***
Радостное предвкушение, словно разгорающийся пожар, передавалось и лорду Волдеморту, с интересом наблюдавшему за суетливыми приготовлениями. Железный холод цепочки, украшенной кованым драконом, коснулся кожи на шее, и по спине пробежали мурашки. Белые пальцы не спеша провели по шероховатому шитью на груди, изображающему герб дома Таргариен — алого дракона на черном, как ночь, поле. «Пламя и кровь». От всей этой геральдики веяло стариной и благородной силой. Было в этом что-то почти древнее, таинственное, могущественное, пронизанное мудростью предков. Визерис утверждает, что драконов больше нет, но ведь они присутствуют повсюду: люди вышивают их изображения на гербах, камзолах, гобеленах и прочих тряпках; создают украшения с драконами, чтобы те защитили их от бед и передали носящему свою силу; о них поют в песнях, рассказывают в сказках и слушают в историях о Валирии или Эйгоне Завоевателе. Разве же это вымирание драконов? Полнейшая глупость! Стали бы люди о них так долго говорить, если бы не видели этих существ столько поколений? Наверняка волшебники просто скрывают существование драконов от маглов, ведь это невероятно могущественная сила. Впрочем, если Таргариены и впрямь были драконьими всадниками, то они, скорее всего, обладали какими-то волшебными способностями, которые, учитывая их помешанность на чистоте крови, должны были бы передаться Визерису или Дейнерис, но, увы, ничто в их поведении на это не указывало. Принц-дракон уж точно никогда до этого не колдовал — это ясно из его реакции, так неужели он сквиб? Величайший позор! При мысли о Дейнерис память подкинула неприятную ассоциацию с Меропой, почти лишенной магической силы, забитой и слабой. Но она сама опозорила весь свой род, всех великих предков, связавшись с тем омерзительным, никчемным, жалким маглом! Риддл понял, что Визерис стал тяжелее дышать, перенимая настроение Темного Лорда, и потому постарался откинуть мысли о родителях прочь и сосредоточиться на настоящем. Однако он тут же понял, что выпускать Дейнерис из виду надолго нельзя — вдруг девчонка обладает магическими способностями, доставшимися от предков? Тогда можно (и нужно!) ее использовать для восстановления своей собственной силы. Вдох. Выдох. Чтобы была возможность что-то сделать в будущем, сначала необходимо подумать о настоящем. Сегодня лорд Волдеморт на пару с Визерисом Таргариеном должен будет исполнить роль любящего брата и показать себя достойно перед дотракийцами — вдруг они в будущем пригодятся? И он это сделает. Том Риддл не мог скрыть постигшего его разочарования. В обеденном зале, в котором сейчас подали легкий завтрак, воцарилась тишина. Он постукивал пальцами по деревянной поверхности стола и исподлобья смотрел на вышедшую к нему и Иллирио Дейнерис Таргариен. Ну разве же так можно? Нет, конечно, она последовала указаниям и облачилась в светло-серебристое платье, свободно облегающее ее фигуру, легкое и струящееся в воздухе, будто сотканное из тумана. Руки ее обнимали браслеты в виде свернувшихся драконов, несколько колец на пальцах... ...но все портило выражение ее лица. Ее глаза опухли и покраснели, и она не могла уже скрыть того, что, очевидно, проплакала полночи в подушку. Вся она стояла немного сгорбленная и стесняющаяся, с глубоко несчастным видом. И при этом попыталась выдавить улыбку. Визерис закатил глаза, но Волдеморт вовремя спохватился, понимая, что Таргариен может выплеснуть свое негодование как угодно, и потому быстро поднялся со стула и как можно дружелюбнее улыбнулся ей: — Любимая сестра, а вот и ты! — он распростер руки в приветствии, поцеловал ее в щеку и уже тише проговорил: — Можно тебя на пару слов? Уверен, магистр нас простит. Дени затравленно посмотрела на него, догадываясь, что ей хотел сказать Визерис, но собралась с духом и кивнула. Аккуратно придерживая ее за плечи, Волдеморт отвел девушку в пустую библиотеку, располагавшуюся за углом. Прикрыв дверь, он обернулся к Дени, у которой к этому времени глаза опять наполнились дурацкими слезами. — Я исправлюсь, Визерис, я потом успокоюсь и буду вести себя достойно, как и подобает