Змея в теле дракона

      — Ожидание, право, одна из самых сложных вещей на свете. Я вижу, как вам непросто. Ах, хоть бы весточку, хоть кусочек информации. Да, это трудно — чувствовать себя покинутым… Дни, недели… может, месяцы… сливаются в одно целое, казалось бы, нескончаемое…       — Зачем вы мне это говорите?       — Надо переждать, перетерпеть. В конце концов, тут не так уж и плохо. У меня отличное вино — прямиком из Дорна, знаете ли, — вкусные финики — я знаю, они вам нравятся… симпатичные служанки… Нет-нет, что вы, я не то чтобы против, но, право, дорогой Визерис, вы бы хоть спросили!       Визерис резко повернулся к Иллирио. Казалось, только сейчас он обратил внимание на весь разговор, и лицо его выражало крайнее недоумение.       — Что?       — Бросьте, дорогой друг, а то я не знаю, как вы уединяетесь с одной из них.       Масленый блин. Довольный, жирный, оплывший магл. Тюлень, развалившийся на берегу под ласкающими его лучами жизненного солнца.       — Что за абсурд? — лорд Волдеморт попытался выдавить улыбку. — Магистр, это как-то даже оскорбительно. Я же ваш гость, я бы никогда…       — Полно, полно. Поговорим о чем-нибудь другом. О, знаете, вчера приплыл корабль с потрясающим шелком из Мира. Пробудет всего денек-другой и уплывет дальше на север, в Браавос, а затем и в Лорат. Вы были в Мире? Там очень хорошо развито ремесло производства тканей. Мирийские кружева, к примеру, известны во всем мире — каламбур, правда?       Какое-то насекомое ползет по самому краешку стола. Крылышки цвета бронзы, уже покрывшейся патиной, сверкают на солнце. Странно, даже такая букашка находится в движении, куда-то ползет, к своей маленькой, крошечной цели… а может, она мечтает о том, чтобы ужалить Мопатиса — тогда цель не такая уж и маленькая.       — Ну что вы, не скучайте так. Давайте пройдемся сегодня к рынку, хоть развеетесь. Мне больно на вас смотреть.       Как же этот дворик осточертел. Будто колодец, увитый удушающим плющом, душная дыра, из которой никак не можешь выбраться. Том Риддл потер глаза, открыл вновь, но, увы, картина осталась та же, только более размытая. Затхлый внутренний двор Иллирио Мопатиса.       — Хорошо, — скучающе сказал он, — давайте пройдемся.       Наконец-то хоть дуновение! Движение воздуха, ласковый ветер, треплющий широкие рукава, овевающий лицо, играющий в длинных волосах… Как же приятно выйти наружу из этого гнетущего дома-крепости. Словно растение-хищник, расточающее дурманящий аромат, а потом схлопывающееся в душную клетку, где соки начинают медленно разлагать тебя…       Они шли, сопровождаемые несколькими Безупречными, по узким вертлявым улочкам Пентоса. Тело Иллирио расположилось на мягких подушках внутри паланкина, лорд Волдеморт же предпочел идти пешком. Громко кричали торговцы, зазывающие прохожих в свои лавки, бренчали необычные инструменты уличных музыкантов. Том Риддл осторожно шел, с легкой улыбкой глядя по сторонам, заложив за спину руки. Слава богу, на сей раз в ухо не течет вязкая, липкая речь магистра.       Прямо на пороге какого-то дома по левую руку стояла приглашающая внутрь проститутка. Короткое, изношенное платье походило на оборванные крылышки мотылька. Люди в надвинутых на лоб капюшонах сновали мимо. «Наемники», — подумалось Риддлу. Попадались и люди в пестрых нарядах, и облаченные полностью в красное, и в балахонах, скрывающих даже лицо, и в вызывающей одежде. Лица и смуглые, и белые. Один раз их даже обогнала девушка с серебристыми волосами, прямо как у Дейнерис. «Выходит, мы не одни такие. Но, впрочем, вряд ли она королевской крови».       