреннего мира и том, что всех талантливых уродцев непременно заметят и оценят по достоинству, он прекрасно знал, что все это — лишь лицемерная ложь и попытка утешить тех, кому от природы повезло меньше. Перед красивыми людьми двери жизни раскрываются быстрее и проще, тогда как обделенным этим даром приходится сперва хорошенько смазать все петли.
Густые темные брови слегка хмурились на высоком лбу, будто выдавая тревогу. Красиво очерченные губы и самую малость вздернутый нос… Нет, все же ему крупно повезло. Само тело было тощее, однако физическая сила, по опыту Тома Риддла, для мага не так важна. Так что ему определенно повезло.
Вдруг глаза под прикрытыми веками задвигались, подавая сигнал тени, безмолвно ждущей своего часа на полу тихой спальни. Сосредоточив всю свою волю, Темный Лорд Волдеморт ринулся во вторую за эти сутки схватку.