дракону, я... Лорд Волдеморт теплой ладонью провел по ее щеке и вытер соленые дорожки с покрасневшей кожи. Сейчас нужно ее успокоить, обнадежить, а уж это он умел. И плевать на Визериса, готового раскричаться прямо сейчас. — Ничего, тише. Уж я-то знаю, что ты меня не подведешь, — грудным голосом говорил Том Риддл, прижимая ее заплаканное лицо к своей груди. — Не беспокойся, это всего лишь свадьба. Придет время, и мы с тобой вернем Железный Трон, а ты... ты больше не будешь женой дотракийца, — подумав, добавил он как можно убедительнее. — Твое место — в Вестеросе, в наших исконных землях, и главное — не забывай, где твой настоящий дом и откуда ты. Забавно, эти слова отлетали от зубов, будто выученные наизусть и повторенные до этого множество раз, такие простые, ненастоящие, но девушке почему-то стало от них легче. Дени перестала хлюпать носом и отстранилась, глядя куда-то в сторону. — Мне страшно, — прошептала она, сжав кулаками ткань платья. — Прости, я все сделаю, как надо. Лорд Волдеморт, глядя на нее сверху вниз, кивнул и быстро поцеловал в лоб. — Разумеется, сделаешь, — сказал он уже обычным тоном и добавил в духе Визериса: — И перестань горбиться, ты от крови дракона, пусть все видят твою красоту. Пойдем.***
Визерису полагалось сидеть ниже Дрого, ниже даже Дейнерис, и его это раздражало. Незадолго до начала празднования Мопатис указал ему на отведенное место, и тогда он чуть не поперхнулся. Он законный правитель Семи Королевств, а эти недоношенные ублюдки задвинули его куда-то вниз! Предъявить претензии Визерис не успел, потому что как раз тогда через толпу варваров упругой и уверенной походкой прошел кхал Дрого. Сознание собственной дикой силы так и фонтанировало в нем, и Таргариен тут же представил, как аракх в этой мускулистой руке одним махом за секунду перерезает глотки псам узурпатора. Скорее бы насладиться местью! Он сидел здесь уже целый час и изрядно устал. Постоянное улюлюканье и пляски дотракийцев под дикую музыку барабанов страшно надоели, а первая пролившаяся кровь, когда отрубленная рука, упав на землю, омерзительно стала дергаться в желтой пыли, вызвала рвотные позывы. Магистр Иллирио ответил, что это норма на дотракийских свадьбах, но Визерис смотрел на это, невольно сморщив нос. Один мужчина, убив соперника (своего соплеменника?!), стал тут же трахать его женщину, стоящую на четвереньках, как кобыла. Она исторгала из себя животные стоны, пока потом не подошел еще один дотракиец, который, схватив ее за волосы, начал толкаться ей в рот. Визерис в этот момент покосился на Дени и ее новоиспеченного мужа. Сестра, вся бледная, смотрела на свои руки, покрывшиеся гусиной кожей. Дрого же с довольной усмешкой алчно смотрел на происходящее перед ним. После того, как кровь еще троих обагрила вытоптанную землю, Визерис уже почти привык, и его даже немного захватило это зрелище. Морщась, он смотрел, как упругими толчками хлещет кровь из вспоротой вены на ноге, как бьется в конвульсиях поверженный дотракиец, как изгибаются в развратном танце женщины с обнаженной грудью, как один под крики собравшихся отрезает иссиня-черную косу другому, как повизгивающих дотракиек насаживают на члены соплеменники и с каким восторгом смотрят на это остальные. Бронзовые потные тела в неистовом первобытном танце мельтешили перед ним. Звенели украшения на шее, стучали барабаны, пели, кричали и стонали люди, веселящиеся на столь прекрасной свадьбе. Наконец, потом стали подносить дары новобрачным. Джорах Мормонт, угрюмый вестеросский рыцарь, стал поздравлять невесту с удачным браком и подарил несколько книг со сказаниями о Семи Королевствах. У Визериса он вызывал легкое недоверие, хотя, как он понял из объяснений, Мормонт был осужден Старком за какое-то преступление и потому бежал сюда, в Эссос. Рядом с Дейнерис и Дрого плавно росла гора подарков. Красивые и дорогие ткани, множество украшений, одежды, удобная для верховой езды обувь... Визерис отвернулся. Взгляд его приковали лужи впитавшейся крови на бурой земле — следы недавних развлечений. Один дотракиец брезгливо поднял ногой фонтанчик пыли, засыпая алое пятно, но вскоре и эти крупицы пропитались кровью и потемнели. Тогда мужчина отвернулся и развинченной походкой ушел в сторону.***