Завернув за угол, лорд Волдеморт увидел, что домишки расступились, открывая взору торговую площадь. Десятки прилавков сгрудились в одном месте, и торговцы наперебой кричали, стараясь всучить свой товар. Самый свежий, самый качественный, самый красивый, самый дешевый — можно ли найти что-то лучше предлагаемого? Конечно, нет. Тенты лавочек трепетали под порывами ветра, над галдящими людскими потоками кружили чайки. Путники двинулись вперед, вливаясь в шумную толпу.       — Сушеные фрукты, привезенные с Летних островов, — проворковал где-то совсем рядом Иллирио. — Очень вкусные, если вы не пробовали.       Сверкающая посуда из цветного стекла, которой усатый торговец гремел друг о дружку, чтобы привлечь к себе внимание; плетеные корзины; украшения из морских раковин и камней, вывешенные над прилавком и загораживающие лицо продавца; сверкающая рыба с остановившимся взглядом, выложенная перед покупателем; разноцветные ткани всех фактур… Казалось, все это само лезет в глаза, движется в безостановочном красочном танце.       Люди победнее толкались и кричали, стараясь сбить цену, люди побогаче степенно прохаживались между торговыми рядами, вот прямо как Иллирио, слезший, наконец, с паланкина. Корабль, рассекающий людские волны, овеваемый ветерком, создаваемым колыханием пальмовых ветвей в руках слуги.       — О, вот и добрались. Мирийский шелк. Дорогой Визерис, если хотите — прогуляйтесь еще, я тут надолго. Только возьмите охрану… ты, пойди с ним, — сказал Мопатис, делая небрежный жест одному из Безупречных.       Том Риддл плавно развернулся и двинулся дальше между рядами лавок, убедившись, что слуга следует за ним. Сейчас управлял телом он, а не Визерис, робко спрятавшийся куда-то в глубину подсознания. После отъезда сестры у них, можно сказать, воцарилось спокойствие в мыслях и чувствах. За прошедшие пару недель Волдеморт все больше брал контроль над телом, больше говорил, больше думал «вслух». И практиковался в магии. Хотя заклятия среднего уровня вроде «Редукто» или какого-нибудь «Инсендио» все еще получались довольно слабыми, он с удовольствием отмечал успехи в простых чарах. Свет от «Люмоса» бывал ярче и дольше не гас, легкие предметы на расстоянии пары метров почти всегда прилетали точно в руки после произнесенного «Акцио». Ему даже удалось открыть «Алохоморой» запертый ящик прикроватного столика. Увы, ничего интересного там не оказалось, лишь несколько листов бумаги да десяток серебряных монет с изображением оленя. Деньги Риддл взял себе, хотя и не представлял, насколько они ценны. Может, и не такая уж безделица. Скоро деньги ему понадобятся.       Внезапно шум на рынке усилился. Чей-то зычный голос перекрывал единое жужжание простой толпы.       — …сильный, мускулистый, из Старого Гиса! Всего за тридцать!       По толпе прошелся стон.       — Пятнадцать! — выкрикнул ему в ответ старик с седой бородой.       — Двадцать пять! — прилетел ответ первого с какого-то возвышения.       Том Риддл и не заметил, как вышел к другому концу торговой площади. Мрачным лесом перед ним вырастали прутья деревянных клеток, в которых удрученно сидели привезенные рабы. Один из них, развалившийся на полу на куче соломы, вдруг медленно повернул лысую голову. Глаз, затянутый бельмом, и шрам через всю щеку. Том Риддл поморщился. Визерис вдруг оживился, ему явно стало не по себе. Хочет домой, под крылышко Иллирио.       На возвышении стоял коренастый работорговец в просторном балахоне рыжего цвета. Его толстая шея напоминала бычью. Он размахивал руками перед толпой и выкрикивал яркие описания своего товара. Вдруг на постамент рядом с ним выволокли худощавую девушку с, казалось, сахарной кожей. Волосы на ее голове все еще имели потускневший перелив цвета луны. В глазах отражалась уличная грязь.       — Лиссенийка, валирийской внешности. Ублажит кого угодно, всего двадцать монет…       Валирийской… Том Риддл отвернулся. Ему вдруг стало тошно.