Лорд Волдеморт испытывал примерно те же чувства, что и Визерис, только намного сильнее. Ему хотелось сотворить Адское пламя, чтобы очистить себя от этих никчемных выродков. Как, почему он вынужден сидеть здесь и наблюдать эту вакханалию, не в силах ничего сделать? Эти низменные магловские создания недостойны находиться рядом с ним, и благословенен будет человек, который избавит мир от их нечистого, грязного существования. Слава Мерлину, что ему нет необходимости прикасаться к этим варварам! Глядя на безумства, происходившие в течение празднества, лорд Волдеморт в очередной раз убедился в своей правоте. Слабому и низменному отродью нет места на земле, оно должно быть уничтожено. Видя перед собой эту пошлую первобытность, он, конечно же, понимал, что грязнокровки и маглы, живущие в его время, кажутся невинными одуванчиками по сравнению с этим. Но все же... почему вокруг так много этой дряни? Очистить мир от их уродства — это даже добрый поступок, великодушный, справедливый. Разве честно этим недоноскам ходить по той же земле, что и люди более благородные уже по праву рождения? Разве честно грязнокровкам — магловским выродкам — пользоваться знаниями истинных волшебников, кропотливо собранными для их потомков и им завещанными? Одно их присутствие оскорбляет чистоту настоящего знания, настоящей магии. Истинных людей. Он дрожал от возмущения. Когда какой-то дотракиец, измазанный брызгами крови, прошел мимо него, чтобы сказать что-то кхалу, Волдеморт с трудом подавил желание направить на него смертельное проклятие. Хотя почему бы и нет? Конечно, оно вряд ли сработает — требуется гораздо больше силы, чем для простенького „Акцио”, — но разве ему есть, что терять? Подумаешь, эти дикари удивятся. Ну, даже убьют Визериса — не так уж это и страшно. Он же найдет другое тело, хоть это и займет много времени. О, уж чего-чего, а времени у лорда Волдеморта предостаточно! Пожалуй, целая бесконечность! От скуки Том Риддл вновь перевел взгляд к Дейнерис, принимавшей подарки от ее новых соплеменников. Следующим по очереди шел Иллирио Мопатис, легко поднявший свою тушу на пьедестал к невесте. — Позвольте сделать вам дар, принцесса... За ним тянулась небольшая цепочка из мужчин и женщин — среди них было даже несколько горожан Пентоса, — ждавших минуты, когда они смогут поднести и свои дары юной Таргариен и ее супругу, „величайшему из кхалов”. Волдеморт вновь перевел взгляд к Дени, державшей на руках красивую резную шкатулку, по размерам больше походившую на ящик. — Я вам очень благодарна, магистр, — голос дрожал от волнения. Худыми руками она приоткрыла крышку подарка, и вдруг Том Риддл почувствовал некое тяготение к тому, что там лежало. — ...настоящие драконьи яйца, моя принцесса. Большая ценность, сейчас таких мало. Волдеморт чуть не поперхнулся, и ему показалось, что почва уходит у него из-под ног. Драконьи яйца? Настоящие? Голова пошла кругом. В это мало верилось. Темный Лорд еле дождался, пока Иллирио вновь опустит свое грузное тело рядом с ним. — Вы сказали, это яйца дракона? В самом деле? — прохладным голосом спросил он. — Окаменевшие яйца прямиком из Асшая, — сладко улыбнулся Мопатис. — Пусть они будут напоминать вашей сестре о ее происхождении. Окаменевшие. Да неужели? Том Риддл отвернулся от магистра, но губы его тронула змеиная улыбка. Драконы! Да ведь это средоточие магии, ее сила и мощь... Даже если последний дракон и правда умер полтора столетия назад, лорд Волдеморт совершенно точно сумеет вновь воскресить в зародышах жизнь! Без лишней скромности, он самый могущественный волшебник, да еще и управляющий тремя драконами... Глаза влажно заблестели от такой мысли, и он перестал видеть что-либо вокруг. Да какое значение тогда имеет сестра? Пусть себе ее трахает этот варвар, какое до него дело лорду Волдеморту? Украсть яйца проблемой не являлось, нужно лишь понять, как пробудить в них уснувшую жизнь. Мысли завертелись, будто вихрь, и внезапно стало сложно усидеть на