***

      Солнце начало клониться к горизонту. Мягкий золотистый свет сочился сквозь струящуюся ткань легких штор в покоях. Тишина. Визерис даже видел собственные ресницы, белоснежно сияющие под закатными лучами. Он встал и взял со столика небольшое зеркало. Стекло было мутноватым, и изображение расплывалось, словно находилось в расфокусе. Но Визерис знал, что обладает красивым лицом. Валирийская внешность, доставшаяся от предков: сиреневые глаза, точеные черты лица, гордый подбородок, серебристые волосы… Но что-то тут было не так и сейчас ему не нравилось.       Волосы. Слишком заметно, слишком броско. Чуть что — его сразу могут узнать на улице и начать слежку. Да, в Вольных Городах и сейчас живут потомки его народа, но… И как он был таким глупым раньше, что не понимал всей нелепости своего внешнего вида? Странно.       Визерис нахмурился и сосредоточенно стал глядеть в зеркало. Нет, белые волосы — это нехорошо. Но ведь он Таргариен! Но ведь Трон пока не его.       Внезапно принц-дракон дернулся и посмотрел на прядку волос у левой щеки. Что это? В самом деле потемнела? Он резко крутанулся и вытянул прядь волос к солнцу. Не может быть! Она стала черной, полностью черной! Так ведь это хорошо и правильно. Да нет же, как так? Я из дома Таргариенов, я не могу пятнать то, что досталось от великих предков! Пятнать? Я не пятнаю, ведь это лишь временно, необходимо скрыться от псов узурпатора, они не должны узнать… Это лучшее решение.       Визерис медленно повернулся обратно к зеркалу и вновь сосредоточил взор на отражении. Его волосы будто опускали в невидимую черную жидкость: жутковатая волна поползла от кончиков к корням. Даже брови потемнели, даже ресницы. Визерис отдернул рукав рубашки и увидел, что волосы на руке по-прежнему белые. Но вот по всему телу пробежали мурашки, и помутившимся взглядом Таргариен осмотрел редкие черные волоски на пальцах, запястьях, предплечьях… О, Семеро!       Визерис успокоил свое разволновавшееся дыхание и, подняв руки на уровень головы, твердо произнес:       — Диффиндо!

***

      Темный лорд с наслаждением ощупывал короткие темные пряди. Конечно, не салонная стрижка, но, надо признать, получилось не так уж плохо, во всяком случае на ощупь. Бедный Таргариен там все льет слезы по своим прекрасным выцветшим волосам. Глупец!       Итак, надо действовать, времени до заката осталось совсем немного, лишь пара часов. Наконец-то движение, жизнь, борьба! Сердце стало биться чаще, а в желудке что-то будто застонало от нарастающего волнения. Том Риддл еще раз пригладил волосы, чтобы успокоиться. Правильно ли он поступил, что изменил внешность сейчас? Нет, нет, в любом случае у него нет времени на сомнения, нужно скорее идти.       Стук каблуков гулко отдавался по коридору. Сегодня все должно получиться, как надо. Самое жуткое, что успех зависит от его же собственной уверенности, от состояния духа, и надо быть сильным и… и успокоить это чертово сердце! Лорд Волдеморт с радостью бы пробежался сейчас, только не этот спокойный шаг по ненавистным коридорам. Наверняка тут немалая доля мерзкого страха Визериса, ведь Темный Лорд обычно не боится, он всегда испытывает спокойствие и холодную уверенность.       Вот оно. Привычная резная дверь кабинета Мопатиса. Безупречные сначала странно покосились на пришедшего, потом, после секундного размышления, посторонились и отворили двери.       — А, Визерис, это вы? А я как раз… что это с вами?       Бьется, как бешеное. Руки похолодели. Ну же, почему так долго? Наконец лорд Волдеморт услышал за спиной звук затворяющихся дверей, быстро поднял вперед руку и произнес:       — Конфундо!       