одном месте. Даже один дракон значил многое, а тут их целых три, обладающих невероятным запасом магической энергии, способным вернуть его силу, все, что было утрачено. Внезапная мысль пронзила Волдеморта, будто стрела. Самым могущественным волшебником он был. Сейчас же он слаб и способен сотворить лишь простые заклятия. Стоит взять что-то сложнее „Люмоса”, и его действие составит максимум половину ожидаемого эффекта, если не хуже. Что уж тут говорить о магии, способной пробудить дракона! Тома Риддла словно окатили холодной водой. Это что же получается? Чтобы вернуть силу, нужны драконы. Чтобы родились драконы, нужна сила. Да ведь это какой-то ужасный порочный круг, словно чья-то злая шутка! Но не может не быть выхода! Выход есть всегда, нужно лишь немного подумать. Лорд Волдеморт прямо-таки чувствовал, как копошатся мысли у него в голове, перебирая различные варианты. Вот, казалось, выпал шанс, но тут же выснилось, что выпал он слишком далеко, чтобы можно было протянуть руку и взять. С драконами, разумеется, он станет намного могущественнее, однако... все же получить силу можно не только с помощью них. Острый лучик света пробился сквозь сгустившиеся было тучи отчаяния. Ну конечно! Добыть энергию можно и из других источников, нужно лишь что-то мощное и волшебное. Раз есть такие магические существа, как драконы, то непременно должны существовать и другие, способные сконцентрировать в себе магическую силу, нужную для создания различных заклятий. Как только лорд Волдеморт получит ее, к нему придет не только власть, но — кто знает? — возможно, и шанс вернуться домой. Вынырнув из круговорота мыслей, Том Риддл заметил, что вокруг словно резко повечерело и стало темнее. Ветер взметал висящие на шестах праздничные тряпки, перебирал шерстинки на мехах некоторых дотракийцев. Стало как-то печальней и более пусто, холодно. Кхал Дрого тем временем уверенным шагом подвел к Дейнерис свой свадебный подарок — невероятной красоты белоснежную кобылицу, такую же легкую и летящую, как и ее новая обладательница. Когда Дрого поднял свою кхалиси и усадил на лошадь, Волдеморт вновь обратил внимание на то, как она напугана. Девица явно не ожидала, что ее вот так вот внезапно снимут со своего места и отправят в путь наедине с кхалом. Визерис тем временем тоже встал проводить ее и пожелал сестре лишь ублажить Дрого. Ах да, кхал же теперь должен королю армию. Лошади затоптались на месте, ожидая, пока толпа расступится и освободит дорогу для новобрачных. Фыркающие, предчувствующие скорый ветер в гриве и резвый бег по бескрайней степи. Свет садящегося солнца вспыхнул на браслетах Дейнерис, и маленькие драконы, обхватывающие ее запястья, словно ожили и засияли. Золото заката слилось с серебром и в волосах девушки, убранных в косы, и в бархатной шерсти лошади под ней. Рядом пыхтел желающий сорваться в бег вороной, и лишь Дрого сдерживал его порыв. Но вот все желающие произнесли свои пожелания, и два всадника тут же устремились вдаль по видимой только им дороге среди колышущихся под бескрайним небом стеблей степной травы.***
Визерис сидел и слушал безмятежный тихий шелест крон. Еще несколько опавших лепестков вишни сверкнуло в лунном свете и мягко приземлилось на плиты каменного пола. Было какое-то приятное чувство уединенности, когда все ушли, а ты сидишь в безмолвном ночном саду, обдумываешь свои мысли, и все вокруг принадлежит пока только тебе. Словно никого вокруг и нет, и весь сад общается лишь с тобой. Руки казались молочно-белыми, холодными, будто светящимися сами по себе. Похоже на сон. Неопределенный, туманный. Визерис ни о чем не думал, просто сидел, подставив лицо прохладному ветру, и старался полностью утонуть в этом спокойствии, пропитаться тишиной и отдохнуть от тяжелого дня. Иногда сквозь созданную завесу пробивались мысли, призывающие подумать о завтрашнем дне, но он пока успешно им сопротивлялся. Позвонок, которым Визерис упирался в край спинки стула, уже устал и заболел, и тогда Таргариен немного переменил положение на более удобное. Браавос. Браавос. Вечно эти мысли о Браавосе, когда они уже оставят его