Том Риддл не мог допускать даже возможности того, что заклятие не сработает. В противном случае все бы пропало. Расширенными глазами он смотрел в лицо Иллирио, так и застыв у порога. Лицо магистра расплылось в улыбке, и холодная волна прошла по спине Визериса. Неужели не сработало?       — А-а-а, заходите, заходите. Я как раз рассматривал сегодняшний шелк…       Лорд Волдеморт закрыл глаза и тихо выдохнул. Получилось. Теперь нужно действовать быстро, ведь заклинания все еще довольно слабы.       — Просто замечательно, магистр. А вы не покажете мне, что у вас тут вообще есть ценного? Мне срочно нужны средства… что-нибудь дорогое, или просто деньги? Ну, вы же понимаете меня.       Да уж, связь между рассматриванием шелка и его просьбой, как у бокала вина и табуретки.       Лорд Волдеморт чувствовал себя так, будто пытался перебежать полосу из раскаленных углей. Останавливаться, раздумывая над новым шагом, нельзя, вернуться назад тоже нельзя. Только быстрей бежать вперед.       — Ммм, припоминаю, — рассеянно проговорил магистр. — Я могу вам дать денег… Сколько же вам надо, друг?       — Побольше. Очень много. И быстрее, магистр, вы же знаете, дело не терпит отлагательств…       Жирный увалень поплыл куда-то в сторону. Сдвинув горшок с пальмой, он тяжело наклонился и нажал на одну из досок. Внизу открылся небольшой потайной люк, из которого Иллирио извлек шкатулку. Аккуратно приоткрыв крышку, Мопатис направил мутноватый взор на Визериса.       — А, собственно, зачем вам?.. И вообще, мой принц, а что вы тут делаете и почему смотрите сейчас, как я..?       «Он трезвеет», — с испугом подумал Том Риддл.       — Конфундо! — повторно произнес он и как можно убедительнее добавил: — Магистр, дайте мне побольше. Мне надо еще успеть выйти отсюда с вашей помощью. Как мы и хотели. Неужели не помните?       Хмурясь, с одураченным лицом Иллирио еще больше походил на глупую жирную свинью. Быстрее, магл! Как жаль, что тебя нельзя убить!       Чуть пьяным движением Мопатис вынул три мешочка из четырех и закрыл шкатулку.       — Но зачем?..       — Быстрее, время не ждет! Без вашей помощи я не смогу выйти отсюда, нужно спешить.       Иллирио поднялся, и лицо его как будто озарилось. Он улыбнулся.       — Ну конечно, я должен вас отвести к выходу, я вспомнил.       — Да, да, только быстрее.       Небрежно засунув напольную доску и поставив горшок обратно, магистр упругими шагами направился к двери. Неужели второе заклятие подействовало чуточку лучше? Наверное, оно просто наложилось на предыдущее.       Один коридор, второй. Лестница. Мерлин, почему так медленно? В третий раз у него уже вряд ли получится так одурачить магистра. Вот они проходят мимо покоев Визериса. Ах да, чуть не забыл! Том Риддл быстро дернулся за дверь и, крикнув: «Идите, магистр, я сейчас», прихватил узел со своими вещами и вылетел обратно. Еще одна лестница. Осталось совсем немного! Вот он, спасительный выход.       — Да, откройте двери, прошу.       В щель между отворившимся створками проник кусочек розовевшего неба. Том Риддл, держа в руках узел и мешочки с золотом Иллирио, увлек магистра за собой на порог.       А теперь… теперь, пожалуй, самое важное. Вдох и выдох. Он лорд Волдеморт, самый могущественный волшебник всех времен…       — Обливиэйт!       Маска блаженства покрыла лицо Иллирио Мопатиса, будто легкая паутинка, нежно спустившаяся с небес.       Том Риддл быстро развернулся и шагнул в соседнюю улочку.       Он с наслаждением вдыхал вечерний воздух, полный опьяняющего духа свободы. Он словно снова молод и как-то по-юношески независим. Будто сбросил оковы, тянущие к земле.       Что это с ним? Том Риддл мысленно обругал себя. Глупая сентиментальность, пошлые чувства. У него есть более важные задачи.       Нет, заклинание должно сработать, ведь он тренировался, он был уверен в успехе. Как там магистр сказал сегодня утром? Уединяюсь с его служанкой? О, знал бы ты, жирный подонок, что я делал с твоей служанкой! Любовные утехи… О нет, любезный магистр, я тренировал на твоих служанках заклятия, которые после применил на тебе!       Том Риддл вспомнил лицо девушки, застывшее от удивления, когда Визерис Таргариен внезапно ударил ее по щеке, а затем спустя минуту стал произносить странные слова…       Маглы, повсюду маглы.       Лорд Волдеморт почувствовал себя совершенно истощенным и ослабевшим. Еще бы, такой выброс энергии не мог не дать о себе знать! Усталыми шагами он пробирался все ближе к побережью.       Внезапно Риддл остановился и, завернув в укромный угол дома, развязал один из мешочков и отсыпал себе в карман горсть монет, а остальное спрятал в узел с вещами. Деньги явно из золота, на одной из сторон проступало изображение пальмовой ветви.       Дневная жара спала, улицы обезлюдели. Кое-где начинали зажигать фонари. Сиреневое небо простерло свои необъятные крылья над Пентосом. Местами улицы усеяны лепестками отцветших вишен. Прямо как в том чертовом дворике.       Тут Том Риддл ясно почувствовал соленый запах моря. Тихое дыхание океана постепенно стало перерастать в шелестящий рокот, и вот показалась гавань, в которой стояла пара дюжин торговых кораблей. Как же найти здесь нужный?       Волны подмывали борта, и суда плавно качались, будто засыпая. У кого спросить? Нужно найти тот корабль из Мира, если он еще не уплыл.       Том Риддл дернулся сначала в одну сторону вдоль пристани, потом передумал и пошел в другую. Он увидел поджарого человека, сидящего на бочонке и неторопливо жующего какую-то дрянь.       — Не подскажете, корабль из Мира еще здесь?       Тот поднял глаза оценивающе посмотрел. Лицо сморщенное, иссушенное южным солнцем.       — Возможно, я могу помочь. А тебе что за дело?       — Мне нужно отплыть в Браавос.       — Браавос, — протянул он и ухмыльнулся, а затем молча протянул почерневшую от грязи руку вперед.       — Ах, ну конечно…       Лорд Волдеморт запустил руку в карман жилета. Увы, придется дать ему серебром — меньше ничего нет. Он протянул одного оленя. Моряк удивленно вскинул всклокоченную голову, разглядев подсунутые деньги.       — Олень? Ты что, вестеросец? Плывущий в Браавос?       Том Риддл не знал, что ответить. Визерис внутренне возмутился и хотел было что-то выкрикнуть, но Темный Лорд изо всех сил сдерживал его, чтобы тот ничего не говорил.       — А теперь покажи мне корабль до Браавоса.       Мужчина недоверчиво поглядел, но, видимо, побоялся расстаться с серебром и потому махнул рукой в сторону юга.       — Вон там, «Ризетта», в самом конце. Я проведу, капитан — мой хороший друг.       Зря он дал ему так много, лучше уж было развернуться и уйти. Теперь этот плут наверняка скажет капитану, что подсунул ему богатенького, и тот сдерет побольше в качестве платы. А то и расспрашивать начнет, это еще хуже.       «Ризетта» оказалась среднего размера кораблем с одной мачтой. Будто голубка в гнезде, устроилась в самом углу тихой гавани, и бирюзовый флаг легким перышком едва вспархивал на фоне сиреневого неба.       Капитан по имени Циррецио Нодерис — подвыпивший человек с небесно-голубыми глазами и выгоревшими бровями — согласился отвезти Визериса за пару золотых. Том Риддл не стал торговаться, он чувствовал себя слишком уставшим и разбитым.       — Как звать-то тебя? — густые усы Нодериса зашевелились.       На секунду лорд Волдеморт задумался.       — Марволо. Марволо Гонт.       — Договорились, Марволо. «Ризетта» отплывает на рассвете, так что не опоздай.