в покое? Какой вообще смысл ему туда ехать? Что с этого Дома Безликих? Да ничего! Совсем рядом доносились звуки сверчка, спрятавшегося где-то в кустах. Визерис провел рукой по поверхности стола, стоящего рядом. Мокрый от прохладной росы. Повинуясь секундному желанию, он облизнул палец, несущий прозрачные капли чистой влаги. Браавос. Нужен опыт Безликих. Их сила. Какая в пекло сила? Нужен Трон! Визерис и сам удивлялся тому, что он послушался Иллирио, советующего остаться в Пентосе и здесь ждать кхаласар. А ведь сначала Таргариен планировал поехать с сестрой, чтобы лично проследить за выполнением условий. Ночью цветы пахнут сильней. Это просто потому, что кругом темно и тихо и, как следствие, обостряется нюх, или потому, что цветы действительно усиливают свой аромат под покровом ночи?.. Гнутые деревянные подлокотники гладкие и шершавые одновременно. Иллирио даже рассказал им с Дени целую историю о том, где он достал эти стулья. Дени. Как она там? Доволен ли ей кхал? Так же ли у нее сейчас тихо или она в обществе шумных дотракийцев? Зря он не поехал следом за ними, мало ли что теперь может остаться от их сделки. Ветер вдруг стих, и ни один листочек не шевелился на деревьях, сколько Визерис ни вглядывался в темноту вокруг. Тут хорошо, спокойно, нет никаких дикарей и никаких тревог. Таргариен ненадолго прикрыл глаза. Браавос. Опять.***
Дени лежала в крепких объятиях Дрого, а над ними во всю ширь обозримого пространства раскинулось бескрайнее небо, сплошь усеянное мелкой крупой мерцающих звезд. У него были теплые и очень приятные руки, шершавые и надежные. Дени поражалась своим ощущениям, но ей очень нравилось лежать вот так, как сейчас, — на примятой вокруг них высокой траве, прямо посреди дикой природы. Иллирио упомянул как-то, что дотракийцы считают, что самое важное для человека должно происходить под открытым небом, доступным взору их богов. Широкая грудь кхала Дрого неспешно подымалась и опадала. Они ни о чем не говорили, потому что не знали языка друг друга, и Дени поначалу это очень напрягало, как напрягало и все происходящее сегодня, но потом она расслабилась и стала мысленно вспоминать все случившееся. Весь день она не находила себе места и с ужасом ждала сперва начала свадьбы, а потом, с еще большим страхом, — ее конца. У Дени кружилась от волнения голова, когда лошади принесли их сюда и когда, неспешным шагом подойдя к ней, Дрого подхватил ее под мышки поставил на землю. Все представлялось тогда будто замедленным, нереальным, походившим на страшный сон, когда ужас, от которого она пряталась, все же настиг. Но сейчас, лежа рядом с ним, девушка смутно думала о том, что кхал, возможно, не такой уж и плохой. Он был неожиданно нежен. Его руки очень возбуждающе и как-то по-доброму водили по ее плечам, груди, согревая, массируя... Но потом он был и тверд. При мысли о том, как настойчиво и жестко он себя вел дальше, Дени зажмурилась и снова почувствовала боль в паху и неприятное ощущение страха и пойманности. Нет, если уж ей жить с этим человеком еще неизвестно сколько времени, так лучше уж обращать внимание на его хорошие стороны. На силу, мужественность, высокое положение... Дени думала о Визерисе, который в последний момент изменил решение следовать за кхаласаром и остался в Пентосе. Он ее бросил? Или, наоборот, доверяет Дрого? Как он там, спит уже или все мечтает о том, как восходит на престол, а все лорды вокруг присягают в клятве вечной верности дому Таргариен?.. Уже вторая по счету звезда чиркнула по ночному небу, на один быстрый миг царапнув его полотно. Визерис, такой добрый сегодня утром, просто не мог бросить ее. Однако... «Меня он мог бросить, а вот кхаласар нет, — с болью подумала Дени. — Трон отца всегда был ему важнее меня. Вот только я теперь жена Дрого, а значит, я часть и всего кхаласара». От этой мысли она немного крепче прижалась к боку мужа, и слезинка, выкатившаяся из уголка глаза, капнула на его грудь. Почему все так сложно? Почему нельзя все изменить так, как хочется? «Но теперь я уже не совсем такая как раньше, — неожиданно подумала Дени. — Ведь теперь я — кхалиси».